Сорок лет спустя

Валерий Николаевич открыл глаза, образ уходящего под воду парома исчез, но воспоминания не отпускали его сознание. Как в калейдоскопе перед глазами мелькали силуэты кораблей, на которых в дальнейшем он работал. Обрывочно вспоминались давно забытые эпизоды из морской жизни. Валерий бросил взгляд на противоположную стену своего кабинета, там висели рамки с фотографиями этих судов. Фотографии чётко выделялись на тёмно бордовых обоях стены.

Расположенный рядом с этими фотографиями вырезанный из дерева морской якорь со встроенным барометром, всё, что напоминало хозяину кабинета о его прошлой морской деятельности. Несколько однообразная, подчинённая Уставу флота работа судового электромеханика за двадцать пять лет, смешала многие воспоминания в один клубок. Годы, проведённыё в промысловых рейсах, были очень похожи друг на друга. Чего не скажешь о работе на берегу.

…Говорят, человек произошёл от обезьяны. Честно говоря, вопрос весьма спорный. Такое впечатление, что дедушка Дарвин не ходил с детьми в зоопарк. Если и ходил, то не обращал внимания, что животные, а тем более обезьяны, не уничтожают себе подобных. Напрашивается вопрос. Если по Дарвину человек в процессе эволюции произошёл от обезьян, то, как он (человек) умудрился впитать в себя все мыслимые и немыслимые пороки древнего животного мира? Почему Homo Sapiens приобрёл способность убивать своих соплеменников. А главное, ради чего? Животные охотятся друг на друга ради собственного пропитания. А человек?

«Господи, куда это меня понесло?!», – подумал Валерий, стоя возле грязных клеток с обезьянами. Глядя на четырёхлетнего сына, дразнящего обезьян, он невольно сравнивал жесты и мимику малыша с обитателями клеток. Что-то есть общее в их поведении. Наверное, наши очень древние предки жили рядом. Одни – в пещере, другие – чуть повыше, на дереве. Росли, как говорится, на глазах друг у друга.

«Ладно, пора домой, – подумал Валерий. – Сын уже устал кормить зверей, да и яблоки закончились. Сейчас опять будет рёв». К удивлению отца, малыш сам попросился домой.

Видно, жара и неприятный запах, исходящий от зверей и клеток, сделали своё дело. Довольный собой, что исполнил обещанную поездку в зоопарк, отец повёл сына к выходу.

Лето пролетело, как всегда, быстро. Позади – отпуск со всеми атрибутами безмятежной жизни. Крымский загар, сухое вино и фотографии памятных дней… Осень вступала в свои права. Серые рабочие дни, к сожаленью, тоже.

За окном лил противный дождь. Прямо как в голливудских кинороманах. Но дождь на самом деле шёл. Жёлтые осенние листья прилипали к стеклу и медленно сползали вниз. Понедельник. Настроение соответствует погоде. Хмурое.

Утренняя планёрка закончилась. Начальник отдела судоремонта лениво листал деловые бумаги, не вникая в их суть. Вчерашний случай не выходил из головы Валерия Никулина.

«Да…Ночная поездка за рулём машины могла закончиться для него плачевно. Вчера отмечали день рождения приятеля. Специально приехал на собственном автомобиле, чтобы не пить. Но уговорили всё-таки. Выпил фужер сухого вина. Общее настроение компании и спокойная тихая музыка расслабили. Выпил ещё один фужер. Короче, допил бутылку. Всех потянуло к морю. И что меня дёрнуло сесть за руль? Время – за полночь. Только выехал со двора на проспект, как за нами увязалась патрульная машина ГАИ. Что она делала ночью в том районе, не понятно», – размышлял Валерий.

По мегафону противный голос потребовал остановиться и принять вправо. Остановись я – с партбилетом и должностью можно было распрощаться. Я всё-таки правильно поступил. Не давая им себя обогнать, рванул к пляжу. Благо, что он был почти рядом. Доехав до берега, тут же распахнул все двери и, врубив на всю мощь магнитофон, быстро выхватил у товарища из рук бутылку. Все от неожиданности замерли. Дождался, когда инспектор подбежал к нам, и прямо на его глазах опрокинул бутылку в рот.

– Имею право. Машина стоит и, заметьте, в разрешённом месте. Патрульную машину, извините, не видел. Сигналы не слышал. Опять извините. Громко играл автомобильный магнитофон. Я отдыхаю.

Изумлённый такой наглостью, гаишник потерял дар речи. Видя полную машину свидетелей, которые, конечно, подтвердят, что водитель был трезвым до момента остановки автомобиля, с кислой физиономией попросил мои права.

– Ну вы даёте, гражданин, – только и смог сказать инспектор. – Я слышал о таких, так сказать, вариантах, но впервые сам стал очевидцем. Ладно, за находчивость прощаю. Фамилию запишу. Второй раз не пройдет. Советую за руль в таком состоянии не садиться.

Спать всё-таки хочется, но надо идти на завод. Судно заканчивает ремонт, а проблем ещё много.

Размышления Валерия прервал телефонный звонок. Вкрадчивым, бархатным голосом его давний приятель по комсомолу коротко произнёс:

– Валера, надо встретиться. Заскочи вечером ко мне домой.

Ни здрасьте, ни до свидания. Ну и манеры у этих кэгэбэшников. Теперь мучайся до вечера: что он от меня хочет?

День пролетел быстро. К вечеру всех начальников отделов собрал главный инженер. Выслушав доклады, дал команду: «Партком просит ускорить ремонт судна. Другими словами, надо подписать акты окончания ремонта, так сказать, досрочно. То есть к седьмому ноября».

– Надеюсь, что меня все правильно поняли? – уточнил он. – В понедельник мне на стол положить подписанные по всей форме акты, – закончил свою речь начальник.

«Кто бы сомневался, – подумал Валерий. – За это время в лучшем случае можно устранить половину замечаний по ремонту. Но, с другой стороны, так было всю жизнь. Надо рапортовать об очередном подарке Родине. Правда, потом в рейсе судно будет простаивать, устраняя поломки и теряя промысловое время. Но это будет потом. Зато наше объединение на демонстрации седьмого ноября будет идти в первых рядах. Мы все положенные премии получим. Все будут довольны. Кого обманываем, непонятно…

Для порядка он всё-таки спросил:

– Седьмого ноября, а кого года?

– Ладно, не умничайте. Этого, 1983-го – устало ответил главный инженер.

Ближе к семи часам вечера синяя «Волга» подъехала к дому приятеля.

«Надеюсь, что Андрей с работы уже пришёл, – вылезая из машины, подумал Валерий. – Он всё время занят. Последнее время с ним видимся очень редко. Его контора наводит порядок в стране.

Как-то встретил его днём на улице. Оказывается, он с коллегой проверял посетителей дневных сеансов в кинотеатрах. Выявляли, кто прогуливает в рабочее время. Чушь какая-то. Можно подумать, дисциплина от этого лучше будет.

Видать, шпионов на всех не стало хватать. Господи, даже шпионы, и те стали дефицитом. А может, им просто у нас в стране больше нечего делать? Ракеты пересчитаны. Экономические показатели все липовые. Свои высокие зарплаты в инвалюте шпионы уже не оправдывают, им их урезали. Естественно, они стали под разными предлогами отказываться от шпионства в СССР, а в КГБ на них рассчитывали: не сокращать же кадры. Очень даже логично».

С Андреем они знакомы давно. Когда-то жили в одном дворе. Потом по комсомольским делам часто встречались. Валера – как член комитета комсомола своего объединения. Андрей – инструктор райкома комсомола. Приятно вспомнить все эти мероприятия типа туристических слётов «По местам боевой и трудовой славы наших отцов». Сколько мяса пережарили и вина попили, трудно сказать. Андрея потом в госбезопасность направили. Валеру, кстати, партком дважды пытался направить в милицию. Еле отбился.

