XIII. Редукционизм: возможности и границы

1. СТРЕМЛЕНИЕ К СИНТЕЗУ

С самого зарождения науки ученые постоянно стремились свести более сложные явления к более простым и построить общую картину мира, основанную на небольшом количестве простых исходных принципов.

Эта тенденция реализовывалась буквально во всех отдельных областях науки и в научном познании в целом.

Еще в античности, как известно,

— Пифагор полагал, что мир представляет собой гармонию чисел; – Демокрит видел мироздание как движение атомов в пустоте; – Аристотелю мир представлялся подобным организму.

Попытки построения целостных картин мира, основанных на небольшом количестве исходных принципов, энергично осуществлялись в науке всегда.

С XVII по XIX п. огромное болыиннстио ученых пдохноплялись идеалом механической картины мира, согласно которой все явления неживой природы происходят в ньютоновских пространстве и времени и представляют собой результат действующих с необходимостью сил, приложенных к некоторым элементарным объектам.

Трудности построения такой картины мира, с которыми столкну­лась физика в начале XX в., привели, как известно, к попыткам:

— с одной стороны, построения единой физической картины

мира на базе электродинамики;

— с другой стороны, построения универсальной вероятностной физической картины мира.

Сегодня ученые стремятся построить единую физическую картину мира, в фундаменте которой лежат:

— синтез релятивистских и квантовых идей; – идеи возможности построения единой теории всех фундамен­тальных взаимодействий.

Аналогичные построения осуществлялись и в других науках на всем протяжении их развития вплоть до нашего времени.

В XX в. мы видим, что:

— математики стремятся построить все их колоссально разрос­шееся здание на единой основе теории множеств;

— биологи огромные усилия тратят на то, чтобы построить целост­ную теоретическую биологию, основные принципы которой предполагают выявить в исследованиях современной молекуляр­ной биологии, генетике, синтетической теории эволюции.

2. УСПЕХИ РЕДУКЦИОНИЗМА

Следует обратить внимание на то, что на этом пути были достиг­нуты выдающиеся успехи в науке и, следовательно, редукционистская программа, безусловно, была чрезвычайно эффективной как методоло­гическая установка.

На базе механистической картины мира удалось с единой точки зрения описать процессы, происходящие как на Земле, так и на небе, поведение как твердых тел, так и жидких и газообразных.

Электромагнитная картина мира позволила установить единую природу электрических и машитных процессов, описать многие важные аспекты поведения не только макроскопических, но и микроскопических объектов.

В рамках статистической картины мира были разработаны уни­версальные схемы описания поведения сложных макроскопичес­ких систем самой различной природы, вместе с тем, она позволила установить определенные черты единства между пове­дением макроскопических объектов и микрообъектов.

Несомненно, огромные успехи были достигнуты на этом пути в физике элементарных частиц. Здесь удалось существенно продви­нуться в выявлении единства фундаментальных физических вза­имодействий, что сопровождалось грандиозным синтезом физики элементарных частиц и космологии.

Значительные достижения редукционизма мож­но отметить в любой области науки, любой научной дисциплине.

Вместе с тем нельзя не обратить внимания и на то, что все имевшие место в прошлом конкрет­ные редукционистские программы встречались с препятствиями, непреодолимыми трудностями, которые влекли за собой радикальные их преоб­разования.

С позиций глобального редукционизма эту ситуацию можно было бы описать как замену плохой, неполноценной программы лучшей, более совершенной. С этой точки зрения развитие науки, вообще говоря, можно было бы представить как осуществляющееся на пути от относи­тельной к абсолютной истине в форме постоянных смен менее совер­шенных все более и более совершенными редукционистскими программами.

В рамках этой позиции антиредукционистские научные построе­ния, как правило, феноменологического характера, рассматриваются как временные явления, которые, несомненно, будут ассимилированы той или иной редукционистской программой, если не сегодня, то завтра и если не настоящей, то какой-либо иной, более общей и фундамен­тальной, чем применяемые ныне.

Прежде чем оценивать статус этой чрезвычайно важной и плодо­творной научной и методологической установки, ее возможности и границы, хотелось бы обратить внимание еще на один очень существен­ный аспект редукционизма в науке, который часто остается в тени.

