Глава 10. Скоро вернется Мак, – бормочет он

Скоро вернется Мак, – бормочет он.

– Хм-м. – Мои глаза открываются и встречают взгляд его серых глаз. Господи, какой у них поразительный цвет – особенно тут, на море. В них отражается свет, который, в свою очередь, отражается от воды и проникает в каюту через небольшие иллюминаторы.

– Я бы с удовольствием валялся здесь с тобой весь день, но ему нужно помочь с лодкой. – Наклонившись, Кристиан нежно целует меня. – Ана, ты сейчас так прекрасна, ты такая сексуальная. Я снова тебя хочу. – Он улыбается и встает с постели. Я лежу на животе и любуюсь им.

– Ты и сам неплох, капитан. – Я восхищенно причмокиваю губами, и он не может сдержать усмешки.

Я наблюдаю, как он ходит по каюте и одевается. Он, мужчина, который только что опять нежно занимался со мной любовью. Я с трудом верю в свое везение. Кристиан садится рядом со мной и обувается.

– Капитан? Какой же я капитан, – сухо замечает он. – Я хозяин этой посудины.

Я наклоняю голову набок.

– Вы хозяин моего сердца, мистер Грей. – И моего тела… и моей души…

Он недоверчиво качает головой и опять меня целует.

– Я буду на палубе. В ванной есть душ. Тебе нужно еще что-нибудь? Попить, например? – заботливо спрашивает он, а я лишь усмехаюсь в ответ. Неужели это тот же самый мужчина? Тот же самый Пятьдесят Оттенков?

– Что? – спрашивает он, заметив мою глупую ухмылку.

– Ты.

– Что я?

– Кто ты такой и что ты сделал с Кристианом?

Его губы кривятся в грустной улыбке.

– Детка, он не очень далеко отсюда, – тихо говорит он, и грусть в его голосе заставляет меня мгновенно пожалеть о своих словах. Но Кристиан прогоняет печаль. – Скоро ты его увидишь, – лукаво усмехается он, – особенно если немедленно не встанешь. – С этими словами он смачно шлепает мне по заду. Я вскрикиваю и хохочу одновременно.

– Ты меня напугал.

– Правда? – Кристиан морщит лоб. – Ты издаешь такие смешанные сигналы, Анастейша. Как мужчине удержаться? – Он опять наклоняется и целует меня. – Пока, детка, – добавляет он с ослепительной улыбкой и уходит, оставив меня наедине с моими мыслями.

Когда я поднимаюсь на палубу, Мак уже вернулся на «Грейс», но он тут же исчезает на верхней палубе, как только я открываю двери салона. Кристиан разговаривает по «блэкберри». «Интересно, с кем?» – удивляюсь я. Он проходит мимо меня и, приобняв, целует в макушку.

– Прекрасные новости. Хорошо. Да… В самом деле? По аварийной лестнице?.. Ясно… Да, вечером.

Он нажимает кнопку отбоя, и меня тут же настигает рев запущенного двигателя. Должно быть, Мак уже сидит в кокпите.

– Пора возвращаться, – говорит Кристиан, еще раз целует меня и упаковывает в спасательный жилет.

Мы приближаемся к марине, когда солнце уже висит над горизонтом. Я вспоминаю чудесный день. При разумном и терпеливом наставничестве Кристиана я теперь научилась убирать грот, то есть основной парус, а также передний парус и спинакер. Еще умею завязывать рифовый узел, выбленочный узел и колышку. Когда он давал мне такие уроки, его губы весело подрагивали.

– Может, я когда-нибудь свяжу тебя, – заявила я.

– Вы сначала меня догоните, мисс Стил, – весело возразил он.

После этих слов я вспомнила, как он гонялся за мной по комнатам, тот восторг, а потом ужасный финал. Я нахмурилась и зябко передернула плечами. Ведь после этого я от него ушла.

Смогу ли я снова уйти от него? Ведь Кристиан признался, что любит меня. Я заглядываю в его чистые серые глаза. Смогу ли я когда-нибудь снова его бросить – что бы он мне ни сделал? Смогу ли я предать его? Нет, пожалуй, не смогу.

Кристиан устроил мне более подробную экскурсию по судну, рассказал про все инновационные средства и дизайн, про высококачественные материалы, которые пошли на изготовление катамарана. Мне вспомнилось интервью, которое я взяла у него; мне и тогда бросилась в глаза его страсть к морским судам. Оказывается, что эта страсть распространяется не только на большие океанские грузовые суда, которые строит его компания, но и на суперсексуальные изящные катамараны.

И, конечно, он занимался со мной любовью, сладко, неторопливо. Я качаю головой, вспоминая, как в его опытных руках мое тело выгибалось дугой и сгорало от желания. