Жертвы пропаганды

Публичное осуждение своих предшественников не помогло Ни­ките Сергеевичу, которого затем самого отстранили от власти к глу­бокому удовлетворению советского народа. При Брежневе же в «разо­блачении культа» не видели необ­ходимости, поэтому его просто свернули. Поступили с мудростью египетских жрецов: о Сталине про­сто старались пореже вспоминать. Он лишь иногда мелькал в филь­мах о войне.

Процесс возобновился при Ми­хаиле Горбачеве. Его «пере­стройка» тоже требовала какого-то обоснования, однако критика Брежневского «застоя» особого ре­зультата не приносила, поскольку экономическая ситуация в стране лишь стремительно ухудшилась. Недовольный народ, сердито вер­тящий в руках талоны на сахар и масло, нужно было чем-то отвлечь, и тогда из архивов снова подняли «дело Сталина». Прием был про­веренный: нужно было убедить людей, что новая власть положи­тельно отличается от старых вре­мен «тоталитарного режима». И так как дела новой власти были из рук вон плохи и ухудшались на глазах, то и маховик «разоблачения Ста­лина» раскручивался с невиданной скоростью.

Однако страдания «детей Ар­бата», как уже было замечено, мало кого интересовали, за исклю­чением отечественной «интелли­генции», с упоением перечиты­вающей Солженицына, Гинсбурга и «Огонек». Нужно было нечто, что непосредственно касалось бы ши­роких масс простых людей. То есть темы коллективизации, голодомо­ров, депортаций, штрафбатов и т.д.

Но эти темы имели очень со­мнительное авторство, поскольку большинство из них вышли из стен Министерства пропаганды Рейха. Действительно, до начала Великой Отечественной никакой четкой и организованной кри­тики (тем более «ра­зо­блачения») поли­тики Ста­лина не было. Ну, если не считать упреков в его ад­рес Троцкого, беспре­рывно флу­дившего из-за гра­ницы об «отходе от марксистских прин­ципов» (потом эти же тезисы ис­пользовал Хрущев). Но в 1941 году вторгнувшаяся в СССР гитлеров­ская коа­лиция имела на вооруже­нии не только танки и само­леты, но и лучшую в мире пропагандист­скую машину. И её работа за­ключалась в создании макси­мально чудовищного имиджа большеви­ков. Всё по тому же принципу: убе­дить русских (и другие на­роды Союза) в том, что пришедшие их «освобо­дить» немцы гораздо лучше, чем совет­ская власть.

Вас не удивляет тот факт, что «откровения» о миллионах рас­стрелян­ных, о голодоморе, об ужа­сах коллективизации, о безумных комиссарах и прочих «ужасах ста­линизма» впервые появились в немецких листовках, которые щедро расклеивались на «освобо­жденных» территориях, разбрасы­вались над окопами, раз­давались военнопленным и остар­байтерам. Потом они были взяты на воору­жение коллаборациони­стами как оправдание за свой пе­реход на сторону Гитлера. Но с окончанием войны они не были смыты в сортир – ими воспользо­вался для своей «антисоветской» агитации Запад. Кстати, симво­лично, что ораторами этих «эфи­ров свободы» зачастую были быв­шие пособники гитлеров­цев.

А теперь этим сомнительного свойства “наследством” активно пользуется пропагандистская ма­шина единороссов. Аналогия не косвенная – прямая.

Впрочем, иногда созданием аги­тационных материалов занимались и лучшие специалисты Запада. Например, тему Голодомора кури­ровал небезызвестный Роберт Конквист, автор нескольких книг о репрессиях и «искусственном го­лоде», он же ветеран британской разведки, а затем ответственный сотрудник британского Департа­мента Информации, где он непо­средственно отвечал за «антисо­ветскую» пропаганду. Сегодня в Украине некоторые считают его чуть ли не “великим историком,” который «открыл людям правду». Но на самом деле он всего лишь взял тему, начатую Геббельсом, и глубоко доработал её. Вот так тра­гедия голода 33-го года, причины и последствия которого до сих пор требуют серьезного изучения, пре­вратилась в «умышленный гено­цид», в оружие информационной войны.

Таким образом, к началу 90-х годов более-менее обоснованная критика «культа Сталина» в хру­щевском стиле сменилась урага­ном модернизированной геббель­совской пропаганды. Истина никого уже не волновала, напротив, поя­вился азарт дописывать новые нули к числу «жертв сталинизма», придумывать душераздирающие небылицы. Чем ужаснее и крова­вее были очередная книга, фильм, статья о «тоталитарном режиме», тем на больший успех они могли рассчитывать.

И в этом снова был всё тот же смысл: распад СССР, развал со­циально-ориентированной совет­ской экономики на хаос «свобод­ного рынка» нужно было как-то оп­равдать. Нужно было отвлечь лю­дей от их нынешних проблем и убедить, что сейчас живется лучше, чем раньше. Особенною ак­туальность эта пропаганда приоб­рела в канун выборов 1996 года в России и 1999 года в Украине, ко­гда главными противниками Ель­цина и Кучмы были коммунисты. Запугивание избирателей ужасами «коммунизма», опасностью «воз­вращения к сталинским временам» было основной темой избиратель­ной агитации кандидатов от «демо­кратической власти».

В итоге всё это мифотворчество создало новый «культ Сталина» – только отрицательный, зловещий. Как всякий культ, имеющий своих адептов, которые с фанатизмом верят в то, что Сталин уморил и расстрелял сто миллионов чело­век, хотел под корень извести всех украинцев и сослать в Антарктиду всех евреев. Которые очень хотели бы верить, что Сталин пил за зав­траком кровь «невинно репресси­рованных», которую ему по трубам поставляли прямо из подвалов Лу­бянки.

Эта вера в Сталина-монстра существует тоже не просто так. Она помогает верить в то, что ты живешь гораздо лучше, чем жили тогда твои несчастные, чудом из­бежавшие ГУЛАГа и расстрела предки. И даже если твой обед со­стоит лишь из «Доширака» или бу­терброда с соевой колбасой, ты успокаиваешь себя мыслями о том, что питаешься куда лучше, чем твои регулярно голодавшие ба­бушки и дедушки.

Поэтому, “Единая Россия” во главе со своими лидерами, вклю­чая президента, всеми силами вос­крешает сталинофобию и при под­держке “правозащитников” и пре­старелых “детей арбата”, продаж­ных депутатов и телешлюшек вроде Собчак и Канделаки и их со­ратников и соратниц среди журна­листской братии.

Однако пропагандистская ма­шина мифотворчества не смогла полностью справиться со своей за­дачей, столкнувшись с противо­действием неиссякаемого народ­ного фольклора. Навязываемый обществу «антикульт» Сталина вызвал у части этого общества об­ратную реакцию, заново создав положительный культ Отца наро­дов. Такой же мистифицирован­ный…

Иосиф Виссарионович был эру­дирован во многих науках, в том числе и исторической. Поэтому не исключал, что после смерти повто­рит судьбу Ши-Хуанди, Грозного и Наполеона. Однажды он даже про­ронил: «Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора, но ветер истории безжало­стно развеет ее!»

Но пока что ветер лишь добавил на его могилу кучу розовых лепест­ков от восторженных поклонников, знающих о реальном Сталине не более, чем его радикальные про­тивники. О нем сложили новые мифы, теперь уже позитивные, и разглядеть за всем этим реального исторического Сталина просто не­возможно. Он превратился в бы­линного персонажа, выступая в од­них сказках в качестве чудовищ­ного злодея, а в других – мудрого героя. Став, словно гоголевский Вий, «продуктом колоссального простонародного воображения».