Сурковый промысел и воронцовские винтовки

Тот, кому приходилось когда-либо рыть яму или котлован, очевидно, замечал на срезе желтого песка черные круги или продолговатые серые полосы. Это норы бывших жителей наших степей - сурков, сусликов, тушканчиков, засыпанные впоследствии верхним черноземным слоем. Подобные следы от бывших нор можно наблюдать в районе Черемушек, Спутника и до самой Петровской площади.

В 1685 году, когда еще не было города Павловска, при устье Осереди стояла небольшая слобода Ширмовская, все же остальное пространство на юг и на восток занимала целинная степь. В те времена села в степи находились далеко друг от друга, места были глухие, безлюдные. Все это способствовало обильному размножению степного зверья.

Особенно много было сурков или, как их называли еще, байбаков. Длина тела его достигала 50 см. Мех был палево-желтого цвета и применялся главным образом в виде красивых узких опушек на белых тулупах и полушубках не только в Воронежской губернии, но даже по всей Украине.

Целинные места между Битюгом и Осередью, а также степь к югу от Воронцовки были густо населены сурками. Это животное летнее, и перед тем, как лечь на зиму в спячку, нагуливает большой запас жира. Из-за него и охотились.

Промышленники на сурковый промысел обыкновенно отправлялись артелями на одноконных возах. В конце мая артели из 46 человек грузили на воза деревянные рогули для распяливания сурковых шкур, подкатные тележки, за которыми залегали стрелки, котлы для варки пищи, хлеб, мешки с пшеном и салом, и уезжали в отдаленные места своих степей, где было много сурков, или отправлялись в «казаки», то есть в земли Войска Донского.

Перед тем, как выйти на промысел, каждый стрелок считал своим долгом обязательно побывать в Воронцовке у винтовочных мастеров. Те осматривали как следует винтовку, исправляли что нужно. Мастер не стрелял с руки, а закреплял винтовку в тиски и делал несколько контрольных выстрелов, чтобы выверить бой винтовки независимо от стрелка. Промышленники уезжали в знакомые им места или по пути расспрашивали, где много водится сурков. В тех степях, которые принадлежали хозяевам, стрелять сурков разрешалось только лишь за плату. Плата эта из года в год все увеличивалась. Если в 1869 году платили хозяину от 25 до 75 рублей за степь на весь промысловый сезон с правом стрелять из 46 винтовок, то в 1876 году один промышленник снял уже степь у хозяина (15 тысяч десятин) за 850 рублей на лето без ограничения числа винтовок.

Начиная с 1870 года сурковый промысел стал переходить в руки предпринимателей, имеющих капитал. Они уже от себя нанимали охотников и платили хозяину за степь.

Расположившись где-нибудь в овраге близ воды, стрелки по утренним и вечерним зорям охотились на сурков. Для этого они залегали вблизи сурковых нор на расстоянии 30 метров за тележкой следующего устройства: на деревянную ось, к которой были прикреплены две палки, как оглобли, надевалось два небольших колеса. На оси были просверлены отверстия для втыкания в них бурьяна. Стрелок, чтобы приблизиться как можно ближе к суркам, полз на коленях, толкая перед собой тележку, обтыканную бурьяном. Тележка закрывала охотника и в тот момент, когда ему нужно было перезарядить ружье. Сурка, вылезшего из норы, стреляли непременно в голову. Этим сохраняли шкуру от ненужных дыр и не давали возможности раненому зверьку юркнуть в норку. Убитых не поднимали до тех пор, пока не приходило время возвращаться к возам, что обыкновенно было часам к 10 утра. Подобрав убитых сурков, их сносили к возам, снимали шкурки и распяливали их на рогульках, а из тушек вытапливали жир.

На хорошей степи и при хорошей погоде опытный стрелок убивал за лето от 1 000 до 1 500 зверьков. С одного сурка натапливали до двух килограммов жира. Шкурки продавались оптом

по 30 рублей за сотню. Таким образом, артель в десять стрелков убивала за лето в среднем 8 тысяч сурков, из которых вытапливали 800 пудов жира на 3200 рублей и продавали 8 тысяч шкурок на 2400 рублей.

Винтовки, которые употребляли местные промышленники для боя сурков и вообще для охоты, делались исключительно только в Воронцовке. Это мастерство перешло к вронцовцам еще от их предков, выходцев с Украины.

В 1878 году в Воронцовке занимались изготовлением винтовок только четыре двора и н народе удерживали за собой прозвище «слюсари». Все эти семьи происходили от одного рода, все были родственники между собою и жили в одном месте слободы. Работали мастера большей частью осенью и зимой, а в остальное время года занимались сельским хозяйством. Четыре двора делали от 40 до 50 винтовок в год, смотря по спросу. Винтовки продавались на месте, а также отвозились к донским казакам, к Каспийскому морю кочевникам-скотоводам, трухменам и на Кавказ в военные укрепления по границе с горцами. На месте винтовка стоила от 10 до 18 рублей, а около моря и на Кавказе цена ее доходила до 25 рублей. Винтовка весила 4 килограмма и имела длинный ствол с шестью нарезами, в который насыпался порох и шомполом плотно вбивалась свинцовая пуля. Порох воспламенялся ударом курка по капсулю, который был надет на стержень, соединенный со стволом. Если стрелок был опытный, то винтовка била без промаха.

В дальние степи, где жители никогда не заготавливали сено, промысловики уезжали в половине мая, а в ближних местах охота на сурков производилась в конце июня и продолжалась до Успеньева дня, то есть до 15 августа (по старому стилю). В начале сентября сурок уже залегал в зимнюю спячку, и охота на него прекращалась. Вследствие хищнического истребления сурков и распашки целинных степей со временем исчезли и сурки, а вместе с ними исчез и спрос на воронцовские винтовки.

(В данном очерке были использованы некоторые сведения из статьи Бориса Познанского «гСурковый промысел», опубликованной в журнале «Природа и охота» за 1878 год).