Распространение немецкого языка. Восточная колонизация

В средневерхненемецкий период существенно расширились границы немецкой языковой области. На западе ее границы определились еще в 9 в. в результате завершения романизации западных франков в пре­делах Западнофранкского королевства, на юго-востоке в 9—11 вв. эта граница продвинулась от р. Эмс приблизительно до нынешней австрийско-венгерской границы. Швейцария была заселена алеманнами и бургундами еще во времена Великого переселения народов. В 6 в. почти вся территория современной Швейцарии вошла в состав Франк­ского государства. В 1003г.Швейцария была присоединена кСвящен-ной Римской империи.

Наиболее важное значение для дальнейшего развития немецкого языка принадлежит захвату и освоению земель к востоку от Эльбы и ее притока Салы (Заале). Здесь с 6 в. жили балтийские и славянские племена — полабские (от славянского названия реки Эльбы — Лаба) и поморские славяне, сорбы, поляки, древние пруссы, литовцы, ла­тыши. Начало восточной экспансии относится еще к 10 в., но система­тическое освоение и заселение этих земель началось в 12 в. В 1170 г. на землях славян-ободритов между Эльбой и Одером было образовано герцогство Мекленбургское, в 13 в. маркграфство Бранденбургское, к востоку от Одера было захвачено польское Поморье, между нижним течением Вислы и Немана — земли литовского племени пруссов (ср. Preußen — Пруссия). Восточная экспансия немцев особенно усилилась с образованием в 13 в. духовных рыцарских орденов, объединившихся в 1237 г. в Тевтонский, или Немецкий, орден (Deutscher Orden) и осу­ществлявших колониальную экспансию под знаменем христианиза­ции языческих славянских и прибалтийско-финских племен. Захва­ченные земли заселялись крестьянами, ремесленниками, торговцами из густонаселенных западных областей Германии. Местное население частично уничтожалось, частично подвергалось онемечиванию. Избе­жать этой участи, сохранить свой язык и культуру удалось лужицким сорбам на р. Шпрее — в Лужице (Lausitz), составляющим в наше время национальное меньшинство на территории ФРГ. В захваченных Тев­тонским орденом Курляндии и Ливонии, землях литовцев, латышей, ливов, эстонцев, онемечиванию подверглись города, в сельской же местности население сохранилось. Немецкие поселения возникали при благоприятном для Тевтонского ордена соотношении сил также в за­падной части польских земель. В середине 14 в. в состав Германской империи была включена Чехия (Богемия).

О том, что предшественниками немцев на землях к востоку от Эльбы были славяне, свидетельствуют многочисленные топонимы славян­ского происхождения, например, названия городов Дрезден (ср. слав, дреждане 'лесные жители'), Лейпциг (ср. Липецк), Росток (ср. слав, росток 'развилка рек') и др. Славянскими по происхождению явля­ются также многочисленные немецкие фамилии на -ow, -in, -ien, -iz, например: Basedow, Virchow, Zeppelin, Tauentzien, Leibniz, также Les­sing (ср. рус. лесник). Заимствованиями этого периода из славянских языков являются, например, Schmand (ср. рус. сметана), Grenze (ср. чеш. hranice), Petschaft (ср. чеш. pecet).

§ 169. Особенности языкового развития в средневерхненемецкий период. В условиях экономической и политической раздробленности Германии, закрепившейся в 12—13 вв., каждая феодальная террито­рия-княжество живет своей замкнутой жизнью. В итоге различия меж­ду диалектами в пределах одного княжества сглаживаются, а отличия

от диалектов других княжеств углубляются, расхождений становится больше.

Ни в 12 в., ни в 13 в. в Германии не сформировалась и не могла сфор­мироваться единая наддиалектная норма литературного языка. Един­ство языка народности в эту эпоху, как и в предыдущую, проявляется в общности грамматического строя и лексического состава, а также ос­новных внутренних законов развития — факторов,- общих для всех диалектов, носителей которых объединяла принадлежность к одному народу и одному государству. Даже в условиях ослабления связей между отдельными политическими образованиями, входившими в сос­тав Священной Римской империи в 13 в., несмотря на ее экономиче­скую и политическую раздробленность, немцы, тем не менее, все явст­веннее ощущают себя как представителей одного, единого — немец­кого — народа. Это сознание этнической общности, непосредственно связанное с общностью языковой и в известной мере обусловливаемое ею, находит отражение в литературе. Старым (восходящим к племен­ным) названиям «швабы», «баварцы», «саксы», «франки» и др. противо­поставляется объединяющее всех жителей Германии название свн. tiutsche Hute, возникшее еще в 11 в. Множественному числу свн. diu lant 'земли', отражающему сепаратизм княжеств, противостоит сло­восочетание свн. Diutisk lant. Местным, областным языкам феодаль­ных земель, осознание которых нашло отражение в свн. lantsprächen 'языки земель', противостоит свн. tiutsche spräche, отражающее осоз­нание немецкого языка как единства.

В первой половине 19 в., изучая литературные памятники «клас­сического» средневерхненемецкого периода (12—13 вв.), некоторые не­мецкие ученые выдвинули положение о наличии в этот период единого письменного литературного языка, а многочисленные расхождения в рукописях объясняли ошибками переписчиков. Но в 1870-е гг. вид­ный представитель младограмматической школы германистов Г. Пауль (Hermann Paul) в статье, которую он озаглавил «Gab es eine mittel­hochdeutsche Schriftsprache?» («Существовал ли средневерхненемецкий литературный язык?»), дал отрицательный ответ на поставленный в заголовке этой работы вопрос. В дальнейшем была высказана мысль, что относительное единообразие языка средневерхненемецких памят­ников объясняется не существованием единого средневерхненемецкого литературного языка, а стремлением поэтов избегать резко выраженных диалектных слов и форм, чтобы быть понятыми и за пределами распро­странения своих родных диалектов. Некоторой унификации литера­турного языка способствовало также наличие традиций поэтического стиля, побуждавшее отдельных авторов заимствовать у наиболее ав­торитетных поэтов готовые рифмы, поэтические образы, обороты речи и т. д. Грамматические описания средневерхненемецкого языка опи­раются в основном на этот «сглаженный» язык куртуазного эпоса и поэзии миннезингеров.

§ 170. Фонетические изменения. В средневерхненемецкий период наблюдаются значительные сдвиги в фонемном составе языка и прежде всего в его вокализме. Это связано с дальнейшим распространением

умлаута (см. §§ 34 и 156), в результате чего система фонем обогащается передними вариантами всех задних гласных: вследствие нейтрализации гласных в неударных слогах, где теперь встречается только гласный [а], позиционные варианты гласных корня, возникшие в результате ум­лаута, превращаются в самостоятельные фонемы. Так появляются противопоставленные друг другу пары фонем [а:] — [е:], [о] — [се], [о:] — [0:], li] — [yl, li:l — (у^;1. ^а также пары дифтонгов, в состав которых входили эти гласные. Ср., например:

двн. mohti	CBH. möhte	HBH. möchte
sköni	schoane	schön
nahti	nähte	Nächte
späti	späte	spät
wurfil	würfel	Würfel
husir	hiuser [y:]	Häuser
ouga	äugelin	Äuglein
gruoni	grüene	grün

В средневерхненемецкий период завершилась начавшаяся еще в древневерхненемецком редукция безударных гласных, в результате которой все гласные окончаний превратились в Ы или, реже, совсем отпали. Ср.:

двн.	СВН.	HBH.	двн.	CBH.	HBH.
biginnan	beginnen	beginnen	ladön	laden	laden
erda	erde	Erde	sconi	schoene	schön
fridu	vride/vrit	Friede	spato	spaete	spät
haben	haben	haben	sunu	sun/son	Sohn

В средневерхненемецком начался процесс дифтонгизации ряда дол­гих гласных, а к концу этого периода в некоторых диалектах начинает действовать тенденция к монофтонгизации старых дифтонгов (примеры см. в § 174).

