Глава 4. Наследники маршала Тухачевского 14 страница

Этот текст могли оставить и по причине того, что речь о «пятой колонне» идет, как бы, о не состоявшемся факте, т. е. это надо понимать так, что во время войны такого факта, как предательство, просто не было. В дальнейшем, начиная со времен Н.С.Хрущева, упоминание о «пятой колонне» вообще никогда и нигде, не приводилось.

Мы все время говорили о Ставке, но, ни разу не обратились к документу, о ее создании. Интересно было бы на него взглянуть. До 90-х годов данный документ нигде не был опубликован, поэтому в изданиях, откуда же ему взяться? Но вот, под редакцией А.Н.Яковлева были, наконец, изданы сборники документов, где, к нашей радости, присутствует сей документ:

«Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О Ставке Главного Командования Вооруженных сил Союза ССР» от 23 июня 1941 года.

Приводятся соответствующие атрибуты присущие организационно — распорядительной документации и обозначение секретности данного документа. Далее приводится текст (не удивляйтесь, пожалуйста) с сохраненной формой изложения (одни переносы слов чего стоят).

№ 1724-733сс

23 июня 1941 г. Совершенно секретно

Особая папка

Не для опубликования

Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП (б)

ПОСТАНОВЛЯЮТ:

Создать Ставку Главного Командования Вооруженных Сил Союза ССР в

составе тт. Наркома обороны Маршала Тимошенко (председатель), началь-

ника Генштаба Жукова, Сталина, Молотова, Маршала Ворошилова, Маршала

Буденного и Наркома Военно-морского Флота адмирала Кузнецова.

При Ставке организовать институт постоянных советников Ставки в со-

ставе т.т. Маршала Кулика, Маршала Шапошникова, Мерецкова, начальника Военно-Воздушных Сил Жигарева, Ватутина, начальника ПВО Воронова. Микояна, Кагановича, Берия, Вознесенского, Жданова, Маленкова, Мехлиса.

Председатель Совнаркома СССР

Генеральный секретарь ЦК ВКП (б) И.Сталин

АП РФ. Ф.93 Коллекция документов

Форма приведенного текста документа сохранена и трудно, не выразить недоумение, по поводу, содержания этого, якобы, «документа». Уже отмечалось исследователями, что обилие астрономических цифр, в регистрации (1724-733сс), заставляет усомниться в подлинности документа. Наличие же, грифов секретности (Совершенно секретно; особая папка; не для опубликования) не делают документ, более правдоподобным. Сам же текст поражает вопиющей некомпетентностью и неграмотностью в оформлении. Перенос слов выполнен неряшливо. Неужели, так было в подлиннике? Лица, упомянутые в документе, не только не имеют полного обозначения своего имени и отчества, но даже инициалов. Далее, одни военные указываются в воинском звании, другие, почему-то, нет. Гражданским лицам, указанным в тексте, кроме фамилии, вообще, отказано во всем. Удивляет, почему перед этой «Ставкой», не поставлено ни целей, ни задач. Для чего создана Ставка, очевидно, знает только, «Генеральный секретарь ЦК ВКП (б)» (?), под псевдонимом «И.Сталин», утвердивший данный документ и надо полагать, еще, та группа лиц, подготовивших эту «липу» к публикации. Публикаторам на заметку: «Генеральным» — Сталин был до 1934 года, на данный период просто — «секретарь».

Как уверяет нас Жуков, этот документ родился в недрах Генштаба сразу после нападения Германии. Правильно, чего же «резину тянуть».

И как же тогда понимать Георгия Константиновича? Видимо, так: принес, понимаешь, на подпись Сталину документ «О Ставке», и воспользовавшись моментом, когда Сталин впал в полузабытье, засунул этот документ в папку на столе у вождя. Затем убыл из Москвы «рулить» на Юго-Западном фронте, на основании не утвержденного документа. Ведь, Сталин после всего этого, что произошло в Кремле, уехал к себе на дачу больной и больше, как утверждает В.Жухрай, в своей книге, на работу не возвращался. Так кто же, на самом деле утвердил документ?