«Ага, а вот и он идёт, – увидел Валерий Андрея и тут же подумал: – Жалко. Теперь неудобно напрашиваться к нему домой. Поужинал бы. Света, его жена, знает, что Валерий разведён, и всегда старается подкормить. Однако что-то вид у друга измученный. Не буду рассказывать вчерашний случай. Боюсь, что уже не поймет. Всё-таки недавно майора получил. Для КГБ это что-то значит».

– Валерка, привет! Слушай, времени нет. Сейчас быстро ем – и на работу. Дежурство. Ты можешь уйти в отпуск через пару дней? – с ходу проговорил Андрей.

– Зачем? Я ведь только его отгулял!

– У вас судно выходит из ремонта. Вы, как всегда, подпишете акт об окончании ремонта к седьмому ноября, а там работы ещё на месяц. Приписки…так ведь?

Судя по всему, Андрей был хорошо осведомлён об их делах.

– Ну да. Главный инженер нас всех предупредил сегодня, что партком на этом настаивает, – неуверенно согласился ошарашенный Валерий.

– Не подписывай никаких документов. Заболей, испарись. Исчезни на это время. И не вздумай об этом болтать. Больше ничего не могу сказать. Всё. Пока.

«Да, дела. Совсем недавно за какие-то грехи четыре года дали нашему главному бухгалтеру, – размышлял Валерий. – Начальнику ремонтной базы впаяли десять лет. Тоже за приписки. Значит, сейчас подкапывают под главного инженера. Он к тому же остался за генерального директора. Что же мне-то делать?» – продолжал думать Валерий.

«Надо как-то спасать главного. Рассказать нельзя. Засвечу Андрея. Да, к тому же шеф обязательно будет выяснять ситуацию по своим каналам. У него в обкоме партии есть приятель. Интересный мужик. Недавно он проводил встречу с экипажем одного из судов, так сказать, общение с народом. После встречи, как положено, в каюте капитана – небольшой банкет. Мы были с шефом. Смотрю, обкомовец почти не пьёт. Говорю ему: «Анатолий Иванович, а за тех, кто в море, рюмку пригубите?» Он усмехнулся и рассказал анекдот:

– Стоит мужик возле винного магазина и плачет. Подходит к нему его товарищ и говорит:

– Чего плачешь? Водки нет?

– Есть, – отвечает тот.

– Денег нет?

– Есть! – и ещё больше залился слезами.

– Так чего же ты ревёшь?

– Не хочется, – отвечает мужик.

Вот так и я. Анекдот этот рассказываю лет тридцать. Мои знакомые только сейчас, когда подошёл возраст и относительное финансовое благополучие, стали этот анекдот понимать по-настоящему. Вам, молодым, этого пока не понять. Ладно, лирика всё это, – продолжал размышлять Валерий. – Не подпишу акты я, подпишет другой, а шефа посадят. Как пить дать…».

На следующий день, стоя возле трапа судна, Валерий мучительно перебирал варианты решения проблемы. Конечно, экипаж руками и ногами за то, чтобы довести ремонт до нормального уровня. Но, с другой стороны, если руководство скажет подписать акт, то старший механик и капитан подпишут. Виноват, в конечном итоге, всё равно будет главный инженер.

Решение пришло неожиданно. Конечно, после этого проблемы у него будут. Главный инженер устроит разнос и, скорее всего, отправит в плавсостав, но совесть его будет чиста. Самое противное, что и объяснить шефу это будет нельзя.

С лёгким сердцем Валерий поднялся к капитану и попросил в конце рабочего дня собрать командный состав. Очень важно, чтобы информация о его действиях не дошла до руководства предприятия раньше времени.

Уставшие за целый день люди неохотно рассаживались в кают-компании. Тяжелая рабочая неделя закончилась. Завтра воскресенье, можно отдохнуть. Сообщение начальника отдела судоремонта о том, что для всего командного состава воскресенье объявляется рабочим днём, не вызвало радости у присутствующих.

Однако, не объясняя истинных причин, Валерий убедительно доказал, что в понедельник утром необходимо иметь полный список всех недоделок по ремонту. Этот список должны подписать весь командный состав и председатель судового комитета.

В понедельник готовый документ лежал на столе шефа. Валерий знал, что ходатайство экипажа будет серьёзным аргументом главного инженера на заседании парткома. Против мнения судового комитета и судовых специалистов партийный комитет не пойдёт. Конечно, шефу что-нибудь влепят за недостаточную организацию ремонта и т.д. Но это не смертельно.

«Надеюсь, что он сам не подпишет с заводом акты. Но тогда это будет уже его проблема. Я сделал всё, что мог», – мысленно оправдывал себя Валерий.

Резкий звонок телефона прямой связи в кабинете Валерия возвестил о начале публичной порки начальника судоремонта. Шеф вызвал его в кабинет. Там уже сидели представители завода и начальник планового отдела. Пришлось выслушать от главного инженера всё о победах социализма и о том, что только такие работники, как Валерий, омрачают эту победную поступь. Шутка, конечно. Всё было гораздо хуже.

Утешало только одно: судно осталось на заводе заканчивать ремонт. Главный инженер остался на должности. Правда, через некоторое время он уехал продвигать технический прогресс в одну из развивающихся стран Африки.

Через два дня Валерию позвонил Андрей и сказал: – Валерка, ты – свинья. Только не говори, что это не твоя работа. Сорвал нам плановую операцию. Но идею придумал железобетонную, а главное – осуществил.

Сейчас, вспоминая этот эпизод начала восьмидесятых годов, когда генеральный секретарь Коммунистической партии Андропов после почти двух десятков лет «застоя» стал наводить (по его мнению) порядок в стране, становится не по себе.

Валерий Николаевич облокотился одной рукой на письменный стол, а другой листал старый семейный альбом с фотографиями. Он с грустью рассматривал одну из чёрно-белых фотографий, на которой он выглядывает из открытого окна своего автомобиля ГАЗ-24, «Волга». На капоте именно этой машины синего цвета, гаишник пытался тогда составить на него протокол.

Сейчас это выглядит как небольшое приключение, но в то время, всё могло закончиться довольно печально. За нахождение в нетрезвом состоянии за рулём могли исключить из партии. Ну, а уж за приписки, смело мог заработать срок. Валерий даже глаза на секунду закрыл, представив себе последствия тех поступков.

Нахлынувшие воспоминания заставили бывшего начальника отдела судоремонта подняться на второй этаж своего дома. Там, на чердаке под крышей, находились ящики со старыми подшивками газет. Кстати, оказалось, что старые газеты и журналы сегодня являются дефицитом. Библиотеки хранят пошивки лет по десять, не более.

Найдя ящик с газетами за 1982 – 1985 год и, стряхнув пыль с толстой пачки подшивки, начал перебирать пожелтевшие от времени газеты, вспоминая события тех лет. На первой полосе одной из газет, на глаза попалось сообщение о смерти очередного генерального секретаря ЦК КПСС. – Интересное время было, – подумал он, продолжая просматривать историю последних десятилетий в лозунгах и фотографиях. На одной из фотографий он увидел, как следующий генсек, поддерживая под руку свою жену, спускался по трапу самолёта.

Но вот опять пролетело время. Наступили другие времена. «Перестройка», – кричали на всех углах.

Партия опять требует продолжать движение вперёд навстречу каким-то далёким целям. Там, за горизонтом есть что-то, о чём знают только верные ленинцы – члены Политбюро Коммунистической партии Советского союза.

Люди устали уже от этой бесконечной погони за горизонтом. Они там, наверху, не знают, что Земля круглая? Горизонт недосягаем. А, как назло, коммунизм, именно там, и расположился. Его туда ветром, что ли занесло? Дойти до этой кормушки могут только сильные, здоровые люди, а главное, трезвые.

