double arrow

П. Я. Чаадаев, славянофилы, западники

Первым русским мыслителем, попытавшимся проанализировать феномен культуры, является философ и публицист Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856).

Собственно культурологические взгляды П. Я. Чаадаева формируются главным образом под влиянием Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Шеллинга. Он считает, что источником физического и духовного мира является божественный первотолчок, придающий материи движение, а человеку – способность передачи из поколения в поколения всемирно-исторического опыта, который так же, как и у Г. Гегеля, направляется «всевышним разумом». П. Я. Чаадаев полагает, что личный интерес и эгоистические стремления приводят человека к злу, а подчинение общему, объективному, всечеловеческому началу – к нравственному добру, к идеальному общественному устройству, которое будет увенчано установлением «царства Божьего на Земле». Акцент на социальной справедливости, братстве и дружбе людей независимо от их сословных и национальных различий делает П. Я. Чаадаева провозвестником современных христианско-демократических движений и идей экуменизма.

Определяющей в мировоззрении П. Я. Чаадаева становится мысль о том, что человечество нездорово и его болезнь происходит от нарушения органического единства рода человеческого, нации и индивидов, присущего им «от природы». К этому единству человечество должно вернуться. В приложении к России эта мысль выступает как необходимость единения России с другими народами, а в приложении к личности – как антииндивидуалистическая идея нравственного совершенства личности, составляющей органический элемент нации.

П. Я. Чаадаев полагает, что целые народы, как и отдельно взятые личности, существа нравственные, поэтому он определяет культуру как духовное образование общественно-исторической жизни. Истинная культура, по мысли философа, носит чисто духовный характер, что наглядно отражено в христианском мире, а максимально – в католическом европейском средневековье. Современное же положение дел оценивается им достаточно противоречиво, поскольку, с одной стороны, в христианском мире все должно способствовать установлению совершенного строя на земле. С другой – реально существующий ход истории западноевропейских народов осуществляется «как в добре, так и во зле», а протестантизм и реформация приводят мир к «разобщенности язычества».

Поставив эту проблему, в поисках выхода, каким бы странным это ни казалось, П. Я. Чаадаев обращается к России, которая, по его же собственным словам, еще не перешла из поры «юности» в «зрелый возраст», и не только не развила традиций ни Востока, ни Запада, но и не стала даже местом между ними, вопреки своему географическому положению. Она лишь переняла христианское учение у «растленной Византии», создав гигантскую государственность, поработившую каждую человеческую личность.

Такой неожиданный поворот в своих рассуждениях П. Я. Чаадаев объясняет двумя соображениями. Во-первых, он связывает свои надежды с исторической молодостью России, полагая, что на этом «листе белой бумаги» можно записать истинные письмена человеческой культуры, не повторяя ошибок ни Востока, ни Запада. Во-вторых, мыслитель уверен, что русский народ принадлежит к тем избранным народам, «которые нельзя объяснить нормальными законами нашего разума, но которые таинственно определяет верховная логика Провидения».

В конце 1829 года П. Я. Чаадаев приступает к написанию трактата на французском языке, получившем в последствии название «Философические письма». Этот труд, состоящий из восьми писем, он заканчивает в начале 1831 года.[78] В содержании писем автор предпринимает попытку критического рассмотрения культуры России в сравнении с развитием культурного пути Запада. Уверенность в великом будущем русского народа сочетается у философа с критикой современного состояния России, которая как бы выпадает из «всемирного воспитания человеческого рода» вследствие изоляционистской политики православия. Автор видит задачу России в воссоединении с другими национальными культурами. Будущее общество он представляет как воплощение единства рода человеческого, гармонии личных и общественных интересов, свободы личности.

В итоге, можно сказать, что концепция культуры П. Я. Чаадаева представляет ее развитие по двум основным направлениям (Восток – Запад) и двум основным периодам (древний мир – христианство), а высшими точками развития культуры в христианстве являются средневековый католицизм и будущий совершенный социальный строй христианского мира, который в первую очередь связан с Россией.