Все это, только подтверждает мысль о том, что реальный Сталин, к описываемым Жуковым событиям, не только не имел никакого отношения, но и вряд ли, присутствовал при этом. Хотя всё, приведенное выше, по мысли публикаторов, видимо, должно подтвердить тот факт, что Сталин, по версии Хрущева, находился в «прострации». Потому что, утвердить документ, чтобы самому оказаться в роли подчиненного(?) у своих подчиненных — это знаете, наверное, надо было быть Сталину, именно «Генеральным секретарем ЦК ВКП(б)», на тот момент. Так что, очень трудно, разглядеть между строчек Жуковских мемуаров, настоящего Сталина.

Еще несколько слов, о «командировке» Жукова на Юго-Западный фронт, якобы, по поручению самого Сталина. Утвердили, как уверяет нас официоз, проект создания «Ставки», официально — 23 июня. А на основании, какого же документа, и с каким мандатом убыл на данный фронт Георгий Константинович? Не по телетайпу же пришло подтверждение его полномочий, как представителя Ставки? Ладно, согласимся, что мандат, может быть, подписали загодя — время не ждет. Но почему, с 22-го и по 25-е июня включительно, Сталин даже и не поинтересовался делами на Юго-западном фронте? Послал Жукова и забыл, зачем послал? Даже, 26 июня, как пишет Жуков, Сталин позвонил на командный пункт Юго-Западного фронта и не поинтересовался тамошними делами, а только деликатно попросил будущего Маршала Победы: «Можете вы немедленно вылететь в Москву?». Даже трудно представить, чтобы произошло, если бы Жуков «взбрыкнулся»: «Занят! Не мешайте громить Гитлера! Как освобожусь, дам знать!».

Что можно сказать, по поводу, якобы, телефонного звонка Сталина? Это может быть только, в том случае, если Сталин его туда не посылал. А если Сталин перед ним не поставил никаких задач, то, что же он с него будет спрашивать? Во-вторых, если Сталина не было в Кремле эти дни, то, разумеется, не будет и никаких телефонных звонков от Сталина с вопросами к Жукову. И, в-третьих, может быть статься, что Сталин вовсе и не звонил Жукову?

Но это всё же, одна сторона дела. Рассмотрим другую. По Жукову, Сталин послал его и других представителей Ставки, чтобы помочь командующим, так как те «не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями войск и, видимо, несколько растерялись». Но вот Жуков 26 июня вернулся в Москву, и рассказывает нам, что застал в Кремле в кабинете Сталина стоящих на вытяжку (?) наркома обороны и своего первого заместителя. Сталин, как видно, еще «не вышел из прострации», так как, напрочь забыл, зачем посылал Жукова на Юго-Западный фронт. Кроме того, чего им (военным) стоять навытяжку, если карту решили изучать?

«Поздоровавшись кивком, И.В.Сталин сказал:

— Подумайте вместе и скажите, что можно сделать в сложившейся обстановке? — бросил на стол карту Западного фронта.

— Нам нужно минут сорок. Чтобы разобраться, — сказал я.

— Хорошо, через сорок минут доложите.

Мы (Жуков, Тимошенко и Ватутин — В.М.) вышли в соседнюю комнату и стали обсуждать положение дел и наши возможности на Западном фронте» и т. д. и т. п.

Если бы не Жуков, то Тимошенко с Ватутиным простояли бы на вытяжку, наверное, до конца войны. Кроме того, два часа до Жукова изучали, но до «умного» Жукова далеко. Тому всего сорок минут надо, чтоб любую карту изучить. Как видите, Сталин не спросил, а Жуков скромно промолчал, по поводу, своей «командировки» на Юго-западный фронт. А почему?

Ну, ладно, Сталину не стал рассказывать, видимо, из-за своей «врожденной скромности», но читателя-то, что же, не стал посвящать в дела давно минувших дней? Нам и до сего дня неясно, помог ли Георгий Константинович командующему Юго-Западным фронтом справиться «с растерянностью» и пошел ли тому на пользу его (Жукова) богатый военный опыт?

