IV. Право меньшинств и право этнических групп в средне- и восточно-европейском большом пространстве

Наш разбор доктрины Монро и ее контрпримера, принципа безопасности коммуникаций Британской мировой империи, должен был довести до научного сознания различие мыслимого в конкретных боль­ших пространствах международного права и универ-салистско-гуманного мирового права. Не только пер­воначальная подлинная доктрина Монро, но почти все важные принципиальные вопросы современного международного права в их собственном смысле на­ходятся под угрозой господства этого универсализма. От этого же самого универсализма должна была по­терпеть поражение Женевская Лига Наций. И между­народно-правовое регулирование так называемой за­щиты прав меньшинств, попытка которого была предпринята в 1919 году, он сделал неосновательным и самом в себе противоречивым мнимым образова­нием. Защиту прав меньшинств системы Верса­ля-Женевы в ее конкретном своеобразии можно луч­ше всего понять с точки зрения нашей постановки проблемы.

Правда, эта система с ее защитой прав мень­шинств сегодня исторически устарела. Но проявляю­щийся в ней международно-правовой образ мыслей и Целый мир принадлежащих к ней международно-пра­вовых принципов и образований понятий все еще продолжают действовать, и они ни в коем случае не исчезли. Они распространяются дальше державами западной демократии и являются частью духовной и

моральной подготовки к новой, тотальной мировой войне, к грандиозной «справедливой войне».' Поэто­му и критическая работа, сделанная немецкой нау­кой международного права как в отношении универ­сализма Женевской Лиги Наций, так и в отношении его попытки отождествления международного права и права Женевской Лиги Наций,² и в особенности в отношении либеральной системы защиты прав мень­шинств, ни в коем случае не утратила своего значе­ния.

В 20-летней истории защиты прав меньшинств Версаля—Женевы немецкое учение о народе и о пра­ве этнических групп выработало противопостав­ление, которое отделяет исходящее из народа и этнической группы право этнических групп от инди­видуалистически-либерально сконструированной за­щиты прав меньшинств. В этой области оказалась плодотворной трудная работа немецких хранителей права, я назову только несколько ведущих имен: М. Г. Бем, В. Хассельблат, X. Гербер, К. фон Леш, К. Г. Хугельман, Г. А. Вальц, Р. Гюрке, X. Кир, X. Рашхофер, К. О. Рабль. Их полная победа и как научно-правовой результат сегодня более не подле­жит сомнению. Сегодня все осознали юридическую и логическую бессмысленность, которая заключена уже в таком общем понятии, как «меньшинство». В поли­тической и социальной действительности за бессо­держательным словом «меньшинство» прячутся такие очевидно различные и противоречивые значения — вопросы урегулирования границ, вопросы культур­ной и национальной автономии, совершенно особой

¹ Carl Schmitt. Die Wendung zum diskriminierenden Kriegs-
begriff // Schriften der Akademie fur Deutsches Recht. Gruppe
Volkerrecht. Nr. 5. Munchen, 1938.

² Carl Bilfinger. Volkerbundsrecht gegen Volkerrecht // Schriften
der Akademie fur Deutsches Recht. Gruppe Volkerrecht. Nr. 6.
Munchen, 1938.

природы и не сравнимая ни с одним из этих вопро­сов еврейская проблема — что в этой связи я должен только напомнить об этом. В последнее время итог хорошо подвел Георг X. И. Эрлер: «В реальной дей­ствительности нет этой сущности "меньшинство". В ней есть живые общности самого различного рода, и даже сами национальные меньшинства опять же очень отличаются друг от друга».¹

Но вопрос так называемых меньшинств нуждается еще в прояснении с точки зрения принципов боль­ших пространств в праве народов, что является собственно темой нашего исследования. В праве меньшинств Версальского мирного договора скрещи­ваются многие противоречивые, исключающие друг друга тенденции. На переднем плане находится об­щая либерально-индивидуалистическая идея, что от­дельному индивидууму, случайно входящему в «мень­шинство», обеспечивается равенство и равноправие. Либеральный индивидуализм и наднациональный универсализм и здесь оказываются двумя полюсами того же самого мировоззрения. Гражданское равенст­во и охраняемые правом свободы либерального конституционализма здесь внутригосударственно предполагаются как настоящая основная норма евро­пейской цивилизации; они представляют собой внутригосударственный «стандарт» членов междуна­родно-правового сообщества, на котором должна основываться гомогенность членов международ­но-правового сообщества. Как уже обнаружилось на Берлинском конгрессе 1878 года, с этим связано дальнейшее, молчаливо, как само собой разумеющее­ся, предполагаемое представление, что западные де­мократические великие державы, в первую очередь, конечно, Англия, являются в этом отношении веду-

¹ Georg H. J. Erler. Missverstehen, Misstrauen und Misserfolg im Genfer Minderheitenschutzsystem // Zeitschrift fur Volkerrecht. BdXXII. 1938. S. 5.

