Мифологизация прошлого

Существуют ли «правильные» народы?

В 1215 г. в Англии появилась на свет Великая хартия вольностей (Magna Charta) — своеобразный договор монарха с обществом о соблюдении прав человека. Представители элит добились от короля определенных гарантий личной свободы и свободы от произвольного налогообложения. Данный документ порой трактуется как свидетельство того, что правовое государство в Британии существует на протяжении чуть ли не восьми столетий и что британцы XIII века были достаточно граждански зрелыми, дабы заложить основы современного общества.

Но вот незадача: известна другая история XIII века, которая показывает нам, что появление в далеком прошлом некоего хорошего документа отнюдь не означает необходимости соблюдения его статей на протяжении восьми столетий. Всего лишь через семь лет после появления Magna Charta, то есть в 1222 г., в Венгрии король под давлением элит издал Золотую буллу, которую иногда называют двойником Великой хартии вольностей. Казалось бы, это дает основания полагать, что и в Венгрии на протяжении восьми столетий существуют основы правового государства. Однако такого умозаключения никто сегодня не сделает, поскольку слишком уж хорошо известны злоключения этой страны, пережившей в одном лишь ХХ веке и коммунистическую экономику, и жестокие репрессии.

МИФОЛОГИЗАЦИЯ ПРОШЛОГО

История Венгрии сложилась совсем не так, как история Англии. И это говорит нам о том, что давным-давно произошедшие события абсолютно ничего не гарантируют. Новые обстоятельства могут свободу обернуть деспотизмом или, наоборот, трансформировать традиционное государство в современное. Развитие общества намного сложнее, чем может нам представляться, если судить по отдельным, вырванным из исторического контекста событиям. На то, какими сегодня являются Англия, Венгрия или Россия, влияли самые разные факторы, возникавшие, исчезавшие или трансформировавшиеся на протяжении столетий.

Сегодняшняя Россия по некоторым параметрам похожа на западные государства, характеризующиеся господством рыночной экономики и демократии. По другим — не похожа. Являются ли сохраняющиеся различия принципиальными, то есть свидетельствующими о том, что разрыв непреодолим? Или же правильнее заключить, что Россия сближается со своими западными соседями, но это сближение представляет собой длительный процесс? Пример с Англией и Венгрией наводит нас на определенные размышления.

Если считать, что Англия с ее развитым рынком и эффективно функционирующей демократией в основе своей была такой же 800 лет назад, то тогда трудно счесть сегодняшние проблемы России трудностями роста. Скорее они будут представляться свидетельствами того, что наша страна имеет по какой-то причине иную природу, нежели Великобритания. Культурно или генетически мы отличны от британцев, а потому имеем иные социальные механизмы существования. Те механизмы, которые адекватны нашей природе. «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут, / Пока не предстанет Небо с Землей на страшный Господень суд», — заметил великий британец Редьярд Киплинг.

Но если представления о неизменности обществ являются мифом, а нынешнее их состояние определяется ходом многолетнего развития, то, глядя на венгерский пример, можно прийти к выводу о возможностях дальнейшей эволюции России. В начале XIII века Венгрия под воздействием определенных обстоятельств оказалась в ситуации, похожей на ту, что сложилась в Англии. Затем турецкая агрессия и внутренняя трансформация стали менять страну. Различные неблагоприятные для развития демократии обстоятельства имели место в Венгрии вплоть до конца ХХ века. Однако в последние десятилетия венгерский путь вновь стал быстро сближаться с путем английским.

Более того, не исключено, что сами представления о состоянии «успешных» стран в далеком прошлом сильно мифологизированы. Можно ли судить по одной лишь Великой хартии вольностей о том, какой была Англия 800 лет назад? Magna Charta, бесспорно, является документом чрезвычайной важности, но она не определяла всю жизнь средневекового общества. В том старом мире имелись существенные проблемы, сближавшие между собой самые разные страны, причем Россия на общем фоне не так уж сильно отличалась от других, как может показаться, если абсолютизировать отдельные «фрагменты истории».