А вообще, могла ли такая встреча состояться, и могло ли там произойти то, о чем нам поведал Георгий Константинович? Давайте, посмотрим этот злополучный «Журнал посещения…». Что он нам о военных говорит? В этот день 26 июня, было два посещения Кремля Жуковым и компании. Дневное посещение, это Тимошенко и Ватутин в 13.00 часов и Жуков в 15.00. Правда, есть один досадный момент. Тимошенко со своим 13.00 часовым посещением перенесен в Журнале на более позднее время вслед за Яковлевым — 15.15. Могло ли такое быть в действительности? Разумеется, нет! Если, конечно, часы не пошли в обратную сторону или высокий Тимошенко так быстро прошмыгнул в кабинет Сталина, что секретарь, ведший записи, видимо, вовремя его не заметил. Для чего это сделано с перестановкой по времени, трудно сказать, но можно предположить, что это или небрежность при подготовке архивных документов к публикации или второе, — немного развести по времени действующих лиц, чтобы, в Журнале не бросалось в глаза их взаимосвязь. Но есть и третий вариант. Честный историк специально сделал неправильно запись, чтобы привлечь внимание к фальшивке. Если следовать Журналу, то получается, что сначала в 13.00 у Сталина в кабинете были Тимошенко и Ватутин, а затем в 15.00 к ним присоединился Жуков, и они покинули кабинет все вместе в 16.10. Но там кроме них находились другие лица и поэтому «стояние навытяжку» наркома обороны Тимошенко несколько проблематично. В более позднее время Жуков тоже был в этот день в Кремле. Опять же в компании с Тимошенко и Ватутиным. Но это было в 21.00 вечера и опять, же они были приглашены в составе других лиц, где «стояние навытяжку» наркома обороны, тоже кажется надуманным фактом со стороны Георгия Константиновича.

Хотелось бы обратить внимание читателя, еще вот на какой момент: вполне возможно, что Жуков и не приезжал в Кремль вместе с Тимошенко, а там мог находиться только Ватутин, которому «стоять навытяжку», в силу своей малой значимости, было более приемлемо.

Кроме того, не надо забывать, что сам Жуков ранее пояснил читателю, что Ватутин остается за него на посту начальника Генерального штаба, дескать, так Сталин повелел. Но любое решение оформляется документально. Следовательно, Ватутин, вполне мог официально исполнять обязанности начальника штаба, а Жуков не мог еще вступить в прежнюю должность без надлежащего приказа. А как следует из рассказа самого Жукова, Сталин почему-то не обеспокоился подписанием бумаги о вступлении Жукова в прежнюю должность. Получается определенная неувязочка. К тому же Ватутин, должен был обладать большей информацией о Западном фронте, чем отсутствовавший Жуков. Он же был в другом месте. Но, видимо, сыграла свою роль «гениальность» нашего полководца. А ведь был кавалеристом не в меньшей степени, чем, например, склоняемый на всех языках, тот же Буденный.

Но, давайте продолжим рассмотрение того, что предложено, вроде бы, самим Жуковым.

Сталин «бросил на стол карту Западного фронта». Чью же карту? Не свою же? К тому же, карты, такого уровня, стоя на вытяжку, не рассматривают. Во-первых, Сталин еще не возглавил ГКО, и поэтому военные вопросы решала новоявленная Ставка. Более вероятным было бы наоборот. Военные держали в руках карту и отвечали на поставленные вопросы правительства, которое представлял Сталин. Во-вторых, кто наносил на эту карту обстановку? Не сам же Сталин? 26 июня Сталин военными вопросами еще не занимался в полной мере.

Эта была карта военных, могут с уверенностью сказать, даже читатели. Ее с собой захватил из Генштаба Ватутин. Он же был заместителем начальника Генштаба. Тогда вырисовывается такая картина, что эту карту, взятую у Ватутина, Сталин свернул и держал в руке, как свою, неопределенное время, поджидая(?) Жукова с вопросом о Западном фронте, так что ли? Если исходить из написанного, то обстановка на Западном фронте была рассмотрена, но, до прихода Жукова не было принято никакого решения. Ждали «светоча» военной мысли. По-другому, текст и не читается. В более поздней редакции, чтобы уточнить, что инициатива исходила все же от военных, решили сделать дополнительную вставку о Сталине: «Поздоровавшись кивком головы, он сказал: — Не могу понять путаных предложений. Подумайте вместе и скажите …».

