Первые ростки победы

Цель — Ленинград — отодвигалась от нас в далекое будущее… дело принимало серьезный оборот.

Генерал Майнштейн «Утерянные победы»

Да, летом 41-го было всякое. Пыльные колонны наших пленных, дороги, забитые беженцами, дезертиры и расстрелы (вызвали в Москву и расстреляли всю верхушку командования ЗапОВО), были паника и ощущение свершившейся катастрофы. Но если бы было только это, как нам часто представляется по сегодняшним фильмам и книгам, то 25 августа немцы действительно маршировали бы по Москве.

Значит, происходило и другое. Планировались и осуществлялись контрудары. Перестраивалась стратегия. Подтягивались резервы. А главное, открылось удивительное русское явление — массовый героизм.

Давайте отметим пунктиром, штрихами некоторые, казалось, незначительные эпизоды, которые, складываясь вместе, уже тогда обозначали нашу будущую Победу.

В небе над Брестской крепостью

45-я немецкая дивизия вела бой у Бреста в полном составе до 1 июля 1941 года. Брестская крепость, первой принявшая на себя удар, не сдавалась. Затем против горстки наших окруженных со всех сторон, лишенных воды и еды бойцов были оставлены два штурмовых батальона, усиленные артиллерией.

Об истории обороны Брестской крепости на земле слышали многие. Я расскажу о первых боях в небе над Брестом — 22 июня 1941 года.

Около 10 часов утра на подступах к Бресту четыре самолета 123-го истребительного авиаполка, пилотируемые молодыми офицерами Можаевым, Жидовым, Рябцевым и Назаровым, вступили в бой с восемью Ме-109. Сразу же был подбит самолет Жидова. Когда он пошел на снижение, три немца стали атаковать его сверху — чтобы добить. Можаев, прикрывая выход товарища из боя, пулеметной очередью сразил одного из них. Тем временем второй самолет был подожжен самим падающим Жидовым. К концу воздушного боя Рябцев, израсходовав весь боекомплект, повел свою «Чайку» на «мессершмитт» и протаранил его. Вместе с обломками рухнул на землю и гитлеровский летчик. Сам Рябцев благополучно спустился на парашюте.

Так на глазах защитников Брестской крепости был совершен один из первых (по данным энциклопедии «Асы Сталина», в тот день — уже 9-й) воздушных таранов в Великой Отечественной войне.

Этот крохотный эпизод — к истории про то, как весь наш воздушный флот был уничтожен немцами в первые часы на аэродромах, про мальчишек-ОСОАВИАХИМовцев, которых пачками сбивали асы Геринга и растерянных летных комиссарах, бегавших, вытаращив глаза, в исподнем по разбомбленным аэродромам. Всякое, видимо, в бардаке первых дней/недель войны было. Но было и другое. Как и эти — уже в первые минуты войны — победы в небе над Брестом, вдохновившие защитников крепости на небывалую в истории войн оборону.

Гродно (Белоруссия, у границы с Польшей)

Самый первый контрудар Красная Армия нанесла уже утром второго дня войны — 23 июня южнее Гродно — во фланг вражеской группировке. Шесть немецких дивизий оказались на несколько суток прикованы к району Гродно и понесли большие потери.

29 июня генерал Гальдер сделал в дневнике следующую запись: «Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволять себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это недопустимо…»

Лида (Западная Белоруссия, рядом с Гродно)

Героически действовали в районе города Лиды (там будет позже разворачиваться действие фильма «В августе 1944-го») наши артиллеристы. Оборудовав противотанковый рубеж на реке Дзитва, встала обороной 8-я отдельная противотанковая бригада, которой командовал полковник с говорящей фамилией Стрельбицкий. На этом рубеже ожесточенные бои велись почти неделю — до 28 июня. Артиллеристы уничтожили 60 танков противника. Полковник Стрельбицкий награжден орденом Красного Знамени.

Пограничники

От 20 до 30 минут — столько времени немцы отводили на взятие погранзастав согласно плану «Барбаросса». Однако многие заставы держались сутками. По меркам Большой войны пограничники с их винтовками и пулеметами были почти безоружны. Но они были на 100 % укомплектованы, хорошо обучены и, главное, входя в жесткую структуру НКВД, по сути, всегда находились в состоянии боевой готовности. Это позволило пограничникам в первые же минуты войны дать немцам отпор, с которым тем еще никогда сталкиваться не приходилось. 5-я застава 17-го погранотряда — вы что-нибудь о ней слышали? Одна из сотен. Вот что рассказывал старшина этой заставы И. П Максимов:

«Сначала фашисты открыли по нам артиллерийский огонь. После двухчасовой артподготовки, примерно в 6.00, в воздух поднялись немецкие самолеты и начали бомбить. Мы находились под таким обстрелом, что вынуждены были в окопах полного профиля рыть еще и щели, чтобы людей не поражали осколки.

Часть пограничников была на границе, остальные заняли круговую оборону заставы, благо за два дня до начала войны были вырыты еще два окопа. Первым встретил немцев наряд в составе четырех человек На понтонном мосту они подбили бронетранспортер и мотоциклиста. Почти в семь утра появилась первая цепь немцев. Наступали плечом к плечу, с трубками во рту. Мы подпустили их на бросок гранаты и открыли огонь из имеющихся у нас винтовок, пулеметов. Наступление было отражено. Фашистам только оставалось подогнать несколько танков, погрузить на них трупы и от везти за Буг».

Первые герои Великой Отечественной

8 июля 1941 года был подписан первый в годы войны Указ Президиума ВС СССР о присвоении звания Героя Советского Союза летчикам Жукову М. П., Здоровцеву С. И. и Харитонову П. Т., прикрывавшим Ленинград от налетов вражеской авиации и сбившим каждый — по нескольку самолетов противника.