Мифологизация прошлого — явление весьма распространенное. Порой она служит «строительным материалом» для возведения настоящего. Каждый народ в момент своего национального становления хочет считать, что обладает прекрасным, величественным прошлым. Чувство гордости за свершения предков сплачивает людей, помогает им преодолевать внутренние конфликты и, возможно, даже способствует в какой-то мере динамичному экономическому развитию. Причем мифологизация истории совсем не обязательно сводится к смакованию военных побед. Неменьшеезначение могут иметь воспоминания о культурных достижениях. А для укрепления современного демократического государства важно представление об укорененности в обществе демократических традиций. И в этом смысле тезис о том, что Magna Charta 800 лет назад заложила основы современной развитой политической системы, может быть важнейшим фактором легитимизации этой системы. Ведь трудно оспаривать значение демократии, если она является не современным конструктом (к тому же позаимствованным у соседей), а главной ценностью и предметом гордости народа.

В некоторых случаях мифологизация прошлого может быть связана с иными причинами. Современному исследователю, живущему в цивилизованной стране, где соблюдаются законы и где наличие некоего кодекса означает, что правосудие действительно осуществляется в соответствии с данным документом, трудно представить себе всю относительность и условность писаных прав далекого прошлого. В этом прошлом документ порой существует сам по себе, а жизнь сама по себе. Для того чтобы настоять на соблюдении закона или договоренностей, прописанных в хартии, нужно обладать соответствующей силой. Если же ты таковой не обладаешь, то, как справедливо заметил в свое время дедушка Крылов, «у сильного всегда бессильный виноват».

В современной России понять это легче, чем, скажем, в Англии или США. Если через 800 лет историк будущего станет изучать сталинский Советский Союз по одному лишь тексту сталинской Конституции, то может прийти к выводу, что это было цивилизованное правовое государство. Но, к счастью, сохранилось немало документов о репрессиях, которые, мягко говоря, ставят под сомнение достижения пролетарской демократии. О том же, что реально происходило в XIII веке, сохранилось меньше документов. Отсюда велика опасность абсолютизации отдельных текстов, даже таких значимых, как Великая хартия вольностей.

Более того, современному россиянину хорошо знакомо понятие «басманное правосудие», при котором суд принимаетвесьма своеобразные решения, потому что вынужден руководствоваться не только законом, но и рядом обстоятельств, не прописанных вообще ни в каких документах, однако на практике чрезвычайно значимых. Исследователю через 800 лет будет очень трудно понять смысл «басманного правосудия», но если он не примет его во внимание, то вряд ли напишет адекватную историю России начала XXI века.

При этом человеку, который сталкивается постоянно с «басманным правосудием», естественно усомниться в том, что писаные документы Англии или Франции XIII века соблюдались на практике так же, как нынешние законы в цивилизованных странах. Скорее можно представить себе, что это был один из факторов, воздействующих на реальную жизнь, но это воздействие постоянно корректировалось в соответствии с соотношением сил различных групп, далеко не каждая из которых стремилась к соблюдению законов.

Пример идеализации прошлого — исследование современного американского экономиста британского происхождения Грегори Кларка. Он пришел к выводу, что в средневековой Англии «большинство жителей могло не опасаться посягательств ни на свою личность, ни на собственность. Рынки товаров, труда, капитала и даже земли в целом были свободными». Таким образом, согласно этому автору, экономические условия жизни англичан оставались фактически неизменными на протяжении нескольких столетий, предшествовавших промышленной революции. Тех, кто не разделяет этот тезис, Кларк с несколько странным для представителя науки апломбом упрекает в плохом знании истории.

Есть, однако, и другая точка зрения на прошлое, согласно которой использование для характеристики тех времен современных понятий вообще является анахронизмом. Вряд ли кто-то решится обвинить в плохом знании истории крупнейшего французского ученого Жака Ле Гоффа. А он отмечал в своем классическом труде о средневековой цивилизации, что «собственность, как материальная или психологическая реальность была почти неизвестна в Средние века. От крестьянина до сеньора каждый индивид, каждая семья имели лишь более или менее широкие права условной, временной собственности, узуфрукта. Каждый человек не только имел над собой господина или кого-то обладающего более мощным правом, кто мог насильно лишить его земли, но и само право признавало за сеньором легальную возможность отнять у серва или вассала его земельное имущество при условии предоставления ему эквивалента, подчас очень удаленного от изъятого».