Обер-лейтенант пауль Зиберт и несостоявшаяся охота 1 страница

НА "БОЛЬ­ШУ­Ю Т­РОЙ­КУ" В ТЕ­ГЕ­РА­НЕ

Широко рас­п­рос­т­ра­не­но мне­ние, что гер­ман­с­кие спец­с­луж­бы пла­ни­ро­ва­ли ор­га­ни­зо­вать по­ку­ше­ние на Ста­ли­на, Руз­вель­та и Чер­чил­ля во вре­мя их встре­чи в Те­ге­ра­не и толь­ко бла­го­да­ря бди­тель­нос­ти со­вет­с­ких кон­т­р­раз­вед­чи­ков эти зло­ве­щие за­мыс­лы не бы­ли ре­али­зо­ва­ны. В СССР пер­вое со­об­ще­ние о не­сос­то­яв­шем­ся по­ку­ше­нии на "Боль­шую трой­ку" по­яви­лось 19 де­каб­ря 1943 го­да. В этот день га­зе­та "Прав­да" по­мес­ти­ла кор­рес­пон­ден­цию из Лон­до­на, по­ме­чен­ную 17-м чис­лом:

"По со­об­ще­нию ва­шин­г­тон­с­ко­го кор­рес­пон­ден­та аген­т­с­т­ва Рей­тер, пре­зи­дент Руз­вельт на пресс-кон­фе­рен­ции со­об­щил, что он ос­та­но­вил­ся в рус­ском по­соль­с­т­ве в Тегеране, а не в аме­ри­кан­с­ком, по­то­му что Ста­лину ста­ло из­вес­т­но о гер­ман­с­ком за­го­во­ре. Мар­шал Ста­лин, до­ба­вил Руз­вельт, со­об­щил, что, воз­мож­но, бу­дет ор­га­ни­зо­ван за­го­вор на жизнь всех учас­т­ни­ков кон­фе­рен­ции. Он про­сил пре­зи­ден­та Руз­вель­та ос­та­но­вить­ся в со­вет­с­ком по­соль­с­т­ве, с тем что­бы из­бе­жать не­об­хо­ди­мос­ти по­ез­док по го­ро­ду. Чер­чилль на­хо­дил­ся в бри­тан­с­ком по­соль­с­т­ве, при­мы­ка­ющем к со­вет­с­ко­му по­соль­с­т­ву. Пре­зи­дент за­явил, что вок­руг Те­ге­ра­на на­хо­дит­ся, воз­мож­но, сот­ня гер­ман­с­ких шпи­онов. Для нем­цев бы­ло бы до­воль­но вы­год­ным де­лом, до­ба­вил Руз­вельт, ес­ли бы они смог­ли раз­де­лать­ся с мар­ша­лом Ста­ли­ным, Чер­чил­лем и со мной в то вре­мя, как мы про­ез­жа­ли бы по ули­цам Те­ге­ра­на. Со­вет­с­кое и аме­ри­кан­с­кое по­соль­с­т­во от­де­ле­ны друг от дру­га рас­сто­яни­ем при­мер­но в пол­то­ра ки­ло­мет­ра…"

После вой­ны бы­ли опуб­ли­ко­ва­ны до­ку­мен­ты Те­ге­ран­с­кой кон­фе­рен­ции. Уже в пос­ла­нии Ста­ли­ну от 24 но­яб­ря 1943 го­да Руз­вельт вы­ра­жал бес­по­кой­ст­во по по­во­ду обес­пе­че­ния бе­зо­пас­нос­ти учас­т­ни­ков встре­чи в Те­ге­ра­не: "Я знаю, что Ва­ше По­соль­с­т­во и Бри­тан­с­кое По­соль­с­т­во в Те­ге­ра­не рас­по­ло­же­ны близ­ко друг от дру­га, вто вре­мя как моя Мис­сия на­хо­дит­ся от них на не­ко­то­ром рас­сто­янии. Мне со­об­щи­ли (явно из со­вет­с­ких ис­точ­ни­ков. - Б. С.), что все трое из нас под­вер­га­лись бы не­нуж­но­му рис­ку, от­п­рав­ля­ясь на за­се­да­ния, ес­ли бы мы ос­та­но­ви­лись слиш­ком да­ле­ко друг от дру­га. Где, по Ва­ше­му мне­нию, дол­ж­ны мы жить?"

Запись бе­се­ды нар­ко­ма инос­т­ран­ных дел В. М. Моло­то­ва с пос­лом США в Мос­к­ве Аве­рел­лом Гар­ри­ма­ном, сос­то­яв­шей­ся в со­вет­с­ком по­соль­с­т­ве в Те­ге­ра­не в ночь с 27-го на 28 но­яб­ря 1943 го­да, сви­де­тель­с­т­ву­ет, что у "дя­дюш­ки Джо" - Ста­ли­на бы­ло впол­не оп­ре­де­лен­ное мне­ние, где луч­ше все­го ос­та­но­вить­ся аме­ри­кан­с­ко­му пре­зи­ден­ту. Вя­чес­лав Ми­хай­ло­вич, зная об оза­бо­чен­нос­ти Руз­вель­та проб­ле­мой бе­зо­пас­нос­ти, еще бо­лее пу­гал американцев: "В пос­лед­ний мо­мент по­лу­че­ны неб­ла­гоп­ри­ят­ные све­де­ния. Де­ло в том, что со сто­ро­ны про­гер­ман­с­ких эле­мен­тов в Те­ге­ра­не го­то­вят­ся враж­деб­ные ак­ты в от­но­ше­нии ру­ко­во­ди­те­лей на­ших го­су­дарств. Эти ак­ты мо­гут выз­вать серь­ез­ные ин­ци­ден­ты, ко­то­рых мы хо­те­ли бы из­бе­жать. По­это­му, с точ­ки зре­ния луч­шей ор­га­ни­за­ции со­ве­ща­ния и для то­го, что­бы из­бе­жать по­ез­док по ули­цам, бы­ло бы бе­зо­пас­нее, ес­ли бы пре­зи­дент Руз­вельт ос­та­но­вил­ся в зда­нии со­вет­с­ко­го по­соль­с­т­ва".