Обычно редукционизм обосновывается устрой­ством самой действительности, но он связан не только с тем, что наука отображает, но и с тем, как она это делает.

Специфика научного познания заключается, в частности, в том, что оно в конечном итоге представляет собой совокупность различных познавательных процедур и способов организации полученного знания, которые, несомненно, носят интегрирующий характер.

Эта интеграция, реализуемая в науке, проявляется в общем в том, что бесконечное многообразие реальных явлений, существующих в их индивидуальности, неповторимости, вполне успешно описывается до­вольно жестким и конечным языком науки..

Поэтому если понимать под редукционизмом сведение сложного к более простому, то проце­дуры редукционизма, несомненно, соответству­ют самой сущности научного познания.

— Так, даже самое простейшее элементарное образование нау­ки – научный факт представляет собой отнюдь не отображе­ние индивидуального, неповторимого, во всех деталях реализующегося реального события, а оказывается представле­нием целого класса явлений, объединенных на основе некото­рого уровня абстракции.

— В эмпирической закономерности мы видам еще большее обоб­щение действительности. В ней в единое целое увязываются различные группы фактов.

— И наконец, в теориях мы видим систематизацию огромного многообразия закономерностей. Здесь они получают единое ис­толкование на основе небольшого числа исходных принципов.

Таким образом, во всех формах организации научного знания осуществляется обобщенное описание действительности, на основе которого все более глубоко раскрывается сущность явле­ний и тем самым реализуется поэтапная редук­ция в направлении от малообобщенных ко все более обобщенным формам организации науч­ного знания.

Если говорить о редукционизме в этом смысле, то и здесь приходится считаться как с фактом с тем обстоятельством, что, хотя в научном познании и происходит постоянное движение ко все большей обобщенности знания, вместе с тем мы сейчас имеем огромное много­образие различных областей науки и ни в одной области науки это не привело к устранению многообразия научных теорий и их редукции к одной теоретической схеме.

Рассматривая особенности научного познания с точки зрения реализации в нем программы редукционизма, мы не можем также не учитывать и того очевидного факта, что сегодня наука представляет собой колоссальное многообразие различных методов познания и зна­чительного количества методологических исследовательских программ.

Если говорить о последних, то даже в пределах физики мы видим, что, с одной стороны, в ней применяются детерминистские описания, с другой – вероятностные. В одних случаях дается траекторное описание поведения объекта, в других же случаях описывается лишь связь начальных и конеч­ных состоянии системы, разделенных определенным промежут­ком времени.

В ней дается феноменолопнческое описание поведения системы в целом и осуществляется стремление понять свойства сложной системы как результат поведения составляющих ее элементов. И конечно, такого рода методологическими программами не исчерпывается научное познание в физике, а тем более реализу­емое в других областях науки, в которых изучаются многообраз­ные проявления жизни, деятельности человека, развития общества, его материальной и духовной культуры.

3. КАК ОБОСНОВЫВАЕТСЯ РЕДУКЦИОНИЗМ?

При онтологическом обосновании редукционизма можно выде­лить в сущности две его важные предпосылки, которые отображают реальные свойства действительности:

— первая заключается в том, что свойства любого сложного обра­зования, закономерности его функционирования полностью оп­ределяются закономерностями составляющих его частей;

— вторая является результатом обобщения того, сейчас очевид­ного, факта, что все существующее в мире является результа­том эволюции от простого к сложному. И это касается не только социальных процессов и различных проявлений жизни, но в свете данных современной космологии имеет отношение к любым объектам и процессам неживой природы.

Если рассматривать основания редукционизма, заключенные в самом процессе научного познания, то и здесь мы видим аналотчпою рода предпосылки.

— Научное знание на любом этапе своего развития характеризу­ется определенной структурой. Оно организовано таким обра­зом, что в основе его лежат некоторые фундаментальные теории.

—В то же время в процессе развития науки (хотя научное знание постоянно перестраивается) степень его единства увеличива­ется, усиливаются взаимосвязи между различными областями науки, и на основе развития фундаментального знания появля­ются все большие возможности синтеза знаний, получаемых как в пределах отдельных наук, так и в науке в целом, которая все в большей степени проявляет свое единство.

Эти обоснования редукционизма кажутся очень убедительными и незыблемыми. Такое ощущение получает чрезвычайно мощное подкреп­ление в реальной эффективности методологии редукционизма.

4. АРГУМЕНТЫ ПРОТИВ РЕДУКЦИОНИЗМА

И вместе с тем, как представляется, редукционизм как глобальная, универсальная методологическая установка научного познания не явля­ется обоснованным:

— он не учитывает некоторые существенно важные характери­стики действительности, на его основе нельзя построить аде­кватную картину мира;

— редукционистское видение развития науки не позволяет также раскрыть в полной мере особенности познавательного процесса.

Какие же черты объективной действительности не учитывает редукнионистскос видение мира?

— Оно прежде всего неточно решает вопрос о соотношении части и целого.

Конечно, целое в своем поведении существенно зависит от свойств и характера поведения его элементов. Однако редукция свойств целого к свойствам его частей возможна лишь в простейших ситуациях (в случае так называемых суммативных систем), которые представляют собой лишь незначительную часть из всего многообразия реально суще­ствующих объектов. Как правило, целое характеризуется специфичес­кими параметрами и законами, которые не присущи отдельным его элементам.

Так, если мы рассмотрим одну грамм-молекулу, заключенную в сосуде и находящуюся в нормальных условиях, то она будет представлять собой совокупность примерно 1023 движущихся молекул. Каждая молекула в таком сосуде характеризуется меха­ническими параметрами и подчиняется в своем движении законам механики. Вместе с тем поведение газа в целом характеризуется термодинамическими параметрами: температурой, энтропией и др., которые не присущи отдельным молекулам. Более того, эти характеристики нс могут быть получены на основе детального механического описания движения всех молекул. Это связано с тем обстоятельством, что данная система за термодина­мически значимое время, т.е. макроскопически значимое время, не является устойчивой в механическом отношении. Ее механи­ческое описание возможно лишь в пределах времени, порядка времени свободного пробега молекулы. За этими же пределами она проявляет устойчивость лишь по отношению к термодинами­ческим параметрам, которые связаны с появлением в данной системе некого типа статистических законов. Важно обратить внимание на то, что невозможность сведения статистического описания к детальному описанию движения мо­лекул, основанному на законах механики, связана с тем, что мы не можем разрешить огромную систему 6.1023 уравнений и не можем подставить в эти решения соответствующие каждой моле­куле начальные условия.

Главное здесь заключается в том,

— что за пределами некоторого критического времени система становится неустойчивой и, следовательно, она вообще не описывается никакими динамическими законами:

— в этих условиях она приобретает новый тип устойчивости, которая выражается в наличии статистических законов и которые описываются в статистической термодинамике;

— у этой системы складываются особые отношения с окружаю­щей средой, которые выявляют ее целостность и устойчивость, выражаемые термодинамическими параметрами.

При этом очень важно,

что взаимоотношения с другими объектами этой системы не зависят от деталей движения отдельных молекул и определяются поведением системы и целом.

Эта ситуация является чрезвычайно типичной для всех уровней организации материи, и она особенно четко проявляется для сложнооргани-зованных систем.

Так, любой организм представляет собой сложную систему, со­стоящую из большого многообразия частей, которые сами по себе тоже являются сложными системами. При этом каждая часть организма очень сложно и многообразно функционирует. Однако для организма в целом существенным оказывается лишь целостное функционирование каждого его органа. Именно это обстоятельство влечет за собой большую устойчнпость живых систем по отношению к изменяющимся внеишим условиям и резко повышает адаптивные возможности организма.

Вообще следует сказать, что целое нельзя понять как функционирующее только на основе законов составляющих его элементов.

Дом, построенный из кирпичей, конечно, реализует те возможно­сти, которые заложены в свойствах самого кирпича и связующего кирпичи раствора. Однако, для того чтобы дом был построен, мало знать свойства исходного строительного материала. Необ­ходимо еще иметь план дома, который обусловливается способом его функционирования как целого и тем самым определяется его будущими функциями. Конечно, этот план сообразуется с воз­можностями строительного материала, но его создание обуслов­лено законами совсем иного уровня реальности.