Вот теперь акцент смещен, действительно, в сторону военных. Тимошенко с Ватутиным, по воспоминаниям, товарища Жукова, не смогли внятно объяснить Сталину обстановку на Западном фронте, а только что вернувшийся с другого фронта, Юго-Западного, — Георгий Константинович, как всегда, легко и непринужденно взялся и за это трудное дело, мимоходом мазанув черной краской своих товарищей по Ставке с их «путаными предложениями». Так как редактор в новом издании добавил к словам Сталина дополнительное предложение, надо, стало быть, добавить и время на размышление по этому поводу. В новой редакции дальнейшие слова Георгия Константиновича звучат так:

«— Нам нужно минут сорок пять, чтобы разобраться, — сказал я».

А Сталину что прикажите делать? Приходится подстраиваться под новое требование начальника Генштаба.

«— Хорошо, через сорок пять минут доложите, — отрывисто бросил И.В.Сталин».

Видите, и Сталин занервничал, еще дополнительно пять минут неясности. А Жуков, видимо, рад: лишних пять минут на раздумье, все-таки у Сталина «вырвал».

Для чего все эти игры с картой Западного фронта? А вот для чего! Обратите внимание по «Журналу посещений», кто находился днем в кабинете Сталина вместе с Тимошенко, Ватутиным и присоединившимся Жуковым: Каганович, Маленков, Буденный, Жигарев, Ворошилов, Молотов, Петров(?), Кузнецов (?), Берия, Яковлев(?). Фактически это было, как бы, совместное совещание Политбюро и новоявленной Ставки. Критики могут упрекнуть автора, что он, дескать, не доверяет «Журналу», а сам на него ссылается. Но, товарищи дорогие. Во-первых, не факт, что «Журнал» отразил именно 26 июня. Это могло быть и 27-е и 28-е число. Тут каждый день важен, как для хронологии изложения событий, так и для их понимания. Во-вторых, все ли лица, бывшие в кабинете Сталина, отображены? В-третьих, опять нет инициалов у лиц посетивших кабинет. Какой Петров? Какой Кузнецов? Какой Яковлев? В- четвертых, на что ссылаться? Другого то, «Журнала» нет. В-пятых, нас более всего интересуют первый и второй день войны. Хотя, как сказать? Все дни до 1 июля очень сомнительно отражены, как в мемуарной литературе, так и в научных исследованиях.

Однако продолжим о данном заседании. Что должна была делать Ставка в лице ее председателя Тимошенко и его заместителя Жукова в Кремле? Она должна была доложить о проделанной работе. Правда, кому? Правительство она же подмяла под себя. Осталось Политбюро и Верховный Совет. Что должен был поведать данному совещанию в Кремле только что прибывший с Юго-Западного фронта Жуков? Что-то, он же должен был рассказать собравшимся товарищам о событиях на Украине? Только от читателей его мемуаров свой доклад скрыл, прикрывшись, якобы, рассмотрением карты Западного фронта. Как фокусник, при показе своего трюка, отвлекает зрителя, каким-нибудь второстепенным предметом, чтобы рассеять его внимание, так и Георгий Константинович концентрирует внимание читателя на карте, скрывая подлинную суть своего пребывания в Кремле. На самом деле Жуков, по всей видимости, мог рассказать, что происходит на Киевском направлении, разумеется, в выгодном для себя свете. Даже, видимо, привез с собой обстановку на карте. После четырех часов дня вся троица покинула Кремль, вместе со всеми участниками совещания, чтобы к 21.00 вновь вернуться в Кремль уже с картой, где, видимо, должна была быть нанесена обстановка на всем советско-германском фронте. Примерно так, должны были проистекать события по возвращению Жукова из командировки на Юго-Западный фронт, если мы рассматриваем Журнал посещений.

Но, вот в реальной жизни, когда Жуков вернулся с Украины, неужели Сталин не спросил его о тамошних событиях? Хотя не он же его туда отправлял, но спросить, как глава государства, вполне мог бы и, наверное, сделал бы это? Что должен был в реалии ответить Жуков Сталину и членам Политбюро о событиях первых дней на Юго-Западном фронте? Хвалиться, конечно, было нечем, наши войска катились на восток, но как оправдался бы Жуков? В его характере, хитром и коварном, безусловно, были намечены жертвы, на которые можно было при случае, как в нашем, свалить всю вину.

