Теория культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского

В 1869 году увидела свет знаменитая работа публициста, социолога и естествоиспытателя Николая Яковлевича Данилевского (1822-1885) «Россия и Европа», в которой автор впервые изложил теорию «локальных культурно-исторических типов», предвосхитившую многие оригинальные культурологические идеи, и получившую в последствие широкое распространение в Западной Европе ХХ столетия в трудах О. Шпенглера иА. Дж . Тойнби.

Будучи идеологом панславизма – течения, провозгласившего единство славянских народов, – Н.Я. Данилевский задолго до О. Шпенглера обосновывает идею о существовании так называемых культурно-исторических типов (цивилизаций), которые подобно живым организмам, находятся в непрерывной борьбе друг с другом и окружающей средой. Так же как и биологические особи, они проходят стадии зарождения, расцвета, зрелости и гибели. Начала цивилизации одного исторического типа не передаются народам другого типа, хотя и подвергаются определенным культурным влияниям.

Каждый «культурно-исторический тип» проявляет себя в четырех сферах: религиозной, собственно культурной, политической и социально-экономической. Их гармония говорит о совершенстве той или иной цивилизации. Ход истории выражается в смене вытесняющих друг друга культурно-исторических типов, проходящих путь от «этнографического» состояния через государственность до цивилизованного уровня. Цикл жизни культурно-исторического типа состоит из четырех периодов и продолжается около 1500 лет, из которых 1000 лет составляет подготовительный, «этнографический» период; примерно 400 лет – становление государственности, а 50-100 лет – расцвет всех творческих возможностей того или иного народа. Завершается цикл длительным периодом упадка и разложения.

Отрицая существование единой мировой культуры, Н.Я. Данилевский говорит о субъектах исторического развития, выделяя три вида исторических образований:

1) племена, являющиеся «этнографическим материалом» (финны);

2) народы, совершающие только «разрушительный подвиг» в истории (гунны, монголы, турки), и, наконец,

3) народы, ставшие «положительными деятелями истории», создавшие десять основных культурно-исторических типов:

- египетский;

- китайский;

- ассирийско-вавилоно-финикийский (халдейский или древне семитический);

- индийский;

- иранский;

- еврейский;

- греческий;

- римский;

- аравийский (ново-семитический);

- германо-романский культурно-исторические типы.

К вышеперечисленным Н.Я. Данилевский добавляет еще два американских – мексиканский и перуанский, – погибшие насильственной смертью, не успев достичь всей полноты своего развития.

Каждый из указанных типов самостоятельным путем развивает свое индивидуальное духовное начало при определенных внешних условиях. При этом среди них существуют как «совершенно уединенные цивилизации» (Индия, Китай), так и «преемственные» (египетская, греческая, римская, еврейская, германо-романская). Помимо этого, все культурно-исторические типы подчиняются общим законам движения и развития.

Таких законов Н.Я. Данилевский насчитывает пять:

1. Любое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком или группой языков, довольно близких между собой, составляют самобытный культурно-исторический тип, если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и вышло уже из состояния младенчества.

2. Дабы цивилизация, свойственная самобытному культурно-историческому типу, могла зародиться и развиваться, необходимо, чтобы народы, принадлежащие к этому типу, пользовались политической независимостью.

3. Начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Любой тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, предшествующих ему или современных цивилизаций.

4. Цивилизация, свойственная любому культурно-историческому типу, только тогда достигает полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразны этнографические элементы, ее составляющие.

5. Ход развития культурно-исторического типа всего ближе уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, а период цветения и плодоношения – относительно короток и раз и навсегда истощает их жизненную силу.

Самого серьезного внимания заслуживает и выдвинутая Н.Я. Данилевским схема «первичных» («подготовительных»), «одноосновных»,«двухосновных» и «многоосновных» или «четырехосновных» цивилизаций. Если первичные культуры (Египет, Вавилон, Индия, Китай, Иран) не выявили в резкой форме ни одной из четырех основных сторон культурной жизни, то «одноосновные» цивилизации проявили себя либо в собственно культурной сфере (греки), либо в политической (римляне), либо в религиозной (евреи).