Состав согласных почти не изменился, пополнившись лишь фоне­мой [J], возникшей из сочетания sk/sc; она передается на письме бук­восочетанием seh: ср. двн. skif > свн. schif, нвн. Schiff 'корабль', двн. fisk > свн. fisch, нвн. Fisch 'рыба', двн. waskan > свн., нвн. waschen 'мыть', двн. sconi > свн. зспозпе, нвн. schön 'красивый'. Для передачи лабио-дентального звонкого спиранта [v] вводится новая буква w, явившаяся в немецкой графике результатом слияния двух u (uu), которыми в древневерхненемецком, и -в большинстве случаев еще и в средневерхненемецком, обозначался этот звук.

С 13 в. начал распространяться переход [s] в [J] перед соглас­ными l, m, n, w, p, t и после г: ср. slange > schlänge 'змея¹, smerze > schmerz 'боль', sne > sehne 'снег', swingen > schwingen 'ка­чаться', sprechen [sprecan] > sprechen [Jpre^an] 'говорить', stechen

[stehen] > stechen [/tefan]'колоть', kirse> kirsche'вишня'. Звонкие взрывные b, d, g в конце слова оглушились, превратившись в глухие p, t, k: ср. двн. wlb 'женщина', rad 'колесо', tag 'день' и свн. wlp, rat, tac (род. п. wfbes, rades, tages).

Характерные для древневерхненемецкого долгие согласные сохра­нялись и в средневерхненемецком; правда, крайне неупорядоченная графика этого периода не позволяет выделить долгие согласные с полной определенностью. В дальнейшем в литературном языке раз­личение долгих и кратких согласных исчезло, сохранившись в той или иной мере в ряде диалектов.

В средневерхненемецкий период начался процесс совпадения в произношении свистящего [s] (в написании?), возникшего в результате второго передвижения согласных (см. § 158) и «шепелявого» герман­ского [sl, что, в частности, проявилось на письме в некотором расши­рении употребления буквы? за счет s.

Получила также распространение тенденция к выпадению ряда согласных в интервокальном положении с последующим «стяжением» — часто двух слогов в один. При этом старая форма нередко продолжала сосуществовать с новой, стяженной, например: sehen — sen 'видеть', miiejen — müen 'стараться', haben — hän 'иметь', eiger — eier 'яйца' (мн. ч.).

§ 171. Особенности грамматического строя. По морфологическому строю язык средневерхненемецкого периода мало чем отличается от предшествующего, сохраняя свой преимущественно флективный ха­рактер. Вместе с тем в средневерхненемецком сократилось число фо­нетически различавшихся служебных морфем, в результате чего зна­чительно возросла их омонимия. Так, из 43 окончаний имени сущест­вительного, фонетически различавшихся в древневерхненемецком, в средневерхненемецком осталось только 9. Ср., например, склонение двн. tag и свн. tac 'день':

Падеж	двн. | свн.
E д. ч.	Мн. н. Ед. ч.	Мн. ч.
Им., вин. Род. Дат.	tag tagas, -es taga, -e	taga, -a tac tago tages tagum, -om, tage	tage tage tagen
		-un, -on

Унификация окончаний привела к стиранию формальных различий между типами гласных основ (и между падежами) в пределах единст­венного числа, с одной стороны, и множественного числа, с другой. В итоге система склонения существительных значительно упростилась. Из нее окончательно выпал инструментальный падеж. Его функции перешли к дательному падежу с предлогами, особенно с mit. Одновре-

менно возросло грамматическое значение чередований звуков в корне­вой морфеме — внутренней флексии. Возникает потребность в новых, дополнительных средствах выражения множественного числа сущест­вительных. Важную роль здесь играет умлаут корневого гласного, превращавшийся из чисто фонетического явления в морфологический показатель множественного числа. Широкое распространение как по­казатель множественного числа получил также суффикс -er.

Функции окончаний, утративших в результате редукции или отпа­дения гласного способность четко и однозначно выражать падеж и число имени, частично перешли к артиклю. Потребность выражения синтаксической функции существительного способствовала тем самым оформлению в языке этой новой категории, в частности появлению не­определенного артикля ein.

В системе имени прилагательного также наблюдается — при сохра­нении двух типов склонения, сильного и слабого,— редукция оконча­ний. Ср., например, сильное склонение прилагательного мужского рода двн., свн. blint 'слепой':

Падок	ДВН.	CBH.
Ед. ч.	Мн. ч.	Ед. ч.	Мн. ч.
Им. п. Род. п. Дат. п. Вин. п.	blint, bunter buntes blintemu, -emo blintan	blinte blintero buntem blinte	blinder, blint blindes Ы indem (e) blinden	blinde blinder(e) blinden blinde

Употребление сильного и слабого типа склонения прилагательных несколько изменилось, приближаясь к норме современного языка и подготавливая ее становление. Слабый тип склонения закрепляется при определенном артикле, частично при неопределенном артикле и при притяжательном местоимении. Одновременно в атрибутивной функ­ции широко используется краткая форма прилагательного.

В системе степеней сравнения произошла унификация форм суф­фиксов. Ср., например, формы степеней сравнения от прилагательных двн. reini 'чистый', Hob 'милый' и свн. rein(e), Пер:

Сравнит, степень	Превосх. степень
Д8Н.	свн.	ДВН.	свн.
reiniro lieböro	reiner(e) lieber{e)	reinisto liebösto	reineste liebeste

Исчезают отличительные признаки в оформлении наречия, которое по форме теперь совпадает с кратким прилагательным, ср., например:

	Прилагательное	Наречие
двн.	scöni 'красивый'	scöno 'красиво'
свн.	schcene 'красивый' и 'красиво'
двн.	späti 'поздний'	spato 'поздно'
свн.	spaete 'поздний' и 'поздно'

В системе глагола сохранилось старое подразделение на сильные; слабые и претерито-презентные глаголы. Морфологическое строение слабых глаголов претерпевает некоторые изменения: их основообразую­щий суффикс окончательно переосмысляется, превращаясь из самосто­ятельной морфемы в часть дентального суффикса. Вместе с тем в системе глагола появляются важные новшества. Завершается грамма­тикализация.перфекта и плюсквамперфекта, а также описательного словосочетания с пассивным значением (werden + причастие II). В сис­теме спряжения резко сокращается число фонетически различавшихся окончаний (с 19 до 9). Ср., например, формы 1-го л. мн. ч. двн. helfan 'помогать' и свн. helfen в презенсе и претерите индикатива и конъюнк­тива:

	двн.	CBH.
През. инд.	helfumSs, -ames, -emes,	helfen
	-5га, -en
Прет. инд.	hulfum, -umes, -un, -en	hülfen
През. конъюнкт.	helfem, -ames, -emes, -en	helfen
Прет, конъюнкт.	hulfim, -Imes, -m	hülfen

Гораздо большую роль, чем в древневерхненемецком, теперь иг­рает — благодаря широкому развитию умлаута — внутренняя флек­сия. Так, умлаут становится показателем конъюнктива в системе сильных глаголов, ср. формы hülfen (прет, инд.) и hülfen (прет, конъ­юнкт.).

Совпадение глагольных флексий сделало обязательным употребле­ние местоимения-подлежащего при глаголе-сказуемом как граммати­ческого средства преодоления омонимии флексий. Для предложения становится характерной двусоставность.

Место членов предложения по-прежнему не фиксировано строго, в том числе и место сказуемого, хотя уже имеется тенденция к егоза-креплению за вторым местом в предложении. На первом или последнем

месте сказуемое (в противоположность древневерхненемецкому) стоит редко, на последнем — главным образом в поэзии.

В качестве отрицания употребляется частица пе (ср. двн. ni), стоящая перед глаголом; иногда она в форме еп- присоединяется к глаголу или личному местоимению. Однако как единственное средство отрицания эта частица встречается редко, обычно ее «усиливают» дру­гими словами-отрицаниями, такими, как nie или nieman, образованными в результате слияния частицы пе с местоимением или наречием. Осо­бенно часто встречается наряду с пе частица niht (двн. niwiht из ni ео wiht 'ничего'). К концу средневерхненемецкого периода niht вы­тесняет старое пе, сохраняя при этом свое место после спрягаемой фор­мы глагола.

В синтаксисе наблюдается тенденция к дифференциации структур простого и сложного предложений. Увеличилось число союзов, причем новые союзы вытеснили большинство союзов, употреблявшихся в древневерхненемецком. К сочинительным союзам относятся, например, aber, dannoch, doch, so, eintweder — oder, weder — noch, к подчини­тельным — als, da?, slt da?, ob. Грамматическое подчинение бессоюз­ного придаточного предложения часто выражается при помощи конъ­юнктива. Наряду с конечной позицией сказуемого в придаточном пред­ложении оно в массе случаев отмечается в неконечной позиции.

§ 172. Лексика и словообразование. Для средневерхненемецкого периода характерно существенное развитие и обогащение словарного состава. В период расцвета рыцарской культуры некоторые немецкие слова получают новое значение. Так, свн. minne приобрело значение 'возвышенная любовь' (ср. двн. minna 'воспоминание о ком-либо с любовью'; у Отфрида mit minnu 'с удовольствием, с радостью'; ср. также гот. gaminbi 'память о ком-либо' и англ, mind 'разум, ум, па­мять'); свн. höch(ge)zlt наряду со старым значением 'праздник' стало значить 'свадьба' (в дальнейшем старое значение исчезло, ср. нвн. Hochzeit); свн. edele наряду со старым значением 'благородного про­исхождения' получило значение 'благородный по душевным качест­вам' (ср. нвн. adlig 'дворянский' и edel 'благородный').

Вместе с феодально-рыцарской культурой в Германию проникает большое количество заимствованной из французского языка лексики, относящейся к новой культуре и связанным с нею обычаям и обрядам, быту и нравам. Эта лексика имела ограниченное распространение, так как обслуживала только феодально-рыцарскую верхушку общества. Поэтому в язык прочно вошла — в ряде случаев с переосмыслением — относительно небольшая часть заимствований того времени. Пережили упадок феодально-рыцарской культуры, например, средневерхнене­мецкие слова: banier(e) 'знамя', turnei 'турнир', palas(t) 'дворец', tanz 'танец', fln 'тонкий, изящный', äventiure 'приключение', fasan 'фазан', dlemant 'бриллиант', berille 'берилл' (ср. нвн. Brille 'очки'), samlt 'бархат'. Наряду с прямыми заимствованиями появились и кальки. Так, ст.-фр. Chevalier 'рыцарь —обладатель коня' соответствует свн. ritter, ст.-фр. courtois 'придворный' передается свн. hövesch, hübesch (от двн., свн. hof 'двор'; в нвн.— höfisch 'придворный' и

hübsch 'красивый'); ст.-фр. vilain 'деревенский житель' передается свн. существительным dorpaere (от снн. dorp 'деревня') 'крестьянин', 'грубый, неотесанный человек', 'мужлан', отражающим пренебрежи­тельно-ироническое отношение рыцарства к крестьянам (в новоне­мецком оно развилось — с утратой социальной окраски — в Tölpel 'увалень, неловкий человек').

С разложением рыцарства и упадком его культуры многие заим­ствования этого периода выпали из языка, например: salviren 'при­ветствовать', parliren 'беседовать', partiren 'делить', feitiure 'облик'. В 13—14 вв. поток французских заимствований иссякает.

Словарный состав немецкого языка пополняют некоторые заимство­вания из латыни, которая продолжает безраздельно господствовать в церкви и в науке, где ее авторитет еще более возрастает с основанием в 14 в. первых университетов в городах Священной Римской империи (в 1348 г. в Праге, в 1365 г. в Вене, в 1386 г. в Гейдельберге, в 1388 г. в Кёльне), становящихся оплотом латинской учености. В немецком языке появляются такие слова, как copie/copey, disputiren, fantasle, juriste, studente, puls. Вместе с тем, с конца 13 в. практикуется офор­мление юридических и деловых документов и на немецком языке и на­чинается процесс постепенного вытеснения латыни из официальной сферы, завершившийся уже на следующем этапе развития немецкого языка.

Политические и торговые связи рыцарской эпохи (в частности кре­стовые походы) повлекли за собою заимствования из восточных языков (персидского, арабского, индийских), проникавшие в средненемецкий отчасти через романское посредничество. Сюда относятся такие слова, как, например: schach, amiral, soldän, schraffe, spinat, zucker (нвн. Schach, Admiral, Sultan, Giraffe, Spinat, Zucker).

В системе средневерхненемецкого словообразования сохраняются древневерхненемецкие префиксы существительных и глаголов. Для словообразовательных суффиксов характерно — при общей тенденции к редукции неударных гласных — сохранение известного разнообра­зия нередуцированных гласных; ср., например: -unge, -heit, -haft, -lieh. Некоторые суффиксы существительных и наречий выходят из употребления, но появляются и новые, например: -rieh, ср. wüeterich 'злодей', -holt, ср. trunkenbolt 'пьяница', а также заимствованные, например: -Те, ср. melodle 'мелодия', -teit, ср. magesteit 'величие'. Широкое распространение получают заимствованные из французского языка глаголы на -iren. Этот суффикс прочно обосновался в немецком языке и встречался не только в заимствованных глаголах, например: galopiren 'скакать галопом', passiren 'случаться', но присоединялся и к немецким основам, например: stolziren 'гордо выступать', halbiren 'делить пополам'.

3) Нововерхненемецкий период

§ 173. Ранненововерхненемецкий период. Общая характеристика.

Период с 14 в. по 16 в. включительно (некоторые ученые принимают условную датировку 1350—1650 гг., т. е. до середины 17 в.) является

эпохой формирования единого национального немецкого литератур­ного языка. На этом основании его принято выделять из нововерхне­немецкого периода под названием ранненововерхненемецкого (das Frühneuhochdeutsche). Начиная со второй половины 17 в. немецкий язык предстает в разнообразной литературе, которая создается и пе­чатается на всей территории его распространения, как уже обладаю­щий основными особенностями звукового строя, морфологии и син­таксиса, характерными для его современного состояния.

Намечавшиеся в эпоху Реформации процессы политической кон­солидации не привели к национальному объединению Германии. В дальнейшем эти процессы приняли в основном региональный харак­тер. Они протекали гораздо медленнее, чем в передовых странах Евро­пы и растянулись в целом на период от 16 в. до 19 в. Германия, таким образом, отстала от других европейских стран на 200—300 лет не только в плане социально-экономическом, но и в отношении формиро­вания национального литературного языка. Отсутствие в Германии единого политического, экономического и культурного центра, ка­ким, например, являлся Лондон для Англии и Париж для Франции, привело к тому, что немецкая языковая норма в своем становлении не могла ориентироваться на какой-либо один языковой центр. Политиче­ски раздробленный запад страны был в 14—16 вв. особенно ослаблен феодальным «мелкодержавием», и поэтому более влиятельными в экономической, политической и культурной жизни страны становятся крупные политические образования в восточной и юго-восточной части империи, ставшие немецкими или в значительной мере онемеченными в результате колонизации славянских и полуславянских земель: в 14 в.— Чехия (Богемия), в 15—16 вв.— Саксония и Австрия. Особен­но важную роль в становлении немецкой национальной нормы сыграла Саксония—курфюршество Мейсенское, объединившее в 15—16 вв. под своей властью основные восточнонемецкие территории — Верхнюю Саксонию с большой частью Тюрингии, Фогтланд, славянскую Лу­жицу.

В колонизованных землях возникли новые немецкие диалекты, в основном отличающиеся смешанным характером. Это объясняется тем, что в освоении новых земель участвовали переселенцы из разных частей Германии, носители разных диалектов — нижненемецких, сред-ненемецких и южнонемецких. Среди новых диалектов на передний план выдвигается группа верхненемецких диалектов, которые объединяют­ся обычно под названием восточносредненемецкого (das Ostmittel­deutsche). Представление о «посредничестве» восточносредненемецкого между противостоящими друг другу диалектными областями уже в 14 в. отразилось в выражении das mittelste deutsch (впервые засвиде­тельствовано в рукописном евангелии 1343 г.).

На основе этих диалектов в 14 в.— первой половине 15 в. начинает развиваться восточносредненемецкий наддиалектный вариант пись­менного языка (наряду с баварско-австрийским на юго-востоке, шваб-ско-алеманнским на юго-западе и нижненемецким на севере). Смешан­ный характер восточносредненемецкого, «мейсенского» диалекта так называемых «саксонских земель», вобравшего в себя главным обра-

зом диалектные особенности средненемецких и южнонемецких диалек­тов, его «срединное» положение между диалектами,— все это впослед­ствии выдвинуло восточносредненемецкий на ведущее положение в процессе формирования единой нормы национального немецкого язы­ка.

§ 174. Фонетические особенности. В ранненововерхненемецкий период в восточносредненемецком диалектном регионе получает широкое распространение и письменную фиксацию ряд существен­ных фонетических изменений, частично зародившихся еще в диа­лектах средневерхненемецкого периода. Эти изменения в дальней­шем определили звуковую систему общенемецкого национального языка. К ним относятся.: 1) удлинение кратких гласных в откры­том слоге и переход долгих в краткие в закрытом слоге: ср. пате [патэ] > пате [па:тэ] 'имя'; tac [tak], tages [tagas] > tag [ta:k], tages [ta:g9s] 'день', 'дня'; brächte > brachte 'принес'; lerche > lerche 'жаворонок'; sl5;z > schloß 'замок'; 2) дифтонгизация узких долгих гласных i, ü, iu'[y:]>ei, au, eu/äu: cp. min > mein 'мой', Ts > eis 'лед', hüs > haus 'дом', uf > auf 'на', Hute > leute 'люди',, hiute > heute 'сегодня'; З) преобразование узких дифтонгов в долгие мо­нофтонги (монофтонгизация): ie, uo, üe>ie[i:], u[u:], ü[y:]: ср. tief [ti9f] > tief [ti:f] 'глубокий', guot > gut 'хороший', buoch > buch 'книга', müede > müde 'усталый', süe^e > süß 'сладкий'; сохранив­шись в написании, ie становится графическим способом обозначения долгого [i:]; 4) расширение дифтонгов ei > ei/ai [ae] и ou > au: cp. kleit > klaid[klaet] 'платье', breit > breit [braet] 'широкий', ouge > äuge 'глаз', koufen > kaufen'покупать'; 5) употребление аффрикаты pf по второму передвижению согласных (см. § 158), явившееся отражением влияния южнонемецких диалектов на складывавшуюся в восточносредненемецкой области языковую норму: ср. pund > pfund 'фунт', appel > apfel 'яблоко', kopp > köpf 'голова'; 6) переход s в seh перед некоторыми согласными в начале слова (примеры см. в § 170); 7) озвончение s в начале слова перед гласными и в интер­вокальном положении, а также после m и n в словах типа silber 'серебро', lesen 'читать', amsel 'дрозд', hanse 'гильдия купцов'.

В ранненововерхненемецком продолжается выравнивание (устра­нение) ряда фонетических чередований по аналогии. Так, в большинст­ве глаголов выравнивается грамматическое чередование (см. §§ 40, 157), причем старые формы еще нередко продолжают употребляться наряду с новыми, ср., например, формы инфинитива и причастия II в свн. slahen 'ударять'— geslagen и в рнвн. s(ch)lahen/s(ch)lagen — ges(ch)lagen. В большинстве глаголов с «обратным умлаутом» (см. §156) он также устраняется; ср., например: свн. hoeren 'слышать' — hörte — gehört и рнвн. hören — hörte — gehört.

Чередования по умлауту (см. § 170), напротив, грамматикализуясь, приобретают все большее значение в оформлении ряда морфологических категорий (множественное число существительных, степени сравнения прилагательных и наречий, спряжение сильных глаголов, особенно в конъюнктиве).

Характерное для средневерхненемецкого обозначение оглушения смычных на конце слова теперь постепенно уступает место тенден­ции к унифицированному написанию разных форм одного слова: ср. свн. tac—tages и рнвн. tag—tages. В середине и в конце сло­ва перестает произноситься согласный [h] (и в ряде случаев согласный [х]), но в написании буква h сохраняется, превратившись в знак долготы предшествующего гласного: ср. свн. sehen [sehan] 'видеть', nahe [па:пэ] 'близко',- schouch [Joux] 'башмак', sach [sax] 'видел' и рнвн. sehen [ze:an],- nahe [па:э], schuh [Ju:], sah [za:].

§ 176. Особенности грамматического строя. В ранненововерхнене-мецкий период продолжается развитие морфологической и синтакси­ческой систем немецкого языка. Складываются основные особенности системы форм множественного числа существительных — его показа­телями становятся в основном специальные суффиксы и часто умлаут, который одновременно исчезает из единственного числа. Завершается длительный процесс перераспределения имен существительных по ро­дам и по типам склонения.

В связи с выравниванием корневого гласного в формах единствен­ного и множественного числа претерита сильных глаголов число ос­новных форм глаголов с четырех сокращается до трех: ср. свн. helfen 'помогать' — half — hülfen — geholfen, riten 'ехать верхом' — reit — riten — geriten и рнвн. helfen — half(en) — geholfen, reiten — ritt (en) — geritten. Система глагола обогащается за счет включения в гла­гольную парадигму аналитических форм будущего времени с werden (футурум I и II). Более широко используются сложные временные формы прошедшего — перфект и плюсквамперфект с haben и sein, а также формы страдательного залога с werden. Окончательно закреп­ляются аналитические формы инфинитива II активного залога и инфи­нитива I и II пассивного залога.

В простом предложении глагол в личной форме уже, как правило, стоит на втором месте. Рамочная конструкция широко распространяет­ся как ведущая тенденция структурной организации предложения, хотя наблюдаются и многочисленные отклонения от нее.

Отрицание с помощью частицы ne/еп (ср. двн. ni) к 15 в. вытесня­ется частицей nicht. С 14 в. получает большое распространение, осо­бенно в переводах с латинского, конструкция accusativus cum infini-tivo. B 16 в. распространяется конструкция um... zu + Infinitiv.

Получает дальнейшее развитие сложное предложение, особенно формы сложноподчиненного комплекса. Появляются новые сочини­тельные и подчинительные союзы с четко дифференцированными зна­чениями логических отношений, например: denn, sowohl — als (auch); indem, damit, während, falls, obgleich, je — je.

Многие новые грамматические явления складывались в литератур­ном письменном языке как бы независимо от диалектов (например, включение аналитического будущего времени и страдательного залога с werden в систему спряжения глагола). Подчеркивая роль письменной формы литературного языка в становлении немецкой национальной нормы, германисты выдвинули понятие Schriftsprache 'письменный

язык', противопоставляя его нормы диалектной пестроте народно-разговорной речи. Для единого немецкого национального языка более позднего времени стали пользоваться термином hochdeutsche Schriftsprache.