Вот, Михаил Горбачёв с сотоварищами и решил начать внедрение новых идей с лозунга: «Трезвость – норма жизни». И кто ему посоветовал начать перестройку с пропаганды трезвого образа жизни советских людей? Да, в общем-то, ничего плохого в этом нет, но зачем вырубать виноградники и сливать сотни тонн спирта на землю.

Память тут же напомнила Валерию Николаевичу очередной забавный случай на эту тему.

Русский химик, Дмитрий Менделеев, наверное, самый гениальный человек на Земле. Придумав формулу водки, Менделеев заложил бомбу под устои любого государства, где «питие – есть душу веселяще». Вспомните историю. Как только где-нибудь начинается безбашенный запрет на алкоголь – жди беды. Отмените, к примеру, его же Менделеева, гениальное изобретение – периодическую таблицу элементов. И что? Пальцем у виска покрутят несколько сот человек: на этом всё и закончится. А водку – не трожь!

По всей стране шла разнузданная антиалкогольная кампания, возглавляемая Центральным комитетом КПСС. Секретарь ЦК товарищ Лигачев в своих выступлениях с пеной у рта доказывал, что наш народ может не пить: или пить умеренно, – подсказывал ему из-за стола президиума его шеф Михаил Горбачёв. Удивляли не слова «главных трезвенников», а повсеместное «одобрямс» на всех партийных и государственных уровнях.

Валерий непроизвольно покачал головой и произнёс вслух:

– Я ведь тоже голосовал на собраниях как все. А куда, денешься?

Глядя на всё более пустеющие прилавки продуктовых магазинов и сокращение продаж туалетной бумаги, поневоле напрашивался вывод, что народ может и не есть. А зачем есть, если закусывать нет повода? Вырубались виноградники, сокращалось производство водки и вина, отправлялось в металлолом импортное оборудование по розливу спиртных напитков и т.д.

Огромные очереди, бравшие на абордаж прилавки винных магазинов, превращались в национальную трагедию. Газеты многих зарубежных стран пестрели фотографиями пустых продуктовых прилавков и огромных очередей у винных магазинов.

Синяя «Волга» ГАЗ-24 подъехала к очередному винному магазину. Из неё вышел небольшого роста мужчина и не спеша направился к огромной толпе, стоявшей плотной массой у двери винной точки. Мужчина был похож на популярного киноактера Борислава Брондукова. Его манера разговора и походка полностью соответствовала персонажу Брондукова – грузчика магазина из кинофильма «Афоня». Грустно посмотрев на очередь, Володя (так звали «Брондукова») повернул обратно.

– Ну, всё. Приехали! Больше магазинов нет, – проговорил он. – Угораздило тебя, Лёха, прийти из рейса в день получки, – в сердцах произнёс он, обращаясь к своему товарищу.

– Ну, где мы водку возьмем? Валера уже полбака бензина спалил.

Положение было действительно критическое. Если учесть, что сегодня пятница и народ запасается на выходные, то купить спиртное – гиблое дело. До сих пор молчавший виновник несостоявшегося торжества спокойным голосом предложил:

– Может, у таксистов купим?

Володя, разозлённый ледяным спокойствием товарища, а главное, чувствуя, что торжество может сорваться, с раздражением ответил:

– Водку у таксистов можно купить только поздно вечером, да и ехать надо в центр, под гостиницы.

Раздражение Владимира достигло апогея. Но когда Алексей тем же спокойным голосом предложил перенести всё на завтра, нервы у «Брондукова» не выдержали.

После стольких мытарств и езды по всему городу в поисках спиртного и воспоминания о тощей утке, нашпигованной яблоками и ждущей своего часа возле духовки, голос Владимира сорвался на крик. Не находя слов от возмущения, он только мычал, и было ощущение, что он вот-вот заплачет от бессилия.

Пусть у читателя не создастся мнение, что наши герои – алкоголики. Вовсе нет.

Алексей был старшим помощником капитана большого траулера. Высокий, стройный, он очень нравился многим женщинам, а главное, умел находить с ними общий язык. Если, к примеру, в ресторане не было мест, а их практически не было никогда, то Алексею нужно было только попасть вовнутрь. Через 20-30 минут места для его компании непременно находились.

Владимир плавал вторым механиком на рыболовных судах. Одновременно заканчивал институт. Его внешность, прямо скажем, не совсем соответствовала образу героя-любовника. Зато манера его разговора, с подколами и шутками, полностью компенсировала его невыигрышную внешность. Помимо всего, он обладал уникальной способностью каллиграфии: мог писать старинные и церковные тексты так, что их не отличишь от оригинала.

Их третий товарищ, Валерий Никулин, работал начальником отдела в аппарате крупного предприятия и пытался таким образом бороться со скукой. Командировка в Ирак позволила ему приобрести автомобиль, на котором друзья и разъезжали по городу. Спокойный по характеру, он как бы уравновешивал южный темперамент одного и меланхолию другого.

Под глазами у него проглядывались небольшие мешки, за которые его неоднократно вызывали то в партком, то в отдел кадров, подозревая в тайных запоях. Валерий каждый раз приносил свою детскую фотографию, на которой мешки были ещё больше. На этом все успокаивались. Все трое были холостыми, точнее, разведёнными.

Но вернёмся к нашему повествованию.

Валерий, хорошо знающий своего товарища, догадывался, что Вовка так просто не угомонится. Надо было что-то срочно придумывать. Главная задача – как-то попасть внутрь магазина. Но, глядя на суровую толпу жаждущих перед входом в магазин, Валерий понимал, что обычным способом это сделать невозможно.

Спасительная мысль пришла неожиданно. Посмотрев на всё ещё бушующего друга и окончательно убедившись в его схожести с Брондуковым, Валерий резко скомандовал, чтобы закрыли двери машины. План созрел. Оторопевшие друзья молча смотрели на Валерия, не понимая его действий.

– Мужики, есть только один способ решить проблему. Лёша, едем к тебе. Ты надеваешь свой чёрный костюм с галстуком. Володя, тебя я тоже отвожу домой. Ты должен за час нарисовать табличку «Ялтинская киностудия» и сделать что-то наподобие «хлопушки». Напишешь: «Дубль – четыре. Сцена – покупка водки».

У тебя я видел синий рабочий халат. Надеюсь, он, как всегда, грязный. Такой и нужен. Я привезу камеру, заеду в гараж, кое-что возьму. Буду кинооператором. Вы – актёры.

Нужен ещё один человек. Желательно девушка. Лёша, это по твоей части. Пусть она стоит в толпе возле входа в магазин и при появлении Вовки радостно закричит: «Брондуков! Афоня». Потом попросит автограф. Да… пусть не перепутает. Всё. У нас очень мало времени». Первым оценил ситуацию Вовка:

– Здорово. Только это нужно сделать не в нашем районе. Могут узнать знакомые, особенно тебя.

Свою лепту внёс и Алексей:

– Володя, надень кепку, будешь точно Брондуков.

Высадив друзей, Валерий помчался в гараж. Все гаражи советских времён имели одну общую особенность: все были завалены хламом. Помимо мешков с картошкой и луком, дающих специфический запах, на полках и в подвалах валялись тонны старых запчастей, списанного оборудования и прочего.

У Валеры в гараже стоял старенький, но довольно большой судовой прожектор на треноге, который он иногда использовал для сушки покрашенных частей автомашины.

Быстро погрузив прожектор в багажник и для достоверности прихватив небольшую бухту электрического кабеля, «оператор» поехал к своему знакомому, который занимался фотографией и у него была полупрофессиональная кинокамера.

«Господи, был бы дома», – вслух произнёс Валерий. Знакомый был дома. Вникнув в суть просьбы, отдал камеру:

– Всё равно она не работает, – смеясь, сказал он.

Через некоторое время легковой автомобиль «ялтинской киностудии» подкатил прямо к очереди, если так можно назвать толпу перед дверями в магазин.

Народ начал роптать. Зазвучали слова, трудно переводимые на любой язык. Из машины первым вышел Валерий.

