Переход к стаду предлюдей

Как мы выяснили, исходная точка исторического движения к обществу — стадо предлюдей (обезьянолюдей). Социальная структура сообщества авст­ралопитеков представляла собой небольшую группу, имевшую определенную кормовую территорию и делившуюся на несколько гаремных групп, состоя­щих из одного мужчины и нескольких женщин, взрослые мужчины и юно­ши составляли одну группу, дети и женщины — другую. Вряд ли в это время между сородичами существовали какие-либо человеческие чувства или их аналоги, например, помощь больному, сострадание к умирающему. Австра­лопитеки еще даже не хоронили своих товарищей, и это говорит о многом²⁰.

^ю Первыми начали заботиться о своих больных соплеменниках и хоронить умерших только неандер­тальцы.

Гаремная группа состояла из одного физически сильного самца, несколь­ких самок и их общих детенышей. И эти формирования не являются еще собственно человеческими, поскольку встречаются у многих видов живот­ных. Так, структура табуна включает гаремные группы с жеребцом — доми­нантам, группу холостых жеребцов, которые держатся обособленно, группы «лично привязанных» животных и др. У гаремного вида — гориллы — во многих группах имеется более одного самца, участвующего в репродукции. Социальная структура шимпанзе зависит от места обитания. В периоды силь­ной засухи стада павианов анубисов формируют необычные для себя груп­пировки, которые напоминают гаремы павианов и гамадрилов. Ближайшие родственники человека — шимпанзе и бонобо — патрилокальны: самцы про­водят всю жизнь в той группе, в которой родились, а взрослые самки обыч­но переходят в другие группы. Однако при общем преобладании такой сис­темы обмена особями некоторые самки обезьян проводят всю жизнь в род­ной группе.

Надо, видимо, согласиться с мнением М.Л. Бутовской, что «социальные структуры и отношения в сообществах обезьян очень разнообразны. Поэто­му вряд ли уместно строить однолинейные, жесткие модели социальной эво­люции человека или основывать их на анализе поведения какого-либо од­ного вида приматов или только сообществ современных охотников-собира­телей»²¹.

Откуда у матерей-одиночек, воспитывающих пару-тройку детенышей, вдруг появился самец-покровитель, неизвестно. Вероятно, параллельными путями формировалось несколько вариантов социальной структуры предлю-дей, но у каждого вида гоминид она была своей. По эволюционному времени группы такого рода, видимо, появлялись позднее материнско-детских групп.

Прежде всего у животных образовалась потомственная связь, как мини­мум двух поколений (мать—ребенок). Природа позаботилась о том, чтобы она была закреплена наиболее сильным образом — биологическим инстинктом. На следующих витках потомственная связь преобразуется в кровнородствен­ную связь. Из нее возникнет будущая система родства с осознаваемыми и почитаемыми предками: мамы, папы, бабушки, дедушки, братья, сестры, дяди, тети. Сеть родства с самками ближайших и дальних родственников буквально через эволюционную ступеньку станет первой в истории челове­чества социальной системой — основой и фундаментом общества людей. Первой, но не единственной. И даже не главенствующей.

Общество так уж устроено, что воинствующее начало берет верх над на­чалом миролюбивым, самцы доминируют над самками, мужчины — над женщинами. Такой общественный порядок, укреплявшийся на протяжении многих тысячелетий, называют патриархатом. В жизни гоминид социальные связи самок существенной роли не играли, зато тенденции к объединению самцов со временем усиливались, поскольку «боевое братство» способству­ет успеху в охоте, защите от хищников или соседних сообществ, а значит, и выживанию группы в межвидовой борьбе.

Средняя продолжительность жизни животного в стаде значительно короче биологически возможного предела или, например, жизни в заповеднике или зоопарке. Одним словом, стадо не защищает слабого, если это не самка или

²¹ Бутовская М.Л. Эволюция человека и его социальной структуры. — http://www.follow.ru/article/186.