§ 176. Лексика и словообразование. Словари. Развитие экономики, культуры, социальных и политических отношений в Германии в 14— 16 вв. значительно расширило сферу применения немецкого языка, что явилось мощным стимулом пополнения словарного состава новой лек­сикой, обозначающей понятия из области религии и церкви, права и науки, образования и культуры, торговли и ремесел, военного дела и государственного устройства. Особенно заметно обогащение языка но­выми абстрактными существительными, образованными при помощи суффиксов -heit, -(ig)keit, -img, -schaft, -erei, например: roheit 'гру­бость', Persönlichkeit 'личность', helligkeit 'ясность', 'свет', mittei-lung 'сообщение', barschaft 'наличные деньги', Spielerei 'игра, забава', hexerey 'колдовство'. Абстрактные понятия нередко передаются также при помощи субстантивации инфинитивов, например: bedenken 'раз­мышлять' и 'размышление', verlangen 'требовать' и 'требование'. Широко используется словосложение (ставшее в немецком языке ос­новным способом словообразования существительных), например: dreieck 'треугольник', feldherr 'полководец', handschrift 'рукопись', lamlsknecht 'ландскнехт', postbote 'почтальон, курьер'. Появляются' многочисленные производные глаголы с приставками, например: anzeigen 'извещать', berücken 'пленять', einweihen 'освящать, торжест­венно открывать', ertragen 'терпеть', verzeichnen'записывать', vorbeu­gen 'предупреждать (что-либо)', zuwachsen 'зарастать', и с суффик­сами -igen, -ieren, например: beherzigen 'принимать к сердцу', buchsta­bieren 'читать по складам¹, а также производные и сложные прилага­тельные, например: gelehrig 'понятливый', gemeinnützig 'общеполез­ный', verbindlich 'обязательный'.

Уступая свои позиции письменного литературного языка немец­кому языку, латынь в то же время наводняет его заимствованиями из области религии и церкви, науки, образования и т. д., например: reformation, Protestant, prozession, academie, examen, facultät, profes-sor, präsident, Studium, datum, exemplar, original, patient, diät. Про­никновению в немецкий язык греческих и латинских заимствований способствовала переводческая деятельность гуманистов. Большинство этих заимствований вошло в дальнейшем в разряд интернационалнз-мов. Усилилась также тенденция к образованию калек с латинского, например: accidens — zufall 'случай', superstitio — aberglaube 'суе­верие', raritas — Seltenheit 'редкость'.

Развитие торговли и других контактов со странами Европы.и Ближ­него Востока (Леванта) также привело к обогащению ранненовонемец-кого словарного состава. Так, в лексику торговли и денежных отноше­ний, а также музыкальной культуры проникают, особенно с 15 в., слова итальянского происхождения, например: kasse, muster, tara, alt, baß. Небольшое число нижненемецких слов пришло из делового языка Ганзейского союза, например: fracht, kran, stapel. Развитие тор-

говых связей с Ближним Востоком открыло путь в Европу новым то­варам, а в европейские языки — их названиям, например: zitrone, marzipan, damast, atlas, kaffee. У славян были заимствованы такие сло­ва, как gurke (ср. польск. ogurek), preißelbeere (ср. дчеш. bruslina), quark (ср. польск. tvarog) и некоторые другие.

Развитие торговли с Новым Светом и Индией обогатило немецкий язык словами ananas, kakao, mais, tabak и рядом других.

Большую роль.в отборе и фиксации лексики сыграли словари это­го периода. Их характер изменяется начиная с 14 в. и особенно ради­кально в 16 в. На смену латинско-немецким словарям-глоссариям сред­невековья, привязанным к определенному тексту, приходят общие ла-тинско-немецкие и немецко-латинские словари, в которых лексикогра­фические задачи значительно усложняются и лексикография начинает приобретать научный характер. Таковы, например, словари швейцар­ца П. Дазиподиуса (Р. Dasypodius) «Dictionarium latino-germanicum» (1535) и «Dictionarium germanico-latinum» (1536). Другой швейцарец, И. Малер (J. Maaler), выпустил в 1561 г. словарь немецкого языка «Die Teutsch Sprach. Alle Wörter, Namen und Arten zu reden in hoch­deutscher Sprach», о котором Я- Гримм заметил, что это был «первый истинно немецкий словарь». Обогащение немецкого языка иностранной лексикой нашло отражение в первом словаре иностранных слов «Teut-scher Dictionarius», выпущенном в 1571 г. в Аугсбурге Симоном Роте (S. Rothe) и содержавшем 2000 иностранных слов. Этот словарь отра­зил обогащение лексики немецкого языка в 14—16 вв. словами иност­ранного происхождения, главным образом латинскими и греческими. И в настоящее время в немецких словарях иностранных слов около 2/3 заимствований приходится на слова латинского и греческого проис­хождения.

В лексикографической деятельности в 16 в. делаются первые шаги к сознательному противопоставлению литературной и диалектной лек­сики. Интерес к народно-разговорному языку проявился в опублико­вании И. Агриколой (Jori. Agricola) сборника общеупотребительных пословиц и поговорок «Drey hundert Gemeyner Sprichwörter» (1529).

§ 177. Особенности языка канцелярий. До 14 в. деловая переписка, как государственная, так и частно-правовая, велась преимущественно на латыни, официальном языке государственных актов, канцелярских документов, судебных решений и т. д. Проникновение немецкого язы­ка в канцелярии было обусловлено главным образом расцветом горо­дов и городской культуры, усилением влияния бюргерства, в своей мас­се чуждого латинской учености. С середины 13 в. на немецком языке начинают составлять завещания, акты купли-продажи, цеховые уло­жения, вести городские книги и переписку между городами. Первыми на немецкий язык стали переходить канцелярии в городах южной Гер­мании — Страсбурге, Аугсбурге, Базеле, Цюрихе, Вене, Регенсбурге, а также на северо-западе — в Кёльне. Если деловых документов на не­мецком языке, относящихся к первой половине 13 в., насчитываются единицы, то, например, только от 15 лет — 1280—1295 гг.— до нас дошло свыше 1500 таких документов. Первой королевской канцеля-

рией, перешедшей на немецкий язык, была канцелярия Рудольфа Габсбургского (король в 1273—1291 гг.).

Начиная с 14 в. немецкий язык стал интенсивно вытеснять латынь из сферы делового общения, все решительнее проникая в канцелярии городов на севере и востоке Германии — Любека, Гамбурга, Лейпци­га и др. С 1300 г. на немецкий язык перешла канцелярия баварского герцога Людвига. Став в 1328 г. германским императором, Людвиг Баварский ввел немецкий язык и в имперской канцелярии, видя в нем орудие борьбы империи с папством и католической церковью. Примеру имперской канцелярии вскоре последовали княжеские и епископские, а также городские канцелярии. В 14 в. появляется и ряд городских хроник на немецком языке, первая— в Страсбурге, затем в Нюрн­берге, Майнце, Кёльне, Регенсбурге, Любеке. После избрания чеш­ского короля Карла I из немецкой династии Лкжсембургов германским императором Карлом IV (правил в 1356—1378 гг.) имперская канцеля­рия обосновалась в Праге.

В 19 в.— начале 20 в. в зарубежной германистике господствовала точка зрения, согласно которой язык документов пражской канцеля­рии 14 в. положил начало становлению письменной формы немецкого литературного языка (К. Мюлленгоф, К. Бурдах). Более поздние ис­следования в этой области показали, что унификаторская роль праж­ской канцелярии переоценивалась ¹. Языковой нормы в строгом смыс­ле слова в языке пражской канцелярии не было. Слишком сильны были в то время языковые традиции различных областей Германии, носите­лями которых были, в частности, и многочисленные писцы имперской канцелярии в Праге. Теория Бурдаха не учитывала роли народно-раз­говорного языка как первоосновы его письменной формы.