–Товарищи, товарищи! Сейчас будет киносъёмка, всего пару дублей. Мы вас не задержим. Кстати, желающие попасть в кадр, поднимите руки, – уверенно объявил он.

Пока народ усиленно размышлял над предложением, из кабины вышел Володя. В кепке, синем халате, он и без всякого грима как две капли был похож на Брондукова. Походкой своего героя, вихляя задом (кто это учил его так ходить, интересно?), подошёл к очереди и поздоровался. В это время из толпы раздался дикий вопль: – Брондуков, «Афоня»!

«Кажется, ассистентка перестаралась», – подумал Валерий, деловито расставляя треноги с прожектором и камерой. Почти из середины бурлящей массы людей, расталкивая мужиков, на Володю кинулась толстая баба в кофте, немыслимого цвета.

– Господи, где он её нашёл? – уже с досадой пробурчал «кинооператор».

Женщина, размахивая руками, обратилась к очереди:

– Это же Брондуков, – и стала совать ему в руки листок бумаги и карандаш для автографа.

Настала очередь выхода в кадр Алексея. Элегантный, в чёрном костюме и галстуке, он выглядел очень импозантно. В левой руке «артист» нёс кейс-дипломат, куда помещалось ровно шесть бутылок водки. Лениво подошёл к «Брондукову» и со словами «Бронислав, нам пора» величественно направился к двери магазина.

Оторопевшая от крика бабы, «живого Брондукова» и красивого «артиста» очередь, не сговариваясь, стала расступаться. Приближался ответственный момент. Народ возле двери, хотя и таращился на происходящее, но великая сила искусства ещё не растопила их недоверие к приближающимся «артистам».

«Если сейчас не отойдут в сторону, то всё рухнет!» – мгновенно пронеслось в голове у Валерия.

Тем более, что никто больше не кинулся к Брондукову за автографом.

И тут наша «ассистентка», оценив ситуацию, не то что закричала, а заорала во всю глотку:

– А ну, пропустите артистов!

От её крика вздрогнули ближайшие ряды очереди и в метрах двадцати от толпы зарыдал в коляске испуганный ребёнок. Задние ряды толпы воплями стали поддерживать нашу неожиданную помощницу. Какой-то ретивый доброволец схватил прожектор и потащил его к двери магазина, спрашивая у «оператора», куда направлять поток света. То, что прожектор был без провода, мужчину не смущало. Наконец, ситуация переломилась. Все вдруг захотели попасть в кадр.

«Слава богу, что ещё не придумали аппаратуру для записи запахов», – думал «оператор». Перегар стоял такой, что рука автоматически искала солёный огурец.

Наконец, Алексей вошёл в помещение магазина. «Брондуков» и Валерий остались стоять в дверном проёме, чтобы продавщица видела их, прожектор и кинокамеру. Услужливый доброволец пытался втащить прожектор в магазин, явно рассчитывая оказаться вместе с ним внутри поближе к прилавку. «Брондуков» его понимал и старался не мешать.

На беду продавщица в это время вышла в подсобку. Терялся момент внезапности. Народ начинал остывать и приходить в себя. Задние ряды, не зная, что продавец просто вышла, стали обвинять «артистов» в задержке: магазин через сорок минут закрывался. Гул недовольства усиливался.

Положение становилось критическим. Вот уже и прожектор опрокинули на пол, вытеснив нашего помощника из дверного проёма наружу. Вокруг Валеры сомкнулись ряды суровых мужчин, молча выдавливая его из очереди. Тогда Алексей, проявив не свойственную ему прыть, перепрыгнул через прилавок и скрылся за перегородкой. У друзей отлегло от сердца. Если продавщица на месте, то в исходе операции можно не сомневаться.

Снаружи раздавались, как бы это сказать помягче, не совсем приятные для «артистов» выкрики толпы, готовой перейти к активным действиям. «Оператор» с «Брондуковым», с трудом забрав прожектор и кинокамеру, пробирались к машине. Там уже стояла «помощница», явно переживая за судьбу красивого артиста. От греха подальше отогнали машину. Крики и гвалт возле магазина всё усиливались. Продавщицы не было на месте. До закрытия оставалось двадцать минут. Толпа готовилась к штурму, хрипя всё громче: «Это есть наш последний и…»

Алексей появился неожиданно и с другой стороны. В руках он бережно нёс две бутылки шампанского и кейс. Судя по его походке, кейс был не пустой.

Чувство гордости за себя переполняло наших героев. Помощница честно заработала бутылку шампанского. Она долго смеялась, когда всё выяснилось. Ещё больше смеялись наши друзья. Оказывается, Алексей не успел найти настоящую помощницу и из-за отсутствия времени не сообщил никому об этом. А эта наша помощница просто стояла в очереди. Она и в правду поверила, что это настоящий Бронислав Брондуков, грузчик из кинофильма «АФОНЯ».

…Валерий Никулин оказался в самой гуще провинциальных событий начала девяностых годов. Детство, отроческие годы и юность давно позади. Жизнь складывалась нормально. Валерий честно прошёл все стадии профессионального роста – от судового электрика до флагманского специалиста. Судьба как-то плавно уводила его от опасных моментов, не давая совершать опрометчивых поступков.

Например, многие не могли понять тогда, почему он неожиданно уходит с самого престижного судна. Ведь попасть на него было практически невозможно. Судно делало короткие рейсы в ФРГ. Большие заработки. Престиж. Многие годами работали на нём, зарабатывая неплохие деньги. В Германию отвозили нашу водку и меняли её на немецкие марки. Затем покупали там «писк моды» тех времён – плащи «болонья», продавая их дома по бешенным ценам. Когда в родной порт приходило это судно, то прямо в порту выстраивалась очередь. Все хотели щеголять в пластиковых плащах. Валерий же, сделав на этом судне всего три коротких рейса, к удивлению многих перевёлся на другое судно. При расставании друзья по экипажу крутили пальцем у виска: «ненормальный». Но, Валерий к этому времени уже наплавал морской ценз на очередной разряд электромеханика. Ему предложили должность электромеханика на менее престижном судне. Валерий и сам не понял, почему он ушел. Потом понял. Судьба.

Судно ушло в очередной рейс. При разгрузке рыбной муки в порту Бремен-Хафен один из членов экипажа сбежал, попросив политического убежища у властей Западной Германии. В советское время, а тем более в конце шестидесятых годов, это было самым тяжким преступлением в СССР. По приходе в родной порт весь экипаж расформировали. Всем закрыли допуски на загранплавание. Карьера многих была полностью загублена. В числе этих людей мог быть и Валерий.

Или вот ещё подобный случай. Его, как уже опытного электромеханика, откомандировали на два рейса в другое объединение. Рейс прошёл великолепно. Заработок был отличный. Валерий ещё ни разу не зарабатывал так много. Воспоминания о заходе в Венецию до сих пор вызывает чувство восторга. Правда, большой заработок получался не только от промысловой деятельности. В основном он состоял, что греха таить, от продажи в порту Венеция цветного лома. Главным образом меди. Экипаж, естественно, грузил медь заранее в родном порту. Все с нетерпением ждали следующего рейса. Желающих попасть на это судно было много.

Неожиданно Валерий отказался идти в следующий рейс. В институте, где он учился заочно, не дали отсрочки для сдачи очередной сессии. Никакие уговоры и угрозы руководства рыболовного объединения не заставили его изменить своё решение. Учёба, прежде всего.

Судно арестовали сразу после официального оформления отхода и закрытия границы. Прибывшие на борт работники Комитета госбезопасности обнаружили на борту большое количество цветного лома. Валерий знал, что обязательно загрузил бы для себя медь, пойди он в этот рейс.

Финал был печальным. Почти все получили тюремные сроки с конфискацией: контрабанда в особо крупных размерах! Это серьёзно. Причина, как потом оказалось, самая банальная: капитан судна в разговоре с женой или любовницей (или обеим сразу) проболтался о загрузке экипажем контробандной меди на борт. Потом крепко с кем-то из них поругался, и одна из них позвонила куда надо. Отомстила.

Перестройка в стране набирала обороты и потихоньку становилась неуправляемой. Заклятый враг развитого социализма – капитализм, стал по-хозяйски расхаживать по огромной территории страны Советов, радостно потирая руки: – Работы, не початый край!

Кремлёвские куранты возвестили о начале девяностых годов. Начальника отдела судоремонта Валерия Николаевича повысили в должности.

Кабинет помощника генерального директора мало, чем отличался от сотен других кабинетов чиновников крупных государственных предприятий. Стол, ряд стульев, шкаф для одежды, сейф. Три телефона: один городской, другой – местный и, конечно, «вертушка», т.е. телефон прямой связи с генеральным директором. Именно он являлся обязательным атрибутом, поднимающим на определённую высоту статус его владельца.

За столом сидел Валерий Никулин. Его новая должность начинала ему нравиться. Пришло время нестандартных решений. В стране начинал расцветать хаос. По указанию сверху Валерий лично вместе с главным инженером уже опечатал кабинет партийного комитета. Генеральный директор, как всегда в щекотливые моменты, лежал в больнице. Эта «мода» у советских руководителей пошла со времён правления Брежнева. При Сталине этот номер не проходил.

Коммунистическая партия приказала долго жить. Что-то подсказывало Валерию, что это не просто запрет на её деятельность, а что-то большее. Пионерский лагерь переименовали в детскую базу отдыха: слово «лагерь» напоминало сталинские времена. Люди устали от него. Рубль стремительно падал. В свободной продаже стали появляться американские доллары. Вот он, первый в истории СССР, период практически законного личного обогащения. Не надо экономического образования. Купил – тут же продал. Вовсю процветал бартер. Зарплату выдавали товарами, которые сами и производили. Ну ладно, мы – рыбопромысловая организация. Рыбу и консервы можно есть каждый день. А что делать, скажем, предприятию, выпускающему резиновые изделия? Молодёжи – понятно, а пенсионерам?... Вместо новогодних шаров «зарплату» надувать и продавать перед Новым годом на рынке?.. Кстати, это идея! Спекуляция набирала обороты. «Откаты» за любые финансовые операции стали нормой жизни. Частный бизнес расправлял плечи.

Неожиданное известие о закрытии валютного магазина первого апреля Валерий воспринял неоднозначно. С одной стороны этого просто не могло быть: тысячи моряков имели на руках так называемые боны. Но, с другой стороны, что-то ему подсказывало, что этому известию надо верить.

«Не хочу», – мысленно сопротивлялся своему внутреннему голосу он. Для собственного успокоения позвонил коллегам из других объединений. Те только смеялись в ответ: «Не верь ты одесситам с их первоапрельскими шутками. Выбрось эту чепуху из головы». Эту «чепуху» Валерий не выбросил, а поверил своей интуиции. Как оказалось, не напрасно.

Справка: магазины «Торгмортранса» были созданы для реализации иностранных товаров повышенного спроса рыбакам, работающим за пределами СССР. В целях экономии часть заработанной ими валюты государство выдавало рыбакам специальными чеками Внешторгбанка (бонами). Эти боны отоваривались в т.н. валютных магазинах. Популярность их была громадна.

Утро генерального директора объединения начиналось как обычно. На совещание собрались почти все его заместители. Почему-то опаздывал недавно назначенный один из помощников. Вообще-то за ним это ранее не наблюдалось. Обсуждение производственных вопросов шло своим чередом, когда в кабинет, извинившись, быстро вошел опоздавший.

Директор молча кивнул ему, указав на стул. По глазам своего помощника определил, что тот опять принёс новую идею, и подумал: «Вообще-то парень с головой, мыслит нестандартно. Сейчас такие и нужны».

Совещание шло вяло и быстро закончилось. Все, кроме Валерия Никулина, а это именно он опоздал, быстро ушли. Задерживаться в кабинете шефа никто не любил. Можно нарваться на разгон.

– Шеф, есть дело! Очень срочное и необычное.

– Опять что-то задумал, – пробурчал директор, – Рассказывай.

– Я только что читал телеграмму «Торгмортранса». В ней говорится, что с 1 апреля магазин закрывается. В течение трех суток руководство требует подготовить весь товар для отгрузки в Одессу. По моему мнению, валютный магазин может закрыться и, думаю, навсегда. Моё предложение: срочно получить в банке тысяч двести бонов и выкупить в магазине как можно больше товара. Потом через профком реализовать его между экипажами.

От этих слов гендиректор чуть не выронил чашку с чаем.

– Слушай, Валерий, одесситы и не такую шутку могут выдать к 1 апреля. У моряков, кстати и военных тоже, огромное количество бон на руках. Аннулирование бонов равносильна…– директор никак не мог подобрать равнозначное катаклизму слово. – Да это равносильно всеобщей забастовке по всей рыбной отрасли.

От сказанного он даже вздрогнул, оглядываясь по сторонам.

– Всё, иди работай. Выбрось эту галиматью из головы.

…Выйдя из кабинета, помощник задумался. «Сегодня двадцать девятое марта, пятница. Банк принимает заявки до двух часов. Завтра – суббота. Валютный работает до трёх часов. Времени в обрез».

Он быстрым шагом направился к последней надежде – к главному бухгалтеру.

Особой уверенности, что тот его поддержит, не было. Однако, к его удивлению, главбух через несколько минут уже был на его стороне: «Ладно, пойдем к шефу». Увидя их, директор сразу показал им на дверь. Посетители сделали вид, что не поняли жест начальника, и нагло уселись за стол. После небольшого спора в голосе директора появились неуверенные нотки. Валерий почувствовал, что сейчас нужен какой-то аргумент, который перевесит нерешительность шефа. Он чётким голосом произнёс:

– Если 1 апреля магазин не закроется – я подаю заявление об увольнении с должности и переводе в плавсостав.

Наступила тишина. Оба удивлённо посмотрели на помощника.

– Серьёзное заявление. Хорошо, пиши. Дату не ставь. Взяв заявление, директор внимательно прочитал его и положил в стол.

– Ладно, действуйте. Никому ни слова. Паника нам не нужна.

Разговор с банком занял довольно много времени. Но через два часа старенький «Москвич» М-412, с тремя большими чемоданами, набитыми до отказа пачками бонов, подкатил к кассам управления.

На следующий день, в субботу, управление не работало. Встретившись в кабинете с главбухом, Валерий с ужасом вспомнил, что на радостях вчера не заказал транспорт для перевозки товара, а главное, не предупредил завскладом. Мало того, выяснилось, что и главный бухгалтер забыл предупредить старшего кассира, чтобы та вышла на работу, сняла с сигнализации помещение кассы и выдала боны.

После телефонной суеты, уговоров, поиска транспорта проблемы были почти решены. Не нашли только завскладом. До закрытия магазина оставалось полчаса.

Ни один работник магазина, кроме директора, не знал о грядущих событиях. Думали, что это блажь руководства. Выбор товара, погрузка его со склада магазина, проталкивание холодильников в узкие двери автобусов (других машин не было) оказалось очень трудоёмким делом. За три часа сделали только одну ходку. Загружали все подряд без разбора: холодильники, видеомагнитофоны, телевизоры, костюмы, платья и т.д.

Ажиотаж передался и продавцам магазина, но им и в голову не приходило, что магазин работает последние часы. К часу ночи люди вымотались настолько, что категорически отказались работать дальше.

Оставалось ещё чуть больше чемодана бон.

Работники магазина не понимали, к чему такая спешка. Можно и в понедельник забрать товар. Директор магазина мужественно молчала. Она и сама была не уверенна в правдивости информации. Но план месяца закроет. Если бы работники знали правду, половина жителей города, несмотря на ночь, была бы у дверей валютного магазина…

Все в пыли, уставшие, наши герои в два часа ночи добрались до здания управления. Длинные коридоры здания были похожи на склады, у которых нерадивый заведующий: они были забиты перевезённым с валютного магазина товаром. Завтра, т.е. в воскресенье, всё это надо перенести на склады.

В понедельник, Валерий с главбухом с тревогой ожидали финала этой, по словам шефа, «галиматьи». Трудно было представить себе, как бы выглядел директор в глазах вышестоящего руководства в случае ошибочной информации. О себе Никулин думать вообще не хотел. Боясь показаться на планерке у генерального, оба дежурили у дверей валютного магазина. Когда на них появилась табличка «Магазин не работает», облегчённо вздохнули. А у входных дверей магазина уже стала собираться толпа. Видно, слух о ночной операции прошел по городу.

Через неделю, когда слухи стали реальностью, толпы моряков и их родственников осаждали кабинеты всех руководителей объединения. Шквал радиограмм потоком шёл на имя генерального директора, а в кабинет к нему ломились родственники моряков. На приёме у шефа, который он вел вместе с Валерием и председателем профкома, убеленные сединами капитаны выкладывали на стол пачки чековых книжек с требованием их отоварить. Многие годы они собирали их, чтобы купить автомобили ГАЗ-24 – заветную мечту многих рыбаков. Только сейчас все стали понимать всю серьёзность создавшегося положения. Уникальная ночная операция по закупки товара существенно снизила накал страстей.

Валерий был единственным человеком, кто догадался выкупить для всего объединения товар в валютном магазине. Через месяц боны были уже обычными белыми бумажками. Государство очередной раз «кинуло» своих сограждан. Благодарности за эту рискованную операцию Валерий Никулин, правда, не получил. Люди приняли её как должное. Генеральный директор просто забыл. У него своих дел по горло.

Вспоминая эту, можно сказать неординарную по тем временам операцию, Валерий усмехнулся. Выдвинул ящик письменного стола и достал несколько пожелтевших от времени бумажек. Самая крупная была достоинством в один рубль: остальные по копейки. А ведь за два дня до закрытия валютного магазина «Черноморский», вспомнил он название маленького торгового оазиса капитализма, расположенного в пустыне ширпотреба социализма, никто не верил, что такое может случиться. Даже его брат не поверил ему. Его жена до сих пор хранит у себя на груди около двухсот бонн. На эти деньги можно было купить тогда хороший японский холодильник. Такой холодильник, сочно зелёного цвета фирмы «Sanyo» до сих пор работает у Валерия в доме.

Девяностые годы продолжали ломать устоявшиеся стереотипы советского мышления. У людей стали обнаруживаться черты характера, о наличии которых ранее они и не подозревали. К чёрту двадцатипятилетнюю дружбу, если почти без хлопот можно выкинуть товарища из организованного им же перспективного бизнеса. Зачем трудиться и думать, когда можно обложить других «данью»? Слова «кинуть» и «лох» стали привычными в лексиконе граждан. Они составляли основу обычных разговоров «коммерсантов» того времени.

Людям предприимчивым и не растерявших остатки моральных устоев девяностые годы позволяли делать шаги, которые у многих сначала вызывали снисходительную улыбку, потом – недоумение, затем – зависть. Практически все были равны в своих возможностях. Некоторые это поняли как призыв к активным действиям. (Другие это уяснили значительно позже). Отдельные граждане (из «некоторых») поняли это по-своему: полная безнаказанность, грубая сила и наглость. Большая часть из них заполнила тихие городские кладбища не по своей воле.

В те годы у всех предприятий города появились огромные долги, как перед «бюджетом», так и друг перед другом. Любые поступления на расчётный счет автоматически списывались в «бюджет». Выплачивать зарплату людям в полном объёме было нечем. Чтобы как-то исправить положение, руководство предприятий создавало коммерческие структуры, передавая им в аренду часть своих основных средств. По закону, на эти коммерческие предприятия не переносились долги должников. Это давало возможность новым предприятиям работать и выплачивать арендную плату арендодателям. Руководство объединения, где работал наш герой, тоже решило создать свою коммерческую структуру, предложив Валерию Николаевичу её возглавить.

…Яркое солнце светило через огромные окна кабинета председателя правления. В помещении было жарко, вентилятор гонял горячий воздух, сдувая бумаги с большого рабочего стола. В углу кабинета за журнальным столиком сидели двое, удобно расположившись в мягких креслах. Посередине столика гордо лежала новинка тех лет – мобильный сотовый телефон с блоком питания. Стоимость такого чуда техники по тем временам была запредельная – около 3 тысяч у.е., как и вес, – около четырех килограммов.

Разговор между мужчинами был очень важный. Виктор Петрович, заместитель председателя правления вновь созданного коммерческого предприятия, докладывал своему председателю о благополучном окончании первого коммерческого рейса. Несмотря на свою большую морскую практику в должности капитана, для него этот рейс был довольно необычным.

На маленьком рыболовном судне, приспособленном для вылова рыбы в прибрежных районах, он совершил рейс из Севастополя в Дубай (Арабские Эмираты). Трудностей было много, но главное он сделал: закупил и доставил в порт Севастополь партию, как тогда говорили, товаров народного потребления. Это был первый опыт коммерческой деятельности вновь созданного предприятия.

Утро следующего дня выдалось относительно спокойным. Кофе и сигарета были обязательными в утреннем распорядке рабочего дня Валерия Николаевича. Работа в должности председателя была интересной, но чувство ответственности за деятельность нового предприятия уже начинало давить всё больше и больше.

Короткий стук в дверь прервал его размышления. В кабинет энергично вошёл мужчина с широкой улыбкой на лице. Одет он был во всё белое. На ногах – белые туфли. В те годы это было довольно необычно.

– Представитель Советско-гвинейского общества, – представился вошедший.

Тембр голоса его был достаточно мягким и как-то сразу располагал к себе. Хозяин кабинета предложил кофе и поинтересовался целью визита. Прежде чем приступить к изложению сути дела, Станислав Игоревич перечислил ряд вышестоящих начальников в системе рыбной отрасли, у которых он уже был. Последним он назвал генерального директора объединения, передавшего в аренду рыболовные суда, что сразу придало вес его информации.

– Все дороги ведут к вам, Валерий Николаевич, – сказал он в заключение.

Создание совместных предприятий в начале 90-х годов становилось неотъемлемой частью бизнеса. Появлялась возможность посещать страны, а главное, получать командировочные. Ну и конечно, пусть робко и неумело, но самостоятельно выходить на внешние рынки.

– Наше общество, – продолжил разговор представитель, – образовалось недавно. Цель – организовать рыболовный промысел в районе Гвинейского залива. К сожалению, нас торопит время. Основной промысел начинается уже через месяц, а готовых к рейсу судов пока найти не можем. Как мне подсказали, для этих целей нам подходит супертраулер «Биосфера», но он сдан вам в аренду. Мы хотели бы взять это судно в субаренду. Согласие судовладельца будет получено.

Валерий Николаевич, слушая собеседника, ясно понимал, что вопрос субаренды решен и без него. Дело в обычных формальностях. По глазам Станислава Игоревича было видно, что и он это понимает. Однако, несмотря на симпатию к собеседнику, такая явная его уверенность в положительном ответе не понравилась молодому председателю. Видно, это уловил и представитель.

Чтобы придать хоть какую-то значимость своему новому статусу, Валерий Николаевич начал обсуждать профессиональные вопросы. К удивлению, «гвинеец» вообще не разбирался в предмете разговора, но, по его словам, на месте есть опытные организаторы промысла. Кстати, они раньше работали в Калининграде.

«Надо же, двойное попадание», – подумал председатель. Много лет назад он работал в Калининграде и тогда же был в Гвинее. Выгружали мороженую рыбу.

