Границы диапазона власти

Начнем с последних по времени результатов исследования осени 2001 года.

1. Определяя для себя границы власти, наши респонденты в первую очередь четко фиксируют свое отношение к разным ветвям власти, причем делают это как заправские профессионалы-политологи. Нам показалось примечательным, что все ветви власти в последние два года заслужили больше доверия со стороны граждан, чем раньше. Замеры 2000 и 2001 гг. показывают, что массовые представления о власти, прежде всего, связаны с исполнительными структурами — институтом президентства: сам президент и его администрация, представители президента в округах, правительство, городская власть в лице мэров.В 2001 г. четверть опрошенных отметили, что их доверием пользуется ФСБ, о чем раньше они никогда не упоминали.

Судебная власть в глазах наших респондентов занимает лишь 8 место, между тем, как прокуратура резко выдвинулась в сознании общества на передний план и занимает среди различных властных структур 5-е место. Заметим, что во всех предыдущих исследованиях 1993, 1995, 1997 г. г. она ничем не привлекала внимания опрошенных и находилась в самом конце списка политических институтов.

Значительно меньшее значение придают опрошенные нами законодательной власти: ГД, Совету Федерации, Госсовету, политическим партиям.

Кто/что есть власть в России? Этот, казалось бы простой вопрос, вызывает у наших политологов и политических социологов немало разногласий, даже в отношении властных институтов, не говоря уже о персоналиях с их рейтингами.

Начнем с того, как изменилась расстановка сил за последние годы не в реальной политике, а в ее отражении в массовом сознании. Накануне избрания Ельцина Президентом на второй срок в нашем исследовании чуть более трети опрошенных полагала, что у этого института есть реальная власть (см. Таблицу 1).

Таблица 1. У каких политических институтов есть реальная власть в сегодняшней России?⁰¹⁸

Политические институты
Президент		78,7	84,8
Губернатор	—	—	40,0
Правительство		38,9	33,3
Администрация Президента	—	58,6	28,1
Государственная Дума		24,7	25,9
ФСБ	—	0,8	25,8
Совет Федерации		17,6	18,6
Суд		20,1	17,9
Прокуратура		28,0	16,6
Представители Президента в округах	—	28,9	13,3
Армия		15,5	12,2
Муниципальный уровень власти		25,5	10,0
Госсовет	—	10,5	6,1
Политические партии		9,6	4,7
Что-то еще	—	—	3,1

Примечательна динамика института Президентства и обслуживающей его структуры Администрации. В середине 1990-х влияние Администрации отмечалось экспертами, но оставалось практически не замеченным широкой публикой. В 2000 году его отмечает более половины опрошенных. Но и это не все. Среди тех лиц, которые, по мнению наших респондентов, оказывают существенное влияние на политику в России, называют как Администрацию Президента, так и лично Волошина, который занимает четвертое место среди тех, кого вспомнили респонденты.

Стоит отметить, что за прошедшие годы укрепили свое влияние и правительство, и Дума, и Совет Федерации. Правда говорить о развитии парламентаризма, очевидно, следует с осторожностью, если принять во внимание падение влияния политических партий. Очевидно Кремль хорошо просчитал свою стратегию в отношении «Закона о партиях», так как общественное мнение не слишком заботится их дальнейшим угасанием: они явно не находятся в поле политических приоритетов рядовых граждан.

В нашем вопросе содержалось предложение дополнить этот заведомо неполный список институтов власти. Респонденты ввели еще три основные группы дополнений. По их мнению, это: во-первых, олигархи, финансовые группы, во-вторых, различные мафиозно-криминальные группировки, и, в-третьих, силовики (МВД, ФСБ и другие спецслужбы, среди которых армия не фигурирует).

В 2000 году мы провели факторный анализ ответов, касающихся того, какие из властных структур имеют большее влияние в России. Он подтвердил наши выводы: все структуры власти распадаются в сознании граждан на три группы. Первую составляют институты исполнительной власти (90,8 %). Вторая группа включает в себя силовые структуры и судебные органы (армия, ФСБ, прокуратура, суд — 38,5 %). И, наконец, в третью группу попадают институты политического представительства (органы законодательной власти — 34,3 %)⁰¹⁹.

Интересно и то, как разводят между собой респонденты понятия власти и оппозиции. Об этом можно судить, например, по тому, как опрошенные видят роль оппозиции в нынешней политической системе (см. Таблицу 2).

Таблица 2. Считаете ли вы, что оппозиция играет в российской политике конструктивную роль?

Ответ
Да			51,5
Нет			46,5

Конечно, эти данные дают оценку роли оппозиции в конкретные моменты российской политической истории. Очевидно, что в 1995 году эта роль возросла в связи с парламентскими выборами, на которых оппозиция получила большинство в Думе. Но приведенные данные показывают, как сужался диапазон возможностей оппозиции в сравнении с властью, по мере того как власть (прежде всего исполнительная) укрепляла свои позиции. Так, по мнению наших респондентов, с приходом нового хозяина в Кремль в 2000 году для оппозиции осталось весьма немного места. При этом опрошенные считают, что некоторые партии власть могла бы и запретить. В список этих партий попали в основном радикальные националистические партии (типа РНЕ), либо леворадикальные (НБП Лимонова). Но есть среди них и КПРФ, и ЛДПР, и СПС. Подобные проявления политической нетерпимости к тем, кого наши граждане считают «не властью», говорят не только об имеющемся в обществе потенциале авторитарности, но и о реальном раскладе сил между властью и оппозицией и косвенно свидетельствуют о том, что власть занимает практически две трети политического пространства.

Какую же власть готовы над собой признать наши граждане? Ответ на этот вопрос дает таблица 3.

Таблица 3. Признаете ли Вы над собой..? (можно было дать более одного ответа)

Варианты ответа
Власть государства		74,5
Власть начальства
Власть закона
Власть отдельных людей

Приведенные данные рисуют довольно противоречивую тенденцию. Так, с одной стороны, в 2000 году хотя и не резко, но возросла готовность граждан признать над собой власть государства. Однако законы, которые устанавливает это государство, готовы признать далеко не все граждане. Опыт последнего десятилетия научил наших респондентов тому, что надо быть осторожным с той властью, которую хотели бы над ними получить отдельные граждане.

Изменились за прошедшие годы и внутренние установки россиян на власть, и отношение к любым проявлениям власти. Об этом дают представления те косвенные свидетельства, которые содержатся в ответах таблицы 4.

Таблица 4. Какие отношения вы хотели бы иметь со своими детьми?

Варианты ответа
Отношения партнеров, равных
Отношения типа «учитель-ученик»

Психологические изменения отношения с властью хорошо видны в динамике отношений типа «учитель-ученик», которые касаются таких интимных вещей, как отношения с собственными детьми. Эти цифры красноречиво свидетельствуют о том, что равенства и партнерства в нашей жизни становится все меньше, а патернализма — все больше. Характерно и то, что только 5 % респондентов в 2000 году нравилось подчиняться, между тем как управлять предпочитало 22 %. 41 % заявил, что они не хотят ни управлять, ни подчиняться. И все бы хорошо — это самая большая группа опрошенных. Но если сравнить данные по годам, начиная с 1993 года, то эта группа численно все время уменьшается (сравним: в 1995 году они составляли 60 %).

Власть на оси времени: прошлое — настоящее.

В содержании оценок, которые опрошенные давали власти в настоящее время и в прошлом (в советское время и в эпоху Ельцина), стоит обратить внимание, прежде всего на содержательную сторону этих оценок. Так, по данным 2001 года большинство оценок власти всех периодов носили морально-психологический характер (см. Таблицу 5).