14 в.— первая половина 15 в.— это период сосуществования ряда областных письменных вариантов немецкого языка, теснейшим обра­зом связанных со своей диалектной основой. Эти областные варианты наложили в 14 в. свой отпечаток на язык деловых документов различ­ных немецких территорий. Так, в деловом языке пражской канцеля­рии нашли отражение диалектные особенности восточносредненемецкой области, в частности сочетание в ней юго-восточной по происхожде­нию дифтонгизации и средненемецкой монофтонгизации (см. § 174).

Во второй половине 15 в. Люксембургскую династию на император­ском престоле сменяет южнонемецкая династия Габсбургов. Новый им­ператор-Альбрехт II в 1438 г. переносит столицу империи в Вену. Здесь, в языке венской канцелярии, наряду с основными новыми чертами, сов­падавшими с восточносредненемецкими (новые дифтонги и монофтонги, аффриката pf), большой удельный вес принадлежит южнонемецким эле­ментам: оглушение b в р, например: prüder 'брат', punt 'пестрый'; написание ai вместо ei, соответственно южнонемецкому произношению, например: stain 'камень', klaid 'платье'; отпадение конечного -е у некоторых существительных, например: sach 'вещь', krön 'корона'(это последнее явление удерживалось в южнонемецких текстах до 18 в., а в произношении нелитературном и «полулитературном» оно сохраня­ется до сих пор).

В 16 в. конкурентом венской имперской канцелярии стала канцеля­рия курфюрста Саксонского в столице курфюршества Мейсене. В язы­ке саксонской (мейсенской) канцелярии с конца 15 в. получают отра­жение характерные признаки восточносредненемецкого типа пись­менного немецкого языка. В связи с политической ролью Саксонии язык ее канцелярии приобретает особый авторитет и за ее-пределами, оказывая влияние на канцелярскую практику ряда городов на юге и западе Германии — Аугсбурга, Майнца, Франкфурта, Вормса, Шпей-ера.

Соперничество двух наддиалектных типов формирующейся нормы немецкого языка — австрийского (южнонемецкого) и восточносредне­немецкого — продолжалось до середины 18 в., являясь отражением соперничества двух крупных центров Германской империи — Австрии и Саксонии в сфере экономики, политики и культуры. Имперская кан­целярия в Вене и канцелярия курфюрста Саксонского в Мейсене сыгра­ли немаловажную роль, фиксируя и распространяя те изменения в не­мецком языке, которые, постепенно накапливаясь, характеризовали его развитие в эпоху становления его общенациональной литератур­ной формы.

§ 178. Основные факторы становления национальной языковой нор­мы. Языковая политика печатников. В условиях феодальной раздроб­ленности и отсутствия единого политического и культурного центра в Германии особо важная роль в формировании национальной языков'ой нормы принадлежала письменной форме речи. Возникнув из живой устно-разговорной речи и находясь с ней в постоянном взаимодейст­вии, письменная форма, поднимаясь над диалектами, приобретала ав­торитет регулирующей нормы в области орфографии, грамматики, лексики.

К факторам, определившим становление немецкого национального литературного языка в его письменной форме, следует отнести языко­вую политику печатников (с 16 в.), Реформацию и деятельность Лю­тера (первая половина 16 в.), деятельность грамматистов и языковых обществ (с 16 в.), периодическую печать 17—18 вв. и классическую не­мецкую литературу (со второй половины 18 в.).

В хронике города Кёльна за 1499 г. впервые упоминается об изобре­тении книгопечатания в 1440 г. патрицием Майнца И. Гутенбергом (Joh. Gutenberg, ум. в 1468 г.). Самое известное издание Гутенберга — напечатанная в Майнце в 1455—1456 гг. 42-строчная латинская биб­лия в двух томах («Die Gutenberg-Bibel», 1286 страниц), являющаяся шедевром полиграфического искусства. Тираж изданий Гутенберга составлял 100—200 экземпляров. До 1468 г., года смерти Гутенберга, типографии, возникшие в ряде городов, выпустили несколько сот книг, главным образом на латинском языке. К 1480 г. число изданий достиг­ло 8000; правда, на рубеже 15 и 16 вв. на 20 латинских изданий при­ходилось всего одно немецкое.

Период до 1500 г. в истории книгопечатания, быстро распростра­нившегося в большинстве стран Европы, получил название «эпохи инкунабул» (от лат. incunabula 'колыбель, начало'). До нашего вре­мени дошло около 40 000 книг-инкунабул (из общего числа 30 млн. эк­земпляров около тридцати тысяч изданий). Эти цифры дают представ­ление о той революции, которую произвело изобретение книгопечата­ния в распространении знаний, бывшем одной из главных задач гума­нистического движения эпохи Возрождения, в распространении и об­мене информацией, в объединении культурных достижений многих народов, без чего невозможна была бы современная цивилизация. Од­ним из важнейших условий, подготовивших книгопечатание, была бу­мага, проникшая в Европу с Востока (из Китая) в 13 в. и заменившая дорогостоящий и тяжелый пергамент. Бумажные мельницы в 13—14 вв. распространились в Германии, Италии, Франции, Нидерландах. Да­вая оценку книгопечатанию как важному культурно-историческому фактору, В. М. Жирмунский писал: «...изобретение книгопечатания (в середине 15 в.), совпавшее с начальным периодом формирования на­циональных языков, впервые создает техническое средство распростра­нения стереотипного письменного текста в любом количестве экземп­ляров, преодолевающее любое расстояние, при условиях, исключающих возможность непосредственного общения. В то же время печатная кни­га становится предпосылкой для более широкого развития грамотно­сти, школьного обучения чтению, письму и правилам грамматики, тем самым — мощным орудием распространения письменно фиксированной нормы национального языка и вытеснения диалектов как отклонений от этой нормы» ¹.

К 1500 г. свыше 30 городов Германии стали центрами книгопечата­ния, среди них Майнц, Бамберг, Страсбург, Базель, Кёльн, Аугсбург, Нюрнберг, Лейпциг, Мейсен, Любек, Гамбург. На немецком языке печатались книги духовного и светского содержания — библия, жи--тия святых, псалтыри, сборники текстов для богослужения, проповеди, религиозные трактаты, хроники, риторики, книги по естествознанию, лечебники, поэмы, описания путешествий, календари, словари и т. д.

Деятельность печатников и все расширявшаяся сеть городских школ способствовали распространению грамотности и образования. В качестве переводчиков с латинского, редакторов, консультантов вы­ступали выдающиеся представители немецкого Возрождения, ученые-гуманисты конца 15 в.— первой половины 16 в. Ульрих фон Гуттен, И. Рейхлин, Эразм Роттердамский, Ф. Меланхтон. С расширением со­циального диапазона использования немецкого языка, со значительным ростом числа грамотных людей изменялось отношение к родному язы­ку, возрастал его авторитет.

Изобретение книгопечатания создало новое могучее орудие языко­вой унификации. Каждый печатник был непосредственно заинтересован в том, чтобы его продукция была доступна по своей языковой форме и за пределами города, на языке которого говорил автор или печатник (нередко выступавший и как автор). Начиная с 16 в. печатники сознательно и последовательно осуществляют нормализацию языка, глав­ным образом в области орфографии. При этом они ориентируются на авторитетные наддиалектные варианты литературного языка. С 1476г. в печатных изданиях встречается понятие gemain/gemein deutsch/te-utsch (Gemeindeutsch 'общенемецкий') как название аугсбургского ва­рианта литературного языка, отличавшегося наличием! наряду со швабскими (юго-западными) особенностями, также и баварско-авст-рийских (юго-восточных). Понятие Gemeindeutsch не было непосредст­венно связано с появлением книгопечатания, оно было вызвано к жиз­ни интенсивным процессом вытеснения латыни в 15 в. и особенно в 16 в. и возрастающим значением литературного языка, а также интере­сом к языковым проблемам, который принес гуманизм и который ото­бражал пробуждение народного самосознания и стремление к объеди­нению немецких земель. Именно в 15 в. появляются такие слова и сло­восочетания, как deutsche Nation, Deutschland, Vaterland, a латин­ское название Sacrum Imperium Romanum сменилось немецким Heili­ges Römisches Reich deutscher Nation.