Европейцы создали «двухосновную» цивилизацию, охватив культурную и политическую сферы. Но до сих пор осталась неосвоенной сфера экономическая, и, уж тем более, никому пока не удалось объединить все четыре сферы человеческой жизнедеятельности. Эту роль Н.Я. Данилевский отводит славянскому культурно-историческому типу, оригинальная черта которого заключается в том, что впервые в истории этот культурно-исторический тип будет основываться на всех четырех видах человеческой деятельности – религиозной, политической, общественно-экономической и собственно культурной.

В связи с этим, исследователь дает обзор всей русской истории и утверждает, что религия составляет самое существенное содержание древней русской жизни, а также современной жизни простых русских людей. О развитии политической деятельности свидетельствует создание Русского государства еще в IX веке, а также последующее расширение его границ. Оценивая общественно-экономический строй России, Н.Я. Данилевский видит в нем зародыш идеального общества, в основе которого будет лежать общинное землевладение.

Главную отличительную черту русского человека мыслитель видит в отсутствии насильственности и в приоритете общественного надиндивидуальным. Русский народ в массе своей умеет повиноваться, отличается отсутствием властолюбия и корысти. Он строит свою культуру, основываясь на близости к природе, на единстве разума и чувств, народа и власти, церкви и государства. Н.Я. Данилевский абсолютно уверен в том, что именно славянам во главе с русскими предстоит обновить мир и найти для всего человечества решения всех исторических проблем. Рядом со славянским культурно-историческим типом смогут жить и развиваться и другие типы.

Подвергая критике утвердившуюся в философии истории антитезу «Восток – Запад», Н.Я. Данилевский утверждает, что, если Европа (западно-христианская цивилизация) на самом деле составляет реальное культурно- историческое целое, то Восток (Азия) «никакого единства в этом смысле не имеет». Критика европоцентризма, продолженная О. Шпенглером и А.Дж. Тойнби, была вызвана у Н.Я. Данилевского не только стремлением к научной истине, но и желанием выработать осознанное и в определенной мере критическое отношение Росси к Европе.

Н.Я. Данилевский считает, что альтернативный путь развития России по отношению к индустриальной западной цивилизации приведет к тому, что Европа не признает нас своими, ибо мы – главное препятствие на пути европейской цивилизации. В качественно новом и имеющем большую историческую перспективу славянском культурно-историческом типе Н.Я. Данилевский видит противовес Европе, якобы вступившей в период упадка. Он считает, что именно Россия должна встать во главе объединения всех славянских племен.

Труды Н.Я. Данилевского послужили теоретическим обоснованием славянофильского общественного движения, оказавшего заметное влияние на культурную жизнь России XIX века. К тому же, именно они представляют собой первую попытку пересмотра места западноевропейской цивилизации в системе мировой культуры.

В наше время особенно актуальна мысль Н.Я. Данилевского о том, что необходимым условием расцвета культуры является политическая независимость. Без нее невозможна самобытность культуры, т.е. невозможна сама культура, «которая и имени того не заслуживает, если не самобытна». С другой стороны, независимость нужна для того, чтобы родственные по духу культуры, скажем, русская, украинская и белорусская, могли свободно и плодотворно развиваться и взаимодействовать, сохраняя в то же время общеславянское духовное богатство.

Одним из наиболее известных последователей Н.Я. Данилевского, но без крайнего панславизма, является врач, дипломат, журналист, а в последствие и монах Константин Николаевич Леонтьев (1831-1891), который очень дорожит именно «азиатизмом», пронизывающим Россию и саму русскую нацию. Философ убежден, что восточный, азиатский элемент в его сложном многовековом взаимодействии с элементом славянским во многом определяет особенности русской культуры, закаляет, придает своеобразия и обогащает славянский дух, способствуя формированию феномена «великоросского» характера.

По мнению мыслителя, только «азиатизм», «вплавленный» в восточнославянскую кровь, в русскую натуру, может служить и залогом отвращения от «подобострастных предрассудков в пользу европейской цивилизации». Он подчеркивает, что назначение Росси не может быть односторонне славянским, и, полагая, что занимается заря русской эры всемирного созидания, заря «в высшей степени новоединой и новосложной» культуры, К.Н. Леонтьев считает, что культурное здание, главным творцом которого выступит Россия, может быть сложено не только из «всеславянских» кирпичей.