Гарриман, по­хо­же, ис­пу­гал­ся, но, что­бы сох­ра­нить ли­цо, сде­лал вид, что пре­зи­дент и сам со­би­рал­ся пос­ту­пить имен­но так, и бе­зо вся­ких там молотов­с­ких ус­т­ра­ше­ний­: "Руз­вель­т с са­мо­го на­ча­ла пред­по­ла­гал ос­та­но­вить­ся в со­вет­с­ком по­соль­с­т­ве - с целью из­бе­жать пе­ре­ез­дов. Но в пос­лед­нее вре­мя ему, Руз­вель­ту, со­об­щи­ли, что пе­ред­ви­же­ние по ули­цам со­вер­шен­но бе­зо­пас­но, и по­это­му, а так­же для то­го, что­бы не соз­да­вать не­удоб­но­го по­ло­же­ния для Чер­чил­ля, он ре­шил ос­та­но­вить­ся в аме­ри­кан­с­ком по­соль­с­т­ве. Я не сом­не­ва­юсь в серь­ез­нос­ти де­ла, но вви­ду то­го, что речь идет о бе­зо­пас­нос­ти ру­ко­во­ди­те­лей трех го­су­дарств, хо­тел бы по­лу­чить бо­лее под­роб­ную ин­фор­ма­цию".

И Мо­ло­тов та­кую ин­фор­ма­цию охот­но пре­дос­та­вил: "Речь идет о ли­цах, свя­зан­ных с гер­ман­с­ким аген­том в Ира­не Май­ером (ре­зи­дент гер­ман­с­кой раз­вед­ки, нас­то­ящая фа­ми­лия ко­то­ро­го - Ри­хард Ав­густ; еще в ав­гус­те 1943-го его арес­то­ва­ла бри­тан­с­кая кон­т­р­раз­вед­ка. - Б. С.). В от­но­ше­нии груп­пы Май­ера иран­с­кое пра­ви­тель­с­т­во при­ня­ло ме­ры и выс­ла­ло не­ко­то­рых лиц из Ира­на. Од­на­ко аген­ты Май­ера еще ос­та­ют­ся в Те­ге­ра­не, и от них мож­но ожи­дать ак­тов, ко­то­рые мо­гут выз­вать не­же­ла­тель­ные ин­ци­ден­ты. По­это­му пред­с­тав­ля­ет­ся це­ле­со­об­раз­ным осу­щес­т­вить пер­во­на­чаль­ное пред­ло­же­ние о том, что­бы пре­зи­дент Руз­вельт ос­та­но­вил­ся в со­вет­с­ком по­соль­с­т­ве".

Гарриман с об­лег­че­ни­ем под­т­вер­дил, что не сом­не­ва­ет­ся: пре­зи­дент в Те­ге­ра­не вос­поль­зу­ет­ся со­вет­с­ким гос­теп­ри­им­с­т­вом. Но поп­ро­сил уточ­нить, име­ет­ся ли в ви­ду воз­мож­ность по­ку­ше­ния или речь идет о де­мон­с­т­ра­ци­ях, ко­то­рые про­гер­ман­с­кие эле­мен­ты мо­гут ус­т­ро­ить в пер­сид­с­кой сто­ли­це.

Молотов от­ве­тил ук­лон­чи­во, пос­коль­ку слиш­ком за­пу­ги­вать аме­ри­кан­цев то­же не сто­ило: вдруг Руз­вельт от­ка­жет­ся ехать в Те­ге­ран: "Эти эле­мен­ты мо­гут пред­п­ри­нять враж­деб­ные ак­ты про­тив ко­го-ли­бо из ру­ко­во­ди­те­лей на­ших го­су­дарств и спро­во­ци­ро­вать ин­ци­дент, ко­то­рый вы­зо­вет от­вет­ные ме­ры. При этом мо­гут пос­т­ра­дать не­вин­ные лю­ди. Это­го сле­ду­ет из­бе­жать, так как это вы­год­но лишь нем­цам и край­не не­же­ла­тель­но для со­юз­ни­ков. Ес­ли что-ли­бо слу­чит­ся, то бу­дет не­по­нят­но, по­че­му не бы­ло осу­щес­т­в­ле­но пер­во­на­чаль­ное пред­ло­же­ние".

Гарриман обе­щал тот­час пе­ре­дать пре­зи­ден­ту по­лу­чен­ные све­де­ния и вы­ра­зил уве­рен­ность, что, раз мар­шал Ста­лин счи­та­ет на­илуч­шим ре­ше­ние, что­бы пре­зи­дент ос­та­но­вил­ся в со­вет­с­ком по­соль­с­т­ве, то Руз­вель­т­ так и сде­ла­ет.

Действительно, днем 28 но­яб­ря пре­зи­дент Руз­вельт по­ки­нул аме­ри­кан­с­кую мис­сию и сроч­но пе­реб­рал­ся в со­вет­с­кое по­соль­с­т­во. Ему под­чер­к­ну­то щед­ро от­ве­ли глав­ное зда­ние. Ста­лин же со сво­ими приб­ли­жен­ны­ми скром­но раз­мес­тил­ся во фли­ге­лях.

Черчилль то­же был обес­по­ко­ен воз­мож­ны­ми про­ис­ка­ми гер­ман­с­ких аген­тов в Те­ге­ра­не и одоб­рил ре­ше­ние Руз­вель­та. Бри­тан­с­кий премь­ер пи­сал в сво­их ме­му­арах:

"Я был не в вос­тор­ге от­то­го, как бы­ла ор­га­ни­зо­ва­на встре­ча по мо­ем при­бы­тии на са­мо­ле­те в Те­ге­ран. Ан­г­лий­ский пос­лан­ник встре­тил ме­ня на сво­ей ма­ши­не, и мы от­п­ра­ви­лись с аэрод­ро­мав на­шу дип­ло­ма­ти­чес­кую мис­сию. По пу­ти на­ше­го сле­до­ва­ния в го­род на про­тяжении поч­ти 3 миль че­рез каж­дые 50 яр­дов бы­ли рас­став­ле­ны пер­сид­с­кие кон­ные пат­ру­ли. Та­ким об­ра­зом, каж­дый зло­умыш­лен­ник мог знать, ка­кая важ­ная осо­ба при­ез­жа­ет и ка­ким пу­тем она прос­ле­ду­ет. Не бы­ло ни­ка­кой за­щи­ты на слу­чай­, ес­ли бы наш­лись два-три ре­ши­тель­ных че­ло­ве­ка, во­ору­жен­ных пис­то­ле­та­ми или бом­бой.