Аналогичным образом поведение человека, конечно, связано с его природными и социальными качествами как индивидуума, однако сущность человека, как отмечал Маркс, выражается той системой общественных отношений, в которую он вовлечен. И любой живой организм определяется не только своей внутренней организацией, но и своим отношением к соответствующей попу­ляции и даже ко всему живому миру.

Следует заметить, что вообще отношения между частью и целым оказываются чрезвычайно сложными и многообразными.

Приведенные выше примеры свидетельствуют

не только о том, что целое несводимо к частям,

но и о том, что часть может быть понята в полной мере лишь в ее соотнесении с целым.

Это обстоятельство совершенно очевидно в гуманитарном знании, гае смысл любого понятия и даже высказывания определяется его контекстом. Знаменательный пример тому приводит Гейзенберг в своей книге «Часть и целое». Он вспоминает, как однажды они гуляли с Бором и тот обратил его внимание на замок Эльсинор. Гейзенберг не проявил к нему никакого интереса. Однако, конца Бор сказал, что именно этот замок был описан Шекспиром в «Гамлете», отношение Гейзенберга к этому замку резко изменилось.

Совершенно удивительное свидетельство этого единстра части и целого дает современная физика.

Фундаментальное единство основных типов взаимодействий, опи­сывающих поведение элементарных частиц, проявляет себя лищь в описании ранней стадии эволюции космоса. Так, оказывается, что реальное единство слабого и сильного взаимодействий может проявляться лишь при таких энергиях, которые не существуют в современном мире и могли реализовы­ваться только в первые секунды эволюции Метагалактики после Большого взрыва. С другой стороны, мы удивительным образом обнаруживаем, что макроскопические свойства наблюдаемого нами мира, наличие галактик, звезд, планетные систем, жизни на Земле обусловлены небольшим количеством констант, характеризующих различные свойства элементарных частиц и основные типы фундаменталь­ных взаимодействий.

Так, например, если бы масса электрона была в 3-4 раза больше ее значения, то время существования нейтрального атома водоро­да исчислялось бы несколькими днями. А это привело бы к тому, что галактики и звезды состояли бы преимущественно из нейтро­нов и многообразия атомов и молекул в их современном виде просто не существовало бы. Современная структура Вселенной очень жестко обусловлена также величиной т.е. разницей в массах нейтрона и протона. Разность очень мала и составляет всего около 10^3 от массы протона. Однако если бы она была в 3 раза больше, то во Вселенной не мог бы происходить нуклеосинтез и в ней не было бы сложных элементов. Увеличение коистантй сильного взаимодействия всего на не­сколько процентов привело бы к тому, что уже в первые минуты расширения Вселенной водород полностью бы выгорел и основ­ным элементом в ней стал бы гелий. Константа электромагнитного взаимодействия тоже не может существенно отклоняться от своего значения – 1/137. Если бы, например, она была больше 1/80, то все частицы, обладающие массой покоя, аннигилировали бы. Вселенная состояла бы только из безмассовых частиц.

Вообще говоря, в некотором и очень важном отношении весь мир может быть представлен как совокупность взаимодействующих между со­бой различных дискретных образований.

Различного рода дискретности мы можем выявить на уровне элемен­тарных частиц, в атомном мире, на уровне молекулярном. Большое многообразие дискретных систем представляют собой макроскопические объекты. Основными дискретностями в космосе являются звезды, звездные образования, галактики, скопления галактик. Дискретные образования можно выделить всюду. Они характерны и для горных пород. Они прояв­ляют себя в явлениях жизни, в развитии человеческой культуры.

Все эти виды дискретных образований сущест­вуют как определенного рода целостности за счет внутренней энергии, присущей взаимодействию их частей, а также благодаря их взаимо­действию с другими целостными образованиями.

Различные виды целого находятся в квазистационарном состоянии и постоянно обмениваются энергией, в результате чего осуществляется их переход из одного квазиустойчивого состояния в другое.

По-видимому, как показывают исследования, проведенные в пос­леднее время учеными самых разных специальностей, пространственные размеры, а также характерное для всех этих систем время жизни не являются совершенно произвольными. Они обусловлены, вероятно, спе­цифическими особенностями организации этих систем и характером их взаимодействия с другими системами.