За пределами распространения Gemeindeutsch оставались, помимо всей нижненемецкой области, также и кельнский (северо-западный) ареал, алеманнский юго-запад и восточносредненемецкая диалектная область.

Отражая в основном особенности соответствующих региональных вариантов немецкого литературного языка 15—16 вв., печатные изда­ния по своему языку (так называемые Druckersprachen или Drucker­dialekte) отличались большой пестротой как в области грамматики и лексики, так и в области фонетико-орфографической.

§ 179. Реформация в Германии и роль Лютера. Особенно большое значение в истории формирования немецкого национального языка имеет 16 в., эпоха Реформации, Крестьянской войны 1524—1525 гг. и других политических движений в Германии, ставших стимулом свое­образного обновления литературного языка. В эту эпоху немецкий язык впервые стал орудием политической борьбы, языком агитации и пропаганды. Он широко использовался в религиозно-политических памфлетах, агитационных брошюрах, сатирических сочинениях, воз­званиях, листовках. Необычайно возросший интерес к религиозно-политическим проблемам создавал благоприятные условия для воз­действия печатного слова на широкие массы населения. Революцион­ное движение, охватившее всю Германию, способствовало также уста­новлению тесных связей между различными областями Германии, пре­одолевая тем самым замкнутость отдельных феодальных «земель» и их территориальных диалектов.

Тяга к образованию, характерная для эпохи раннекапиталисти-ческого развития, нужда в грамотных людях привели к тому, что в 16 в. немецкий язык стал теснить латынь в школьном образовании, а во многих школах полностью заменил ее. Стремление быть понятным широким массам побуждало и ученых-гуманистов Гуттена и Рейхлина к переходу на немецкий язык в их сочинениях. Влиянием гуманистов объясняется начавшееся в 16 в. применение латинского алфавита (ан-

тиквы) вместо принятого в то время готического алфавита (см. §§ 13 и 14) при печатании немецких текстов. Правда, в ту пору эта инициати­ва еще не получила широкого распространения, так же как неудачей окончилась и попытка врача и естествоиспытателя Парацельса, автора ряда сочинений по медицине, написанных по-немецки, читать в Базель-ском университете лекции на немецком языке (1526—1628); за это он был изгнан из Базельского университета.

Политическим очагом реформации стала Саксония, переживавшая в это время экономический подъем. С ростом торговли и ремесла возра­стала роль городов Галле, Лейпцига и других как центров культуры и науки. Возглавил реформацию Мартин Лютер (Martin Luther, 1483— 1546), уроженец Эйслебена в Тюрингии, профессор Виттенбергского университета (основан в 1502 г., в 1817 г. объединен с университетом в Галле, в настоящее время Martin-Luther-Universität Halle-Witten-berg).

Особенно важную роль в создании основ немецкого национально­го языка сыграл перевод Лютером библии в 1522—1534 гг. Лютер был отнюдь не единственным и не первым переводчиком библии на немец­кий язык. С-1461 по 1520 г. было напечатано 14 верхненемецких и 4 нижненемецких перевода библии. Но только Лютер сумел освободить немецкий язык от канцелярских штампов и канонов латинской рито­рики, разрушить стилевую замкнутость, отличавшую прежние пере­воды. Новые выразительные средства, образность и живость языка Лю­тер черпал из народно-разговорной речи, одновременно сокращая тем самым разрыв между письменной и устной формами языка.

Опираясь на сложившуюся традицию восточносредненемецкого варианта письменного языка, Лютер в области звукового строя, ор­фографии и форм словоизменения был популяризатором этой письмен­ной традиции. Подлинным же новатором он показал себя в области отбора лексики и словообразовательных средств, в области синтаксиса предложения и выработки стиля немецкой прозы, свободного от ла­тинизмов. Лютер понимал важность языковой унификации и созна­тельно пропагандировал «die gemeineste Teutsche Sprache» — «единый общенемецкий язык», — основой которого он считал восточносредне-немецкий письменный язык саксонской канцелярии. В немецком языке Лютер (как и вождь крестьянского движения в Германии Томас Мюнцер) видел важное средство воздействия на широкие массы.

M. M. Гухман так говорит о роли Лютера: «Победа реформации означала одновременно победу того варианта литературного языка, который был представлен произведениями Лютера... Благодаря Лю­теру этот вариант литературного языка был поднят до уровня наддиа-лектной нормы» ¹. Лютеровская библия очень быстро, благодаря кни­гопечатанию, стала настольной книгой во всех областях Германии, принявших реформацию. До 1546 г. она полностью или частично пере­издавалась 336 раз. Широчайшее распространение получили и другие

произведения Лютера — катехизис, псалмы, церковные гимны, трак­таты, проповеди, а также его послания,„направленные против папы к католической церкви и излагающие основы учения реформированной церкви. В 16 в. Лютер был самым читаемым автором в Германии. Свыше трети всех изданий между 1520 и 1540 гг. выходило с его именем на ти­тульном листе. Катехизис и церковные гимны заучивались наизусть в школах. Марсельезой 16 века назвал, вслед за немецким поэтом Г. Гейне, Ф. Энгельс лютеровский гимн «Ein feste Burg ist unser Gott«(«Господь наш истинный оплот»). Высоко оценив заслуги Лютера перед немецким языком, Ф. Энгельс писал: «Лютер вычистил авгиевы ко­нюшни не только церкви, но и немецкого языка, создал современную немецкую прозу и сочинил текст и мелодию того проникнутого уверен­ностью в победе хорала, который стал «Марсельезой» 16 века» ¹.

Следствием Реформации и Крестьянской войны, охватившей всю Германию, был повышенный интерес к родному немецкому языку. Не случайно, очевидно, именно в сочинениях Лютера 1523—1524 гг. впервые было использовано и прочно вошло в литературный язык сло­во Muttersprache 'родной язык', до того бытовавшее только в области нижненемецкого (modersprake) и вытеснившее lantsprache 'язык (своей феодальной) земли'.

§ 180. Особенности процессов языковой унификации в ранненово-верхненемецкий период. Этот период в истории немецкого языка про­ходил под знаком борьбы с латынью, чуждым и мертвым, но в то же время единственным общим письменным литературным языком, за единый литературный язык на народной основе, за Gemeinsprache, в чем, в частности, проявилось пробуждавшееся национальное само­сознание немецкого народа.

Развитие немецкого литературного языка, точнее, его областных вариантов, шло в направлении все усиливавшегося обособления его от диалектов. При этом ни один немецкий диалект в чистом виде не стал основой современной литературной нормы, как и языковой нормы Лю­тера. Восточносредненемецкий вариант литературного языка, ставший в эпоху Реформации наддиалектной нормой, не был простой фиксацией какого-либо из восточносредненемецких диалектов.

Развитие городов, куда стекались носители разных местных диа­лектов, возникновение новой, городской культуры приводило к 'сдви­гам в разговорной речи, к появлению городского просторечия («полу­диалекта»), создавая почву для смешения диалектных признаков. В итоге литературный письменный язык Лейпцига, как и других круп­ных центров городской культуры — Аугсбурга, Нюрнберга и т. д., обособляется от местных диалектов, а носителями местных диалектов в их наиболее чистом виде во все большей степени оказываются кре­стьяне.

Закончившись поражением крестьянства и городской бедноты, на­ционально-революционное движение 1524—1525 гг. не разрушило ус­тоев феодализма и не привело к национально-политическому объеди-нению Германии. Но и в условиях сохранения феодальных отношений процесс языковой унификации не остановился, а продолжал хотя и медленно, но неуклонно развиваться и во второй половине 16 в., и в 17 в. Его развитие было связано с распространением умеренной люте­ранской реформации.

