Серебрится трава

¯ ¯ | ¯ ¯ |

Орошенных степей.

(С. Есенин)

Для чего чтецу знать эти размеры стихов, что они дают ему как исполнителю? Очень многое! Ведь от того, в каком размере написано стихотворение, можно точнее представить ритм жизни лирического героя, накал его страстей, идейно-действенное начало произведения. Но не только размер стиха обусловливает его ритм. Есть много и других компонентов ритма. Об этом мы еще будем говорить. Однако необходи­мо подчеркнуть, что точное знание размера, которым написано стихотворение, позволяет вернее определить состояние, действие, настроение лирического героя, атмосферу событий; просто и поэтично исполнять их. Поэт, прежде, чем сочинять стихи, на волнующую его тему, погружается в волны ритма будущего создания. «Ритм —это основная сила, ос­новная энергия стиха» — говорил Вл. Маяковский. В своей статье «Как делать стихи» он рассказывает о том, что его строки рождались в ритмическом движении, в гуле, в музы­ке слов. «Размер получается у меня в результате покрытия этого, ритмического гула словами».⁸ — пишет он.

О роли ритма в поэтической форме говорит Лев Озеров:

Все держится на ритме: звезды, годы,

И музыка, и труд, и эти строки...

И человечество, не веря, веря,

Жестокой мерой мерит поколенья.

Здоровье — ритм, болезнь — его потеря,

И ты, мой стих, – мое сердцебиенье.

Так можно ли читать стихи, не ощутив сердцебиение поэта?

Порой опять гармонией упьюсь,

Над вымыслом слезами обольюсь...

— читаем мы незабываемые строки Пушкина.

Куда мне радость детьсвою?

В стихи, в графленую осьмину?

— восклицает Б. Пастернак. (9)

Забуду год, день, число,

Запрусь, одинокий, с листом бумаги я,

Творись, просветленных страданием слов

нечеловечья магия!

— пишет В. Маяковский.

Все дороги, все тропы земли,

Что проложены кем-то и где-то,

Где б ни начались, где б ни легли —

Все прошли через сердце поэта.

—утверждает Кайсын Кулиев.

Да, поэзии без чувств, без горячего биения сердца не бывает. Поэтому исполнителю надо чувствовать не только подтекст с его внутренним темпо-ритмом и переживанием (эта сторона быстрее увлекает чтецов), но и сам стихотвор­ный текст с его звучными формами, четкостью, размеренностью, с его внешним темпо-ритмом. «Актеры этого типа, — пишет К. С. Станиславский, — еще до начала чтения входят в волны темпо-ритма, все время остаются и купаются в них. При этом не только чтение, но и движения, и походка, и само переживание все время наполняются теми же волнами того же темпо-ритма. Они не покидают их и во время речи, и в моменты молчания, в логических и психологических пау­зах, и при действии, и при бездействии...

Такие актеры постоянно и невидимо носят в себе метро­ном, который мысленно аккомпанирует каждому их слову, действию, мышлению и чувствованию.

Только при таких условиях стихотворная форма не сте­сняет артиста и его переживания, а дает ему полную, свобо­ду для внутреннего и внешнего действия. Только при таких условиях процесса переживания и у внешнего словесного воплощения создается в стихотворной форме один общий темпо-ритм и полное слияние с текстом».⁹

Значит, умение легко определять размеры стихов, погружаться в волны их ритма помогает исполнителю органично жить в стиле, точно осуществлять то «речевое действие», о котором говорилось выше.