И кто же они? Предполагаю, что это были член Военного совета Юго-Западного фронта — Н.Н.Вашугин (о нем мы вскользь упомянули выше), который при очень странных обстоятельства, якобы, покончил жизнь «самоубийством» и командующий ВВС округа — Е.С.Птухин, о котором предпочитают помалкивать, практически и по сей день. Он не частый гость в печатных изданиях на военную тему. Он был арестован, хотя даты и рознятся, но обратите внимание — 25(27) июня 1941 года и расстрелян, скорее всего, вместе с группой генерала Павлова. Первому (Вашугину) в вину, скорее всего, поставили «паникерско-упадническое поведение», дескать, потерял контроль над войсками и прочие согрешения: покойник все стерпит. Второму (Птухину), могли приписать «бездействие авиации округа» или «самовольную» бомбардировку Румынии и ряда сопредельных государств, например, Венгрии. Вот если бы посмотреть материалы по расстрельному делу Птухина Е.С.!

Немного о Птухине Евгении Савиче. В издательстве «Молодая гвардия» в 1979 году вышла книга бывшего летчика М.Сухачева «Небо для смелых», посвященная, как вы, надеюсь, догадываетесь, нашему герою. В предисловии генерал армии П.И.Батов написал:

«Рассказывать о жизни и боевой деятельности одного из первых генералов Страны Советов, Герое Советского Союза, генерал-лейтененте авиации Евгении Савиче Птухине довольно сложно (?)… На его короткую, но яркую жизнь выпало четыре войны. Гражданская война, пылающая Испания, война с Финляндией и, наконец, Великая Отечественная война — таковы огненные вехи становления этого авиационного командира».

Хотелось бы конечно поближе ознакомиться с этими самыми «огненными вехами», особенно, что касается Великой Отечественной войны. И что же приготовил нам автор М.Сухачев, в данной книге? На удивление, все события Великой Отечественной, в которой принял участие и Е.С.Птухин, уместились, менее, чем на одной(!) странице. Несколько заключительных предложений из данного текста:

«Докладывал дежурный по штабу.

— Товарищ командующий, началась война! Бомбят аэродромы!..

Он (т. е. Птухин — В.М.) быстро придвинул телефон:

— Слюсарев! Срочно на аэродром! Вылетаем на КП в Тернополь!

На выходе из штаба он задержался возле дежурного, посмотрел на часы: «Какая рань! Жаль будить». Потом взял телефонную трубку:

— Алло, Соня (жена Птухина, Софья Михайловна Александровская — В.М.), ты особенно не волнуйся, но мне срочно нужен мой чемоданчик для поездки. Я сейчас заскочу, и сами собирайтесь на дачу…

Да, да, началась, но это ненадолго. Мы управимся быстро, не волнуйся! Вернемся с победой! Иначе быть не должно!»

Все! Конец книги!

И это, уважаемые читатели весь материал относительно «огненных вех» Великой Отечественной войны, которыми отметился Е.С.Птухин. Не правда ли, в связи со всем выше изложенным, это выглядит подозрительно коротко. Недаром, Батов упомянул, что «рассказывать сложно…». Если бы Птухин был «жертвой сталинизма», то уж, наверное, о нем не промолчали бы? Неспроста, так книгу обрубили!

Итак, снова возвращаемся к злополучной Ставке. Было ли все то, о чем нам тут красочно описывал Жуков на самом деле в Кремле? Это очень сложный вопрос, но все равно ответ на него будет дан чуть позже, когда будут освещены другие события с ним связанные.

По теме Ставки историк А.Б.Мартиросян, в своей книге «Трагедия 41 года», справедливо возмущается по поводу необъяснимого поведения Наркома обороны маршала С.К.Тимошенко:

«…дело доходило до идиотизма, ибо последний даже не удосуживался правильно подписывать(?) директивы Ставки. Являясь ее официально утвержденным председателем, Тимошенко ставил такую подпись — «От Ставки Главного Командования Народный комиссар обороны С.Тимошенко». Ну и что же должна была означать такая идиотская подпись на важнейших директивах? Одним только фактом такой несуразной подписи Тимошенко, по сути дела, расслаблял командующих сражавшихся с врагом войск, поэтому как резко понижал уровень исполнительной дисциплины! Ведь не председатель Ставки Главного Командования требует исполнения директив, а всего лишь какой-то Тимошенко «От Ставки Главного Командования»…

Ну и творили некоторые крутозвездные вояки черт знает что, губя людей и страну».