Американская служ­ба бе­зо­пас­нос­ти бо­лее ум­но обес­пе­чи­ла за­щи­ту пре­зи­ден­та (у аме­ри­кан­цев был пе­чаль­ный опыт удав­ших­ся по­ку­ше­ний со­оте­чес­т­вен­ни­ков на соб­с­т­вен­ных пре­зи­ден­тов, что не по­ме­ша­ло че­рез 20 лет убий­це-оди­ноч­ке Ли Хар­ви Ос­валь­ду убить в Дал­ла­се Джо­на Фиц­д­же­рал­да Кен­не­ди. - Б. С.). Пре­зи­ден­т­с­кая ма­ши­на прос­ле­до­ва­ла в соп­ро­вож­де­нии уси­лен­но­го эс­кор­та бро­не­ма­шин. В то же вре­мя са­мо­лет пре­зи­ден­та при­зем­лил­ся в не­из­вес­т­ном мес­те, и пре­зи­дент от­п­ра­вил­ся без вся­кой ох­ра­ны в аме­ри­кан­с­кую мис­сию по ули­цам и пе­ре­ул­кам, где его ник­то не ждал.

Здание ан­г­лий­ской мис­сии и ок­ру­жа­ющие его са­ды поч­ти при­мы­ка­ют к со­вет­с­ко­му по­соль­с­т­ву, и пос­коль­ку ан­г­ло-индий­ская бри­га­да, ко­то­рой бы­ло по­ру­че­но нас ох­ра­нять, под­дер­жи­ва­ла пря­мую связь с еще бо­лее мно­го­чис­лен­ны­ми рус­ски­ми вой­ска­ми, ок­ру­жав­ши­ми их вла­де­ние, то вско­ре они объ­еди­ни­лись, и мы, та­ким об­ра­зом, ока­за­лись в изо­ли­ро­ван­ном рай­оне, в ко­то­ром соб­лю­да­лись все ме­ры пре­дос­то­рож­нос­ти во­ен­но­го вре­ме­ни. Аме­ри­кан­с­кая мис­сия, ко­то­рая ох­ра­ня­лась аме­ри­кан­с­ки­ми вой­ска­ми, на­хо­ди­лась бо­лее чем в по­лу­ми­ле, а это оз­на­ча­ло, что в те­че­ние всей кон­фе­рен­ции ли­бо пре­зи­ден­ту, ли­бо Ста­ли­ну и мне приш­лось бы дваж­ды или триж­ды в день ез­дить ту­да и об­рат­но по уз­ким ули­цам Те­ге­ра­на. К то­му же Мо­ло­тов, при­быв­ший в Те­ге­ран за 24 ча­са до на­ше­го при­ез­да, выс­ту­пил с рас­ска­зом о том, что кто-то из нас дол­жен пос­то­ян­но разъ­ез­жать ту­да и об­рат­но, вы­зы­ва­ла у нас глу­бо­кую тре­во­гу. "Если что-нибудь по­доб­ное слу­чит­ся, - ска­зал он, - это мо­жет соз­дать са­мое неб­ла­гоп­ри­ят­ное впе­чат­ле­ние". Это­го нель­зя бы­ло от­ри­цать. Я вся­чес­ки под­дер­жи­вал прось­бу Мо­ло­то­ва к пре­зи­ден­ту пе­ре­ехать в зда­ние со­вет­с­ко­го по­соль­с­т­ва, ко­то­рое бы­ло в три или че­ты­ре ра­за боль­ше, чем ос­таль­ные, и за­ни­ма­ло боль­шую тер­ри­то­рию, ок­ру­жен­ную те­перь со­вет­с­ки­ми вой­ска­ми и по­ли­ци­ей. Мы уго­во­ри­ли Руз­вель­та при­нять этот ра­зум­ный со­вет, и на сле­ду­ющий день он со всем сво­им шта­том, вклю­чая и пре­вос­ход­ных фи­лип­пин­с­ких по­ва­ров с его ях­ты, пе­ре­ехал в зда­ние рус­ско­го по­соль­с­т­ва, где ему бы­ло от­ве­де­но об­шир­ное и удоб­ное по­ме­ще­ние. Та­ким об­ра­зом, мы все ока­за­лись внут­ри од­но­го кру­га и мог­ли спо­кой­но, без по­мех об­суж­дать проб­ле­мы ми­ро­вой войны ".

Англичане и аме­ри­кан­цы, как ка­жет­ся мне, бы­ли слиш­ком до­вер­чи­вы, по­ла­гая, что Ста­лин приг­ла­ша­ет Руз­вель­та в со­вет­с­кое по­соль­с­т­во ис­к­лю­чи­тель­но из-за за­бо­ты о бе­зо­пас­нос­ти пре­зи­ден­та. Ду­маю, не все тут так прос­то. И от­нюдь не слу­чай­но со­вет­с­кая сто­ро­на ши­ро­ким жес­том ус­ту­пи­ла аме­ри­кан­с­кой де­ле­га­ции глав­ное зда­ние по­соль­с­т­ва. Оно на­вер­ня­ка бы­ло на­пич­ка­но "жуч­ка­ми", что об­лег­ча­ло прос­лу­ши­ва­ние кон­фи­ден­ци­аль­ных раз­го­во­ров Руз­вель­та со сви­той. Да и пси­хо­ло­ги­чес­ки пре­бы­ва­ние аме­ри­кан­с­ко­го пре­зи­ден­та в со­вет­с­ком по­соль­с­т­ве бы­ло на ру­ку Ста­ли­ну: оно де­ла­ло его бо­лее по­дат­ли­вым к ар­гу­мен­там со­вет­с­ко­го вож­дя. Не го­во­ря уже о том, что наг­не­та­емая "дя­дюш­кой Джо" в Те­ге­ра­не ат­мос­фе­ра стра­ха дол­ж­на бы­ла по­бу­дить за­пад­ных пар­т­не­ров боль­ше це­нить со­юз с ним и сде­лать Руз­вель­та и Чер­чил­ля бо­лее пок­ла­дис­ты­ми.