Таблица 5. Содержание оценок власти сейчас и в советское время (от числа ответов)

Оценки власти	Власть в советское время	Власть в эпоху Путина
Морально-психологические характеристики	40,8	38,9
Политические характеристики	11,2	8,2
Деловые качества	4,7	6,9
Сила	5,1	5,7

Хотя, как видно из таблицы, абсолютные значения отдельных характеристик не сильно различаются, но наметилась тенденция: снизились как похвалы власти, так и претензии к ней, сформулированные в политических терминах, но зато возросло число оценок по деловым основаниям. Это говорит о том, что образ власти становится более инструментальным и менее идеологизированным. Если среди характеристик власти советского времени нередко упоминаются прилагательные «коммунистическая» (как с добавлением слова «диктатура», так и в позитивной коннотации), то о современной власти чаще говорят, что эта власть «начала подъем экономики», что «жизнь налаживается», «улучшается положение» и т. п. При этом, к 2000 году оппозиция коммунистов — демократов практически не играет никакой роли в оценках власти. Это вовсе не означает, что граждане не способны отличить коммуниста от демократа. В начале–середине 1990-х они включали в понятие «демократ» всех, кто им был симпатичен, независимо от того, к каким политическим партиям принадлежали эти политики. Так среди демократов в 1995 г. оказались Жириновский, Зюганов, Лукьянов, Черномырдин и Лебедь наряду с Явлинским, Собчаком, Ельциным и Гайдаром. Примечательно, что за прошедшее десятилетие политическая «зоркость» наших респондентов заметно усилилась. В 2000 г. опрошенные уже четко оперировали политическими ярлыками и прикрепляли их к соответствующим политикам вполне корректно.

В последнее время власть все чаще оценивается под углом зрения ее силы–слабости. Приведенные нами количественные параметры оценок не означают, что нынешнюю власть всегда оценивают как сильную. Это просто некая линза, сквозь которую смотрят на власть.

Таким образом, основные параметры содержания образов власти проходят по трем осям. Первая ось — моральная (ответственность, справедливость, честность — либо, напротив, лицемерие, безответственность, эгоизм и т. д.). Примечательно, что при оценке реальности это измерение несколько отступило, но как только мы спрашиваем о том, какой власть должна быть, то моральные требования возникают незамедлительно: власть должна быть «заботливой», «близкой народу», «ответственной», «нежадной», «строгой» и прочая и прочая. Такие характеристики говорят о том, что действующая власть пока далека от народной мечты. И разрыв между народом и властью сохраняется.

Вторая ось — это ее силовое измерение. Власть и в советское время и при Ельцине, и сейчас рассматривается с точки зрения того, насколько она сильна или слаба. Оценки идеальной власти, как и реальных правителей, находятся именно в этом поле.

Третье измерение образов власти — связано с восприятием ее стабильности. Десять лет жизни в неспокойной, непредсказуемой и ненадежной атмосфере психологически утомило граждан. Это не значит, что они хотят консервации власти со всеми ее пороками. Одновременно число тех, кто определил свои политические ориентации как «радикальные» уменьшилось с 1996 года вдвое, в то время как число «консерваторов» выросло, хотя и не столь значительно.

Интересно в целом посмотреть на то, как респонденты сравнивают власть в советское время, в годы правления Б. Ельцина, и в настоящее время (см. Таблицу 6).

Таблица 6. Характеристики эмоциональных составляющих образов власти прошлой и настоящей, 2001 г.

Эмоциональные характеристики образа власти	Власть в Советское время	Власть при Ельцине	Власть при Путине
Положительный
Отрицательный
Нейтральный

Считается, что собственное прошлое люди склонны приукрашивать. Однако в 2000 году чуть более трети опрошенных дали положительные оценки власти советского периода. При этом образ власти того времени виделся нашим гражданам довольно расплывчатым: «хорошая», «сильная», «порядочная», «нормальная», «справедливая». В воспоминаниях оказалось мало деталей. Исключения составляют такие высказывания о власти, как: «Хорошая (я всегда ела шоколадные конфеты)» или «Это было время коммунизма, жила как в раю». То есть, в памяти большинства из нас, как тех, кто сейчас оценивает советскую власть как хорошую, так и тех, кто изменил к ней отношение за последние десять лет на отрицательное под влиянием официальной пропаганды, сам образ власти «размылся», стал тусклым и нежизненным. Это говорит о том, что насаждаемый нынешними коммунистами миф о золотом веке СССР не пустил глубоких корней в массовом сознании, несмотря на естественную ностальгию по временам ушедшей молодости.

