2015-05-12
302
Победителя позднее не спросят о том, говорил ли он правду.
В развязывании и ведении войны имеет значение не правда, а победа.
Адольф Гитлер
Отечество надо защищать честным или хотя бы бесчестным образом. Все средства хороши, лишь сохранена была бы целость его.
Никколо Макиавелли
Правда о причинах германо-польского конфликта, который привел ко Второй мировой войне, покрыта густым слоем лжи. Множество историков, публицистов и исследователей всех мастей приложили к этому руку. Чтобы прикрыть неприглядную политику западного мира, в оборот был пущен незамысловатый миф. Мол, Гитлер был сумасшедшим, одержимым манией захватить весь мир. И поэтому в угоду своей агрессивности нападал поочередно на всех соседей, пока прогрессивное человечество не снесло ему и его режиму голову. Мы же видели, что поглощение фюрером Чехословакии и Австрии, его участие в испанской войне были вызваны отнюдь не жаждой безграничной власти. Это были логичные действия политика, имевшего тайные договоренности с определенными кругами западного истеблишмента, которые желали очередного сокрушения России-СССР.
Адольф Гитлер – величайший преступник всех времен и народов, осужденный судом человеческим и, без сомнения, Судом Высшим, перед которым предстанет каждый из нас. Но не нужно выливать на него всю грязь и мерзость политики того времени в попытке обелить других участников хитроумных интриг, в результате которых германский фюрер смог уложить в могилы десятки миллионов человек. Пусть каждый политический деятель получит справедливую оценку своего вклада в строительство нацистской военной машины. Ведь до сих пор под личиной «миротворцев» и «борцов за свободу» и прячутся главные виновники страшного кровопролития 1939–1945 годов.
Все «загадки» Второй мировой можно разгадать, если понять логику поступков основных участников событий тех дней. Историки удивляются: почему у Германии было так мало подводных лодок на момент начала войны с Великобританией, а судостроительная программа рейха должна была завершиться только в 1944–1945 годах? Ответ прост: так распорядился Адольф Гитлер. В мае 1938 года он проинформировал главу немецкого ВМФ адмирала Редера, что Англия является потенциальным противником Германии[376]. Говорит ли это о намерении Гитлера напасть на Британию? Нет. В современном нам мире и США вместе с блоком НАТО, и Китай являются потенциальными противниками Российской Федерации. Потенциальными – значит, возможными. Следовательно, Генеральный штаб нашей армии обязан иметь планы на случай конфликта с ними. Говорит ли это об агрессивности России? Нет, нисколько. Потому что у США, Великобритании и Китая мы точно так же числимся в списке вероятных противников, и военные этих стран имеют планы войны с нашей державой. Это обычная практика всех государств.
На 01.09.1939 в составе военно-морских сил находилось: авианосцы: Англия – 7, Франция – 1, Германия – 0; тяжелые крейсеры: Англия – 15, Франция – 7, Германия – 2; легкие крейсеры: Англия – 49, Франция – 12, Германия – 6; эскадренные миноносцы: Англия – 183, Франция – 59, Германия – 22; миноносцы: Англия – 0, Франция – 12, Германия – 20; подводные лодки: Англия – 65, Франция – 78, Германия – 57; торпедные катера: Англия – 27, Франция – 9, Германия – 20; мониторы: Англия – 3, Франция – 0, Германия – 0[377]. Гросс-адмирал Редер докладывал фюреру, что для войны с Англией нужно 300 подлодок, но, когда война началась, у Германии оказалось даже не 57 субмарин, готовых к выходу в Атлантику, а всего 23! То есть в 13 раз меньше, чем считали необходимым руководители германского флота! Разве можно так готовиться к войне с морскими державами? Конечно же, нет! Гитлер и не готовился к войне на море, без которой разгромить Британию, «владычицу морей», было просто невозможно. Потому что не готовился к войне с Англией и Францией вообще! Вот такой вот странный агрессор, который якобы собирался захватить весь мир.
Чтобы оценить степень агрессивности германского фюрера, нам надо посмотреть, какие задания он давал своим военным, какие планы просил их разработать. Вот здесь нас ждут любопытные сюрпризы. После откровений фюрера о том, что Англия потенциальный противник, адмирал Редер предложил Гитлеру на выбор два плана развития германского флота:
• первый предполагал усиленное строительство подлодок в самой срочной перспективе;
• второй, известный как план «Z», был рассчитан на длительный срок, так как обосновывался тем, «что в ближайшие десять лет война не начнется»[378]. Согласно этому плану надо было построить множество больших надводных кораблей. Несмотря на то, что рассчитывался план на 10 лет (до 1948 года), Гитлер потребовал выполнить его за 6 лет. Значит, судя по выбранному плану развития флота, фюрер собирался воевать с Англией не ранее 1944–1945 годов. А начал в 1939-м! И главной ударной силой в начавшейся войне стали подводные лодки, производить которые в большом количестве и сразу Гитлер как раз и запретил! Зачем же фюрер выбрал план «Z»?
Вот что пишут по этому поводу англосаксонские исследователи: «Причину такого весьма ошибочного, в свете последовавших событий, решения понять довольно трудно. Гитлер, по-видимому, считал, что крупные военные корабли смогут оказать политическое влияние»[379]. По мнению западных историков, Гитлер просто «забыл», что еще в Первой мировой войне германские подводные лодки поставили Британию на грань гибели, отправляя на дно десятки и сотни английских кораблей. Ведь Англия – остров, и все ее снабжение осуществляется морским путем. А вот тягаться с английским надводным флотом – затея неумная: британцы внимательно следят за кораблестроением других стран и на каждый ваш корабль могут построить два своих. Возможности судостроительных верфей Британской империи превосходили в то время возможности любой другой державы.
И вот, готовясь «захватить весь мир», Адольф Гитлер принимает план: подлодок строить минимум, надводных кораблей – максимум. Сроки выполнения тоже не могут не удивлять: 1944–1945 годы. В своем ли уме Гитлер? Ведь от момента принятия плана до начала войны в сентябре 1939 года пройдет всего один год, и надводные корабли еще не будут построены! Чем же фюрер собирается воевать с английским флотом, запрещая строить подводные и не успевая создавать надводные военные суда?
Читать западных историков – одно удовольствие: такое впечатление, что они своих книг в глаза не видели. Иначе бы вычеркнули из них неимоверные ляпсусы, которыми эти книги пестрят. Например, такой: «Гитлер постоянно ошибался в определении момента начала войны – 1 сентября 1939 года»[380].
Вдумайтесь: главный агрессор всех времен и народов ошибался со сроками войны, которую сам и развязал! Как такое может быть? Это же бред! Со сроками войны может ошибиться только тот, на кого нападают, а вот нападающий ошибки совершить не может, так как сам дату начала военных действий и назначает. Решил Гитлер ударить по СССР 22 июня 1941 года – и ударил, решил на Польшу напасть 1 сентября – и напал… Какая же тут ошибка может получиться? А нам горе-историки высказывают взаимно исключающие идеи: Гитлер, мол, войну агрессивную и захват всего мира запланировал, вот только со сроками ее ошибся. Рановато начал. И в словесной шелухе теряется главный факт: Германия, начиная войну первой, совершая нападение на Польшу, почему-то к войне была совсем не готова. Зачем же Гитлер начал войну, не подготовившись? Вот здесь и идет в ход тезис о его идиотизме и непомерной агрессивности – и объяснений никаких вроде не надо. Маньяк, он и есть маньяк, какой с него спрос.
Только объясните нам, дорогие историки, как этот агрессивный идиот собрал более 40 % голосов на выборах, как создал армию, которую уничтожали потом долгих шесть лет почти всем миром, как сумел без единого выстрела собрать германские земли вновь воедино? Почему до мая 1945 германские солдаты фанатично дрались за своего фюрера? Как получилось, что этого маньяка американский журнал «Тайм» выбрал «человеком года» в последнем мирном 1938 году[381]?
Если мы хотим узнать страшную правду о событиях того времени, если хотим определить виновников колоссальной человеческой катастрофы, в которую вылилась Вторая мировая война, надо прямо смотреть в глаза неприятным фактам. Нельзя позволять засорять свои головы сказками и небылицами. Адольф Гитлер не был идиотом. Он был германским государственным деятелем, который до 01.09.1939 весьма ловко восстановил свою страну. И вдруг этот удачливый во всех отношениях политик «ошибается» в сроках начала войны. Почему? Да потому что он все время своего пребывания у власти готовился к другой войне – к нападению на СССР. А не к той Второй мировой, которая состоялась в реальности. Получая сигналы по разным каналам от англичан, Гитлер был уверен, что Британия и Франция не вмешаются. Ведь прежде именно их информация помогала фюреру быть «провидцем» и предугадывать все события на политической сцене. Вот отсюда и все «странности» и «ошибки», о которых толкуют исторические книги.
Немецкие подводные лодки были основным средством борьбы Германии с Великобританией. Почему же Адольф Гитлер запрещал производить их накануне начала Второй мировой войны?
А теперь вернемся к немецким подводным лодкам. Ведь для того чтобы субмарины могли показать свои возможности, нужен достойный противник. Точнее говоря, подходящая жертва. Чтобы пускать на дно десятки торговых и боевых кораблей, необходимо, чтобы у потенциального противника эти корабли были. Для сотен подводных лодок работа найдется, лишь если поставлена цель потопить флот Великобритании и ее союзников. Больше ни у кого такого большого торгового и военного флота в мире нет. СССР достаточным количеством судов, а значит, и целей для атак немецких субмарин не располагал. Наш флот к 1941 году обладал 3 линкорами, 4 тяжелыми крейсерами, 5 легкими крейсерами, 31 эсминцем, 19 миноносцами, 156 подлодками, 120 торпедными катерами[382].
Это будет потом ясно видно на примере реального хода боевых действий. На всех морях за время всей Второй мировой войны немецкие подводники утопили 2759 судов[383]. Но нас интересуют корабли, носившие флаг СССР. Поскольку Карл Дениц о принадлежности судов не говорит, мы попытаемся определить, складывая цифры жертв в морях, где советские корабли плавали во время войны. Предположим, что все 26 судов, погибших в Черном море, были нашими, 18 утопленных в Балтийском море тоже, 99 погибших в Ледовитом океане, водах Норвегии, Баренцевом море и на Северном морском пути также отнесем на наш счет. (Хотя очевидно, что в норвежских водах и в конвоях, шедших в Мурманск, топили и англичан, и корабли других стран.) Тогда получится, что немецкие подлодки потопили за время войны 143 советских корабля.
Но даже по этой заведомо завышенной оценке потерь нашего флота видно, что лишь около 5 % (!) жертв германских субмарин плавали под флагом Советского Союза! Поэтому еще до начала конфликта с СССР Гитлеру было ясно, что Германии для борьбы с советским флотом много подводных лодок не нужно. А вот для войны с Англией нужно, и чем больше, тем лучше. Но Гитлер ведь готовился воевать со Сталиным и потому запретил строить подлодки в больших количествах. К чему переводить дефицитные сталь, каучук и мощности немецких верфей?
Вот график спуска на воду германских субмарин: 1935 год – 14 подлодок; 1936 – 21; 1937 – 1 (!) подлодка; 1938 – 9; 1939 – 18 подлодок[384]. Перед нами график державы, о войне с Англией даже не помышлявшей! Сначала пару лет строят подлодки, чтобы они были в «ассортименте» немецкого флота, потом два года практически не делают их, а когда появляются признаки конфликта с Британией, вновь начинают производить. Восемнадцать лодок за 1939 год – это много или мало? По сравнению с одной в 1937-м их выпуск увеличился в 18 раз, а вот в сравнении с цифрами последующего производства может показаться, что до того немцы подлодки не делали вообще. Начав Вторую мировую с 57 субмаринами, они произвели с 1 января 1940 по 8 мая 1945 года – 1095 подводных лодок[385], значит, более 200 в год. Вот и сравните…
А как же быть с гитлеровскими планами строительства авианосцев и линкоров? О чем говорят они? Да о том же: к войне с Англией и в 1945 Гитлер не готовился. Это легко понять, взглянув на цифры плана «Z». Не будем утомлять читателя этой арифметикой: кто хочет, может посмотреть их самостоятельно[386]. Отметим лишь очевидный факт: даже после стопроцентного выполнения плана строительства авианосцев и линкоров немецкий флот был бы все равно меньше даже одного британского, не говоря о совокупной мощи англо-французского флота. Не говоря уже о том, что все шесть лет выполнения плана «Z» британские верфи тоже бы не простаивали.
Вот теперь в самый раз вновь вспомнить англосаксонских историков. Что они там утверждали? Гитлер считал, что «крупные военные корабли смогут оказать политическое влияние». Да, для того фюрер их и строил, чтобы иметь это самое влияние на друзей-англосаксов, чтобы они его уважали. Чтобы легче потом было с ними разговаривать, чтобы приняли они Германию в клуб ведущих держав. Но не для того, чтобы с англосаксами воевать! Для войны нужно не «влияние», а торпеды и снаряды. Но не видят столь очевидной логики западные историки. Просто «не видят» или «не видят» за деньги и академические звания, за большие тиражи и за свою известность в литературных и научных кругах?
Гитлер в 1939 году не думал о большой войне. А в маленьком конфликте с Польшей он надеялся обойтись своими силами. И поэтому впутался в мировую войну, не имея надежного союзника. СССР для Германии таким союзником не был и воевать на стороне Гитлера не собирался. Но на стороне Германии не собирались воевать даже итальянцы! 20 августа 1939 года, то есть за 11 дней до начала войны, о планах Гитлера узнал Муссолини. И пришел в ужас! Уже на следующий день, 21 августа, министерство иностранных дел Италии составило для немцев специальную записку. В ней говорилось, что германо-итальянский союз, так называемый «Стальной пакт», был подписан на условиях, что война будет развязана не ранее чем через два-три года. А тут выясняется, что она начнется менее чем через 2 недели! Когда в ответном послании немцы попросили Муссолини указать, что надо сделать для того, чтобы более ранние сроки Италию «не смущали», итальянцы выставили такие заведомо нереальные объемы поставок материалов, оружия и амуниции, что выполнить их Германия не смогла бы никогда. А без всего этого, резюмировал Муссолини, он воевать не может. Что, вы думаете, сделал Гитлер, лишившись своего по сути ЕДИНСТВЕННОГО союзника на тот момент? Ничего. Решил воевать в одиночку[387]! Со всем миром? Ведь нам говорят, что Гитлер развязал именно мировую войну. И навоевался досыта.
С 1939 по 1945 год в состоянии войны с Германией находились 52 (!) государства[388]. Вот график вступления во Вторую мировую войну этих стран.
1939 год:
1 сентября – Польша;
3 сентября – Великобритания, Австралия, Индия, Новая Зеландия, Франция;
4 сентября – Южно-Африканский союз;
7 сентября – Канада;
1940 год:
9 апреля – Норвегия;
10 апреля – Дания;
10 мая – Нидерланды, Бельгия, Люксембург;
1941 год:
6 апреля – Югославия и Греция;
22 июня – СССР;
8 декабря – Китай;
11 декабря – США, Куба, Доминиканская республика, Гватемала, Никарагуа, Гаити, Гондурас и Сальвадор;
16 декабря – Чехословакия (эмигрантское правительство в Лондоне);
1942 год:
13 января – Панама;
28 мая – Мексика;
28 августа – Бразилия;
9 октября – Абиссиния (война объявлена вновь утвердившимся правительством);
1943 год:
16 января – Ирак;
7 апреля – Боливия;
9 сентября – Иран;
13 октября – Италия (правительство маршала Бадольо);
29 ноября – Колумбия.
И Гитлер реально планировал разбить и оккупировать все эти страны? Неужели у него хватило бы солдат, чтобы просто поставить во всех покоренных странах гарнизоны? При этом к начавшейся шестилетней войне Германия оказалась совсем не готова! А ведь в 1944 году противниками Германии стали Либерия, Румыния, Болгария, Венгрия и даже маленькое, но гордое государство Сан-Марино. А в 1945 году – Эквадор, Парагвай, Перу, Уругвай, Венесуэла, Турция, Египет, Сирия, Ливан, Саудовская Аравия, Финляндия. Последним государством, объявившим Третьему рейху войну, стала Аргентина, сделавшая это 27 марта 1945 года…
Не понимая логики появления, роста и развития нацизма, не понимают историки и мотивы «странных» решений фюрера. Если же допустить «крамольную» мысль, что Адольф Гитлер никогда не помышлял о мировом господстве, все становится на свои места. Германский лидер хотел стать равным партнером англосаксонского мира и воевать с ним вовсе не собирался. Но ведь в клуб избранных держав так просто не пускают. «Входным билетом» для гитлеровской Германии должно было стать уничтожение России-СССР.
Начав против своей воли борьбу с Англией и Францией, Гитлер в итоге попытался приобрести этот билет 22 июня 1941 года.
Но вернемся в март 1939 года. Горячим выдался этот месяц для дипломатов всех стран! Плавились от напряжения трубки телефонов, ломались клавиши печатных машинок, в урны летели упаковки таблеток от бессонницы и головной боли. Так тщательно выверенный, фактически ювелирный план создания Третьего рейха и последующего сокрушения им Советской России вдруг в одночасье растаял в воздухе. Новая реальность могла вогнать в депрессию любого, кто знал, какой она должна была быть. В центре Европы расцветала Германия, вобравшая в себя все земли кайзеровской империи и присоединившая лучшие куски империи Габсбургов. А западным руководителям надо было решать (и очень быстро), как вести себя в ситуации выхода Гитлера из-под контроля. Теперь, когда он так ловко всех провел с «неприсоединением» Украины, оставалось только два выхода: либо садиться с ним за стол переговоров для переписывания сценария на его условиях, либо заставить строптивого фюрера вернуться к соблюдению прежних договоренностей путем жесткого нажима. Запад выбрал второй вариант.
И не потому, что неожиданно обрел потерянную уверенность в себе. Просто дипломаты Англии, Франции и США как никто другой знали один печальный для германского фюрера факт: вся мощь его рейха была дутой, искусственно созданной. Без подпитки извне, без внешних ресурсов Германия с ее непомерно разросшейся военной структурой существовать не могла. Единственным выходом для Гитлера, решением всех его внутриэкономических проблем была война. И вот здесь руководители западных демократий могли позволить себе быть очень большими оптимистами.
Пусть собака, которую вы вырастили, сорвалась с цепи, рычит и к себе не подпускает. Неприятно, но терпимо. Через некоторое время она ведь захочет есть. А кормить ее теперь никто не будет. Что сделает собака? Начнет искать пищу. Если в этот момент закрыть дом и, взяв в руки ружье или хорошую дубину, встать у дверей, то голодный зверь на вооруженного хозяина наброситься не решится. Чтобы не умереть с голоду, собаке придется разорвать на части кого-то другого.
Что вышедший из-под контроля Гитлер может сделать? Как «укусить» голодной гитлеровской собаке взрастивших его Францию и Англию? Да никак! К войне с англичанами и французами немцы не готовы, ибо эта война не может быть только сухопутной, а, как мы знаем, германский флот уступал и французскому, и британскому по отдельности, не говоря о совокупной морской мощи союзников. Разве может решиться всерьез воевать с Францией и Англией выращенный ими Адольф Гитлер? Ведь за их спиной две необъятные империи, раскинувшиеся на земном шаре. Ведь за ними «нейтральные» Соединенные Штаты, которые никогда не допустят уничтожения Великобритании. Даже до британских и французских колоний, раскинутых по всему миру, до Канады, до Южной Африки и Австралии, немцам элементарно не доплыть!
А из этого очевидного факта следовали определенные выводы. Сценарий Первой мировой витал над политиками и военными той поры. Начнись боевые действия – и германская экономика будет удушена морской блокадой, которую начнут англичане. Пути подвоза с Востока, по суше, тоже немцев не спасут: рядом с Германией находятся верные союзники англичан и французов – Польша и Румыния. Их ведь еще Гитлеру передать не успели. А раз он не контролирует румынские месторождения, значит, у него нет ни одного гарантированного источника поставок нефти! Следовательно, воевать Гитлер не может: запасы бензина и керосина кончатся быстро, а без топлива никакая современная война невозможна. Поэтому здравый анализ ситуации подсказывал лидерам Англии и Франции, что дела их не так уж и плохи. Надо только достаточно жестко показать зарвавшемуся Гитлеру, что у него нет альтернативы, кроме как следовать старому сценарию.
Оценивая дипломатические маневры Запада с марта по сентябрь 1939 года, когда началась Вторая мировая война, надо четко понимать, что все шаги английской и французской дипломатии были направлены вовсе не на ее предотвращение. Запад уже не только пряником, но и кнутом пытался заставить Германию напасть на СССР. Нужно было быстро «отрезвить» германского фюрера, у которого от успехов, похоже, начала кружиться голова. Надо было резко и жестко продемонстрировать, что вся его экономика несамостоятельна, а никакие внешнеполитические акции Берлина без разрешения Лондона и Парижа более не будут возможными. Все, триумфальное шествие Гитлера закончилось!
«Больше успехов не будет» – вот основная мысль, которую доносили до фюрера все поступки западных дипломатов. Будут трудности, очень большие трудности. А если попытаешься броситься на хозяина, тебе гарантирована война со всем миром, как это было в Первую мировую. Шансов на победу – ноль. Единственный выход – вернуться в «объятия» старых друзей…
Запад в одночасье становится в отношении Гитлера непримиримым и жестким. Звучат из уст глав Англии и Франции речи, обличающие его агрессивную сущность. Такими же гордыми становятся и союзники Лондона и Парижа. В первую очередь самые важные – поляки. Их отношения с гитлеровской Германией всегда были трогательно душевными и дружественными. Их связывало очень многое. У обеих держав был один и тот же отец-создатель – Англия, Франция и США. Да и способы правления в Польше и Германии были удивительно похожими – диктатура. Было между Варшавой и Берлином и еще много общего. Например, антисемитизм. Но об этом чуть позже.
Для того чтобы убедиться, с кем была связана своей пуповиной родившаяся[389] после Первой мировой войны Польша, надо просто посмотреть на дату ее рождения, только очень внимательно. В любом учебнике истории мы эту дату найдем и прочитаем: 11 ноября 1918 года Польша была провозглашена независимой.
Интересная наука история. Главное в ней – это даты. Учителя заставляют учеников запоминать их, ими забиты головы профессоров и доцентов. Но почему-то никто и никогда не сопоставляет даты в учебниках по этой науке. А ведь они сразу откроют нам скрытый смысл происходящих событий. Вот как в случае с Польшей: читают люди, когда она создана, и какие мысли приходят на ум самому рядовому читателю? Никаких. А вы напишите рядом, что именно 11 ноября 1918 года германская делегация подписала в Компьенском лесу то самое перемирие с Антантой, что так смахивало на безоговорочную капитуляцию[390]!