Очень важно обратить внимание на то, что энергетические отно­шения, присущие любой системе, существенным образом зависят от ее организации.

Так, поступление энергии и живые системы, конечно, радикаль­ным образом отличается от энергетического обмена, происходя­щего в физических системах. Оно, конечно, определяется их устройством, существенно зависит от возможности живых орга­низмов активно относиться к окружающей среде. Животные благодаря их специфической внутренней организации и их способности перемещаться в пространстве, которые выра­ботались в процессе эволюции, имеют возможность активно пополнять необходимую им энергию в ее концентрированных формах. Энергетические процессы, происходящие с живыми организмами, осуществляются, конечно, на основе физических взаимодействий.

Однако сам процесс потребления энергии живым организмом извне и ее усвоение во многом определяются специфически биологическими закономерностями, которые связаны с формиро­ванием у животного условных и безусловных рефлексов, с выра­боткой определенных форм поведения.Они,в свою очередь, могут быть поняты только на основе эволюции данного вида и даже биосферы в целом.

Для человека получение энергии связано существенным образом с характером культуры (как материальной, так и духовной), в которой он живет.

Обеспечение продуктами питания человека обусловлено техноло­гией сельскохозяйственного производства, уровнем развития транспортных средств, формами обмена продуктами сельского

хозяйства. Очевидно, что сегодня решение продовольственной проблемы существенным образом зависит от использования в этой сфере достижений науки и, конечно, оно во многом обуслов­лено характером социальных отношений. Даже собственно физические взаимодействия человека опосреду-ются социально-культурными факторами. Так, непосредственное физическое воздействие солнечной энергии на человеческое тело подчиняется не только физическим законам, но и закономерно­стям, обусловливающим поведение человека и способы его жиз­недеятельности.

Различные виды систем обладают своими специ­фическими пространственными формами, вре­менными ритмами, своей внутренней организацией. Они находятся в состоянии дина­мического равновесия, характеризуются собст­венными законами, которые определяют их поведение как целого.

Новое качество целого возникает, конечно, на основе свойств его частей за счет их особой организации в пределах целого.

Следует отметить, что новые законы, характери­зующие особый тип устойчивости системы, не могут быть сведены к более простым закономер­ностям элементов уже хотя бы потому, что они представляют собой не только результат дейст­вия отдельных законов, но и следствие их орга­низации.

Конечно, существуют целые классы систем, которые могут быть поняты на основе одного типа законов с непременным учетом специфи­ческих форм организации этих систем. Но надо иметь в виду, что уже сейчас мы можем выделить довольно много различных типов таких законов весьма разной степени общности.

Так, скажем, на основе законов классической механики можно объяснить поведение довольно многообразных типов организаций и присущих им специфических устойчивостей в поведении. Пе­ремещение макроскопических тел как на Земле, так и в космосе, различного рода колебательные процессы, многие свойства газов, жидкостей, твердых тел получают вполне естественное механи­ческое объяснение, которое представляет собой синтез знаний законов механики со знанием о структуре или организации изучаемых процессов.

Однако мы хорошо знаем, что далеко не все в действительности может быть объяснено на основе механики, даже в.области физических свойств окружающего нас мира. В результате мы имеем даже в физике довольно много типов описаний физических процессов, сопоставимых по степени общности с классической механикой.

Анализ такого рода типов описаний не только в физике, но и в других науках приводит к выделению класса описаний более высокого уровня обобщения.

Можно выделить, например, класс описаний, основанных на использовании динамических законов, безотносительно к тому, какого рода содержание они выражают. Это могут быть и законы механики, и законы электродинамики, и законы онтогенеза и функционирования психики. В таком случае любые явления описываются на основе различного рода законов, выражающих однозначную связь между различными состояниями систем, раз­деленными во времени. Но и на этом очень абстрактном, уровне описания устойчивых свойств деятельности также можно зафик­сировать значительное разнообразие. Наряду с однозначными законами мы можем в настоящее время обнаружить и класс вероятностных законов, законов, которые характеризуют поведе­ние изолированных систем и систем, находящихся в тесной связи с окружением и обменивающихся с этим окружением энергией, описывающих процесс самоорганизации, информационные про­цессы, телеопомические связи, процессы развития. Следует заме­тить, что все они несводимы друг к другу, выявляют различные типы устойчивости, которые также существенно связаны с харак­тером организации различных классов систем.