Версию о та­кой по­доп­ле­ке пре­дос­тав­ле­ния апар­та­мен­тов Руз­вель­ту в Те­ге­ра­не кос­вен­но под­т­вер­ж­да­ет сын Лав­рен­тия Бе­рии Сер­го, учив­ший­ся на фа­куль­те­те ра­ди­ос­вя­зи Во­ен­ной элек­т­ро­тех­ни­чес­кой ака­де­мии в Ленин­г­ра­де. Вот что он рас­ска­зы­ва­ет:

"Я уже ­год учил­ся в ака­де­мии, ког­да при­шел при­каз от­ко­ман­ди­ро­вать ме­ня в Мос­к­ву. С чем это свя­за­но, я не до­га­ды­вал­ся. Уез­жая из Ле­нин­г­ра­да, знал толь­ко, что нап­рав­ля­юсь в рас­по­ря­же­ние Ге­не­раль­но­го шта­ба: при­каз при­шел от­ту­да.

Не внес осо­бой яс­нос­ти и раз­го­вор, сос­то­яв­ший­ся в Мос­к­ве: "Ты нап­рав­ля­ешь­ся на спец­за­да­ние. Ап­па­ра­ту­ру, ко­то­рую по­лу­чишь, сле­ду­ет ус­та­но­вить в од­ном мес­те".

Аппаратура бы­ла под­с­лу­ши­ва­ющей. Ни о ка­кой кон­фе­рен­ции речь не шла. Не знал я и о том, что ле­тим в Те­ге­ран. Да­же что се­ли в Ба­ку, уз­нал толь­ко на лет­ном по­ле.

В Те­ге­ран при­ле­тел все с той же груп­пой офи­це­ров. На аэрод­ро­ме рас­ста­лись, и я до сих пор не знаю, кто и с ка­кой целью ле­тел в Иран. Боль­ше мы не ви­де­лись.

Встречали нас нес­коль­ко во­ен­ных и лю­дей в граж­дан­с­ком. Од­но­го я уз­нал сра­зу. Это был спе­ци­алист из спец­ла­бо­ра­то­рии НКВД, ра­дист. От не­го ста­ло из­вес­т­но, что мне пред­с­то­ит за­ни­мать­ся рас­шиф­ров­кой маг­ни­то­фон­ных за­пи­сей.

По до­ро­ге с аэрод­ро­ма ник­то не го­во­рил о де­ле, а спра­ши­вать бы­ло не при­ня­то. Подъ­еха­ли к ка­ко­му-то зданию, прош­ли вов­нутрь.

Я не пред­по­ла­гал, что мо­гу встре­тить здесь, в Ира­не, от­ца. Спе­ци­алис­ты лишь ус­пе­ли ска­зать, что ап­па­ра­ту­ра уже под­к­лю­че­на, ког­да во­шел нез­на­ко­мый офи­цер:

- Вас вы­зы­ва­ют.

Пройдя нес­коль­ко ком­нат, я по­пал к от­цу. Не ви­де­лись мы дав­но.

- Видишь, - го­во­рит отец, - где встре­ти­лись? Те­ге­ран… Те­бя уже пре­дуп­ре­ди­ли, чем бу­дешь за­ни­мать­ся? Иосиф Вис­са­ри­оно­вич лич­но пот­ре­бо­вал, что­бы те­бя и еще кое-ко­го под­к­лю­чи­ли по его ука­за­нию к этой ра­бо­те. Кста­ти, как у те­бя с ан­г­лий­ским? Язык не под­за­был? Нет? Это хо­ро­шо. Вот мы те­бя сей­час и про­ве­рим.

Пригласили од­но­го из пе­ре­вод­чи­ков. Пе­реб­ро­си­лись мы при­вет­с­т­ви­ями, по­шу­ти­ли.

- Да нет, - го­во­рит отец. -Нор­маль­но по­го­во­ри­те. Отец пос­лу­шал нас и ска­зал:

- Нормально, не за­был.

Когда пе­ре­вод­чик вы­шел, отец за­го­во­рил о де­ле:

- Только имей в ви­ду: это до­воль­но тя­же­лая и мо­но­тон­ная ра­бо­та.

С точ­ки зре­ния тех­ни­ки воп­ро­сов у ме­ня не воз­ни­ка­ло, а вот ко­го и с ка­кой целью мы со­би­ра­ем­ся прос­лу­ши­вать, бы­ло лю­бо­пыт­но. Но ­мы и по­го­во­рить-то тол­ком не ус­пе­ли, как ме­ня выз­ва­ли к Иоси­фу Вис­са­ри­оно­ви­чу…

Сталин по­ин­те­ре­со­вал­ся, как иде­т уч­е­ба в ака­де­мии, и тут же пе­ре­шел к де­лу:

- Я спе­ци­аль­но отоб­рал те­бя и еще ряд лю­дей­, ко­то­рые офи­ци­аль­но ниг­де не встре­ча­ют­ся с инос­т­ран­ца­ми, по­то­му что то, что я по­ру­чаю вам, это не­этич­ное де­ло…

Немного по­ду­мав, до­ба­вил:

- Но я вы­нуж­ден… Фак­ти­чес­ки сей­час ре­ша­ет­ся глав­ный воп­рос: бу­ду­т они нам по­мо­гать или не бу­дут. Я дол­жен знать все, все ню­ан­сы… Я отоб­рал те­бя и дру­гих имен­но для это­го. Я выб­рал лю­дей­, ко­то­рых знаю, ко­то­рым ве­рю. Знаю, что вы пре­да­ны де­лу. И вот ка­кая за­да­ча сто­ит лич­но пе­ред то­бой…

Сталин вы­зы­вал нас по од­но­му. Я не знаю, кто из них был ар­мей­ским офи­це­ром, как я, кто слу­жил в раз­вед­ке или Нар­ко­ма­те инос­т­ран­ных дел. Пра­ви­ло ни о чем ни­ког­да не рас­спра­ши­вать друг дру­га соб­лю­да­лось не­укос­ни­тель­но…

Вероятно, Иосиф Вис­са­ри­оно­вич та­кую же за­да­чу пос­та­вил и пе­ред мо­ими но­вы­ми то­ва­ри­ща­ми. А речь шла вот о чем. Все раз­го­во­ры Руз­вель­та и Чер­чил­ля дол­ж­ны бы­ли прос­лу­ши­вать­ся, рас­шиф­ро­вы­вать­ся и ежед­нев­но док­ла­ды­вать­ся лич­но Ста­ли­ну. Где имен­но сто­ят мик­рофоны, Иосиф Вис­са­ри­оно­вич мне не ска­зал. Поз­д­нее я уз­нал, что раз­го­во­ры прос­лу­ши­ва­ют­ся в шес­ти-се­ми ком­на­тах со­вет­с­ко­го по­соль­с­т­ва, где ос­та­но­вил­ся пре­зи­дент Руз­вельт. Все раз­го­во­ры с Чер­чил­лем про­ис­хо­ди­ли у не­го имен­но там. Го­во­ри­ли они меж­ду со­бой обыч­но пе­ред на­ча­лом встреч или по их окон­ча­нии. Ка­кие-то раз­го­во­ры, ес­тес­т­вен­но, шли меж­ду чле­на­ми де­ле­га­ций и в ча­сы от­ды­ха.

Что ка­са­ет­ся тех­но­ло­гии - обыч­ная за­пись, толь­ко маг­ни­то­фо­ны в то вре­мя бы­ли, ко­неч­но, по­боль­ше. Все раз­го­во­ры за­пи­сы­ва­ют­ся, об­ра­ба­ты­ва­ют­ся. Но ко­неч­но же Ста­лин не чи­тал ни­ког­да да и не со­би­рал­ся чи­тать весь этот во­рох бу­маг. Уч­ти­те ведь, что у Руз­вель­та, ска­жем, бы­ла ко­лос­саль­ная сви­та. Пред­с­тав­ля­ете, сколь­ко бы­ло бы ча­сов за­пи­си? Ко­неч­но, нас ин­те­ре­со­вал в пер­вую оче­редь Руз­вельт. Не­об­хо­ди­мо бы­ло оп­ре­де­лить и его, и Чер­чил­ля по тем­б­ру го­ло­са, об­ра­ще­нию. А мик­ро­фо­ны… на­хо­ди­лись в раз­ных по­ме­ще­ни­ях.

Какие- то воп­ро­сы… об­суж­да­ли и пред­с­та­ви­те­ли во­ен­ных шта­бов. Сло­вом, выб­рать из этой мно­го­го­ло­си­цы имен­но то, что нуж­но Ста­ли­ну, бы­ло… не так прос­то. Ди­ало­ги Руз­вель­та и Чер­чил­ля, на­чаль­ни­ков шта­бов об­ра­ба­ты­ва­лись в пер­вую оче­редь. По ут­рам, до на­ча­ла за­се­да­ний­, я шел к Ста­ли­ну.

Основной текст, ко­то­рый я ему док­ла­ды­вал, был не­боль­шим по объ­ему, все­го нес­коль­ко стра­ни­чек. Это бы­ло имен­но то, что его ин­те­ре­со­ва­ло. Са­ми ма­те­ри­алы бы­ли пе­ре­ве­де­ны на рус­ский­, но Ста­лин зас­тав­лял нас всег­да иметь под ру­кой и ан­г­лий­ский текст.

В те­че­ние ча­са-по­лу­то­ра ежед­нев­но он ра­бо­тал толь­ко с на­ми. Это бы­ла сво­е­об­раз­ная под­го­тов­ка к оче­ред­ной встре­че с Руз­вель­том и Чер­чил­лем… Вспо­ми­наю, как он чи­тал рус­ский текст и то и де­ло спра­ши­вал: "Убеж­ден­но ска­зал или сом­не­ва­ет­ся? Как ду­ма­ешь? А здесь? Как чув­с­т­ву­ешь? Пой­дет на ус­туп­ки? А на этом бу­дет нас­та­ивать?"

Без ан­г­лий­ско­го тек­с­та, соб­с­т­вен­ных по­ме­ток, ко­неч­но, на все эти воп­ро­сы при всем же­ла­нии не от­ве­тишь. По­это­му ра­бо­та­ли серь­ез­но. Учи­ты­ва­ли и тот же тембр го­ло­са, и ин­то­на­цию.

Разумеется, та­кое учас­тие в ра­бо­те кон­фе­рен­ции бы­ло нег­лас­ным. Ви­ди­мо, о том, чем мы за­ни­ма­ем­ся вТе­ге­ране, кро­ме Ста­ли­на, ма­ло кто знал. Мы прак­ти­чес­ки ни с кем не об­ща­лись. Днем и ве­че­ром ве­дем прос­лу­ши­ва­ние, об­ра­ба­ты­ва­ем ма­те­ри­алы, ут­ром - к Ста­ли­ну. И так все дни ра­бо­ты кон­фе­рен­ции. Ду­маю, ра­бо­той на­шей Иосиф Вис­са­ри­оно­вич был удов­лет­во­рен, по­то­му что ка­ких-ли­бо на­ре­ка­ний не бы­ло. А ког­да кон­фе­рен­ция за­кон­чи­лась, нас так­же ти­хо вы­вез­ли, как и при­вез­ли".

Присутствие Лав­рен­тия Бе­рии в Те­ге­ра­не во вре­мя встре­чи "Боль­шой трой­ки" под­т­вер­ж­да­ет и ста­лин­с­кий пе­ре­вод­чик В. М. Бе­реж­ков. Ва­лен­тин Ми­хай­ло­вич вспо­ми­на­ет: "На Те­ге­ран­с­кой кон­фе­рен­ции в со­вет­с­кую де­ле­га­цию офи­ци­аль­но вхо­ди­ли толь­ко Ста­лин, Мо­ло­тов и Во­ро­ши­лов. Но с ни­ми в со­вет­с­ком по­соль­с­т­ве на­хо­дил­ся так­же и Бе­рия. Каж­дое ут­ро, нап­рав­ля­ясь к зда­нию, где про­хо­ди­ли пле­нар­ные за­се­да­ния, я ви­дел, как он объ­ез­жа­ет тер­ри­то­рию по­соль­с­ко­го пар­ка в "бью­ике" с за­тем­нен­ны­ми стек­ла­ми, под­няв во­рот­ник и над­ви­нув на лоб фет­ро­вую шля­пу. Поб­лес­ки­ва­ли толь­ко стек­ла пен­с­не". Бе­реж­ков, по всей ве­ро­ят­нос­ти, не по­доз­ре­вал, ка­ким не­этич­ным де­лом за­ни­ма­ет­ся в Те­ге­ра­не гроз­ный шеф НКВД.

