S 3. Внегрупповая роль кар и наград

Начнем и здесь с констатирования фактов. Всякому человеку, _Нем го знакомому с историей, известен тот факт, что история человечес?⁰* представляет картину постепенного расширения замиренных con* льпых кругов. На начальных стадиях здесь нам не дано широких сон!!^а~ льных единиц. Общежительные союзы здесь малочисленны и обнима всего от 40 до 1000 членов... По вычислениям Сатерланда, обществ низших "дикарей" состоят в среднем из 40 человек, средних высших — 360; общества "варваров" уже более многочисленны, среди число для низших "варварских" обществ равняется 6500 членам, средн^ — 228 тысячам, высших — 442 тысячам. Общества же "цивилизованных" народов уже далеко оставляют по своей численности предыдущие обще ства. Число индивидов низшего цивилизованного народа дает в среднем цифру 4200 тысяч, среднего — 5500 тысяч, высшего — 24 миллиона Наконец, общества "культурных" народов, начинаясь с 30 миллионов доходят теперь, как мы знаем, почти до 200 миллионов^[83].

Из этих цифр ясно видно постепенное расширение социально зами­ренных и солидарных общественных кругов. Не нужно думать при этом что это расширение совершилось исключительно путем разрастания каждой группы, что замиренная среда в 100 миллионов членов получи­лась из группы в 40 человек, расширившейся путем простого размноже­ния на почве полового общения. Нет, расширение происходило не путем размножения одной группы, а главным образом путем слияния двух или большего числа групп в одну.

Указав на этот факт, я обращу внимание читателя еще и на другой, а именно на то, что на первых стадиях развития между группами существовала непримиримая вражда и постоянный антагонизм. Слово чужеродец (hostis) было синонимом врага (hostis), которого должно было убить. Все "чужаки" были врагами, которых необходимо было уничто­жать. Иначе говоря, все "чужаки" были самыми "опасными и нетерпимы­ми преступниками", которых следовало наказывать самым нещадным образом. Отметив это, теперь я ставлю вопрос: как возможно было это расширение замиренных социальных кругов? Как возможно это слияние абсолютно враждебных групп в одно солидарное социальное единство?

Могут на это ответить, что оно достигалось путем договора, путем мирного соглашения. Этот ответ, приложимый отчасти к таким союзам, как новейшие федерации Американских Соединенных Штатов, Швей­царии и Германии, в приложении к древним обществам был бы наивным и неверным. Мирное соглашение возможно только теперь, да и то еше под угрозой штыков и пушек. Для древности же оно было почти невозможно... Только теории, исходящие из принципа договора (Руссо» Гоббс и др.) и из принципа полного рационализма человеческого поведе­ния, содержали подобное представление. Но эти теории, как буД показано ниже, совершенно наивны и неверны. А потому и "теоря* договоров" не соответствует фактическому положению дела...

Единственно возможный ответ на поставленный вопрос гласит: р* ширение социально-замиренных кругов было возможно лишь благоД ^Р соединенному мотивационно-дрессирующему влиянию наград и нака_ ний. Без этих рычагов подобное расширение сферы "мира" на ДР^евй^£ а отчасти еще и на современных ступенях развития немыслимо и нев

Вполне прав Штейнмец, когда говорит, что в древности "без МО*» _йВНОсти немыслимо никакое расширение группы"¹. ^аГре£оРОТКО говоря, и здесь социальная роль кар и наград заключалась

)ании, расширении и укреплении круга солидарности, в ^c0^r._dK совершалось обычно слияние групп? Путем войн. А что такое ^w а? Коллективное наказание одной группы другою. Что служит ее воин _{ом ?} ^_{енадлежа}щ_ее поведение другой группы, иначе говоря, пре- ^П°^Впное поведение ее. Это преступное поведение, выражающееся в конеч- сгУ _счехе в том, что одна группа не исполняет того, что она должна яла бы исполнять с точки зрения другой группы (не исполняет ее ебований), квалифицируется как запрещенный акт и вызывает кара­ульную реакцию, именуемую войною. Каков же был тот механизм, благодаря которому возможным становилось слияние воюющих групп ассимиляция победителем побежденного? Когда один народ (особенно в прошлом) при столкновении побеждал другую общественную группу, то ассимиляция победителем побежденного в большинстве случаев сове­ршалась не в силу добровольного подражания, а подражания вынужден­ного: нравы, обычаи, законы и институты народа-победителя усваива­лись побежденным народом не без давления кар и наград. Исключитель­но благодаря этому давлению в первое время побежденные выполняли предписания и обычаи победителя; но, повторяя много раз предписан­ные шаблоны победителя, побежденные незаметно привыкали к ним и после достаточного числа повторений эти вначале чуждые шаблоны теряли постепенно характер чуждости и становились "своими", для исполнения которых уже делались излишними всякие кары и награды.

Добровольное подражание здесь играло лишь частичную роль, осо­бенно же в древние эпохи, когда один общественный круг противостоял другому как непримиримо враждебная единица. Круг А и круг В, столкнувшись друг с другом, могли ассимилироваться и заставить один другого усвоить свои нравы, обычаи и воззрения юлько при условии беспощадных кар и крупных наград. Эти рычаги заставляли вначале побежденных подчиняться шаблонам сильнейшего; но потом благодаря дрессирующему (и рикошетному) влиянию повторения и привычки неза­метно 'неестественные" акты стали "естественными" и ассимиляция этих двух кругов была достигнута. Если бы не было этого фактора при столкновении двух групп, из которых каждая смотрит на другую с нена­вистью и презрением, го никакое подражание не могло бы вызвать ассимиляцию и было бы совершенно бессильно. А ведь такими фактами полна человеческая история, и нужно ли поэтому подчеркивать громад­нейшую роль совокупного действия мотивационного и дрессирующего влияния кар и наград... Можно смело сказать, что если бы не было этих факторов, то сомнительной была бы возможность роста социально °лидарных кругов и весь ход человеческой истории был бы иным.