Можно, предположить следующее. Ведь если бы, Сталина «нейтрализовали», то кто действительно стоял бы во главе заговора? Правильно, нарком обороны Тимошенко. Для этого и была создана пресловутая Ставка. Он бы и подписывался правильно, как положено начальнику. В нашем же случае, Тимошенко, на тот момент, уже безусловно знал, что Сталин, в каком бы тяжелом состоянии не находился, тем не менее жив. Более того, с каждым днем, судя по всему, его состояние здоровья улучшалось. Тимошенко занял более благоразумную и осторожную позицию, и не стал корчить из себя полноправного Председателя Ставки. В случае чего он бы обосновал, создание Ставки отсутствием Сталина в первые дни войны, а, якобы, понимая, что Сталин со временем займет его пост, счел нужным подписывать документы именно таким образом, не претендуя, вроде бы, на главенствующую роль. Своя рубашка ближе к телу, как говорится. Тоже, своего рода, один из военных «хитрованов».

Ну, и еще, что касается событий первых дней войны. Конечно, Указ о проведении мобилизации был готов заранее, как и текст обращения к народу. Но, обнародован он был только 23 июня, а почему? Потому что, гласный призыв к мобилизации означал начало войны? Но может, по каким иным причинам перенесли на следующий день? Не «тянули ли резину» товарищи из Политбюро, затягивая мобилизацию? Возможно, что 22 июня у руководства страны еще были, видимо, сомнения относительно действий противной стороны, но все равно, есть весомые причины сомневаться в правоте принятого решения. Правда, картина событий, о которой говорилось выше, была сильно искажена нашими военными. Может поэтому правительство и не торопилось бить в набат? Это Жуков, явно торопил события — «Война!» Другие, как видим, были более сдержанны в своей оценке событий или события проистекали совсем не так, как принято согласно официальной точке зрения.

Кем был утвержден учрежденный информационный орган Совинформбюро, думается, важной роли не играет. Больше значимых документов до 25 июня выпущено не было, что не может не вызвать недоумение по поводу, бездействия первого лица государства, т. е. Сталина. После же 25 числа, как увидим дальше, колесо административной машины закрутилось на повышенных оборотах, что не может вызвать удивления. А чего же ждали раньше?

Любой человек, в состоянии понять практически любые логические действия другого лица. В реальной жизни мы всегда сталкиваемся с планированием своих действий. Например, мы надумали отметить какое-то праздничное событие в ближайшее воскресение. Ведь не приходит же нам в голову мысль, чтобы только за полчаса часа до намеченного срока начинать приглашать гостей, идти в магазин за продуктами, накрывать на стол? Ведь мы все это планируем заранее. Учитываем разные обстоятельства, устраняем возникающие по этому поводу различные помехи.

Так почему же, при подготовке к такому грандиозному масштабному событию, как война, наше руководство, якобы, никоим образом, даже не предполагало, как все это будет проистекать? Можно ли в это поверить? Можно, если представить главу правительства Советского государства товарища Сталина круглым идиотом. Ведь Жуков пытается же навязать нам мысль, что только, дескать, с началом агрессии фашистской Германии они с Тимошенко, якобы, уговорили Сталина и Политбюро подготовить Директиву, в которой предписывались ответные боевые действия военных округов. А руководство всеми военными структурами стало осуществляться исключительно по инициативе Наркомата обороны и Генерального штаба и опять, только после начала Германской агрессии. Более того, Сталин, якобы, сковывал инициативу военных, которые стремились нанести врагу максимальный урон. И каким же мышлением, должен обладать нормальный человек, чтобы поверить во все эти действия Сталина — первого лица государства, в представлении маршала Жукова?