Вот где со­ба­ка за­ры­та! "Дя­дюш­ке Джо" очень на­до бы­ло пос­лу­шать, о чем го­во­рят меж­ду со­бой друг Уинстон и друг Фран­к­лин. По­то­му-то Иосиф Вис­са­ри­оно­вич и пре­дос­та­вил та­ким ши­ро­ким жес­том аме­ри­кан­с­ко­му пре­зи­ден­ту глав­ное зда­ние со­вет­с­ко­го по­соль­с­т­ва: там за­ра­нее "спе­ци­алис­ты из спец­ла­бо­ра­то­рии" рас­ста­ви­ли скры­тые мик­ро­фо­ны. А что­бы по­бу­дить Руз­вель­та вос­поль­зо­вать­ся ста­лин­с­ким "гос­теп­ри­им­с­т­вом", бы­ла выдумана ле­ген­да о го­то­вя­щем­ся гер­ман­с­кой раз­вед­кой по­ку­ше­нии на ли­де­ров ан­ти­гит­ле­ров­с­кой ко­али­ции.

Жульническое от­но­ше­ние Ста­ли­на к за­пад­ным пар­т­не­рам на­по­ми­на­ет один из­вес­т­ный анек­дот. Один аме­ри­ка­нец из те­хас­ской глу­бин­ки впер­вые по­бы­вал в Лон­до­не и воз­в­ра­тил­ся от­ту­да со ста ты­ся­ча­ми дол­ла­ров.

- Билл, от­ку­да у те­бя та­кие день­ги? - спра­ши­ва­ют его зем­ля­ки.

- Выиграл в по­кер.

- Ой, как же те­бе по­вез­ло!

- Да ни­че­го осо­бен­но­го. Сел я иг­рать с дву­мя бри­тан­с­ки­ми лор­да­ми. Ну, сде­ла­ли став­ки, срав­ня­лись. Я от­к­ры­ваю свои кар­ты - трой­ка. Ан­г­ли­ча­нин го­во­рит: "У ме­ня флеш ро­яль", - и за­би­ра­ет день­ги. Я - ему: "Ты флеш-то по­ка­жи, от­к­рой кар­ты". А он - мне: "Ну что вы, сэр, мы же джен­т­ль­ме­ны". Джен­т­ль­ме­ны? Ну-ну… Ох, и по­пер­ла же мне кар­та…

Рузвельт и Чер­чилль, да и на­чаль­ни­ки их ох­ра­ны, ве­ли се­бя как те лор­ды, и в мыс­лях не до­пус­кая, что их со­юз­ник и друг бу­дет за ни­ми шпи­онить в Те­ге­ра­не. А Ста­лин, бес­чес­т­но под­с­лу­шав тай­ные со­об­ра­же­ния Чер­чил­ля и Руз­вель­та на сде­лан­ные им пред­ло­же­ния, имел на ру­ках, так ска­зать, все ко­зы­ри. Кар­та дип­ло­ма­ти­чес­кая ему еще как пер­ла!

На чем, од­на­ко, ос­но­вы­ва­лись ­те пре­дос­те­ре­же­ния, ко­то­ры­ми Мо­ло­тов обес­по­ко­ил аме­ри­кан­цев? Ес­ли ве­рить кни­ге Ге­роя Со­вет­с­ко­го Со­юза пол­ков­ни­ка Дмит­рия Ни­ко­ла­еви­ча Мед­ве­де­ва "Силь­ные ду­хом", пер­вое по­ку­ше­ние на Ста­ли­на, пре­зи­ден­та США Фран­к­ли­на Руз­вель­та и премь­ер-ми­нис­т­ра Ве­ли­коб­ри­та­нии Уин­с­тона Чер­чил­ля го­то­ви­лось гер­ман­с­кой раз­вед­кой имен­но в 1943 го­ду, во вре­мя встре­чи " Боль­шой трой­ки" в Те­ге­ра­не. Ин­фор­ма­ция об этом пос­ту­пи­ла от дей­ст­во­вав­ше­го в кон­так­те с от­ря­дом Мед­ве­де­ва ле­ген­дар­но­го раз­вед­чи­ка Ни­ко­лая Ива­но­ви­ча Куз­не­цо­ва.

Прежде чем рас­смот­реть со­бы­тия, свя­зан­ные с этим дей­ст­ви­тель­но ли пла­ни­ро­вав­шим­ся или вы­мыш­лен­ным по­ку­ше­ни­ем, я хо­чу ос­та­но­вить­ся на­лич­нос­ти то­го, ко­го мил­ли­оны зри­те­лей филь­мов "Силь­ные ду­хом" и "Отряд осо­бо­го наз­на­че­ния" и чи­та­те­лей кни­ги Д. Н. Мед­ве­де­ва за­пом­ни­ли под име­нем обер-лей­те­нан­та вер­мах­та Па­уля Зи­бер­та, аген­та по клич­ке Пух и пар­ти­за­на медве­дев­с­ко­го от­ря­да по име­ни Ни­ко­лай Ва­силь­евич Гра­чев.

Это был не­за­уряд­ный ар­тист, сыг­рав­ший роль обер-лей­те­нан­та Зи­бер­та луч­ше, чем иг­рав­шие по­том роль са­мо­го Куз­не­цо­ва в ки­но про­фес­си­ональ­ные ак­те­ры Гу­нар Цил­лин­с­кий и Алек­сандр Ми­хай­лов.

Николай Ива­но­вич Куз­не­цов ро­дил­ся 14 (27) июля 1911 го­да в глу­хой де­рев­не Зы­рян­с­кая тог­да Пер­м­с­кой гу­бер­нии (ны­не эта де­рев­ня в Свер­д­лов­с­кой об­лас­ти). Ро­ди­те­ли-ста­ро­об­ряд­цы на­рек­ли его Ни­ка­но­ром, но в на­ча­ле 1930-х го­дов по не­из­вес­т­ной при­чи­не Ни­ка­нор стал Ни­ко­ла­ем. Хо­тя ни кап­ли не­мец­кой кро­ви не бы­ло в жи­лах у Куз­не­цо­ва, внеш­ность его бы­ла со­вер­шен­но арий­ская: вы­со­кий­, стат­ный блон­дин, эта­кий бе­ло­ку­рый бес­тия! И, что осо­бен­но уди­ви­тель­но, сво­бод­но го­во­рил по-не­мец­ки.

