Кто автор сенсации?

Теперь остается выяснить, кто внес столь нужные бандеровцам «коррективы» в текст сообщения наркома. В результате перекрестного сравнения источников оказалось, что впервые сфальсифицированный текст письма был опубликован в книжке Ивана Биласа «Репрессивно-карательная система в Украине 1917—1953. Общественно-политический и историко-правовой анализ», изданной в Киеве в 1994 г. Как указано на титульной странице, книга издана «при содействии товарищества «Самопомощь» в Клифтоне и Украинского Народного Союза (США)».

Нет смысла детально останавливаться на содержании этой «работы» — из названия и списка «жертводателей» и так все понятно. Скажу лишь, что исправно поливая грязью весь советский период истории Украины, автор решил проиллюстрировать свой survival horror документальными примерами. Среди прочих «доказательств коммунистических преступлений» нашлось место и для нашего документа. Притом, если остальные документы представлены в книжке на языке оригинала, то сообщение Рясного напечатано на украинском языке. Понятно, что Рясной никогда бы не стал писать Берия на украинском — перевод осуществил сам автор, о чем и указал в подстрочной ссылке. Зачем понадобилось Биласу переводить документ? А затем, что таким образом он как автор перевода получил возможность внести в текст письма свое «уточнение». Им и стала фраза об убийствах мирного населения участниками спецгрупп. Вот как этот фрагмент выглядит в редакции Биласа:

«У зв'язку з тим, що комплектування спецгруп проводилося за принципом підбору агентів-бойовиків, які були перевірені на виконанні завдань ліквідації оунівського бандитизму (у тому числі вбивств населення, яке співчувало ОУН-УПА. — Авт.), — з боку учасників спецгруп за весь час їх існування не було ні одного випадку зради».

А дальше дело было за малым — всем ретрансляторам осталось немного подправить абзац, сделать при необходимости обратный перевод на русский, и «скромно» опустить в комментарии Биласа авторское уточнение. Таким образом, фраза «у тому числі вбивств населення, яке співчувало ОУН-УПА» вошла в «тело» документа как первозданный текст. Все желающие могут убедиться в этом, зайдя на небезызвестный сайт oun-upa.org.ua в раздел «Документы». Остается вопрос: знал ли Билас, что его «документ» будет использоваться именно таким образом? Безусловно, знал. Достаточно просмотреть главу его книги, которая называется «Специальные провокационно-разведывательные группы НКВД-МГБ», чтобы убедиться в этом. Она полностью посвящена уже неоднократно цитированным мною басням о «преступной» деятельности спецгрупп, убивающих под видом УПА мирное население Западной Украины. Характерно, что текст Биласа буквально совпадает с текстом Идьзо. По всей видимости, второй никогда не сидел в «тайных московских архивах», а полностью передрал текст у первого.

Стоит еще пару слов сказать о личности самого Ивана Биласа. Родился в 1953 г., греко-католик. Как указано в краткой биографии, помещенной в книге, Билас окончил юрфак Львовского университета, работал в МВД, затем на преподавательской работе. В 1993 г. защитил докторскую диссертацию в «Украинском свободном университете (Мюнхен)». Это, кстати, говорит о многом. «Укpaинcкий свободный унивepcитeт» действует в Mюнxeне с послевоенных лет, а многие годы его возглавляет действительный член и активист OУH Бaндepы пpoф. Bолодымыp Янив. По сути «учебное» заведение — не что иное, как старое бандеровское гнездо, в котором, чтобы получить степень доктора наук, достаточно шести (siс!) месяцев «учебы».

Таким образом получили «дипломы» и «ученые степени» многие выходцы из украинской диаспоры, зачастую не имея при этом даже свидетельств об окончании средних школ. Кстати, докторской диссертацией Биласа в «Украинском свободном университете» и была эта самая «Репрессивно-карательная система в Украине». Рецензентами ее выступили «доктор политологии и права» того же «Университета» Богдан Цюцюра и Володымыр Косык, известный деятель бандеровского толка и автор не менее тенденциозной книжки «Украина во второй мировой войне в документах». Итак, становится понятно, по чьему заказу и под чью диктовку писалась Биласом «научная» работа. Характерно, что после окончания «университета» и выхода книжки Билас делает стремительную карьеру — в 1994 г. он уже народный депутат Украины двух созывов подряд, председатель одного из комитетов, «заслуженный юрист Украины», советник премьер-министра в 2003 г. и прочая, и прочая, и прочая. В довершение ко всему — «гетьман Українського козацтва».

Теперь, познакомившись с реальными документами из фондов тех самых «закрытых», по утверждениям украинских историков, архивов, мы можем ответить на поставленные в начале статьи вопросы.

Прежде всего констатируем, что чекистам удалось найти адекватный ответ на изменившуюся тактику бандеровского подполья, и спецгруппы наряду с оперативно-войсковыми группами и истребительными батальонами из местных жителей заняли достойное место в арсенале советских спецслужб и с успехом применялись в борьбе с националистическими бандформированиями. Спецгруппы НКВД представляли собой специальные оперативно-боевые подразделения, которые комплектовались из захваченных или явившихся с повинной участников подполья, которые в свою очередь в обмен на всевозможные преференции и льготы с советской стороны готовы были сдавать органам своих «боевых побратимов» и способствовать их ликвидации. Используя их широкие связи внутри подполья, знания о тактике и приемах конспирации бандеровцев, чекисты ставили перед спецгруппами задания проникать в подполье для физического устранения или подведения под оперативный удар руководящего состава ОУН-УПА и разложения изнутри «повстанческих» формирований. А с 1946 г. спецгруппы в оперативных документах МВД-МГБ УССР получают название агентурно-боевых (АБГ). Этот термин, кстати, как нельзя лучше демонстрирует как состав участников АБГ, так и стоявшие перед ними задачи.

В то же время деятельность спецгрупп не была и безупречной. Случалось, что агенты-боевики вспоминали свои подпольные «привычки» и, пользуясь особым положением в органах и недостаточным контролем со стороны офицеров МГБ, занимались поборами и грабежами сельского населения. Подобные случаи советское руководство расценивало как дискредитацию и подрыв собственного авторитета среди населения столь проблемного региона, каким были недавно присоединенные земли Западной Украины, поэтому наказание следовало незамедлительно. Невзирая на всю оперативную ценность, агентов-боевиков привлекали к уголовной ответственности, и те получали большие сроки. Кстати, подобная неотвратимость наказания совершившего преступление боевика очень наглядно продемонстрирована и в цитированном нами рапорте майора А. М. Соколова, когда был арестован один из участников спецгруппы и зачинщик грабежей Плотский. При этом остальным боевикам было разъяснено, что арестован он именно за преступления, совершенные уже в качестве агента-боевика, а не за уповское прошлое. Несли наказание и офицеры, допустившие нарушение закона со стороны своих «подопечных», — их понижали в должности или увольняли. Однако подобные случаи за весь десятилетний период использования спецгрупп были единичными — их наберется не более полутора десятков, в то время как спецгрупп только в 1945 г. насчитывалось уже 156 (1783 чел.). Таким образом, нарушения закона участниками спецгрупп никак не имели ни массового, ни уж тем более спланированного характера. Более того, ни единого факта убийств мирных граждан участниками спецгрупп в архивных документах не зафиксировано.