Информационные связи, например, принципиально не могут быть объяснены на основе описания передачи и преобразования энер­гии. Конечно, и получение информации, и процесс ее передачи не могут быть осуществлены без передачи энергии. Однако изучение только энергетической стороны информационных про­цессов не позволяет раскрыть самых существенных специфичес­ких их форм.

В самом деле, мы хорошо знаем, то для получения определенного количества информации необходима затрата определенного ко­личества энергии. Но качество получаемой информации зависит не только от возможности приложения для получения информа­ции определенной энергии. Если говорить об обществе, то качество информации, определяемое ее содержанием, несомненно, зависит от уровня развития культуры.

В процессе передачи информации также необ­ходима затрата энергии, но эта затрата опять же не связана с качеством информации, а зависит лишь от ее количества. Воздействие же инфор­мации на объект определяется связанной не с этой информацией энергией, а с ее содержани­ем. И в этом коренное отличие характера взаи­модействий, осуществляемых на базе информации.

Часы можно разбить в результате механического удара. Здесь степень разрушения будет непосредственно зависеть от энергии удара. Вместе с тем на человека можно воздействовать словом, и результат этого воздействия будет зависеть не от физической энергии, передаваемой при этом, а от содержания информации, заключенной в нем. При этом одной и той же энергией можно человеку создать хорошее настроение, а можно довести его до инфаркта. Воздействие лектора на слушателя, конечно, не зави­сит от того, в каком ряду тот сидит. Это и понятно. Ведь это воздействие зависит не от передаваемой энергии, которая, коне­чно, зависит от расстояния между лектором и слушателем, а от содержания того, что говорит лектор.

Как известно, чрезвычайно характерной чертой любого вида деятельности человека является широкое использование знаков, - оперирование идеальным образом объекта, которое оказывается возможным благодаря применению различного рода языков (обы­денного, научного, языка искусства и т.п.), создает огромные возможности для развития общества и человека и во многом определяет специфику исторической эволюции. Любой знак, конечно, представляется в определенной физической оболочке. Если он произносится, то он реализуется в форме колебаний воздуха. Если он передается письменно, то он оказы­вается зафиксированным на бумаге или в другом соответствую­щем материале. Однако эта материальная оболочка служит лишь основанием для значения знака, которое определяет его функции в коммуникативном процессе.

Важно иметь в виду, что материальный компонент любого языка необходим, но отнюдь не достаточен для понимания закономер­ностей его использования. Значение любого языкового образова­ния зависит, конечно, от специфики того языка, к которому оно принадлежит, и от степени практического, теоретического или культурною освоения той действительности, для отображения которой оно используется. Кроме того, оно несет на себе отпе­чаток конкретной ситуации, в которой этот знак применяется.

Любая область дсиспипсльноитн всегда проявляет определенные черты единства и многообразия.

Если мы возьмем человеческую деятельность, то, конечно, для любых ее видов характерны общие черты: наличие субъекта, объекта, целей и средств. Однако это единство проявляется в многообразии несводимых друг к другу родов человеческой дея­тельности.

Мы знаем, что в науке, инженерии, проектных разработках, в сфере управления, хозяйственной деятельности, политике, искус­стве реализуются специфические системы ценностей, решаются особого класса задачи и применяются совершенно разные сред­ства. То общее, что их объединяет, конечно, очень важно. Но в нем принципиально не может быть раскрыто все их богат­ство, своеобразие. Вместе с тем следует обратить внимание на то, что нечто, представляя собой определенную целостность (скажем, определенный род человеческой деятельности), может быть в другом отношении рассмотрено как целостность определенных элементов, являющихся, в свою очередь, также специфическими образованиями.

Так, в искусстве мы выделяем литературу, живопись, музыку, но каждый из этих родов искусства характеризуется многообразием имеющихся в них жанров.

5. КОНТУРЫ СОВРЕМЕННОЙ КАРТИНЫ МИРА

Учитывая такого рода соображения, следовало бы более внима­тельно отнестись к элементам антиредукционизма, которые находят свое проявление в реальном процессе познания, и иметь их в виду при построении современной картины мира.