Немецким бу­ду­щий раз­вед­чик ов­ла­дел так хо­ро­шо по­то­му, что в ма­лень­ком го­род­ке Та­ли­ца, где он учил­ся в шко­ле-се­ми­лет­ке, бы­ла не­боль­шая ко­ло­ния быв­ших ав­с­т­рий­ских плен­ных, осев­ших на ураль­с­кой зем­ле. С ни­ми ма­лень­кий Ни­ка­нор мно­го го­во­рил по-не­мец­ки, со­вер­шен­с­т­ву­ясь в раз­го­вор­ной ре­чи. У не­го во­об­ще бы­ла осо­бая спо­соб­ность к язы­кам. Еще школь­ни­ком он ов­ла­дел вхо­див­шим тог­да в мо­ду эс­пе­ран­то. А вот Та­лиц­кий ле­со­тех­ни­чес­кий тех­ни­кум окон­чить не ус­пел. В де­каб­ре 1929 го­да Куз­не­цо­ва ис­к­лю­чи­ли из ком­со­мо­ла "за сок­ры­тие ку­лац­ко­го про­ис­хож­де­ния" и от­чис­ли­ли из тех­ни­ку­ма за пол­го­да до окон­ча­ния кур­са. В но­яб­ре 1931 -го ему уда­лось вос­ста­но­вить­ся в ком­со­мо­ле, пред­с­та­вив справки о том, что отец его в граж­дан­с­кую слу­жил в Крас­ной Ар­мии, а до это­го хо­тя и был за­жи­точ­ным крес­ть­яни­ном, но бат­ра­ков "не эк­с­п­лу­ати­ро­вал ". Дос­да­вать эк­за­ме­ны в тех­ни­ку­ме Ни­ко­лай не стал.

В 1932 го­ду Куз­не­цов, уже ра­бо­тав­ший в цен­т­ре Ко­ми-Пер­мяц­ко­го на­ци­ональ­но­го ок­ру­га Ку­дым­ка­ре лесо­ус­т­ро­ите­лем, был арес­то­ван по об­ви­не­нию в хи­ще­ни­ях. Че­кис­ты об­ра­ти­ли вни­ма­ние на че­ло­ве­ка с по­ра­зи­тель­ны­ми лин­г­вис­ти­чес­ки­ми спо­соб­нос­тя­ми. Ведь ко­ми-пер­мяц­кий язык не са­мый лег­кий для рус­ско­го че­ло­ве­ка, а Куз­не­цов ос­во­ил его по­ра­зи­тель­но быс­т­ро. Арест про­изо­шел 4 июня, а уже 10-го чис­ла Ни­ко­лай Ива­но­вич дал под­пис­ку о ра­бо­те сек­рет­ным сот­руд­ни­ком ОГ­ПУ и по­лу­чил клич­ку Ку­лик. Не ис­к­лю­че­но, что ему на­мек­ну­ли: ес­ли от­ка­жешь­ся быть сек­со­том – к у­голов­ной статье до­ба­вим по­ли­ти­чес­кую. Очень да­же мо­жет быть, что на Куз­не­цо­ва был до­нос - на его яко­бы "кон­т­р­ре­во­лю­ци­он­ные раз­го­во­ры". Он был пос­тав­лен в столь без­вы­ход­ное по­ло­же­ние, что уже не мог от­ка­зать­ся. Ну а на су­де вдруг вы­яс­ни­лось, что сам Куз­не­цов к хи­ще­ни­ям неп­ри­час­тен - это его на­чаль­ни­ки по­лу­ча­ли день­ги и про­дук­ты по под­лож­ным ве­до­мос­тям. Им да­ли от 4 до 8 лет ла­ге­рей­, а Куз­не­цо­ву за ха­лат­ность оп­ре­де­ли­ли год ис­п­ра­ви­тель­ных ра­бот по мес­ту служ­бы. Су­ди­мость ему ОГ­ПУ сос­т­ря­па­ло на вся­кий слу­чай­…

К то­му вре­ме­ни Куз­не­цов ус­пел же­нить­ся и уже раз­вес­тись. 2 де­каб­ря 1930 го­да он за­ре­гис­т­ри­ро­вал брак с мед­сес­т­рой мес­т­ной боль­ни­цы Еле­ной Пет­ров­ной Чу­гаевой. Но уже 4 мар­та 1931 го­да мо­ло­дые ра­зош­лись. Бо­лее Куз­не­цов ни­ког­да в брак не всту­пал. И не толь­ко в брак. У нас нет ни­ка­ких све­де­ний о том, что он ког­да-ни­будь еще был бли­зок с жен­щи­ной. Для мо­ло­до­го, кра­си­во­го 20-лет­не­го муж­чи­ны это стран­но. До вой­ны ос­та­ва­лось це­лых 10 лет - не­уже­ли он так и не встре­тил де­вуш­ку, не по­лю­бил? Впос­лед­с­т­вии Ни­ко­лай Ива­но­вич никому не рас­ска­зы­вал о том, что в мо­ло­дос­ти был же­нат. Нико­му не рас­ска­зы­ва­ла о сво­ем пер­вом за­му­жес­т­ве и Еле­на Чу­га­ева, пе­ре­жив­шая Куз­не­цо­ва на нес­коль­ко де­ся­ти­ле­тий. Мно­го лет спус­тя пос­ле ги­бе­ли Ни­ко­лая Ива­но­ви­ча ее ра­зыс­кал в Ал­ма-Ате ку­дым­кар­с­кий кра­евед Г. К. Ко­нин. Еле­на Пет­ров­на охот­но рас­ска­за­ла ему о сво­ей пос­ле­ду­ющей жиз­ни, приз­на­лась, что ни­ко­му ни­ког­да не го­во­ри­ла о сво­ей та­кой ко­рот­кой жиз­ни с ле­ген­дар­ным в бу­ду­щем раз­вед­чи­ком. И Ко­ни­ну ни­че­го не ска­за­ла, по­че­му они с Куз­не­цо­вым рас­ста­лись так быс­т­ро и нав­сег­да! Ка­кая тай­на здесь скры­ва­ет­ся?