Несмотря на достаточно резкую критику России, доходящую порой и до национального самоотрицания перед лицом процветающей цивилизации Европы, П. Я. Чаадаев не может безоговорочно рассматриваться как представитель западничества. Хотя, в своих более поздних сочинениях он не устает подчеркивать необходимость для русских учиться у Европы, но при этом, критикует такие отрицательные стороны европейской культуры, как хаос частных интересов, индивидуализм, нарастание «груды искусственных потребностей» и т.п. В духовном же облике русских людей поздний П. Я. Чаадаев открывает целый ряд качеств, которые, по его мнению, свидетельствуют о «непроявленности» национального духа и должны обеспечить великое будущее России. Это способность к отречению во имя общего дела, смиренный аскетизм, открытость сердца, совестливость и прямодушие. Отсюда он выводит возможность почти мессианских свершений русского народа, призванного «ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество». Таким образом, и славянофилы, и западники с равным правом могут считать его и своим, и чужим, не говоря уже о революционных демократах, которым очень импонировала резкая критика П. Я. Чаадаевым крепостничества, самодержавия и русского православия, поскольку сам мыслитель прошел через масонство и исповедовал католицизм.

Первыми критиками концепции П. Я. Чаадаева выступают славянофилы, которых поначалу интересует преимущественно тема «Россия – Запад».

Один из основателей славянофильства, публицист, религиозный философ и поэт Алексей Степанович Хомяков (1804-1860) в работе «О старом и новом» (1839), как и П. Я. Чаадаев, не отрицает наличия негативных черт в культуре России; он также озабочен тем, что существующая русская, да и западная реальность не проникнуты идеалами христианства. Но А. С. Хомяков – поклонник православия, и отсюда – его неудовлетворенность и разногласия с П. Я. Чаадаевым.

Идеализируя русскую крестьянскую общину, он усматривает в ней наибольшее приближение к общественному идеалу. Согласно А. С. Хомякову, мировая история – это история народов, каждый из которых в духе романтизма мыслится им как коллективная личность, «живое лицо», наделенное неповторимым обликом, характером и историческим признанием. Духовные истоки национальной истории объясняются в его работах преобладанием в них «ассоциативности» или «соборности» (общинности).

Так, специфика западноевропейской культуры определяется, по А. С. Хомякову, предельной деятельностью и сухой практичностью католической церкви, создавшей «мир прекрасный, соблазнительный, но обреченный на гибель». В отличие от нее, православная церковь способна одержать победу и над разумом, и над мистицизмом. К моменту гибели византийского государства восточное христианство успевает перейти к русским славянам, культура которых, с момента своего возникновения, выгодно отличается от европейской, поскольку их общественному устройству и быту свойственна простота и патриархальность; на них нет «пятна завоеваний» и «крови вражды». Специфический характер русской истории А. С. Хомяков, как и другие славянофилы, усматривает в православии как единственном источнике просвещения на Руси, в «мирном» процессе образования русской нации, в общинном начале как основе общественного устройства. По мнению А. С. Хомякова, именно такие социально-исторические условия становятся самыми благоприятными для утверждения истинного христианства. В то же время, усвоение высшим сословием «чужеродных» начал западной цивилизации приводит, согласно взглядам философа, к разрыву между «просвещенным обществом» и народом, достигающим своего апогея в послепетровскую эпоху. Он абсолютно убежден в том, что возвращение к исконным началам – единственный путь к созданию самобытной национальной культуры.

Существование человека, по мнению философа, динамично: он наделен способностью устремляться к бытию, Богу, но для сохранения этой устремленности необходимо особое состояние, при котором все многообразие духовных и душевных сил человека собрано в живую и стройную целостность.

Вера – это одновременно и «познание жизни», и «живознание».

В целом творчеству А. С. Хомякова свойственна полемическая направленность, проявляющаяся, в первую очередь, в критике католицизма, протестантизма, западничеств, немецкого классического идеализма и т.п. В центре его воззрений – учение о «соборности», которое в дальнейшем превратится в одну из основ концепции всеединства и концепции личности в русской религиозной философии, что найдет свое отражение в работах В. С. Соловьева, Е. Н. Трубецкого, П. А. Флоренского, Л. П. Карсавина, С. Л. Франка.

Аналогичных взглядов придерживается и ближайший сподвижник А. С. Хомякова, философ, литературный критик и публицист Иван Васильевич Киреевский (1806-1856).

Его основные сочинения – «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России» (1852), «О необходимости и возможности новых начал для философии» (1856). Рассматривая философию Г. Гегеля как завершение западноевропейского рационализма, восходящего к католической схоластике и Аристотелю, И. В. Киреевский противопоставляет ей традиции Платона и восточно-христианского «умозрения», из которых, согласно его точке зрения, и должна исходить самобытная русская философия.

