Личное оскорбление

Из материалов расследования факта нарушения государственной границы СССР: «9 апреля 1960 года в районе Памира, 430 километров южнее города Андижан, через государственную границу СССР со стороны Пакистана перелетел иностранный самолет. Радиолокационными постами отдельного корпуса ПВО Туркестанского военного округа из-за преступной беспечности нарушитель был обнаружен в 4 часа 47 минут, когда углубился на нашу территорию более чем на 250 километров. Указанный нарушитель вышел к Семипалатинску…»

… А происходило действительно нечто нелепое и не умещающееся ни в какие рамки здравого смысла. Рано утром 9 апреля 1960 года начальнику штаба воздушной армии в Ташкенте позвонил оперативный дежурный. Сообщили, что пара самолетов Т- 3 готова к вылету и может идти на перехват нарушителя государственной границы. Просили дать координаты запасного аэродрома, на что поступил контрзапрос:

-Аэродром, о котором запрашиваете, секретный. Есть ли у летчиков соответствующие допуски?

Соответствующих допусков у этих летчиков не оказалось. Последовал приказ сидеть и ждать. Так продолжалось около двух часов, а тем временем американский самолет спокойно совершал виражи над Семипалатинским полигоном. Американцы хорошо знали, что там проводятся основные испытания советского ядерного оружия. Им нужны были технические детали, касающиеся методологии их проведения. Кроме того, Советский Союз в 1958 году прекратил испытания и объявил мораторий. Американцы задавались вопросом о том, не готовится ли он к их возобновлению?

Между тем запрос из штаба полка достиг Москвы и рассматривался в правительстве СССР. До этого он прорабатывался в главном штабе войск ПВО, ВВС и КГБ.

В 7 часов утра по Москве разрешение на вылет было получено. Но к этому времени У-2 ушел в сторону полигона зенитно-ракетных войск ПВО. Теперь он был вне досягаемости для Т-3, и те благополучно приземлились на сверхсекретном объекте близ Семипалатинска.

Американскому пилоту везло. На ракетном полигоне Сары - Саган 9 апреля стрельб не планировалось и ракет на позициях не было, а технические площадки располагались от полигона на расстоянии 100 км. Но и там подготовленных ракет не оказалось.

У-2 уже начал фотографировать полигон, нагло совершая виражи. Потом улетел к полигону Тюра-Там (Байоконур).

К этому времени уже огромный куст советских ПВО юго-востока страны был приведен в высшую степень боеготовности.

Пол истребителей, который должен был перехватить У-2 на отрезке Тюра-Там – Мары был приведен в боевую готовность. На вооружении у него были Т-3. Но летчики оказались неподготовленными к полету на больших скоростях и высотах. А командование не смогло организовать взаимодействия, хотя у него запасе около 5 часов на подготовку к перехвату. Кроме того – это уже рассказывали сами летчики, - на самолетах не было ракет и на склады они еще не поступали.

У-2 спокойно ушел на базу.

В хрущевских задиктовках есть фраза. Она становится понятной, если наложить ее на закулисную борьбу в кремле. Два облета, сказала он, до апреля 1960 года можно было объяснить, как случайный эпизод. Но полеты весной 1960 года объяснению не поддавались.

Американцы знали, что причиняют руководству Советского Союза страшную головную боль каждый раз, когда один из их самолетов отправляется с такой миссией,- говорил Никита Сергеевич. Министр обороны предложил сделать Вашингтону дипломатический протест. Хрущев отказался от такого предложения.

Глава 4.

1 мая 1960 года.

Пауэрс быстро набрал высоту в 20 км и через час уже был в воздушном пространстве СССР. Подал два коротких сигнала и тут же получил один в ответ. Это означало, что следует продолжать по намеченному маршруту лететь. Теперь ему предстоял путь в шесть тысяч километров, через всю территорию СССР до норвежского города Боде.

Летчики У-2 знали, на что шли, но за это они получали хорошие деньги. С огромной высоты нужно было сфотографировать ночной пуск ракеты или обнаружить внизу заводы, аэродромы, пусковые установки ракет. Ведь без их работы, армады американских бомбардировщиков могли оказаться слепыми в будущей войне.

… В глубине России тучи стали рассеиваться. Пауэрс пролетел над Аральским морем, покрутился над космодромом Тюра-Там и теперь держал курс на Челябинск. На Востоке уже показались каменные громады Уральских гор, обрамленные бескрайней тайгой.

При сломанном автопилоте Пауэрс решил продолжать полет. Проведя съемку секретного атомного города Челябинск – 40, - он повернул к Свердловску. Была пройдена половина пути. Но советские радары на сей раз вели У-2 от самой афганской границы. В зенитно - ракетные дивизионы сразу же поступила команда: аппаратуру в боевой режим с распечатывнием тумблеров! Это означало, что ракеты будут направлены не на учебную, а на настоящую цель.

Огибая Свердловск третий раз Пауэрс попал в зону видимости дивизиона инемедленно была дана команда:

-Пуск!

Ракета в самолет не попала. Зато самолет хорошо тряхануло и этого оказалось достаточно для того, чтобы самолет стал неуправляемым. Но Пауэрс успешно катапультировался. На земле его уже ждали. В тот же его отвезли в Свердловский крайком партии, куда уже позже пришла повестка срочно привезти его в Москву на допрос.

Глава 5.