щими и образцовыми.' Поскольку они считаются ис­тинными свободомыслящими правовыми и консти­туционными государствами, в их отношении никогда не может обсуждаться международно-правовая защи­та прав меньшинств; у них уже понятийно вообще не может иметься никаких нуждающихся в защите меньшинств. Наряду с этим структурным соединени­ем внутригосударственного либерализма и междуна­родно-правовой гегемонии западных демократий за­щита прав меньшинств Версальской системы содержит следующий, чисто насильственный эле­мент, который с циничной откровенностью выража­ется в знаменитом письме Клемансо к Падеревскому от 24 июня 1919 года: великие державы-победитель­ницы 1919 года в отношении вновь возникших или расширившихся благодаря их победе государств Вос­тока Европы располагают правом контроля и правом на вмешательство. Кроме того — и это в открытом разладе с притязанием на контроль и интервенцию чуждых пространству западных держав — действенно еще и третье представление, а именно пространст­венное: географическая область распространения Женевско-Версальской международно-правовой за­щиты прав меньшинств ограничена и простирается от Балтийского моря к Средиземному морю через

¹ Hermann Raschhofer. Die Krise des Minderheitenschutzes //
Zeitschrift fur auslandisches offentliches Recht und Volkerrecht.
Bd VI. 1936. S. 239-240; G. A. Walz. Inflation im Volkerrecht der
Nachkriegszeit // Beiheft zu Bd XXIII der Zeitschrift fur Volke­
rrecht. 1939. S. 70-71; он же. Artgleichheit gegen Gleichartig-
keit // Die beiden Grundprobleme des Rechts, Schriften der
Akademie fur Deutsches Recht, Gruppe Rechtsgrundlagen und
Rechtsphilosophie. Nr. 8. Hamburg, 1938.

² Об этом: Carl Schmitt. Neutralist und Neutralisierungen,
Verfassungs- und volkerrechtliche Bemerkungen zu dem Buch von
Christoph Steding // Das Reich und die Krankheit der europai-
schen Kultur, Deutsche Rechtswissenschaft. Bd IV. 1939. Heft 2,
также в: Positionen und Begriffe. a. a. O. S. 271 f.; далее: Zeitschr.
fur Volkerrecht XXIV. 1940. S. 164 f.

возникший в определенном историческом развитии пояс смеси народов.

Уже в переговорах на Парижской мирной конфе­ренции 1919 года выявилось противоречие, которое существует между универсалистской идеей всеобщей, индивидуалистически сконструированной защитой прав меньшинств и ее ограничением историко-поли-тически определенным пространством. Представи­тель Южно-Африканского Союза, генерал Smuts, который наряду с американским президентом Виль­соном самым ревностным образом защищал идею универсалистской Лиги наций, хотел снабдить Лигу наций большой программой гуманитарных задач и принципов и вписать эту программу в Устав. Тепе­решние статьи Устава 22 (мандат) и 23 (гуманитар­ные и подобные задачи Лиги Наций) были задуманы лишь как часть этой обширной программы. Прежде всего, в Уставе Лиги Наций должны были быть за­креплены свобода вероисповедания и защита нацио­нальных, религиозных и языковых меньшинств. Еврейский вопрос рассматривался как вопрос рели­гиозный. Представитель Японии потребовал, чтобы в Уставе Лиги Наций был выражен принцип расового равенства. Но расовое равенство особенно отверга­лось Австралией, на что японский делегат объявил, что Япония будет возражать против принятия свобо­ды вероисповедания, если не будет принято расовое равенство. Так выпали наконец оба программных пункта, как свобода вероисповедания, так и расовое равенство. Сопротивление, которое особенно Поль­ша и Румыния оказывали не всеобщей, но только их пространство затрагивающей системе защиты прав меньшинств, осталось безуспешным.

Основополагающая либерально-индивидуалисти­ческая и потому универсалистская' конструкция за-

' О систематической связи либерального индивидуализма и Универсализма в международном праве: Carl Schmitt. Die Wendung zum diskriminierenden Kriegsbegriff. a. a. O. S. 15.