«Некультурный – значит несвоеобразный», – утверждает К.Н. Леонтьев, и России, как и любому другому народу, следует, прежде всего, стремится к сохранению и приумножению своей самобытности, без которой она просто перестанет существовать. Философ постоянно ищет проявления того глубокого, «настоящего русизма», который сопряжен с национально-культурной идеей и вносит в мир свою мысль, свое творчество, свою мистическую веру. Он жаждет бесспорной национальной самобытности России, но постоянно подчеркивает сложность путей ее достижения.

Будучи поборником твердой монархической и религиозной власти, унаследованной от Византии и опирающейся на жестко иерархическое строение общества, К.Н. Леонтьев становится создателем оригинальной теории развития. Мыслитель утверждает, что и в природе, и в обществе всякое развитие неизбежно проходит следующие последовательные стадии.

Например, для небесного тела:

а) период первоначальной простоты; расплавленное небесное тело, однообразное, жидкое;

б) период срединный, то состояние, которое можно назвать вообще цветущей сложностью: планета, покрытая корою, водою, материками, растительностью, обитаемая, пестрая;

в) период вторичной простоты: остывшее или вновь, вследствие катастрофы, расплавленное тело и т.д.».

Наиболее ярким и контрастным периодом «цветущей сложности» в истории европейской культуры он считает средневековье. Именно здесь наличие «культурной идеи», базирующейся на крепости собственной веры, при участии сильной церкви способствовало тому, что и в России, и в Европе освободительные движения и образование централизованных государств служили укреплению наций, созданию условий для их исторического творчества – цвета.

Последующий буржуазный «прогресс» Нового времени представляется ему торжеством гибельной уравнительности культуры, культурной серости и умирания. Подмена национально-культурной идеи безрелигиозной идеологией европейского Просвещения, космополитическими и индивидуалистическими «правами человека», буржуазными «принципами 89 года» переводит национальные движения на антинациональные по своей сути рельсы, на пути «демократической всесветной революции» – мирной или кровавой, но позволяющей говорить о «лженациональной маске» этих современных К.Н. Леонтьеву движений. Указывая именно на маску национализма, надетую на космополитические лица, он говорит об искусно избранном псевдониме национальности, которая в действительности уничтожается ради новых буржуазно-демократических форм жизни.

Коренящаяся в европейском рационализме XVIII века и насаждающая трафареты безудержная демократизация ведет к быстрой денационализации народов, сколько бы льгот и свобод для национального развития она ни сулила на словах. Эта денационализация происходит как будто вполне добровольно, бессознательно или полусознательно для увлекшихся фетишем «свободы» народов. Мыслитель убежден, что современный национализм представляет собой результат либеральной и уравнительной демократии, погубившей такие полные жизни и разнообразия «цветущей сложности» образования, как мировые империи.

Формами этого движения являются, с его точки зрения, национально-освободительный и национально-объединительный процессы. Примеры объединенной (послегарибальдийской) Италии и объединенной (при Бисмарке) Германии позволяют ему сделать остроумное и очень значительное наблюдение: национально однородному государству (обществу) для культурной самобытности полезно раздробленное состояние, способствующее разнородности экономической, социальной – если не политической; национально же разнородному государству (как Россия) необходима, напротив, централизация, власть объединяющей силы, единственно полезной для каждой из национальных частей, составляющих такое пестрое государство.

Истинная самобытность (в том числе и культурная) в истоках своих – многосоставна. И сильна она, с точки зрения К.Н. Леонтьева, максимально широким взаимодействием с неусредненными и самобытными стихиями. К сожалению, констатирует философ, их не возможно обнаружить на современном «цивилизованном» Западе.

В заключении необходимо отметить, что, по мнению многих отечественных исследователей, К.Н. Леонтьев является духовным предтечей такой крупной величины европейской культуры, как Ф. Ницше, по крайней мере, в том, что касается культа силы и красоты, а также критики буржуазной морали.