Народность

В основу следующей, более высокой формы общности — народности — легли уже не кровнородственные, а территориальные, соседские связи между людьми. В.И.Ленин критико­вал в свое время Н.К.Михайловского, не понявшего этого прин­ципиального отличия народности от племени. По Михайлов­скому, народность есть просто разросшееся племя. Таким обра­зом, он не видел распада предшествовавшего возникновению народностей родоплеменных связей и формированию на этой основе принципиально новой исторической формы общности людей — уже не сугубо этнической, а социально-этнической. Мы знаем немало таких народностей, которые образовались не только из различных этнических групп (болгарская, венгерская), но и различных рас (например, итальянцы). Процесс этот был очень длительным: «сосуществование» племен и народностей характерно для всего периода рабовладельческого общества, а своего развитого состояния народности достигают лишь при фео­дализме. Народность — это исторически сложившаяся общность людей, имеющая свой язык, территорию, известную общность куль­туры, зачатки экономических связей.

Далее мы проанализируем подробнее эту общность в ее взаи­мосвязях с нациями, проследим ее эволюцию в историческом процессе и т.д. Сейчас же укажем только на необходимость со­блюдения принципа историзма при исследовании природы и сущностных черт народностей.

Во-первых, народности претерпевают в ходе своего развития самую настоящую метаморфозу, в связи с чем было бы ошибоч­но отождествлять народности эпохи рабовладения с народно­стями эпохи феодализма. Встречающееся в литературе предло­жение различать первичную народность, возникшую непосред­ственно в процессе разложения родоплеменных общностей, и вторичную, представляющую собой результат дальнейшего раз­вития первичной, позволяет подойти к анализу народностей кон­кретно-исторически.

Во-вторых, народности принадлежит определенное истори­ческое место между родоплеменными общностями и нациями под углом зрения такого критерия, как степень развития внутриобщностных экономических связей. В первобытных общно­стях господствовало натуральное хозяйство, для наций, как мы вскоре увидим, характерна экономическая целостность на базе развитой специализации и разделения труда между отдельными районами страны. Народность еще не может «похвастаться» та­кой целостностью экономической жизни, но она уже выгодно отличается от исторически предшествующих ей этносов серьез­ными подвижками в этом отношении. Эволюция сугубо нату­рального хозяйства в натурально-товарное как нельзя лучше вы­ражает эти подвижки.

Нации

Формирование следующей, еще более высокой формы общности людей — нации — совершенно справедливо и в мар­ксистской, и в немарксистской литературе связывается с разви­тием капитализма. При этом отнюдь не игнорируется то обстоя­тельство, что все предшествовавшее капитализму экономиче­ское, политическое и духовное развитие общества явилось подго­товкой материальных и духовных предпосылок для образования наций. И все же в докапиталистическом обществе нации вы­зреть не могли. Если такие предпосылки консолидации народ­ностей в нации как общность территории, общность языка, оп­ределенные черты культурной общности, зачатки хозяйствен­ной целостности можно обнаружить еще при феодализме, то становление общности экономической жизни связано уже с про­цессом генезиса и утверждения капитализма, сломавшего вся­кого рода феодальные перегородки и установившего прочные экономические связи между различными районами той или иной страны.

Итак, нация характеризуется следующими признаками.

Во-первых, это общность территории. Люди и даже сравни­тельно большие группы людей, пространственно оторванные друг от друга в течение длительного времени, никак не могут принадлежать к одной и той же нации. В то же время и прожи­вание на одной территории само по себе не консолидирует лю­дей в единую нацию. Восточно-славянские племена, а затем народности, занимали территорию европейской части нашей страны издавна, тем не менее формирование здесь русской и украинской наций произошло лишь в последние века в связи с развитием капитализма, а формирование белорусской нации смогло завершиться только в послеоктябрьский период.