Вспомните, как бессовестно врал принц Макс Баденский об отречении кайзера, чтобы это перемирие можно было подписать. Вспомните всю ту грязь предательства и низости, которую влили несколько дней ноябрьской немецкой революции 1918 года в германскую историю. Вспомнили? А теперь подумайте, почему же польские «борцы за свободу» провозгласили восстановление своей страны именно в этот день? Не раньше и не позже? Кто же им сказал, что Германии больше уже не будет? Что ее правители предали свой народ и своего кайзера? Кто мог прогнозировать дальнейший ход событий? Ведь не лучше ли было подождать пару дней и посмотреть, как дела пойдут дальше? И объявить о воссоздании Польши числа этак 13-го? Ладно, 13 – цифра несчастливая, значит, 14 ноября. Но нет, поляки быстро создают свое государство именно в этот день!
Значит, ждали, значит, готовились, значит, были предупреждены, что сообщение о подписании перемирия – это не перерыв в войне, а ее конец. Кто же так хорошо знал всю подоплеку мировой закулисы? Тот, кто эту политику сам и вершил. Ну, а на вопрос, кто организовал и нашу, и немецкую революции, мы уже ответили в предыдущих главах. Из разведок стран Антанты черпали свою осведомленность польские «патриоты». А если посмотреть, какой политической масти они были, то увидим мы до боли знакомую картину: ребята сплошь члены ППС, польского аналога социал-демократической партии.
Основоположником современного польского государства считается глава Партии польских социалистов (ППС) Юзеф Пилсудский. В мемуарах другого «борца за свободу», только русского – главы партии эсеров Виктора Чернова, мы можем прочитать фантастический рассказ о том, как будущий глава Польши мог предсказывать будущее. Никакой иронии в этом нет. Чернов пишет, что накануне Первой мировой войны, примерно за полгода до ее начала, когда никто и не мог подумать, что она начнется, Пилсудский прочитал лекцию, где дал удивительно точный прогноз. Он предсказал в самом скором времени военный конфликт и его участников, а также со стопроцентной точностью обрисовал весь ход противоборства держав: «…Пилсудский ставил ребром вопрос: как же пойдет и чьей победой кончится война? Ответ его гласил: Россия будет побита Австрией и Германией, а те в свою очередь будут побиты англо-французами (или англо-американо-французами). Восточная Европа потерпит поражение от Европы Центральной, а Центральная – в свою очередь от Западной. Это и указывает полякам направление их действий»[391]. Это не предсказание – это знание. После общения с первоисточником – британской разведкой. Поэтому и объявляет Пилсудский с товарищами создание Польши именно в ЭТОТ день!
Только Польша была «объявлена», как буквально на следующий день ее официально признали Англия, Франция и США. И началась бурная история восстановленного польского государства. Не прошло и полгода, как в марте 1919-го поляки начали активно сколачивать «Великую Польшу» в границах XVI века. А поскольку для этого требовалось сильно урезать территорию России, то в помощниках и спонсорах недостатка не было. Снабжение польской армии целиком взяли на себя американцы. Она была ими одета с иголочки и досыта ими же накормлена. За шесть месяцев 1919 года США поставили полякам 260 тысяч тонн продовольствия на огромную по тем временам сумму 51 млн долл. И это только продовольствие! Военные поставки были еще более внушительными. Весной 1920 года Англия, Франция и США поставили Польше 1494 орудия, 2800 пулеметов, 385,5 тысячи винтовок, 42 тысячи револьверов, около 700 самолетов, 200 бронемашин, 800 грузовиков, 576 млн патронов, 10 млн снарядов, 4,5 тысячи повозок, 3 млн комплектов обмундирования, 4 млн пар обуви, средства связи и медикаменты[392].
Хотите провести небольшой «следственный эксперимент»? Найдите, какое количество вооружения, комплектов обмундирования, тонн продовольствия Англия, Франция и США поставили русским белогвардейцам, и сравните с приведенными цифрами поставок этих же стран полякам. И вы стразу поймете, что армию, ведущую борьбу за Россию, у наших «друзей» никак не получалось вооружить, одеть и обуть, зато борющиеся против России всегда получали полное обеспечение от Запада. Эта ситуация не изменилась и по сей день…
Не удивительно, что поначалу польская армия потеснила Красную армию и оккупировала значительную часть Украины и Белоруссии. Однако сами поляки не были в состоянии пользоваться новейшей техникой того времени – не хватало квалификации. Поэтому эскадрилья имени Костюшко, действовавшая против армии Буденного, была сформирована из американских летчиков, а командовал ею полковник армии США Фаунтлерой. В июле 1919-го свой вклад в строительство независимого польского государства внесла и Франция, на территории которой была сформирована и доставлена на русско-польский фронт 70-тысячная польская армия, состоявшая в основном из граждан США и военнопленных германской и австро-венгерской армий польской национальности[393].
8 августа 1919 года воодушевленные поляки захватили Минск. Но это были, так сказать, «пограничные инциденты». Дата «официального» старта советско-польской войны в историографии – 25 апреля 1920 года, когда началось наступление польских войск на Киев. Вторжение сопровождалось еврейскими погромами и массовыми расстрелами. Тысячи евреев погибли во время резни в городах Ровно и местечке Тетиево. Состоялись массовые расстрелы мирного населения в деревнях Ивановцы, Куча, Собачи, Яблуновка, Новая Гребля, Мельничи, Кирилловка. Украинские газеты того времени полны сообщений с мест, куда ступила обутая в американский ботинок нога польского солдата: «В Черкассы 4 мая доставлено 290 раненых из городов и местечек, занятых поляками, – говорилось в одном из сообщений, – женщины и дети. Есть дети в возрасте от года до двух лет… Раны нанесены холодным оружием»[394].
В современном нам мире это называлось бы этнической чисткой. Поляки называли освобождением от большевизма.
7 мая 1921 года столица Украины была «освобождена»[395]. Затем последовал мощный удар Красной армии, и агрессоры покатились назад. Отступающая польская армия, как смерч, проходит по территории, круша и сжигая еврейские местечки. Пинск, Лунинец, Василевичи, Городея, Койданово, Несвиж, Песочное, Мир, Узда, Столбцы, Уречье – вот далеко не полный перечень уже «белорусских» еврейских погромов, учиненных борцами за Великую Польшу. По данным информационно-статистического отдела Евобкома (Еврейский областной комитет) минимальное количество евреев, пострадавших при отступлении поляков из Беларуси летом 1920 года, составило 350 тысяч человек (120 тысяч детей и 80 тысяч взрослых)[396].
Боевые действия советско-польской войны (которую правильно называть войной русско-польской) плавно переместились под стены Варшавы, которую едва не захватила Красная армия. Однако огромная помощь Польше со стороны Антанты и ошибки советского командования не позволили этому случиться. В итоге 18 марта 1921 года был заключен Рижский мирный договор, по которому к Польше отошли Западная Белоруссия и Западная Украина. По сравнению с «аппетитом» создателей новой Польши достигнутые поляками результаты успехом никак не назовешь. Никакой великой Польши «от моря до моря» создать не удалось, а вот гигантский Советский Союз появится на карте через совсем небольшой промежуток времени. Но почему-то Рижский мир до сих пор считается дипломатическим поражением России.
Однако на этом поляки свою воинственность не утратили. Получив отпор на Востоке, они начали разбойничать на Западе. В октябре 1920 года, бесцеремонно нарушив Сувалкский договор, польские войска захватили Вильно (Вильнюс) и Виленскую область у такой же «свежеиспеченной» независимой Литвы. Еще через семь месяцев Польша начала вторжение на территорию впавшей в анархию и хаос Германии. Цель вторжения – захват Верхней Силезии, богатой промышленными предприятиями и угольными копями. Весьма любопытна предыстория этой агрессии. На Версальской мирной конференции было решено разрешить германо-польский спор мирным путем – через референдум. Польша вела бешеную агитацию среди польской части населения и даже несколько раз поднимала восстания, желая поставить Германию и мировое сообщество перед совершившимся фактом захвата этого района поляками. Однако германские добровольцы и полиция подавили попытки путча, и голосование все-таки состоялось 20 марта 1921 года. Победу почти с двукратным перевесом получили сторонники присоединения к Германии.
Но результаты голосования для правительств мало значат, если речь идет о сталелитейных заводах и угольных шахтах. Поэтому, проиграв плебисцит, Польша устроила в Силезии восстание, подкрепленное вторжением 3 мая 1921 года польской армии. Англия, Франция и США этой агрессии покровительствуют и сообщают Веймарскому правительству, что немецкая армия не должна полякам противодействовать. В случае использования рейхсвера союзники вмешаются в конфликт на стороне Польши. Поэтому германская армия бездействовала, а с поляками сражались только отряды немецких добровольцев («Фрайкорпс»). В результате немцы были оттеснены, а часть провинции захвачена. А в октябре 1921 года конференция союзнических послов, проигнорировав результаты голосования, узаконила польский разбой и решила передать Польше 30 % территории Верхней Силезии. Думаю, вы не удивитесь, узнав, что именно в этих 30 % территории заключаются 95 % всех угольных запасов этой земли[397].
Отдельная тема экскурса в историю Польши – отношение поляков к попавшим к ним в плен солдатам противника. Речь идет о красноармейцах, оказавшихся в руках поляков во время советско-польской войны. Их было много, и точное их число неизвестно. По данным польских источников, в плен попало около 100 тысяч красноармейцев, из них погибли 16–18 тысяч. Согласно советским и российским источникам, эти показатели значительно занижены: из 157 тысяч красноармейцев, взятых поляками в плен, погибли в лагерях от болезней, голода и плохих условий содержания 60 тысяч[398]. Другие наши источники называют еще большую цифру.
Отчего погибли русские солдаты в польском плену? Да оттого же, от чего умрут спустя 20 лет их братья и сыновья, взятые в плен германским вермахтом страшным летом 1941 года. От нечеловеческого обращения!
Речь идет обумерщвлении 80 (!) тысяч пленных красноармейцев в польских концлагерях [399]. Их названия не знакомы широкой публике. Они ничего вам не скажут. И возникли они на два десятилетия раньше немецких лагерей смерти. Освенцим – это всего лишь «продолжение» польских концлагерей Стшалков и Тухоли. Садисты разных народов очень друг на друга похожи. Вот и предмет особых издевательств со стороны немцев будет сходен с польским: коммунисты, евреи или заподозренные в принадлежности к ним[400].
Пленных бьют, над ними издеваются. Впрягают вместо лошади в повозки с испражнениями и заставляют их возить. По свидетельству полпреда РСФСР в Польше, «арестованных ежедневно выгоняют на улицу и вместо прогулок обессиленных людей заставляют под команду бегать, приказывая падать в грязь и снова подниматься. Если пленные отказываются ложиться в грязь или если кто-нибудь из них… не может подняться…, то их избивают прикладами»[401].
Имеются свидетельства о таких преступлениях, совершенных польскими войсками, за которые судили в 1945-м офицеров германских дивизий СС. Это массовые расстрелы захваченных пленных и приказы «пленных не брать», что, по сути, означало то же самое[402].
Агрессия и нарушение договоров – вот питательная среда для создания новой Польши. Подобная репутация, так же как существование концлагерей, не соответствует понятию истинно демократического государства. Впрочем, Польша, будущая «жертва» гитлеровской агрессии, таковым и не являлась. Тем, кто льет крокодиловы слезы по поводу того, какую хорошую страну погубила нацистская Германия, следует вспомнить, что поляки установили в своей стране диктатуру ненамного мягче немецкой. 12 мая 1926 года основатель польского государства Юзеф Пилсудский при поддержке армейских подразделений совершил поход на Варшаву и захватил власть. Отношения Германии и Польши после конфликта в Силезии особенно теплыми не были. Но вот к власти 30 января 1933 года пришел Адольф Гитлер, и все сразу изменилось. Польша была первой страной, с которой новый германский канцлер подписал серьезный внешнеполитический документ: 26 января 1934 года Германия и Польша заключили Пакт о ненападении сроком на 10 лет. Потом последует еще множество двусторонних переговоров, которые объединит одна деталь: на них будут обсуждаться совместные действия против Советского Союза.
Кто в этом сомневается, может познакомиться с высказываниями видных польских историков. Например, профессора Исторического института Варшавского университета Павла Вечоркевича, автора многочисленных книг и статей. Он как раз специализируется на изучении истории России и СССР, военной истории, а также новейшей истории Польши. В своем интервью 28 сентября 2005 года, опубликованном в официальном органе Польской республики – газете «Rzeczpospolita», он с солдатской прямотой отвечает на вопрос о степени дружбы Гитлера и его будущей «жертвы»: «Мы (Польша. – Н. С.) могли бы найти место на стороне рейха почти такое же, как Италия, и наверняка лучшее, нежели Венгрия или Румыния. В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск»[403].
Эдуард Рыдз-Смиглы – маршал, главнокомандующий польской армией в 1939 г. Один из основных виновников ее страшного разгрома. После поражения бежал в Румынию. Однако к чести маршала надо сказать, что повел он себя как настоящий офицер. Рыдз-Смиглы добровольно фактически сложил с себя свое звание и 30 октября 1941 г. вернулся в оккупированную Варшаву, чтобы в качестве простого солдата бороться с немцами. Однако, не успев принять участие в боевых действиях, он умер от сердечного приступа 2 декабря 1941 г., спустя всего 5 недель после своего прибытия в Польшу. Он был похоронен в Варшаве под конспиративным именем Адам Завиша, и только в 1994 г. на его могиле был установлен надгробный памятник с его собственным именем.
Разговоры о совместном походе на Россию велись давно, но, пока Гитлер не вышел к границам СССР, это были лишь подготовительные беседы. Затем последовал совместный раздел Чехословакии, когда Польша оторвала от своего соседа Тешинский район. Точно так же полюбовно планировалось урегулировать имеющиеся территориальные споры между Германией и ее соседом. «Еще в 1938 году союзники соглашались с тем, что Польша станет германским сателлитом»[404], – как бы мимоходом, практически между строк, пишет в своей книге британский историк А. Тейлор. Иными словами, «пик» польско-германской дружбы, ее «медовый месяц», пришелся на «послемюнхенский» период: конец 1938 – начало 1939 года. Запомним это.
И действительно, с приходом к власти Гитлера отношение к немцам в Польше стало особое. Активно начали расти организации, состоявшие из этнических немцев: «Союз немцев в Польше» и «Партия молодых немцев». Обе организации, финансируемые и управляемые из Германии, имели даже свое представительство в польском сенате. Кроме того, в Польше легально (!) существовала партия, являвшаяся филиалом национал-социалистской партии Германии. Идеи нацистов активно пропагандировались и популяризировались среди местных немцев. В 1937 году в Польше издавалось около 105 газет и журналов на немецком языке, из них 20 ежедневных. Подавляющее большинство печатных изданий контролировались министерством пропаганды рейха, во главе которого стоял Йозеф Геббельс[405].
Налаживались и межгосударственные связи, причем на разных уровнях. Польские деятели с дружественными визитами посещали Третий рейх, а деятели нацистского режима – «братскую» Польшу. В январе 1938 года в Варшаве побывал оберстгруппенфюрер СС Курт Далюге, который через два месяца отправится в Вену организовывать «референдум». В беседах с начальником польской полиции генералом Кордин-Заморским он, будучи руководителем германской полиции (зипо), конечно, делился секретами своей основной профессии. Однако и пану генералу тоже было что рассказать. Методы действия польской полиции были радикальными даже по сравнению с немецкими: обыски, избиения, аресты. При малейшем сопротивлении задерживаемых или при их попытке к бегству применялось огнестрельное оружие. Практиковались расстрелы на месте. С кем так жестко обращались польские стражи порядка? С карманниками и домушниками? Нет, с политическими противниками варшавской власти, с коммунистами, с украинскими националистами.
Обмен идеями и опытом прошел так успешно, что пан Кордин-Заморский получил приглашение посетить в качестве гостя (!) съезд фашистской партии в Нюрнберге. Там с польским «геноссе» встретился сам Гитлер. Согласитесь, не каждого иностранца приглашали на съезды НСДАП, и тем более мало кто удостаивался личной беседы с фюрером. Но для поляков у Гитлера и его подручных двери открыты были всегда. И не только в фашистской Германии ценили и уважали мужественных польских полицейских. Прошел всего месяц, и пан генерал Кордин-Заморский снова в Берлине. 7 октября 1938 года господин начальник польской полиции заехал повидать Курта Далюге по дороге. в Рим на съезд фашистской полиции Италии!
Общением руководителей служб безопасности германо-польская дружба не исчерпывалась: в декабре 1938 года Варшаву посетил министр юстиции Германии Герман Франк, а 18 февраля 1939 года – даже рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Не смущал польские власти и не мешал крепкой германо-польской дружбе и лютый антисемитизм нацистов. «Грустную ассоциацию, конечно, вызывает холокост. Однако если хорошо над этим задуматься, можно прийти к выводу, что быстрая победа Германии могла бы означать, что его вообще бы не случилось. Поскольку холокост был в значительной мере следствием германских военных поражений»[406], – вещает в своем интервью польский профессор Павел Вечоркевич.
Оказывается, Польше следовало помогать нацистам, вместе с Гитлером нападать на Россию – тогда бы евреи были целее! Может быть, и будущим жертвам Майданека и Бухенвальда надо было фюреру содействовать наряду с поляками? Помоги евреи Гитлеру победить, не было бы тогда холокоста – такова логика польского историка. Как говорится, без комментариев.
Зато весьма пространного комментария требует известное происшествие, наглядно показавшее близость отношений и антисемитских взглядов нацистской Германии и тогдашней Польши. Как ни странно, но близость эта стала очевидной благодаря конфликту, разгоревшемуся между странами в самый разгар «медового месяца» польско-германских отношений. Конфликт был пустяковый и на теплых отношениях Варшавы и Берлина не отразился. А его последствия вошли в историю человечества позорным пятном под названием «Хрустальной ночи»…
В ночь с 9 на 10 ноября 1938 года в Германии разразился еврейский погром, получивший это романтическое название из-за осколков витрин и стекол домов, разбитых нацистскими погромщиками. Были разграблены и разгромлены тысячи еврейских магазинов, множество синагог. Погибли около ста человек, многие евреи оказались заключенными в концлагеря. Это были еще не те страшные лагеря смерти, с газовыми камерами и печами крематориев, которые нацисты «изобретут» позднее, но многие евреи, направленные тогда для «исправления трудом», живыми оттуда так и не вернулись.
Руководство нацистской Германии почти сразу после прихода к власти взяло курс на «выдавливание» евреев из страны. Именно в этих целях было принято много унизительных для них законов, а в экономике, бизнесе и государственной службе исключались любые радужные перспективы. Но евреи с территории Германии практически не эмигрировали. В ту пору уехали единицы, которые буквально через несколько лет, когда нацисты стали истреблять евреев, могли посчитать себя провидцами и счастливцами.
Почему же евреи не уезжали из страны, в которой к ним относились с все возрастающей ненавистью? Да потому, что, по сути, им ехать было некуда. Ни одна страна не изъявила желания дать гонимым и унижаемым пристанище. Наоборот, власти остальных европейских стран старались всячески помешать еврейской эмиграции из Германии[407].
Чтобы понять весь ужас трагедии, разворачивавшейся тогда в Европе, вновь рекомендую почитать книги замечательного немецкого писателя Эриха Марии Ремарка. В своих романах он прекрасно описал ту схему, по которой осуществлялась страшная игра «в футбол» живыми людьми. Евреи (да вообще все бегущие от Гитлера) не могли получить документы и визу на въезд в пока еще существовавшие Австрию и Чехословакию, Швейцарию (и все другие страны). Тогда они переходили германскую границу нелегально. По ту сторону границы их ждали бдительные пограничники и полицейские, которые арестовывали беглецов и в худшем случае «отфутболивали» на территорию Германии, а в лучшем высылали за границу своей территории, в направлении другой страны. А там тоже арест, тоже высылка. Несчастные переходили границы чуть не ежедневно в тщетной надежде затеряться в чужой стране, но их все равно хватали, сажали в тюрьму и высылали, высылали, высылали…
Почему евреям не предоставляли убежище ни США, ни Англия, ни Франция[408]? Потому что для последующего удара в тыл Германии, для ее разгрома после нападения Гитлера на СССР и уничтожения России нужен повод. Нужно оправдание своего вступления в войну. Нужна идея, которую будут на все лады воспевать историки, восхвалять писатели и кинематографисты. Нужна миссия, выполнением которой будут гордиться ветераны и политики. И захват русских полезных ископаемых, освоение бескрайних просторов России здесь совсем не подходит. Не выглядит достойной и идея уничтожения геополитического конкурента. А вот лозунг уничтожения кровожадных нацистов, сжигающих детей и женщин в печах, травящих беззащитных людей ядовитым газом, подходит идеально!
Гибель евреев была нужна тем, кто собирался, стравив Германию и Россию в страшной войне, вступить в нее последним и продиктовать свои условия мира. Именно поэтому никто не спасал этих несчастных, а наоборот, делалось все, чтобы они оставались в зоне досягаемости нацистов и в конечном итоге погибли. Убедиться в справедливости этого страшного предположения несложно. Достаточно вспомнить, с какой готовностью сегодня предоставляют политическое убежище практически все европейские страны. А германским, австрийским и чешским евреям, которые стали именно политическими беженцами в своих собственных странах, никто убежища не давал. Никто их не принимал и к себе не звал, хотя всех евреев в Третьем рейхе лишили гражданства, и, по сути, они были готовы принять гражданство любой другой страны.
Но вернемся к «Хрустальной ночи» и германо-польской дружбе. Антиеврейское законодательство (Нюрнбергские законы) было принято в сентябре 1935 года, но масштабных погромов в Германии до ноября 1938 года не происходило. И вдруг – битые витрины, убитые люди, разгромленные магазины, сожженные синагоги. Что же послужило для немцев поводом к началу погрома?
Практически в любой книге, посвященной Второй мировой, вы о «Хрустальной ночи» прочитаете. Примерно в половине монографий вообще не упоминается о причинах происшедшего, в остальных говорится, что причиной погромов стало убийство германского дипломата фон Рата еврейским юношей. И почти никто не рассказывает, зачем и почему 17-летний молодой человек, проживавший в Париже, а не в Берлине (!), нажал на курок пистолета…
Ранним утром 7 ноября 1938 года к воротам германского посольства во французской столице подошел Гершель Гришпан (Гриншман). Охраннику у ворот он заявил, что хочет сообщить важные сведения германскому послу Иоганнесу фон Вельчеку. Поскольку посла в тот момент не было, молодого посетителя отвели в кабинет секретаря посольства Эрнста фон Рата. Однако вместо сообщения Гришпан вытащил пистолет и выпустил всю обойму в германского дипломата, который получил касательное ранение в плечо и проникающее ранение в брюшную полость. Немецкие газеты взорвались от негодования, а Гитлер отправил в Париж профессора Брандта для того, чтобы оказать раненому квалифицированную помощь. На личном самолете фюрера немецкие врачи вылетели во французскую столицу.
А вот что случилось далее, толком до сих пор неясно. Утром 9 ноября доктор Брандт отдал распоряжение подготовить фон Рата для переливания крови. Но «по ошибке» фон Рату стали переливать кровь не его группы[409]. В результате после третьего переливания пациент скончался. Многие историки пишут, что именно для такого исхода экстренного лечения и отправилась в Париж группа германских докторов. Зачем немцам смерть их же собственного дипломата? Чтобы создать пропагандистский повод для ужесточения репрессий против евреев: еврейский юноша убил германского дипломата! Во многих источниках можно прочитать, что именно германские спецслужбы «пасли» молодого Гришпана и, обработав его соответствующим образом, толкнули на убийство немецкого дипломата. За давностью лет установить истину весьма сложно.
Когда французские полицейские арестовали Гришпана, они нашли у него письмо к родителям и открытку от отца. В отделении полиции убийца заявил, что он убил сотрудника германского посольства в знак протеста против издевательств над его соплеменниками. Какое происшествие так взволновало молодого еврея, что он решил совершить убийство? Может быть, это была запоздалая реакция на драконовские Нюрнбергские законы?
Предысторию трагического выстрела Гришпана историки не любят рассказывать[410]. И на то есть своя причина. Слишком неприглядно в ней выглядит будущая «жертва гитлеровской агрессии», Польша. Что ж, мы не западные историки, нам врать и изворачиваться ни к чему. Потому объясняем: к 1938 году в Германии вдобавок к полумиллиону немецких евреев проживали еще примерно 50 тысяч евреев, обладавших польскими паспортами. Равно как и нацистская Германия, Польша активно старалась избавиться от своего еврейского населения. Это стремление совпало с желанием британских организаторов прихода Гитлера к власти обеспечить хороший задел, чтобы в будущем обвинить Третий рейх в бесчеловечности. Для этого следовало спровоцировать руководство нацистского государства на репрессии в отношении евреев. Но и Гитлеру требовался повод для развязывания новой волны антиеврейских притеснений. Таким образом, и немцы, и англичане были заинтересованы в том, чтобы евреи подвергались репрессиям и издевательствам. Но ведь Великобритания всю грязную работу всегда выполняет не своими руками. Английская поговорка гласит: «Если есть собака, зачем лаять самому?»
Польские евреи подходили для роли притесняемых как никак лучше. Однако вряд ли польское руководство решилось бы на столь вопиющий акт произвола, если бы не получило предварительного одобрения в Лондоне. Слишком уж бесчеловечной и незаконной была выходка варшавского руководства. 31 марта 1938 года президент Польши подписал закон, который уполномочил министра внутренних дел лишать гражданства польских граждан, проживавших за пределами Польши более 5 лет и «потерявших связь с польским государством». Таким образом, польское руководство создавало своим гражданам еврейской национальности проблемы с возвращением на родину.
Но это был лишь подготовительный этап. Далее антиеврейская акция Варшавы развивалась как молниеносное наступление, практически не оставляя «противнику» никаких шансов. 15 октября 1938 года в Польше была принята новая поправка к закону о гражданстве, которая предоставляла лишь двухнедельный срок (!) для перерегистрации утративших силу загранпаспортов. За 14 дней около 50 тысяч человек должны были лично посетить польские консульства, что было невозможно в принципе. А тех, кто не успевал до 30 октября поставить в свой паспорт специальный штамп, ждал очень неприятный сюрприз: их автоматически лишали польского гражданства, и в Польшу они вернуться не могли. Желание выпихнуть из страны 50 тысяч евреев прослеживалось в действиях польского правительства совершенно определенно. Ведь получение заветного штампа в паспорте не было простой формальностью, и любому польские чиновники могли в этом отказать. Как легко догадаться, «отказы» должны были последовать только в отношении евреев.
Решение Варшавы ставило власти Третьего рейха перед сложной дилеммой. Гитлер и его приближенные всеми силами старались выдворить из Германии «своих» евреев, а тут польские соседи щедро поделились с ними еще и «чужими». Благодаря дипломатическому беспределу Польши в отношении собственных граждан несколько десятков тысяч человек разом, за две недели, неожиданно для себя должны были стать людьми без гражданства и без документов. И устройство их дальнейшей судьбы поляки перекладывали на Третий рейх. Ведь люди без гражданства не могли быть депортированы Германией, так как в то время почти ни одна страна лиц без гражданства не принимала. Создается впечатление, что кому-то очень хотелось подтолкнуть и без того не отягощенное моралью нацистское руководство к уничтожению польских евреев, доставлявших им столько проблем. А заодно и немецких.
В конце концов немцы приняли следующее решение: поскольку паспорта не получивших штампы 30 октября 1938 года становились недействительными, то их обладатели теряли право находиться на территории Германии. Точно так же оценили бы сложившуюся ситуацию власти любого современного европейского государства, если бы правительство какой-либо другой страны разом аннулировало документы своих граждан. Нацисты за 12 лет своего правления в Германии совершили ужасающие преступления, но не нужно приписывать им те, которые они не совершали. Поэтому хотелось бы еще раз подчеркнуть: кризис с польскими евреями полностью был на совести польского руководства! Поэтому и обходят этот вопрос стороной западные историки.
Как поступили бы власти США в отношении 50 тысяч мексиканцев, если бы власти Мехико отменили их загранпаспорта, в которых красуются долгожданные американские визы? Ответ однозначен: немедленно бы депортировали. Так же решили поступить и власти Третьего рейха. Приняв решение, немцы начали действовать: те, кто не получили штампы в свои паспорта, 28 и 29 октября были арестованы германской полицией и доставлены поездами к польской границе. Идея была проста: в последний день, пока они еще были гражданами Польши, депортировать их из Германии. Около 18 тысяч несчастных людей грубо погнали к пограничным столбам. Но польское правительство уже запретило пускать евреев «без штампа в паспорте» в Польшу, поэтому польские пограничники ударами прикладов погнали их обратно. Но немцы тоже теперь не пускали измученных и испуганных людей обратно в Германию!
Это издевательство происходило в польском пограничном местечке Збонщин и получило название Збонщинского инцидента. Среди тех, кто почти трое суток метался по нейтральной полосе, была и семья Гершеля Гришпана. По некоторым свидетельствам, и поляки, и немцы даже открывали предупредительный пулеметный огонь. Наконец польское правительство пошло на попятную и согласилось в обмен на прекращение немцами насильственной депортации продлить срок получения заветного штампа до 31 июля 1939 года.
Подтолкнуть нацистов на кровавую расправу не получилось, однако мотив для убийства Гришпаном германского дипломата был создан. А значит, и повод для «Хрустальной ночи». Семнадцатилетний паренек, получивший от родителей письмо с описанием этих издевательств, затем был соответствующим образом обработан. Как? Да как угодно: письмо могло быть фальшивым и содержать страшные подробности, не имевшие места в действительности. Впрочем, благодаря польскому руководству и в страшной реальности Збонщина поводов для возмущения было хоть отбавляй. Оставалось лишь направить Гришпана в нужную сторону и дать ему пистолет.
Вообще история этого убийства полна тайн и загадок. Удивительны и дальнейший ход уголовного расследования, и судьба Гершеля Гришпана. Для защиты убийцы Американская ассоциация писателей собрала 20 тысяч долларов, что позволило нанять лучшего во Франции адвоката Френкеля. Убитый германский дипломат Эрнст фон Рат был гомосексуалистом. И именно на этом факте защита стала строить свою стратегию. Ни о притеснениях евреев, ни о каком политическом мотиве, который, казалось бы, мог вызвать сочувствие французской Фемиды, речь не шла. Линия защиты напоминала сюжет плохого детектива: якобы молодой человек находился в интимной связи с германским дипломатом, а покушение стало местью за «измену» фон Рата.