Нельзя ис­к­лю­чить, что при­чи­ной раз­во­да и оди­но­чес­т­ва Ни­ко­лая Ива­но­ви­ча ста­ла им­по­тен­ция. Это пе­чаль­ное об­с­то­ятель­с­т­во мог­ло­ толь­ко уси­лить зна­чи­мость Куз­не­цо­ва для со­вет­с­ких ком­пе­тен­т­ных ор­га­нов. Вот здо­ро­во! Агент, кра­са­вец-муж­чи­на, бу­дет оча­ро­вы­вать нуж­ных для де­ла жен­щин, до­бы­вать важ­ную ин­фор­ма­цию, а вот ус­та­но­вить с ка­кой­-ли­бо из них опас­но дли­тель­ную связь и из-за это­го, кто зна­ет, за­быть о долге не смо­жет ни­ког­да! Вспом­ним, что мно­гие че­кис­ты-не­ле­га­лы ста­но­ви­лись пре­да­те­ля­ми имен­но вслед­с­т­вие слиш­ком силь­ной при­вя­зан­нос­ти к жен­щи­не. Взять хо­тя бы зна­ме­ни­то­го Ге­ор­гия Ага­бе­ко­ва, из­дав­ше­го в 1930-е го­ды в Бер­ли­не на­шу­мев­шие кни­ги " ГПУ. За­пис­ки че­кис­та" и "ЧК за ра­бо­той­". Лю­бовь к до­че­ри бри­тан­с­ко­го чи­нов­ни­ка зас­та­ви­ла ре­зи­ден­та ОГ­ПУ в Стам­бу­ле пор­вать с Со­ве­та­ми.

Или, быть мо­жет, на раз­во­де нас­то­яло ОГ­ПУ, рас­счи­ты­вая ис­поль­зо­вать Куз­не­цо­ва как не­от­ра­зи­мо­го лю­бов­ни­ка на поп­ри­ще шпи­она­жа? Но раз­вод про­изо­шел за пол­то­ра го­да до то­го, как Ни­ко­лай Ива­но­вич стал Кули­ком.

В1935 го­ду Куз­не­цов прис­ту­пил к ра­бо­те в бю­ро тех­ни­чес­ко­го кон­т­ро­ля кон­с­т­рук­тор­с­ко­го от­де­ла Урал­ма­ша. В Свер­д­лов­с­ке он встре­чал­ся на за­во­де с не­мец­ки­ми инженерами. Не­сом­нен­но, он дей­ст­во­вал здесь­ уже по за­да­нию НКВД, про­щу­пы­вая нас­т­ро­ения инос­т­ран­ных спе­ци­алис­тов. Од­нов­ре­мен­но он еще бо­лее усо­вер­шен­с­т­во­вал­ся в не­мец­ком, ос­во­ив да­же ди­алек­ты гер­ман­с­ких зе­мель. В сво­ей од­но­ком­нат­ной квар­ти­ре он сра­зу же пос­та­вил па­те­фон и плас­тин­ки с не­мец­ки­ми пес­ня­ми, учил их на­изусть. Воз­мож­но, уже тог­да он го­то­вил­ся к раз­ве­ды­ва­тель­ной ра­бо­те в Рей­хе.

Еще в шко­ле Куз­не­цов за­ни­мал­ся в драм­к­руж­ке, его иг­Ра ­за­пом­ни­лась­ мно­гим од­нок­лас­сни­кам. Те­ат­ром он ув­ле­кал­ся и в Ку­дым­ка­ре и в Свер­д­лов­с­ке, не про­пус­кал ни од­ной премь­еры. Вот так, ис­под­воль, он брал уро­ки у мас­те­ров сце­ны, что­бы по­том сыг­рать глав­ную свою роль вжиз­ни. Он и не меч­тал тог­да, что обес­смер­тит свое имя в ро­ли обер-лей­те­нан­та Па­уля Зи­бер­та. К все­му, Ни­ко­лай Ива­но­вич за­ни­мал­ся еще аль­пи­низ­мом: то­же ведь мог­ло при­го­дить­ся раз­вед­чи­ку, нап­ри­мер, при пе­ре­хо­де гра­ни­цы в го­рах. А смерть нас­тиг­нет его в Кар­па­тах…

В ян­ва­ре 1936-го Куз­не­цов уволь­ня­ет­ся с Урал­ма­ша. От­ны­не един­с­т­вен­ная его про­фес­сия - раз­вед­чик, вер­нее, по­ка что кон­т­р­раз­вед­чик, сле­дя­щий за дей­ст­ви­ями инос­т­ран­ных спе­ци­алис­тов и всту­па­ющих с ни­ми в кон­такт со­вет­с­ких граж­дан. А псев­до­ним по­ме­ня­ли еще в 1934 го­ду - при пе­ре­ез­де в Свер­д­ловск Ку­лик стал Уче­ным.

Вскоре пос­ле ухо­да с Урал­ма­ша ему приш­лось еще раз по­бы­вать за ре­шет­кой. В 1937 го­ду, ког­да на­ча­лась пе­чаль­но, страш­но зна­ме­ни­тая ежов­щи­на, его арес­то­ва­ли и нес­коль­ко ме­ся­цев про­дер­жа­ли в тюрь­ме Свер­д­лов­с­ко­го НКВД. Труд­но ска­зать, со­би­ра­лись­ ли на­ве­сить­ ему "кон­т­р­ре­во­лю­ци­он­ную" 58-ю статью при на­чав­шей­ся сме­не лю­дей Яго­ды людь­ми Ежо­ва или ис­поль­зо­ва­ли в ка­чес­т­ве "на­сед­ки" в ка­ме­рах с "вра­га­ми на­ро­да" для вы­яс­не­ния их об­ра­за мыс­ли. Во вся­ком слу­чае, он был еще очень мо­ло­дым, чес­т­ным, но сле­по ве­ря­щим в не­об­ходимость сво­его де­ла ра­бот­ни­ком, и это его, по-ви­ди­мо­му, спас­ло.