Однако картинка эта не столь проста, как может показаться. За один год с 2000 до 2001 года увеличилось число тех, кто оценивает советскую власть со знаком плюс с 30 до 41 %. Нынешняя власть пока даже не сравнялась в оценке опрошенных с советским временем. Одновременно число тех, кто видит этот период нашей истории исключительно в черных тонах — уменьшилось с 34 до 17 %. Уменьшилось и число тех, кто описывает этот период в нейтральных тонах (с 28 до 16 %). При этом те, кто положительно воспринимает советскую власть — это вовсе не всегда сторонники коммунистов или те, кто испытывает ностальгию по вождю всех народов. Просто по сравнению с последующим периодом это время воспринимается как некая норма, от которой мы затем резко отступили в годы правления первого Президента.

Период правления Б. Ельцина, очевидно можно занести в книгу рекордов Гиннеса по числу недовольных властью. Остается только удивляться, как мог десять лет продержаться режим, который практически никто не поддерживал. Здесь тенденция прослеживается вполне ясно.

Именно те, кто был сторонником власти в этот период представляют особый интерес. Они описывают власть как «переходную», как «начало демократии», «демократизацию, не понятую народом», отмечают «некоторые сдвиги к лучшему». Но следует сказать, что среди наших опрошенных таких сторонников власти Ельцина оказалось чуть более 9 %. В 1996 году их было несколько меньше. За последний год число тех, кто позитивно оценивал эпоху Ельцина, уменьшилось с 9 до 4 % с одновременным ростом противников режима Ельцина на 8 %. Общее их число составляет сейчас 68 %. Как и в отношении советского времени снизилось число нейтральных оценок недавнего прошлого.

Те же, кто не жалеет черной краски для оценки этого периода, ставят власти в упрек слабость, воровство, расхлябанность, отсутствие порядка и наплевательское отношение к собственным гражданам. Формула власти периода 1990-х звучит в устах граждан так: «беззаконие, беспредел, анархия». В лучшем случае граждане признают правоту В.С. Черномырдина в отношении намерений власти: хотели как лучше, а вышло как всегда. Но в целом, власть в 1990-е годы выглядит хуже, чем и в советское время, и при Путине.

Полученные нами данные об отношениях граждан к государству, власти, режиму, характеризующие самое начало деятельности Путина (2000 г.), свидетельствуют о том, что произошел сдвиг в лучшую сторону. Такое ощущение испытывало около трети опрошенных. Власть нередко была еще непонятной, как и символизирующий ее президент. Но появились надежды (возможно и иллюзорные, так как никаких доказательств своим эмоциям респонденты, как правило, не приводят). Но эта новая власть кажется гражданам более сильной, способной навести порядок, стремящейся к стабильности и «собиранию земель».

Это настроение пока не очень устойчиво. Пятая часть опрошенных не видит никакого реального улучшения по сравнению с тем, что было при Ельцине: тот же беспредел власти, воровство чиновников, «тайное правление», равнодушие к людям и бездарность правителей. По сути, режим остался прежним. Среди тех, кто так оценивает нынешнюю власть есть и сторонники советской модели, и демократы первой волны, и просто люди, не почувствовавшие в своей жизни реального улучшения. Есть и такие граждане, которые отрицательно относятся к власти «по определению». Они негативно характеризуют власть и в советское время, и в ельцинское правление, и при Путине.