Реформация и деятельность Лютера укрепили в протестантской части Германии языковой авторитет Саксонии и «мейсенского» вариан­та немецкого литературного языка. Но и на протяжении 16—17 вв. и даже в 18 в. продолжалась конкуренция ряда местных вариантов пись­менного языка, поддерживаемая политической и экономической раз­дробленностью Германии. Формирование единого для всей Германии национального литературного языка происходило медленно и трудно и было завершено в основных чертах только к середине 18 в.

§ 181. Немецкая литература 16 в. К причинам, замедлявшим станов­ление немецкого национального языка в 16—17 вв., относится также отсутствие в Германии подлинно авторитетной национальной литера­туры. Литература 16 в., в основном морально-дидактическая и сатири­ческая, была порождением новой, городской культуры. Развитие кни­гопечатания и распространение грамотности было предпосылкой для ее демократизации. Наиболее популярными жанрами стали народные драмы, шванки (особенно шванки нюрнбергского сапожника и поэта Ганса Сакса — Hans Sachs, 1494—1576), сатиры, памфлеты, а также народные книги (Volksbücher). Источники многих народных книг — средневековые эпические поэмы, рыцарские романы, христианские ле­генды (часто французские по происхождению, например, «Прекрасная Магелона», «Мелюзина», «Тристан», «Святая Генофефа») или же прозаи­ческие переложения произведений героического и шпильманского эпо­са 13—14 вв., а также комических шванков.

Особый интерес представляют оригинальные народные книги «Тиль Эйленшпигель» («Till Eulenspiegel»), «Доктор Фауст» («Historia von D. Johann Fausten»), «Шильдбюргеры» («Schiltbürgerbuch») и др.

Творчество даже лучших писателей 16 в., например Ганса Сакса, отражая слабость «третьего сословия» Германии, отличается бюргер­ской ограниченностью, наивным реализмом, прямолинейной назида­тельностью. Тем не менее литература 16 в. представляет большой ин­терес как ценный языковой материал ранненововерхненемецкого пе­риода.

§ 182. Роль художественной литературы 17 в. в процессе становления немецкого национального языка. 17 в., первая половина которого прошла в условиях Тридцатилетней войны (1618—1648 гг.), принесшей стране разруху, а немецкому народу неисчислимые бедствия, был пе­риодом величайшего унижения Германии и вместе с тем падения престижа немецкого языка. Господствующие классы страны мало поль­зовались своим родным языком, предпочитая ему «салонные» француз­ский и итальянский, а низшие классы говорили на своих родных диалектах или городских полудиалектах. Однако и в этих неблагопри­ятных условиях создавалось немало произведений художественной

литературы — поэзия, драмы, романы. Правда, эта литература имела, как правило, ограниченную социальную сферу распространения. На­ходясь в зависимости от вкусов и потребностей княжеских дворов и их окружения, она предназначалась для правящей верхушки феодально-абсолютистского общества.

Значительное развитие получила поэзия. Создавая свои в основном подражательные произведения в стиле барокко с его склонностью к напыщенности, вычурному языку и тяжеловесному синтаксису, поэ­ты 17 в., опираясь на теоретические положения и рекомендации М. Опица (см. § 185), впервые создали особый поэтический язык в соб­ственном смысле этого слова с характерными для него лексико-сти-листическими и синтаксическими особенностями. В поэзии барокко нашла также отражение тенденция к унификации языка поэзии. Не­мецким поэтам так называемой Силезской школы — Гофмансвальдау Грифиусу, Флемингу и др.— принадлежала значительная роль в уси­лении влияния и все большем распространении восточносредненемец-кого варианта литературного языка.

Задачу писать для всех, а не для избранных, преследовал самый крупный писатель 17 в. Гриммельсхаузен (H. J. Ch. Grimmeishausen), автор социально-критического реалистического романа «Simplicius Simplicissimus», а также католический священник из юго-восточной языковой области Абрагам а Сайта Клара (Abraham a Santa-Clara) в своих многочисленных прозаических произведениях. В творчестве этих писателей нашел отражение народно-бытовой язык с его естест­венностью, живостью, выразительностью.

Заложив основы главных литературных жанров, а с ними и единого немецкого литературного языка в его письменной форме, литература 17 в. создала тем самым предпосылки для появления немецкой нацио­нальной литературы.

§ 183. Распространение верхненемецкого литературного языка (на восточносредненемецкой основе) на севере Германии. Самым важным завоеванием немецкого языка в 16—17 вв. становится обширная об­ласть нижненемецких диалектов. Победа реформации совпала с упад­ком в начале 16 в. ганзейских городов и торговли, с ликвидацией хо­зяйственно-политической обособленности нижненемецких городов с их деловым нижненемецким языком. Все это вместе с географической близостью восточной части северной Германии к Верхней Саксонии создало благоприятные предпосылки для проникновения восточно-средненемецкого варианта немецкого литературного языка в практику письменной речи и в разговорный обиход нижненемецких городов. Пос­тепенно прекращается развитие письменности на нижненемецком, и он все больше оттесняется на положение устного средства общения масс. Уже в первой половине 16 в. городские канцелярии Берлина и Магдебурга переходят на верхненемецкий, а на протяжении 16—17 вв. их примеру следуют и другие города северной Германии. С середины 16 в. «язык Лютера» стал распространяться в северных протестант­ских землях и в начальном школьном образовании, а к середине 17 в. нижненемецкий окончательно исчезает из школьного обихода.

Для языковых отношений 16 в. в нижненемецкой области характер­но употребление смешанного полудиалекта, так называемого «Mis­singsch» (букв, 'латунный', т. е. 'смешанный' — слово, возникшее, очевидно, как переосмысление «Meißnisch»).

Северонемецкая драматическая литература конца 16 в.— начала 17 в. использует нижненемецкий только для речевой характеристики социально «низких» комических персонажей. В 1621 г. издается послед­няя библия на нижненемецком, а к концу 17 в. нижненемецкий как литературный язык перестает существовать.

Пока нижненемецкий был письменным языком и на нем издава­лась литература, его называли «sassisch» 'саксонский', «neddersassisch» 'нижнесаксонский', «nedderdüdisch» 'нижненемецкий'. В конце 17 в. возник термин «Plattdeutsch» — название, означавшее 'нижненемец­кий', но одновременно и 'низкий, простонародный' и свидетельство­вавшее о снижении социальной значимости нижненемецкого языка до положения диалекта.

То, что нижненемецкий вполне мог лечь в основу письменного и литературного языка, доказывает творчество ряда крупных писателей и поэтов 19 в., особенно поэта К. Грота (Klaus Groth, 1818—1899) и Ф. Ройтера (Fritz Reuter, 1810—1874), бытописателя Мекленбурга, автора ряда социально-критических произведений и сборника шуточ­ных стихов, ставшего классиком немецкой литературы. Однако твор­чество этих писателей не внесло в статус нижненемецкого как диалекта каких-либо существенных изменений.

Процесс вытеснения нижненемецкого верхненемецким особенно интенсивно протекает в 20 в. в связи с ростом образования, развитием техники и промышленности, усилением роли больших городов как культурных центров. Все больше уступая позиции верхненемецкому языку, общенациональной немецкой языковой норме, нижненемец­кий, в свою очередь, влияет на него, обогащая его своей лексикой; нижненемецкая область оказала также существенное воздействие на немецкое литературное произношение (см. § 190).

§ 184. Деятельность грамматистов. С появлением наддиалектных форм письменного литературного языка возникла потребность в- опи­сании их грамматической структуры и в их кодификации. Важная роль в унификации национального немецкого языка принадлежала в 16— 17 вв. усилиям грамматистов-нормализаторов. Первые грамматики не­мецкого языка создавались как руководства для писцов канцелярий, как школьные учебники, как пособия.для иностранцев. Первые попыт­ки нормализации письменного языка в 16 в. были