Я не вижу пользы в датировке. Главное, что задержка энергии и закрытость системы существуют. Какая разница, 5, 10 или 20 лет им?

Возраст задержки, 5 или 10 лет, может казаться не важным. Но подумайте, ведь зона задержки энергии все еще живет в той ситуации, которая спровоцировала ее появление 5 или 10 лет назад.Она существует в этом моменте прошлого. Она все еще старается сегодня решить эту старую проблему, хотя проблемы уже давно нет. Это означает, что ее временная реальность находится не в сегодняшнем дне, но в том моменте, когда возникла задержка. Именно поэтому она несет вред: она застряла в прошлом, которое для нее более реально, чем настоящее. Используя датировку, я стараюсь достигнуть временной реальности зоны. Так как эта реальность находится в том времени, когда образовалась задержка, я стараюсь вернуться в неё с помощью датировки, т.е. стараюсь добраться до задержки. Именно поэтому задержка начинает двигаться и освобождаться, т.е. возвращаться к общению.

Когда вы идете в направлении отказа структуры, вы стремитесь встретиться с ней в ее пространстве, входя в ее плотность и ее движения, следуя за движением. Проделывая это, вы встречаете структуру в ее времени. Датировка позволяет усилить параметр времени, когда остальных параметров не достаточно.

Работу с линией предков я так же связываю с временной реальностью. Разница в том, что мы используем не ориентир временного промежутка, а ориентир поколения. Но в обоих случаях мы работаем с линией времени.

Замечание.

Обращаете ли внимание на то, как вы воспринимаете течение времени? Фил Паркер (Phil Parker) в тексте, о котором мы упоминали в предыдущей главе, говорит, что мы символизируем течение времени, используя пространственное представление. К тому же, мы представляем, что время течет слева направо. Мы встречаем это в математике, где используются ортогональные ориентиры, и время всегда откладывается на оси абсцисс, которая идет слева направо. Именно таким способом мы пользуемся для того, чтобы обнаружить свои воспоминания: мы чертим виртуальную линию между двумя событиями. Это и есть линия времени, ось времени.

Организм человека состоит из клеток, которые, кроме нервных клеток, постоянно обновляются. Таким образом, периодически вся система обновляется. Как же в этих условиях объяснить клеточную память?

Я могу не просто объяснить вам это, а констатировать. Я расскажу вам про наблюдения Эдгара Морина (Edgar Morin), касающиеся парадокса между живой само-регулирующейся машиной и чисто механической машиной. «На самом деле, материальная машина состоит из очень надежных элементов (например, мотор составлен из проверенных частей, соединенных таким образом, чтобы работать наилучшим образом наибольшее время). Но машина в целом намного менее надежна, чем каждый ее элемент в отдельности. Достаточно произойти нарушению в одном из ее узлов, и весь механизм остановится, сломается, и сможет придти в норму только с посторонней помощью (с помощью механика).

С живой машиной все по-другому. Ее составляющие части очень ненадежны. Это молекулы, которые очень быстро разрушаются. А органы этого механизма состоят именно из этих молекул. Мы видим, что в организме клетки, как и молекулы, умирают и восстанавливаются. А организм остается все тем же, несмотря на постоянное обновление его составных частей. Таким образом, по сравнению с материальной машиной, организм в целом обладает большой надежностью, несмотря на ненадежность его отдельных частей». (Morin, 1990, 43-44).

Это может навести нас на мысль о существовании некой нематериальной системы организации, некой матрицы, связанной с сознанием, такой, какой ее описывал Руперт Шелдрейк (Rupert Sheldrake), когда говорил о формирующей причинности. В этой области предстоит сделать еще много открытий. Мне кажется, что такой подход логичен, в свете модели, работающей с информацией, которую мы рассматриваем как смысл, значение, а не как материю.