Показательно, что наряду с теми, кто не почувствовал пока существенных перемен в лучшую сторону, есть и группа людей (их около 20 %) которые оценивают новый режим как ухудшение в сравнении с годами правления Первого Президента. Это, как правило, не жалующие советскую власть «правые», «либералы». Для этой группы характерен страх перед возвратом к авторитарности. Их упреки нынешней власти носят вполне конкретный, «идеологический» характер: «отсутствие твердых принципов и целей», «ленинградское землячество», «кагебэшный разбой, кретинизм», «ужесточение в отношении прессы», «власть Администрации Президента», «власть стала военизированной».

И, наконец, около 17 % опрошенных не могут разобраться, происходит ли ухудшение или улучшение власти. Их эмоции характеризуются такими высказываниями в адрес нынешней власти, как «неизвестность», «болото», «не понимаю». Среди ответов о нынешней власти нередко встречаются неопределенности: «вроде что-то меняется», «вроде продвигаемся вперед», «где-то что-то делается», «более или менее демократическая», «некоторый подъем» «пока оправдывает надежды» и т. п.

Таким образом, перед нами несколько типов отношения к власти и ее трансформации на протяжении десятилетия.

Первый тип назовем условно «правоверными коммунистами». Для них советская власть — «золотой век», который безвозвратно ушел, и ни ельцинский режим, ни команда Путина не могут его вернуть. «При советской власти было хорошо, при Ельцине — ужас. Сейчас — продолжение этого ужаса». Надо сказать, что этот тип в количественном отношении значительно уменьшился с 1996 года. Среди опрошенных нами, которые себя прямо отождествляют с коммунистической идеологией, в 1996 году было 14,5 %. В 2000 их осталось 7,1 %. Уменьшилось и число социалистов (9,3 % и 8,4 % соответственно).

Наряду с «правоверными» можно выделить и еще один тип, который можно условно обозначить как «безыдейные коммунисты». Эта группа определяет свое отношение к власти так: в советское время — «верил», при Ельцине — «ненавидел», сейчас — «не понимаю». Для этих респондентов коммунистическая идея не была догмой. Да, они верили в нее до тех пор, пока с этой идеей была связана более или менее нормальная жизнь. Когда жизнь изменилась, их позитивный образ власти сменился негативной эмоциональной реакцией.

Этот тип готов сейчас поддержать преобразования Путина, надеясь, что он наведет порядок и вернет жизнь к норме. Для людей с подобной психологией важны во власти такие измерения, как сила и стабильность, поэтому они позитивно оценивали власть в советские годы. При Ельцине она воспринималась ими как «неуравновешенная», «шаткая», «сумбурная», «хаотичная». Нынешний режим хорош для них в той мере, в какой есть надежда на возвращение к норме, которую они понимают прежде всего как «укрепление властной вертикали», хотя и видят, что пока она лишь делает «тяжкие попытки нормализации».

Особый психологический тип стоит на противоположных коммунистическим идейных позициях — это «либералы» и «анархисты». Для них советская власть — власть тоталитарная, душившая свободу, закрывшаяся от мира железным занавесом, геронтократическая, сменилась временем подлинно демократических реформ периода раннего Ельцина (1991—1994). Нынешнее время они рассматривают как движение в сторону от демократии, возврат к засилью государства над личностью. Для них главный критерий удовлетворенности властью является ее отсутствие. В количественном отношении по сравнению с серединой 1990-х число либералов в 2000 году незначительно возросло. Хотя наибольшее их число в нашем исследовании зафиксировано 1995 году (15 %).

И, наконец, тип «адаптированного оптимиста». Он и советское время не видит в черном свете, и нынешний режим рассматривает оптимистично. Ельцинское правление не вызывает у него теплых чувств, но выглядит как «обычный переходный период», от которого этот «оптимист» успел оправиться.

Общий вывод относительно развития образов власти во времени, как он видится нашим респондентам, состоит в том, что число оптимистов на сегодняшний период вдвое превосходит число пессимистов, хотя оптимисты составляют всего 38 %.