Как отмечено выше, в прошлом постоянно осуществлялось стрем­ление построить некоторую целостную единую картину мира на основе какого-либо небольшого количества простых исходных принципов. Сегодня представляется ясным, что в нашем стремлении построить целостную картину мира мы должны больше внимания уделять как тщательному изучению конкретных форм многообразия действительно­сти, так и выявлению их взаимной связи. Ответ на эти вопросы, несомненно, лежит на пут исследования гене «не;» -лих форм. И обсуж­дение данных проблем возвращает нас к одному из оснований редукци-онизма – к генетическому.

В свете данных современной науки очевидно, что все существу­ющее есть результат эволюций. Концепция Большого взрыва, научные исследования, относящиеся к зарождению предбиологических систем и первых форм жизни, выявление закономерностей становления и разви­тия биосферы и эволюции видов животных, исследования в области антропогенеза и социогенеза дают сегодня возможность отобразить основные этапы эволюции мира от возникновения элементарных частиц до появления человека и цивилизации.

Сегодня мы можем в рамках специально научной постановки вопроса обсуждать проблемы о том, ко1Да н каким образом возникло вещество, когда и как во Вселенной появились легкие и тяжелые химические элементы, как произошли галактики и звезды, когда и как возникли Солнечная система и наша Земля. Мы можем высказывать научно обоснованные предположения о времени и условиях возникно­вения живого на Земле во всех его основных формах.

Вот как выглядит эта картина.

Спустя 10 сек после начала Большого взрыва возникла бари-онная асимметрия Метагалактики, что проявляется сейчас в чрезвычайно малом количестве в ней антивещества. По прошест­вии 10' сек стали образовываться из кварков барионы и мезоны. На второй минуте жизни Метагалактики начали формирии.пься ядра гелия и других легких элементов. Галактики появились через 1 млрд лет, а звезды первого поколения – через 5 млрд лет. Атомы тяжелых элементов рождались в недрах звезд. Солнце, как звезды второго поколения, имеет возраст 'около 5 млрд лет, Земля – приблизительно 4,6 млрд лет. 3,8 млрд лет назад на Земле произошло зарождение микроорганизмов, 1 млрд лет су­ществуют макроскопические формы жизни. Первые растения появились 450 млн лет назад, рыбы – 400 млн лет назад, млеко­питающие – 150 млн лет назад. И наконец, антропогенез начал­ся 1,6 млн лет назад.

Следует отметить, что эта эволюция в мире от простого к сложному выделяется нами и) колоссальною многообрашя других про­цессов, осуществляющихся в космосе и отнюдь не сопровождающихся столь сильной направленностью.

Необходимо иметь в виду, что в нашей Галактике существуют сотни миллиардов звезд, подобных Солнцу, и во Вселенной, изучаемой

современной наукой, насчитываются десятки миллиардов галактик, по­добных нашей. Конечно, и галактики, и звезды эволюционируют, но по крайней мере подавляющее большинство линий эволюции, реализуемых в них, не заканчивается возникновением жизни и разума.

Идея о том, что жизнь и разум множественны во Вселенной, несомненно, сыграла в истории чрезвычайно прогрессивную роль. Она

.грждала естественное происхождение жизни и разума, служила раз­витию и укреплению научных взглядов на мир. '

Однако сейчас, в свете современных исследований этой пробле­мы, особенно за последние несколько десятилетий, в свете того, что несмотря на значительные усилия, не удалось обнаружить никаких данных, свидетельствующих о внеземных формах живого, а тем более разума, целесообразно было бы с большим вниманием отнестись к точке; зрения, согласно которой и жизнь и разум уникальны в мире.

Так или иначе, мы можем констатировать сего­дня тот факт, что жизнь и разум во Вселенной – если и не уникальные, то по крайней мере чрезвычайно редкие явления.

В целом же в мире происходит не только развитие от простого к сложному, но осуществляется еще и огромное число процессов проти­воположной направленности. Более того, если плотность массы в нашей Вселенной будет больше критической, то. как отмечают космологи, она начнет через некоторое время сжиматься и во всей Вселенной будет происходить глобальная редукция всех сложных форм к более простым. Аналогичная ситуация сложится в будущем, если окажутся верными предположения о неустойчивости протона, которые развиваются в пос­леднее время в физике элементарных частиц.