щиты прав меньшинств была основой осуществляв­шегося посредством универсалистской Женевской Лиги наций контроля и интервенции чуждых про­странству западных держав в европейское восточное пространство. Эта конструкция была явно противо­речивым образом связана с ограничением этой же по своей идее универсалистской, защиты прав мень­шинств европейским восточным пространством. По­этому польское правительство было совершенно пра­во, когда оно 13 сентября 1934 года отказалось от своего дальнейшего сотрудничества с интернацио­нальными органами и контролем Версальской системы защиты прав меньшинств «до введения в действие всеобщей равномерной системы интерна­циональной защиты меньшинств». Ибо ограничение такой либерально-индивидуалистической, по своей сути универсалистской, системы защиты прав мень­шинств определенными государствами — это оскор­бительная дискриминация этих государств. В той же степени, как была оправдана эта польская позиция, напротив, бразильский делегат Мелу Франку не имел права делать значимым для Женевской защиты прав меньшинств географическое ограничение европей­ским восточным пространством и вмешиваться в ев­ропейские дела со своими антинародными идеями ассимиляции и плавильного котла. Мелу Франку дал на 37-м заседании Женевского Совета Лиги Наций 9 декабря 1925 года часто обсуждаемое определение, что в Америке не может быть меньшинств в смысле Женевской защиты прав меньшинств, поскольку по­нятие меньшинства в смысле Версальской системы предполагает совершенно определенное историче­ское развитие. Это, впрочем, правильно, так как вы­рисовывающаяся в Версальской системе защиты прав меньшинств географическая область принадлежит к определенного рода большому пространству, в кото­ром осмыслены особые международно-правовые точ­ки зрения и где защита народного своеобразия каж-

дой этнической группы необходима как раз от западных идей ассимиляции. Но разработка и прове­дение этих действующих для такого большого про­странства принципов — не дело чуждых пространству сил, вмешивающихся в это пространство извне; по­этому это не дело западноевропейских демократий, и не дело американского правительства, но дело несу­щих это пространство народных и государственных сил, в особенности Германского рейха.

Со времени заявления рейхсканцлера Адольфа Гитлера 20 февраля 1938 года в немецком рейхстаге-на основе нашей национал-социалистической идеи народа существует немецкое право защиты (право государства на защиту прав своих граждан) для не­мецких этнических групп чужого подданства. Тем са­мым выработан подлинный международно-правовой принцип. Он относится к принципу взаимного ува­жения каждой народности, который также торжест­венно признан в немецко-польских заявлениях от 5 ноября 1937 года и означает отказ от всех идеалов ассимиляции, абсорбции и плавильного котла. Это политическая идея, которая имеет здесь развиваемое, специфическое значение принципа больших про­странств в праве народов для средне- и восточно-ев­ропейского пространства, в котором живут многие, но — за исключением евреев — друг другу не инород­ные народы и этнические группы. Это не «немецкая доктрина Монро», но, пожалуй, соответствующее се­годняшнему политическому и историческому поло­жению германского рейха и восточноевропейского пространства применение международно-правовой идеи порядка пространства, на которой основывался и оправданный успех обнародованной в 1823 году американской доктрины Монро, пока она предохра­няла себя от универсалистско-империалистической фальсификации и оставалась подлинным, отражаю­щим интервенции чуждых пространству сил, прин­ципом больших пространств в праве народов. Что на-

ряду с этим содержащимся в заявлении от 20 февраля 1938 года принципом больших пространств продол­жают существовать прочие общие международ­но-правовые права защиты рейха для граждан и со­отечественников, понятно само собой и является проблемой самой по себе, которая не упраздняет или не нарушает специфическую идею принципа боль­ших пространств в праве народов.

Немецко-русский договор о границах и дружбе от 28 сентября 1939 года (напечатан в: Журнал междуна­родного права. Т. XXIV. С. 99) уже в официальном тексте использует понятие рейха. Он устанавливает границу «взаимных интересов рейхов» в области прежнего польского государства. В статье 2 договора недвусмысленно отвергается всякое вмешательство третьих сил в это соглашение и во введении как цель договора подчеркивается, что живущим там народно­стям должно быть обеспечено соответствующее их народному своеобразию мирное существование. Тем самым для этой части европейского пространства было покончено с Версальской системой так назы­ваемой защиты прав меньшинств. В связи с общим контекстом политического нового порядка на Восто­ке из балтийских стран немецкое население было переселено в область Германского рейха (немец­ко-эстонский протокол о переселении немецких эт­нических групп от 15 октября 1939 года и немец­ко-литовский договор от 30 октября 1939 года). Сюда же относится реэмиграция немцев из Волыни и Беса-рабии. Относительно Дунайского пространства вен­ское решение арбитража немецкого и итальянского министра иностранных дел от 30 августа 1940 года провело новую территориальную границу между Венгрией и Румынией с точки зрения справедливого порядка народов. В то же время между имперским правительством и венгерским и румынским прави­тельствами были заключены соглашения для зашиты немецких этнических групп в обеих странах, так что и здесь преодолена либерально-демократическая,

индивидуалистическая Версальская система мень­шинств; она заменена идеей порядка этнических групп. Для Добруджи румынско-болгарский договор от 7 сентября 1940 года предусматривает обязатель­ное переселение той и другой этнической группы из северной и южной Добруджи. Во всех этих случаях принцип невмешательства чуждых пространству сил как действующий принцип сегодняшнего междуна­родного права победил и в отношении права этниче­ских групп.