Здоровцев вел затяжной бой с бомбардировщиками противника, пока не расстрелял все патроны. Пошел на таран — и вражеский самолет вместе с экипажем врезался в землю, а Здоровцев остался невредим.

Харитонов, израсходовав боеприпасы, тоже не вышел из боя, атаковал вражеский бомбардировщик безоружным — но хитро, не таранил, а изящно, как гонщик Формулы-1 на скорости в 300–400 км/ч проскользнул вдоль немца — и вскользь — винтом отрубил ему воздушные рули. Уничтожив противника, Харитонов благополучно посадил свой самолет невредимым на аэродроме.

Жуков (эта фамилия вскоре тоже станет говорящей) также под конец затяжного боя — уже без боеприпасов — совершил виртуозный прием военного пилотажа: прижимал своей машиной самолет Люфтваффе книзу, пока фриц, не в состоянии вырулить, в конце концов на сверхнизком полете не рухнул прямиком в Псковское озеро.

Помните оплеванную критиками за «фантастичность и неестественность» сцену в «Утомленных солнцем-2», когда немецкий летчик, пытаясь попасть в цепляющихся за морскую мину девочку Надю и священника, прижимается, выбирая угол прицела, ниже, ниже и, не справившись с управлением — рушится в воду? В кино это происходит словно бы по молитве героя Гармаша.

В это же киновремя, в том же июне 1941-го, происходило то же самое, что и в выдуманном сюжете. На самом деле. И, закрыв глаза, я вижу, я явственно слышу, как это было. Как беззвучно слетают шипящие звуки молитв-проклятий — с плотно сжатых губ младшего лейтенанта Жукова. Безоружного русского мальчишки аса, загоняющего в воды озера вражеский «Юнкерс».

Смоленск

Об этом сегодня уже никто не помнит. Как в разгар Смуты, в на чале XVII века Смоленск дал пример всей России.

Два года, в одиночку, в окружении, ничтожно малым гарнизоном, не только без помощи Москвы, а вообще — без всякой власти в Москве (там уже свергли царя, и олигархическая семибоярщина уже признала власть поляков (!)), один против всего белого света — Смоленск выдерживал иноземную осаду. Жрали крыс, выставляли в зубцах стен Смоленского Кремля длинные шесты — чтобы осаждающие принимали их за пики и ружья стрельцов — настолько мало оставалось живых защитников крепости…

Но не сдавались. Эта героическая оборона вдохновила Минина и Пожарского.

С нее — началось возрождение России.

Спустя 300 лет, в 1941-м, Смоленск опять встал Нерушимой стеной на пути иноземного войска. Смоленское сражение началось 10 июля 1941-го. Это был большой жилой город. Там не был подготовлен оборонительный рубеж. Уже и «линия Молотова», и «линия Сталина» — в глубоком тылу немцев. Дорога на Москву — открыта. Гитлер знал это, и планировал взять Смоленск с ходу, за 12 дней. Но эта битва продолжалась два месяца.

Именно там, под Смоленском, окончательно рухнула «Операция Барбаросса».

Продолжаем — пунктиром, штрихами…

Уже 14 июля нами впервые применена реактивная артиллерия. «14.07.1941 в 15 часов 15 минут батарея капитана И. А. Флерова нанесла удар по железнодорожному узлу Орша, где стояли ненецкие вагоны с боеприпасами и цистерны с горючим. Враг понес большие потери, в его рядах возникла паника. Те из гитлеровцев, кто уцелел, были взяты в плен. Это чудо оружие советские бойцы назвали ласково „катюшей“, а немецкие солдаты прозвали его „сталинским оргáном“ (Stalinorgel)» [84].

Для поражения немецких танков все шире привлекалась авиация. Удары она наносила специальными термитными шарами и бутылками с горючей смесью.

30–31 августа наши летчики уничтожили более 100 танков. Тогда же воздушным ударам подверглись 8 аэродромов противника, на которых уничтожили 57 самолетов. Так что не только мы теряли самолеты на земле в начале войны.

11 августа начальник германского Генерального штаба Франц Гальдер записал в дневнике: «Общая обстановка все очевиднее показывает, что колосс Россия… был нами недооценен».

Ельня

Первого значительного успеха мы добились под Ельней, где 24-я армия с 30 августа по 8 сентября провела наступательную операцию. В основу замысла тогда еще генерала Георгия Жукова был положен классический двусторонний охват с окружением и разгромом немцев по частям.

В 7 часов утра около 800 орудий, минометов и реактивных установок обрушили шквал огня на врага. После четырехдневного упорного сопротивления противник под угрозой окружения начал отходить. 6 сентября Ельня была освобождена.

8 сентября Ельнинский выступ, вдававшийся в нашу оборону, был срезан. Пять немецких дивизий потеряли за неделю боев на одном участке фронта — 45 тыс. человек.

Теперь — прошу минуту внимания.

При разгроме Франции и всей ее армии, при разгроме английских экспедиционных сил во Франции, захвате Бельгии, Голландии, Люксембурга германская армия потеряла 45 774 убитыми[85]. То есть столько же, сколько под Ельней в сентябре 1941-го за неделю — за целый год(!) войны в Европе.

«Здесь, под Ельней, родилась советская гвардия. Первым четырем стрелковым дивизиям (100, 127, 153 и 161-й), особо отличившимся в боях, было присвоено звание „гвардейская“»[86].

И все это тоже — 1941 год.

Цена первых успехов

Под Смоленском наши безвозвратные потери составили 486 171 человек, а санитарные — 273 803 человека. Страшные цифры. Но и у немцев танковые дивизии лишились половины личного состава и машин, общие потери составили около полумиллиона человек. Впервые — уже в первые месяцы войны — мы выходили на паритет по потерям.