детеныш. В человеческих сообществах, даже самых примитивных, все гораздо сложнее. Они защищают слабых, немощных старцев и не только помогают и жалеют их, но зачастую и оказывают им особые знаки внимания, уважения, симпатии. Именно эти чувства — сострадание и альтруизм — отличают об­щество от стада. Они были приобретены человеком в процессе долгого ант­ропогенеза²².

Вероятнее всего, что стадо формировались по биосоциальным законам, общим для всех стадных животных²³. К примеру, лучшие куски доставались самым сильным, самок и детенышей защищало все стадо, а старых и немощ­ных представителей отдавали в качестве естественной дани на съедение хищ­никам, всем тем, кто охотился на двуногих наземных полуобезьян. А в по­единках за самку с более слабыми безжалостно расправлялись более сильные и умевшие лучше использовать каменное оружие.

Важное отличие состоит в том, что предлюди объединялись не под дав­лением биологического инстинкта, а ради удовлетворения таких потребно­стей, которые в одиночку они никак не могли бы удовлетворить, например для защиты территории, обороны от хищников, продолжения рода или со­вместной охоты.

Итак, стадо предлюдей знало две формы социальной организации: мати-ринско-детскую и гаремную (рис. 23). Они послужили переходной ступенью от стада предлюдей к стаду людей. С социологической точки зрения между ними существует очень серьезное различие. Дело в том, что материнско-дет-ские группы имеют только горизонтальный тип социальных связей. В них нет доминирования, господства, подавления, но есть забота, воспитание, обучение. Гаремные группы организованы по принципу вертикальных свя­зей, они иерархичны. Здесь есть лидеры, господство, насилие и подчинение.

Два разных начала, но оба, несмотря на свою противоположность и ка­жущуюся выигрышность первого варианта, эволюционно были необходимы человеческому обществу. Мы это знаем по себе. Макросоциальная, государ­ственная жизнь устроена иерархически, а внутрисемейная формируется на горизонтальных принципах человеческих связей. Вполне возможно, что обе разновидности группы представляли собой не последовательные ступеньки, а два подвижных состояния стада предлюдей, существующие одновременно.

Рис. 23. Эволюция от стада предлюдей к стаду людей

²² Моисеев Н.Н. Современный рационализм. М., 1995. С. 183.

²³ Там же. С. 181-182.

Подобную гипотезу высказал выдающийся отечественный историк Б.Ф. Поршнев²⁴. Вовсе не случайно он называл стадо предлюдей «тасующим­ся стадом». То было стадо особого рода: то разбухая, то уменьшаясь, то рас­падаясь на единицы, оно не имело постоянного состава. Одна и та же особь могла оказываться последовательно членом разных сообществ по мере их со­единений, разъединений, тасовки. В подобных группах не могло быть стой­кого семейного ядра, вроде семейных групп гиббонов. У предлюдей самцы составляли более мобильный, чем связанные молодью самки, социальный компонент стада. Потому Поршнев называет их зоогеографическим элемен­том (это как приходящий папа сегодня). Оторвавшись от своих самок, он уже не возвращался к ним, а примыкал к другим, таким же случайным материн-ско-детским группам.

Стаду предлюдей в целом присущ пока еще биологический образ жизни. Передвигаясь на огромные расстояния в поисках подходящей пищи (это был период великого оледенения), они питались чем попало и как попало. Усло­вия жизни вели к неизбежному разрыву стадного сцепления: самки с молод­няком отставали, отрывались от взрослых самцов, причем не временно, а без всякой надежды соединиться вновь. На гигантской карте территориальной миграции самцы присоединялись к самкам с молодняком только на время. Затем разъединялись и соединялись с новыми группами. Таковы возможные причины появление так называемого промискуитета — беспорядочных по­ловых сношений, явления, логически доказанного как исходная ступень человеческой семьи, хотя совершенно не характерного для животных.

²⁴ См.: Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории (Проблемы палеопсихологии). М., 1974.