Но мы не заканчиваем тему о Ставке. Военный историк В. А. Борисов, в своей работе «Высшие органы военного руководства СССР (1923–1991 гг.) (журнал «Правоведение» № 2 за 1996 год), пишет, что

«И.В. Сталину были хорошо известны авторитетные в Вооруженных Силах мнения первого начальника Штаба РККА П.П. Лебедева, первого начальника Генштаба РККА А.И. Егорова, а также одного из самых видных советских специалистов в области стратегии А.А. Свечина о том, что управление Вооруженными Силами с началом войны не должно претерпевать серьезных изменений своей структуры. Должны лишь изменяться его функции путем перевода органов управления с мирного на военное положение».

Но, если уважаемый историк сообщает нам, что «Сталину были известны авторитетные мнения… о том, что управление Вооруженными Силами не должно претерпевать изменений в своей структуре», то, может быть, Сталин не стал бы заниматься ненужной самодеятельностью в таком важном деле, как управление Вооруженными Силами? Кстати, а какой орган должен был управлять военным ведомством с началом военных действий противника? И военный историк Борисов в своей работе приводит структуры управления Вооруженными Силами и процесс их формирования с начала образования Советского государства. Но нас больше интересуют события предвоенного периода, поэтому более ранний период мы, естественно, опускаем. Итак, что мы видим, в плане формирования структур управления Вооруженными Силами? На базе Совета Труда и Обороны, образованных еще в 1923 году, при СНК СССР, где председателем с 1930 года был уважаемый Вячеслав Михайлович Молотов, в 1937 году был образован Комитет Обороны, в количестве семи человек и секретаря. Данный Комитет рассматривал вопросы о принятии на вооружение новой техники по представлению Наркомата Обороны и Наркомата ВМФ СССР (как своих структурных подразделений), а также готовил решения по утверждению военных и военно-морских заказов. Кстати, на него в июне 1940 года постановлением СНК СССР от 7 июня за № 983-372сс были возложены задачи по разработке мобилизационных планов для народного хозяйства. Трудно сказать, в силу, каких причин, но численный состав Комитета Обороны при СНК, как уверяет нас тов. Борисов сократился с семи человек до пяти на основании Постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР № 626 от 21 марта 1941 года. Правда, поименный состав, военный историк, как и в первом случае, не привел. Почему? Наверное, фамилии подзабыл? Но, все же, уточнил, сказав, что состав Комитета, дескать, не изменился до 30 июня 1941 года, когда был создан Государственный Комитет Обороны.

Далее, он удостоверяет, (видимо, вспомнил кое-кого) что председателями данного Комитета Обороны при СНК были всего два человека: Молотов (с 28.04. 1937 — 07.05.1946) и Ворошилов (07.05.1940 — 30.06. 1941). Как они поделили этот пост в начале войны, приходиться только догадываться? Сам же В.А.Борисов, не дал никаких внятных пояснению по данному факту. Но нас, как всегда, волнует вопрос о товарище Сталине. Куда же его «приткнули» наши военные историки, руководствуясь указаниями сверху?

Оказывается, еще 13 марта 1938 года вышло совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 322 о создании Главного Военного Совета Красной Армии и Главного Военного Совета Военно-Морского Флота, где председателями были соответствующие наркомы, но в состав этих Советов, на правах постоянных членов были включены представители высшего политического руководства страны. Грустно читать, что в состав Главного Военного Совета Красной Армии, опять, как всегда, вошел Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И.В.Сталин, а в Главный Военный Совет ВМФ — кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) А.А.Жданов. По Сталину (без Генерального секретаря), более понятно, так как он в тот период не занимал государственных постов и вполне мог быть в составе Главного Военного Совета Красной Армии. Это, видимо, понадобилось, чтобы подготовить читателя к тому составу Ставки, которая фигурирует и поныне во всех источниках, исходя из установки данной фондом А.Н.Яковлева. Кроме того, автор данной работы сообщает, что «с началом Великой Отечественной войны и учреждением Ставки Главного командования от 23 июня 1941 года эти Советы упразднены» и если далее следовать его логике, то надо полагать они (Советы) ушли в небытие, вместе, со Сталиным и Ждановым. Ох, до чего же «сильна» наша историческая наука, когда читаешь такие опусы.

Дело в том, что Главный Военный Совет при Наркомате обороны был реорганизован и сохранился до самой войны. Однако товарищ Сталин еще в 1940 году покинул этот пост, но не оставил без внимания наших военных, введя туда партийных работников высокого ранга. По этому поводу было выпущено соответствующее постановление.