Источник кризиса «европейского просвещения» и господства отвлеченного мышления И. В. Киреевский видит в отходе от религиозных начал, утрате духовной цельности и, в частности, разъединении познавательных и моральных сил европейцев. Он считает, что западноевропейское общество находится под двойным влиянием прошлых культур – язычества и христианства. В социальной сфере влияние язычества проявляется в полной индивидуализации личности, в наличии частной собственности и договора, в чисто правовой основе государственности. В церковной жизни оно проявляется в изменении догмата о Троице, в практике логических доказательств бытия Бога, в инквизиции, протестантизме и превращении папы в главу церкви (вместо Христа).

В противоположность Западу, Россия испытывает прямое воздействие христианства, а основой становления русского общества является община и связанный с ней конкретный человек, что и создает почву для преобладания нравственных отношений над критическими. Усвоение Россией достижений «европейской образованности», этого «зрелого плода внечеловеческого развития», должно сопровождаться, по мнению И. В. Киреевского, переосмыслением на их основе православного учения, сохранившего в чистоте изначальную истину христианства. В этом, утверждает философ, и состоит то «новое начало», которое Россия призвана внести во всемирную историю. Источники этого начала он пытается усмотреть в характере древнерусской общественной жизни и быта.

Всех представителей славянофильства объединяет критическое отношение к цивилизации Западной Европы, убеждение в своеобразии русской истории и культуры, общая православная ориентация.

Основателями западнического направления в русской философской мысли выступили Александр Иванович Герцен (1812-1870) и Виссарион Григорьевич Белинский (1811-1848).

Культуру России А. И. Герцен оценивает, прежде всего, с точки зрения ее развития. Русская культура – культура молодая, поскольку до середины XIX века, по мнению А. И. Герцена, «Россия только устраивалась, являясь своеобразным эмбрионом славянского государства». В отличие от всех остальных культур, русская культура у ее истоков не была пронизана антагонизмом. Это положение А. И. Герцена совпадает с точкой зрения славянофилов и их антитезой «Россия – Запад». Однако далее в своих исследованиях А. И. Герцен самым пристальным образом анализирует петровскую эпоху, ставшую своеобразным водоразделом между славянофилами и западниками. По словам мыслителя, именно при Петре I состоялось «внутреннее завоевание России»: крепостническое порабощение крестьян помещиками, что и послужило причиной появления в народе «глубокого антагонизма», нашедшего свое выражение в расколе русской культуры. Средством, способным возродить эту культуру и переустроить русское общество, А. И. Герцен считает народную (крестьянскую) революцию.

Несмотря на необходимость использования эзопова языка, В. Г. Белинский в своих литературно-критических статьях поднимает самые жгучие вопросы российской общественной жизни. Видя сущность и специфику искусства в образном воспроизведении действительности в ее типических чертах, он выступает против романтизма, пропагандируя принципы реализма и подлинной народности.

По мнению В. Г. Белинского, духовная природа человека отлична от его физической природы, но неотделима от нее, поскольку духовное есть «деятельность физического». Именно с этим положением связана и разработанная им идея исторического прогресса. Источник прогресса – развитие сознания, которое выдвигает новые идеи. Данная концепция утверждает бесконечность прогресса, а также единство национального и общечеловеческого в культурной истории.

Эстетические воззрения мыслителя формируются под влиянием Г. Гегеля и опираются на опыт мировой и отечественной литературы. Художник не «доказывает», а «показывает». Согласно мнению критика, искусство – это «мышление в образах», которое по своей значимости отнюдь не ниже логического мышления, как полагает Г. Гегель. Деятельность В. Г. Белинского в области литературной критики порождает «литературоцентризм» как характерную особенность последующего развития отечественной духовной культуры. Русский писатель обретает статус «совести» народа и выразителя исторических судеб России. Именно в духе литературоцентризма проводится идея, согласно которой литература предстает как наиболее полный и достоверный выразитель самобытной русской культуры.

Несмотря на то, что В. Г. Белинский принадлежит к левому крылу западничества, в статье «Ответ “Москвитянину”» (1847) он признает славянофильство «как протест против безусловной подражательности и как свидетельство потребности русского общества в самостоятельном развитии»[79]. Мыслитель критикует славянофилов, их историософские построения, основанные на идеализации допетровской Руси. Он отстаивает идею прогресса, с точки зрения которой, им оцениваются все исторические события и культурные процессы.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: