Из личных воспоминаний Н. С. Хрущева

«Когда началась моя партийная деятельность в Москве, то в январе 1931 года состоялась районная партийная конференция. Тогда районные партконференции проводились или через шесть месяцев, или через год.

Шел 1932 год. В Москве был голод, и я как второй секретарь горкома партии затрачивал много усилий на изыскание возможностей прокормить рабочий класс. Занялись мы роликами. Сталин сам выдвинул эту идею, и я увлекся этим делом: с большим рвением проводил в жизнь указание Сталина развивать кролиководство. Каждая фабрика и каждый завод там, где только возможно и даже, к сожалению, где невозможно, разводили кроликов. Потом занялись шампиньонами: строили погреба, закладывали траншеи. Некоторые заводы хорошо поддерживали продуктами свои столовые, но всякое массовое движение, даже хорошее, часто ведет к извращениям. Поэтому случалось много неприятных казусов. Не всегда такие хозяйства окупались, были и убыточные, и не все директора поддерживали их.

На 24 июня 1945 года в Москве был назначен Парад Победы. Я тоже приехал в Москву. Мне хотелось посмотреть, как пройдут войска по Красной площади, порадоваться вместе со всем народом в столице нашей Родины.

Как прошел парад, не мне сейчас описывать. Его видели многие, он запечатлен в кинокартинах и художниками. Это действительно парад большой радости. Потом Сталиным был дан обед. Там находился и Эйзенхауэр, и все наши видные деятели. У Сталина тогда сложились хорошие отношения с Эйзенхауэром и еще лучше они сложились. С Черчиллем же были плохие отношения и очень скверные с Монтгомери.

1949 год – последний год моего пребывания на Украине. Сталин позвонил мне, чтобы я приехал в Москву, и сказал, что я вторично перехожу на работу в общесоюзную столицу. Оглядываясь, замечу, что украинский народ относился ко мне хорошо. Я тепло вспоминаю проведенные там годы. Это был очень ответственный период, но приятный, потому что принес удовлетворение: быстро развивались, росли и сельское хозяйство, и промышленность республики. Сталин мне не раз поручал делать доклады по Украине, особенно по вопросам прогресса животноводства, а потом отдавал эти доклады публиковать в газете «Правда», чтобы и другие по его словам делали тоже, что мы делали на Украине. Это, видимо, исторически так сложилось. В РСФСР в лучшую сторону Кубань: там тоже отличные земли и высокая культура их обработки. Успехи УССР я приписываю всему украинскому народу.

В феврале 1953 года Сталин внезапно заболел. Произошло это после 19-го съезда партии, когда Сталин уже подвесил судьбу Микояна и Молотова. На первом же пленуме после съезда, он предложил создать президиум ЦК партии в составе 25 человек и назвал многих новых людей.

Сталину было неудобно сразу вышибать Молотова и Микояна, и он сделал расширенный Президиум, а потом выбрал Бюро узкого характера.

На 20-м съезде КПСС мы доложили о тех извращениях, злоупотреблениях и несправедливых казнях, которые были совершены Сталиным. Мы естественно стояли на позициях демократизации нашей жизни. Но некоторые хотели притормозить разоблачение Сталин. Мы взяли путь на демократизацию общественной жизни Советского Союза. Я искренне сожалею о тех, кто по своему недопониманию верит, что без Сталина мы не добились бы никаких хороших результатов. Такая незрелость общественного сознания могла в будущем привести к вредным рецидивам. Многие другие коммунистические партии подражали нам. Кто-то искренне разделял нашу точку зрения, кто-то соглашался под давлением общественности, как партийной, так и беспартийной. Шел процесс демократизации общественной жизни». [5]

После смерти Сталина, Никита Сергеевич велел построить на Воробьевых горах особняки для членов Политбюро. Себе он выбрал особняк за номером 40, соседом справа стал Маленков. Хрущев выселил его оттуда, когда снял его с поста Председателя Совета Министров. Это было неприятное воспоминание, так как Н. С. Хрущев думал, что и ему может быть уготована та же самая участь. Он знал о том, что о глухом недовольстве его политикой, которое бродило в армии, и в КГБ, и даже среди самых близких соратников. Ему не могли простить доклада о культе личности Сталина, расколовшего партию, многие считали, что это ему понадобилось для собственного возвеличивания. Не простили и многого другого: посягательства на централизованное управление страной, что создавало угрозу самому принципу планового хозяйства; узурпации внешнеполитической деятельности, все, мол, здесь решает сам; непозволительного для большевика либерализма, который говорили привел к венгерскому восстанию; реабилитации антисоветчика Солженицына и уступок проклятому Сталиным югославскому ревизионисту Тито; отставки любимого в армии и народе маршала Жукова, с которым, утвердилось мнение, он поступил по- свински.

И конечно же – заигрывания с американцами, которым он якобы потакал в Кэмп – Дэвиде. Дух Кэмп – Дэвида, шептали, дурно пахнет. Говорили, что во время визита в США, он вел себя как истинный марксист – ленинист.

Хрущев очень любил власть, и ему не хотелось ее терять. А вместе с ней и полюбившийся ему особняк на Воробьевых горах». Мысль снова вернулась к проклятому самолету, который уже не в первый раз вторгался в воздушное пространство СССР и даже однажды пролетел над самой Москвой. Это был мощный козырь в руках противников, которые обвиняли его в потворстве империалистам.

Но это был и его козырь тоже; своим не очень богатым, но изощренным умом он понимал, что может использовать его против американцев, дать задний ход и этим обезоружить складывающуюся против него внутреннюю оппозицию, сохранить еще на какое-то время власть. И особняк, и многое другое. Главное разыграть эту козырную карту первым.[6]

Часть 2.