В процессе развития создаются различного рода структуры, которые имеют особое отношение к внешнему миру. На основе фундаментальных законов физики возникают, вовсе их не отменяя, новые типы устойчивости, которые описываются в понятиях иного рода. Можно сказать, что: возникают качественные изменения.

Как это происходит, легко понять на основе анализа простейших примерен.

Если у нас имеется в сосуде одна молекула, то ее поведение в полной мере подчиняется законам механики. Однако если в этом же сосуде увеличивать количество молекул, то вскоре система потеряет устойчивость и ее уже нельзя будет описыватьприменяя законы механики. Она переходит в другое качество, которое уже характеризуется устойчивыми статистическими параметрами. При этом важно иметь в виду, что никакого нарушения законов механики не происходит, они просто оказываются неприменимыми.

Эта ситуация универсальна, она встречается во всех случаях, когда происходят усложнение сис­тем и переход их в иное качественное состояние.

Так, жизнь в ее простейших формах возникла как следствие физико-химических законов. В оснонс (функционирования любо­го объекта живой природы, конечно же, лежат физические и химические процессы.

Однако процессы жизнедеятельности не могут быть описаны только языком физики и химии. Их устойчивые характеристики, выявляющиеся как во взаимодействии частей организма, так и в его отношении к среде, описываются в понятиях большого числа биологических дисциплин и не могут быть поняты вне эволюци­онных представлений о живом.

Любое проявление жизни представляет собой реализацию (физи­ко-химических законов. Но то, почему физико-химические про­цессы увязываются в организме в определенную цепочку, образующую, скажем, нокровнтсльстиснную окраску или какоп-либо безусловный рефлекс, определяющий поведение животного, можно понять только рассматривая процесс эволюции вида. А он не может быть отображен только на основе законов и понятий-физики и химии.

Современная картина мира должна включать представления о всеобщем характере эволюции, которая реализуется по отношению к любому объекту. В процессе этой эволюции возникают различного рода устойчивые целостные системы или типы систем, описываемые физиче­скими законами.

Вообще говоря, типологизация систем может осуществляться но разным основаниям и с различной степенью обобщенности. Каждому тину систем при этом соответствуют свои, несводимые к другим, зако­номерности. При этом законы, на базе которых возникает новый тип систем, вовсе не нарушаются. Они становятся просто неприменимыми к описанию нового типа устойчивости.

6. ЕДИНСТВО НАУКИ И ЕЕ МНОГООБРАЗИЕ

Если теперь обратиться к процессу познания и попытаться оце­нить с позиций редукционистской программы реальное многообразие форм организации знания и методов его получения, то и здесь мы увидим ее ограниченность.

Наука подобна живой природе. Жизнь в принципе по сути своей не может существовать без ее воплощения во множестве форм. Так и наука. Ее полиморфизм обусловлен не только реальным многообразием действительности, но также и различным гносеологическим статусом всего ее инструментария, эффективность которого проявляется по-раз­ному в различных познавательных ситуациях.

Многообразие форм существования эмпирического и теоретиче­ского знания (факты, эмпирические закономерности, теории, метатео­рии и т.п.), методов его получения (отдельные методы, исследовательские программы, методологические установки и т.п.) пред­ставляют непреходящую, фундаментальную характеристику науки, ко­торая всегда будет ей присуща.

Единство же науки совсем необязательно должно проявляться во все большей редуцируемости одних форм организации научного знания и методов его получения к другим. Оно выражается во все более отчетливо вырисовывающихся взаимосвязях различных разделов науки, которые обнаруживаются при установлении реальных их возможностей в отображении действительности.

Итак, все существующее в мире характеризуется не только единством, но и многообразием, кото­рые не могут быть поняты в отрыве друг от друга.

Редукционизм дает упрощенное представление об их соотношении.

В нем не находит правильного отображения специфичность явлений как в их генезисе, так и в их функционировании. А тем самым искажает­ся и представление о многообразии форм един­ства различных явлений, реализующихся как в объективном, так и в субъективном мире.