– Давайте так, Станислав Игоревич, я соберу своих специалистов, мы обсудим ваше предложение и завтра в 14.00 я жду вас у себя.

– Да, конечно. Вопрос непростой. Надо всё взвесить. Завтра я буду у вас, – согласился гость,

…Уже выходя из кабинета, он, широко улыбаясь, предложил:

– Может быть, посидим вечером. Так сказать, отметим знакомство.

– Спасибо. Не сегодня.

«…Сейчас «гвинеец» сообщит о разговоре судовладельцу, значит, вечером будет звонок…»

К концу рабочего дня телефонный звонок прозвучал.

…Рыболовный траулер «Биосфера» стоял в порту, готовясь к выходу в рейс. Осталось только загрузить продукты и топливо. Экипаж готовился к промыслу в районе Центрально-Восточной Атлантики. Уставший за последние сутки капитан встретил сообщение о возможном изменении района промысла явно без удовольствия.

Утро следующего дня началось с приятных сюрпризов. Весёлый и жизнерадостный, Станислав Игоревич со своими помощниками втащил в кабинет несколько больших ящиков. Это были компьютеры последней модификации.

– Это наш подарок в ознаменование начала сотрудничества, – счастливым голосом сообщил он.

Подарок был действительно царским. Не выслушав всех благодарностей, уже на ходу вытирая пот с лица, представитель попрощался.

– Встретимся в два часа…– сказал он, закрывая дверь.

Сияющие от счастья сотрудники уже распаковывали картонные ящики, ставя на стол новенькие компьютеры. Молодые бухгалтеры тут же затребовали один себе, с пеной у рта доказывая, что без него нельзя работать. «Арифмометр «Феникс» и бухгалтерские счёты им уже были не нужны», – подумала главный бухгалтер, с грустью посмотрев на свои профессиональные инструменты. Отполированные до блеска костяшки счётов уходили в прошлое: их время безвозвратно ушло. Прогресс налицо. В коллективе царило радостное оживление.

Совещание по вопросу субаренды «Биосферы» прошло довольно быстро. Ставку аренды судна, заработок экипажа и прочее согласовали очень скоро, но представитель поставил условие, чтобы судно ушло в рейс через трое суток. Со стороны арендатора задержек не будет. И, действительно, к вечеру следующего дня на борт судна грузились продукты и все необходимое. Танкер бункеровал топливом. Всё складывалось удачно.

День подходил к концу. Уставший за день председатель собирался уходить домой, но что-то мешало ему это сделать. Сев в кресло и закурив, («Господи, какая по счёту?»), Валерий Николаевич никак не мог понять, что его тревожит. Почему так всё удачно складывается?

Ну ладно, судовладельца понять можно. Кругом один бартер. «Живых» денег нет. Предприятие в долгах. Людям зарплату платить надо. Арендную ставку мы поставили очень большую, но «гвинеец» согласился сразу, без обсуждения. Совершенно не спорил и по составу экипажа, а ведь часть матросов будет с гвинейской стороны. Или вообще не разбирается, или очень надо, или…

Затягиваясь, ставшим противным за целый день сигаретным дымом и продолжая размышлять, он вдруг вспомнил глаза представителя. Их выражение не соответствовало образу владельца. Его глаза были очень внимательными и холодными. Явно глаза не «рубахи-парня», которым он пытался казаться. Станислав Игоревич постоянно ссылался на кого-то из руководства. Причём по делу и без дела. И этот неожиданный подарок – компьютеры... Причём сделал это до совещания.

И тут ему на ум пришла одна мысль. Валерий Николаевич взял данные по загрузке «Биосферы». Проверил количество топлива и продуктов, загруженных на борт судна. Сравнил с заявками экипажа. Их количества хватало только на переход судна в одну сторону.

«Ну и что? – размышлял председатель. – Скажет, что загрузится по прибытии судна в порт назначения. Действительно, ничего страшного в этом нет. Конечно, можно стать в позу и потребовать полный бункер топлива, а если я ошибаюсь?»

Эту ночь Валерий Николаевич практически не спал. Чувство тревоги не покидало его. И вдруг, ближе к утру, в голове вспыхнула спасительная идея. Глубоко вздохнув, он провалился в глубокий сон.

На следующий день, предварительно созвонившись по телефону с управляющим одного из банков, ровно в десять утра Валерий Николаевич уже был в его кабинете. Без лишних подробностей выпросил кредит на двести тонн дизельного топлива. Ровно на столько, чтобы в случае непредвиденной ситуации дойти до ближайшего порта – Лас-Пальмаса.

Придя на работу, он попросил заместителя срочно вызвать капитана «Биосферы». Мозг лихорадочно искал дополнительные варианты. Вариантов не было. Его идея, кажется, была единственно правильной. По крайней мере, он так считал. Через час оба зашли в кабинет. Заварив кофе, закурили. Подробно изложив свои сомнения в отношении отправки судна в субаренду и свои предложения, председатель попросил высказать своё мнение.

– Валерий Николаевич, – заместитель первым начал разговор, – я не вижу оснований для волнений. Это обычная практика. У нас топливо, возможно, дороже, чем у них. Дозальют в своём порту. Продукты, скорее всего, тоже. Они на этом сэкономят. Оснований для расторжения контракта у нас нет. Судовладелец не возражает. Не вижу проблем. Хотя компания, конечно, неизвестная, но что скажет судовладелец, если мы сорвём этот контракт? В общем, решать тебе.

Капитан не вступал в разговор. В принципе ему было всё равно. Лишь бы скорее уйти в рейс.

Валерий Николаевич задумался. На судно погружены тралы, запчасти, топливо, продукты. Даже аванс экипажу выплатили. Партнёры уже понесли довольно большие расходы. Возместить их мы не сможем. Скандал будет большой. Первый международный контракт – и комом. У нас вообще могут отобрать рыболовные суда.

Но глаза, глаза представителя!.. Они всё время были настороже. Нет, нельзя просто так отпустить судно. Нужно что-то предпринять.

Из раздумий председателя вывел голос капитана:

– Валерий Николаевич, мне на судно надо. Дел невпроворот.

Председатель встал и пересел в своё рабочее кресло, как бы переводя разговор в официальное русло.

– Мы поступим так, голос его звучал уже уверенно. – Сегодня утром я взял кредит с подтверждением. Зальём на судно двести тонн топлива. Виктор Петрович, под твою личную ответственность. Ты должен организовать бункеровку топлива сегодня ночью. Повторяю: ночью.

Вы, капитан, сегодня всех, кроме вахты, разумеется, отпустите по домам. Всех. Проследите, чтобы на борту не было Станислава Игоревича. Если он останется на судне и ночью – дать отбой танкеру. Я задержу выход судна еще на сутки. Причину найду. Главное, представитель не должен знать, что на борту есть лишнее топливо.

Что-то мне подсказывает, что оно может здорово пригодиться. В отчётах это топливо не показывать. По приходе в порт назначения внимательно следите за ситуацией. Любыми путями дайте нам знать о действиях партнёра. В случае непредвиденной ситуации вскрывайте пломбу с радиостанции и выходите на связь.

Если это будет невозможно – немедленно снимайтесь и берите курс на Лас-Пальмас. Я беру ответственность на себя. Не позволяйте экипажу ни под каким предлогом сходить на берег. Ещё раз повторяю: Станислав Игоревич не должен знать о лишнем топливе. Он должен быть уверен, что судно пришло в порт без топлива, а значит, без движения.

Оба собеседника изумлённо смотрели на председателя. Виктор Петрович, закурив очередную сигарету, сказал:

– Я думаю, что ты сгущаешь краски. Если ситуация, не дай Бог, возникнет, как ты говоришь, то вариант с лишним топливом, возможно, себя и оправдает. Внезапный уход судна без портового оформления грозит большими неприятностями и штрафом. В любом случае партнер за лишнее топливо нам скажет только спасибо: он ведь не просил это делать. И будет прав. А как мы за топливо рассчитаемся? Учредители с нас голову снимут.

