В. Д. Бонч-Бруевич: «Изловить бы этих негодяев»

Первый управляющий делами Совнаркома В. Д. Бонч-Бруевич, перейдя с 1933 года на работу в Государственный литературный музей в Москве, отличался необычайной активностью в написа­нии всевозможных писем. Он забрасывал ими руководителей страны по любому поводу.

«22 мая 1933 г. ЦК ВКПб) Тов. И. В.Сталину

Дорогой Иосиф Виссарионович,

на днях мне по почте прислали пасквиль на Горького, подлин­ник которого я отослал при особом письме т. Г. Г. Ягоде. Копию письма т. Ягоде при сем посылаю, так же, как и копию этого пасквиля.

Полагаю, что следовало бы сделать самое энергичное распо­ряжение в ОГПУ для изловления этих негодяев, которые позво­ляют себе рассылать по нашей почте такие гнусности на Алексея Максимовича.

С коммунистическим приветом Влад. Бонч-Бруевич». АПРФ. Ф. 45. On. 1. Д. 719. Л. 121. Машинопись, подпись — автограф.

Пасквиль, возмутивший Бонч-Бруевича, состоял из трех чет­веростиший под общим названием «Барон из Сорренто». В нем довольно язвительно высмеивалась непоследовательность взглядов и поступков А. М. Горького.

Сталин написал на тексте листовки черным карандашом: «Подлец! И. Ст.». А на письме Бонч-Бруевича: «Мой арх. Ст.».

Конечно, он прочел и копию письма, которое Бонч-Бруевич отправил Ягоде.

«Дорогой Генрих Генрихович, — говорилось в письме замести­телю председателя ОГПУ. — Посылаю Вам копию (здесь, навер­ное, описка, посылался оригинал. — В. С.) пасквиля на Горько­го, который мне прислали в конверте 16-го мая 1933 г. Значит есть у нас в Москве какие-то пакостники, которые позволяют себе не только печатать на машинке, но и распространять такие гнусности и гадости. Было бы очень хорошо эту публику взять под жабры. Я посылаю Вам подлинник этого письма, который может быть Вам поможет по машинке определить, где это стря­пается; также и конверт, на котором есть штемпель, а потому можно определить тот район, где опускалось это письмо».