Во-вторых, к общности территории, для того, чтобы речь могла идти о нации, должна прибавиться и общность языка. На­циональный язык — это общенародный разговорный язык, по­нятный для всех членов нации и прочно закрепившийся в литературе. Только такая языковая общность обеспечивает совместную экономическую, политическую, духовную жизнь миллио­нов и десятков миллионов людей. Но этот, как и любой другой, признак нации нельзя абсолютизировать и рассматривать изо­лированно. Нередко случается, что один и тот же язык высту­пает в качестве национального языка нескольких наций (анг­лийский язык у англичан, североамериканцев, австралийцев, новозеландцев; немецкий — в ФРГ и в Австрии; испанский — у испанцев, мексиканцев, кубинцев). Общность языка должна обя­зательно рассматриваться в неразрывной связи с общностью территории, хотя и этих двух признаков самих по себе тоже недостаточно для вывода о рассматриваемой социально-этни­ческой общности как нации. Эти признаки обязательно долж­ны дополняться еще одним.

Таким третьим основным признаком нации является общ­ность экономической жизни, заключающаяся отнюдь не в том, что вся нация производит один и тот же продукт. Мы уже гово­рили, что общность экономической жизни возникает на основе хозяйственной специализации различных районов страны и уп­рочения торгово-обменных связей между ними. Этот процесс специализации различных районов, их усиливающейся хозяй­ственной зависимости друг от друга и был одновременно про­цессом экономической консолидации наций.

На базе исторически длительной общности территории, язы­ка, экономической жизни формируется четвертый признак на­ции — общие черты психического склада, закрепленные в культуре данного народа. Психический склад нации не является чем-то врож­денным, он является отражением в сознании нации особенностей ее экономического и политического развития, взаимоотношений с другими народами, конкретных географических условий.

Психический склад нации проявляется в особенностях на­ционального быта народа, в нравах, привычках, склонностях людей той или иной нации, в особенностях их песен, танцев, фольклора, живописи и т.п. Известна, например, такая особен­ность психического склада американцев, как непрерывная спеш­ка, выработавшаяся как гипертрофированное следствие дело­витости. Об этой черте мы встречаем у Ильи Эренбурга: «Не­сколько французов поспорили, почему американцы всегда ку­да-то спешат, решили проверить. Один француз подкараулил обыкновенного американца, когда тот в часов девять утра вы­скочил из подъезда своего дома. Француз последовал за ним. Задыхаясь от волнения, американец купил газету, не развернул ее, купил на лету сигару, ворвался в метро, расталкивая всех;

пробовал заглянуть в газету, но не мог — явно волновался, что опаздывает; выйдя из метро, помчался к одному из небоскре­бов; увидев, что лифт собирается взвиться вверх, переменил рысь на галоп; доехал, наконец, до своего тридцать шестого этажа и поспешно открыл ключом дверь в свою контору. Дверь была стеклянной; француз припал к стеклу. Американец лихорадоч­но повесил пиджак на вешалку, сел в кресло, закурил сигару, развернул газету и тотчас уснул. Дел у него не было, и торопил­ся он только потому, что не умел не торопиться»[1].

Особо следует остановиться на таком нациообразующем при­знаке, как национальное самосознание, или сознательное отнесе­ние себя к той или иной национальной общности, идентифика­ция с ней. Данный признак, в отличие от всех уже рассмотрен­ных, является субъективным по своей природе, и именно эта субъективность служит зачастую аргументом против его суще­ственности. В действительности же о нации как реально су­ществующей и нормально функционирующей общности можно говорить только в том случае, когда признаки объективные дополняются четко выраженным национальным самосознани­ем. В противном случае можно говорить только об этническом происхождении людей, а не об их национальной принадлежно­сти. Имеются индикаторы, позволяющие довольно точно опре­делять уровень и степень национального самосознания. Среди них — знание истории своего народа (историческая память), отношение к национальным традициям, праздникам и обыча­ям, отношение к языку своего этноса, чувство национального достоинства и т.д. Но главными, интегрирующими, очевидно, являются самодистанцирование, отличение себя от лиц иных национальностей, с одной стороны, и осознание неразрывных связей своего «я» с жизнью и судьбами данного этноса.

2. Демографическая структура общества

В качестве генеральной общности демографической струк­туры общества выступает народонаселение — непрерывно воспро­изводящая себя совокупность людей. В этом смысле говорят о народонаселении всей Земли, отдельной страны, региона и т.д.