Все время молчавший капитан неожиданно поддержал председателя. Он заверил, что за рейс как-нибудь перекроет эти лишние тонны топлива. Ну а случись что – у него будет

возможность для маневра…

Ночью всё прошло, как и задумал Валерий Николаевич.

На небольшом прощальном банкете, устроенном представителем Советско- гвинейского общества, выражалась полная уверенность в взаимовыгодном сотрудничестве. Выпили за процветание двух стран. Станислав Игоревич был очень доволен собой. Всё получилось как надо. Впереди – переход, а там разберёмся.

Во время перехода капитан буднично докладывал обычную сводку, добавляя, что представитель целыми днями загорает на верхней палубе.

За двое суток до прихода в порт назначения капитан сообщил, что «гвинеец» поинтересовался об остатках топлива на борту, проверив его количество в вахтенном судовом журнале. Последняя связь с судном состоялась через два дня. «Биосфера» заходила в порт назначения. По закону, радиопередатчик иностранного судна в порту опечатывается. Работать можно только на приём.

Прошло три дня утомительного ожидания сообщений с судна. Все запросы в адрес капитана оставались без ответа. Тревога ещё больше усилилась, когда неожиданно перестал отвечать телефон партнёров в Гвинеи. Осталось только ждать и надеяться на лучшее.

Через два дня, ночью в квартире Валерия Николаевича зазвонил телефон. Звонил дежурный оператор радиоцентра:

– Вас вызывает «Биосфера». Соединяю.

В трубке звучал взволнованный голос капитана:

– Валерий Николаевич! Два часа назад срочно снялся с якоря. С потушенными огнями следую курсом на Лас-Пальмас. Судно и экипаж в полном порядке. Спасибо вам за топливо. Вы были правы. Подробности сообщу позже. До связи.

Утром в кабинете у председателя собрались все сотрудники. Информация капитана взволновала всех. Молили Бога, чтобы «Биосфера» благополучно покинула территориальные воды Гвинеи. Всё валилась из рук. Ждали связи с судном.

Капитан позвонил ближе к вечеру. Уставшим от пережитого волнения голосом сообщил подробности:

– Поведение нашего представителя изменилось сразу по прибытии в порт. Заверив меня, что завтра прибудут специалисты, он вместе с портовыми властями и представителями фирмы сошёл на берег, предварительно опечатав радиопередатчик. Причём власти потребовали расписку о предупреждении, что если будет нарушена пломба, дело будет передано в суд. На следующий день вместо специалистов прибыли буксиры. Судно поставили на рейд. Два дня вообще никто не появлялся. Это при том, что «гвинеец» знал об отсутствии топлива на борту.

На третий день стоянки на борт поднялись представители гвинейской компании и предложили мне подписать контракт от имени экипажа. Там было написано, что экипаж должен компенсировать затраты, которые понесла фирма на переход судна в Гвинею. На ту сумму, что они выставили, можно было купить новое судно.

Они настаивали, что «Биосфера» должна была дойти своим ходом до Гвинеи, т.е. за счёт «Арендодателя. На моё замечание, что у нас есть контракт, подписанный их представителем, и там этого пункта нет, гвинейцы ответили, что Станислав Игоревич превысил свои полномочия и уволен. Якобы его отправили домой.

На моё требование связаться с вами они наотрез отказались. Мол, пока я не подпишу контракт, связи не будет. Не будет топлива и продуктов. Судно будет арестовано и стоянка будет за счёт судовладельца. Это значит, Валерий Николаевич, что судно мы вообще не увидим.

Чтобы потянуть время, я сказал, что мне надо подумать. На следующий день они появились с полицейскими. Потребовали открыть все кладовые, трюмы. Разговаривали грубо, курили, где попало.

Валерий Николаевич, я помнил ваше указание и решил действовать. Законов здесь нет. Военных кораблей я в порту не видел. Им сказал, что вечером соберу экипаж и предложу новый вариант работы. Для убедительности немного поторговался по системе оплаты экипажу. Они подозрительно на меня посмотрели, но, зная, что на борту топлива нет, согласились. Ночью поднял якорь. Выключил все палубные и ходовые огни. На малом ходу вышел в море. Другого варианта не было, иначе мы потеряли бы не только судно. Неизвестно, что было бы с командой.

Я думаю, что всё это они спланировали заранее. Учли неразбериху в нашей стране и нашу советскую доверчивость. Другими словами, хотели просто украсть корабль.

Я представляю, что они сделают со Станиславом Игоревичем. Он же заверил их, что топливо на борту закончилось. Ну, если коротко, то всё вроде бы сказал. Полным ходом иду на Лас-Пальмас.

Вздох облегчения, словно шорох морского прибоя, прошёл по кабинету. Виктор Петрович растерянно посмотрел на председателя и, с ужасом представил картину катастрофы, которой они избежали.

Валерий Николаевич молча сидел в кресле и дремал. Сказалось напряжение последних дней. Скорее всего, ему снился тот ангел, который подсказал ту единственно правильную и спасительную мысль.

Руководимое Валерием Николаевичем коммерческое предприятие потихоньку снижало обороты. Эйфория от открывшихся возможностей лёгкого обогащения стала проходить. Жёсткие правило бизнеса, как лакмусовая бумажка высветила способности и характер каждого учредителя.

Это при социализме легко работать. Тратишь не свои деньги. Можно зарабатывать, сидя на престижной должности, а это негативно влияет на твой менталитет. Привыкаешь к мысли, что ты что-то можешь сделать в жизни сам, уже не понимая, что за тебя работает твоя должность. И, не более. Ты в системе. Главное, не пей часто. Одобряй всё, что предлагает вышестоящее руководство и партийный комитет. Конечно, при условии, что ты попал в эту систему. Да, и ещё. Если на этом месте положено брать (не хочется писать – взятки), то ты обязан брать, даже если тебе это и противно (и такое, редко, но бывает). Но вернёмся к теме повествования.

Так, вот. Появились претензии и недоверие учредителей друг к другу. Так, наверное, всегда бывает, когда появляются какие-то деньги и их надо разделить поровну. Почему поровну? Так ведь советский менталитет в сознании каждого гражданина в середине девяностых годов ещё не исчез. Каждый считал себя обиженным: каждый считал, что всё держится на нём. Короче, коммерческое предприятие пришлось закрыть. Он остался один на один с суровыми реалиями надвигающего капитализма, с небольшой суммой зелёной валюты и с массой идей, которые не надо ни с кем согласовывать.

Валерий устало посмотрел в окно. Встал с кресла. Вышел в сад. Сумерки постепенно накрывали своей тенью окружающее пространство. Автоматически включились уличные фонари, высветив молодые деревья. В небольшом пруду рыбки последний раз вильнув хвостами, опустились на дно спать. Плакучая ива, словно заботливая мать, накрыла почти весь пруд своими ветвями. Журчащая вода, сбегающая в пруд по выложенным ступеням из дикого камня и небольшие светильники, расположенные у поверхности воды, создавали ощущение покоя и умиротворения. Блаженная прохлада и тишина полностью вытеснили все воспоминания прошлого. Валерий Николаевич вздохнул полной грудью живительный воздух, перемешанный с запахами кустарников розмарина, кипарисов, елей и, неожиданно для себя вспомнил далёкое детство: глаза, полные слёз и свой первый подарок от дяди Серёжи, с напутствием: «Вот тебе малыш первый автомобиль. Пусть он везёт тебя по жизни без аварий к счастливой жизни!».

«Кажется, я выполнил это напутствие», – подумал Валера, глядя на недавно приобретённый очередной автомобиль марки БМВ Х-5 белого цвета, сад, пруд и, под красной черепицей добротный двухэтажный дом.

К О Н Е Ц

===================================================================