Несмотря на кажущуюся простоту дела для расследования, то есть наличие убийцы, орудия убийства и жертвы, французская Фемида продвигалась вперед черепашьими шагами. Нежелательность открытого судебного разбирательства в этом темном деле была так велика, что к 1 сентября 1939 года, к моменту начала Второй мировой войны (спустя десять месяцев после убийства), процесс над Гришпаном так и не начался! Юный убийца был отправлен в тюрьму для несовершеннолетних, где и был захвачен немцами во время оккупации Франции летом 1940 года. Однако и в Германии Гершеля Гришпана ждала не скамья подсудимых, а заключение в концлагерь Заксенхаузен, где его содержали в хороших условиях. Больше убийцу германского дипломата никто живым не видел. Он просто исчез. Лишь в 1960-х годах немецкий суд ответил на запрос его родителей, сообщив, что их сын погиб… 8 мая 1945 года[411]! Кто убрал нежелательного свидетеля, до сих пор неясно…
Вся эта история оставляет очень много вопросов. Предположим, как это делает большинство историков, что именно германские спецслужбы подготовили убийство своего дипломата, чтобы получить повод к развязыванию антиеврейских репрессий на территории рейха. Допустим, что так оно и было.
Но зачем немецкой разведке устраивать провокацию на французской земле? К чему такие сложности? Ведь в Берлине служащих германского МИДа и любого другого ведомства несравненно больше. Что называется, стреляй – не хочу! Зачем столь сложным путем решать весьма простую задачу? Достаточно застрелить «фон Рата» на любой берлинской штрассе, а рядом, с дымящимся пистолетом в руке, аккуратно положить труп еврея, который таким образом якобы протестовал против Нюрнбергских законов. Ведь у любого человека, подвергшегося невероятным унижениям и гонениям, которые испытали германские евреи, безусловно, существовал мотив к организации протеста и убийства нацистского чиновника. Заметим, кстати, что, когда через 10 месяцев Гитлеру понадобится повод к обвинению Польши в агрессивности, эсэсовцы спокойно его состряпали[412]. А тут не смогли?
Обратим внимание и на тот факт, что немецкая разведка зачем-то перенесла место действия на французскую землю. А ведь в таком случае следствие будут вести французские следователи. С ними не договоришься. К тому же и убийца остался в живых. Зачем это немцам? Вдруг он заговорит на допросе у французов и расскажет что-то лишнее? Труп с запиской в кармане куда как безопаснее живого террориста, попавшего в лапы чужого следствия. А организовать ответные выстрелы охраны посольства ничего не стоит. Заранее предупрежденный охранник, услышав стрельбу, убивает нападавшего. И все, концы в воду.
На этом странности не заканчиваются. Обожающая преодолевать трудности немецкая разведка зачем-то держит Гришпана в заключении до конца войны. То есть буквально до самого последнего ее дня!
Но зачем держать в живых уже «отработанный материал»? Любая разведка спешит замести следы, а немцы нет? Им что, жалко еврейского юношу, который, в соответствии с нацистской идеологией, даже не является для них полноценным человеком? Раз немцы держат Гришпана в живых, значит, собираются использовать его (знающего что-то важное) в игре против кого-то. Но что может знать молодой парень, которого толкнула на убийство именно германская разведка? А может быть, все же… не германская? И немцы держали ценного свидетеля работы своих западных коллег до самого последнего дня? А охранявшие его эсэсовцы выполнили инструкцию по ликвидации пунктуально и точно, как в ней было написано: убрать Гришпана в последний момент.
И еще. Если предположить, что все же не германские спецслужбы замешаны в том деле, то именно 8 мая – день подписания капитуляции Германии – был первым днем, когда союзные спецслужбы могли беспрепятственно проникнуть уже куда угодно и ликвидировать Гришпана. Но зачем им его убивать? Ответ прост: парень – нежелательный свидетель того, как Запад сознательно провоцировал нацистов совершать преступления против евреев, чтобы придать своей будущей войне с Германией характер благородной человеколюбивой миссии. В версию организации этой истории британской и французской разведками замечательно укладывается и «неправильное» переливание крови (больница-то французская!), и затягивание следствия, и откладывание суда (чтобы Гришпан чего-нибудь лишнего не сказал). Но это лишь версия. Возможно, кто-то из будущих историков сумеет пролить свет на темную историю, происшедшую в Париже.
Мы же, однако, вернемся к германо-польской дружбе. Такие «мелочи», как Збощинский инцидент, не могли нарушить добрососедских отношений между странами. Для Гитлера, готовившегося (пока еще) к выполнению своих обязательств перед Западом, в отношениях с Варшавой важны были два момента: возвращение рейху потерянных территорий, переданных Польше после Первой мировой войны, и военная поддержка польской армии, когда он ударит по СССР. Поскольку для Гитлера особенно существенным было второе, о первом он высказывался мягко и весьма дипломатично. Впоследствии, когда историки будут тщательно демонизировать Адольфа Гитлера, постоянной присказкой станут слова о его агрессивности и вероломстве. И это совершенно справедливо: таким и будет глава нацистской Германии по отношению к России. С Польшей же Гитлер был джентльменом – до тех пор, пока сами поляки резко и нагло не испортили отношения с рейхом, повинуясь команде из Лондона.
С такой оценкой событий согласен уже цитированный нами польский профессор истории Павел Вечоркевич: «24 октября 1938 г. Германия в ходе переговоров Липского[413] и Риббентропа представила Польше свои требования, которые я бы назвал скорее пакетом предложений, поскольку изначально они не были выдвинуты в ультимативном тоне. У них была цель крепко связать Польшу с политикой рейха. Принимая их, Речь Посполитая не понесла бы никакого значительного ущерба. Гданьск не был тогда польским городом, а автострада через коридор была, о чем мало кто помнит, идеей нашей дипломатии, которая появилась в 30-х годах в качестве попытки нормализовать польско-германские отношения. Взамен за эти уступки Польше предложили пролонгацию пакта о ненападении и присоединения к Антикоминтерновскому пакту практически»[414].
Германское руководство, имея в виду совместный с поляками поход против нашей страны, предложило мирное и цивилизованное решение территориальной проблемы. Немцы хотели провести на спорных территориях референдум, который решил бы все проблемы. В случае, если жители так называемого «коридора» решили бы вернуться к Германии, Польша получала экстерриториальную железную дорогу на его территории и автостраду для сохранения своего выхода к Балтийскому морю. Если «коридор» оставался у поляков, то такой путь сообщения получала Германия. Вернуть Данциг Гитлер просил поляков не задаром. Он был готов гарантировать новые границы Польши, пролонгировать германо-польский договор о ненападении и гарантировать полякам особые права в забираемом у них Данциге[415]. А потерянные территории полякам с лихвой компенсировала бы часть Советской Украины. Предложения были достаточно щедрыми, но Польша от них отказалась, что и вызывает у сегодняшних польских историков грусть.
Данциг (Гданьск) был объявлен вольным городом. Статус «вольного города» использовался в дипломатической практике для временного «замораживания» территориальных споров между государствами. Таким образом победители в Первой мировой войне решили избежать польско-германской войны. Статус германского города Данцига стал своеобразной моральной компенсацией Германии за ущерб от потери связи основной части страны с Восточной Пруссией, которая была отрезана новообразованной Польшей. Город с населением 407 тыс. человек стал суверенным государством, находившимся под управлением Лиги Наций. На деле же Данциг пользовался большой автономией и фактически стал своеобразным анклавом Германии, почти полностью населенным этническими немцами, а не поляками. Даже денежной единицей в Данциге стал не поль
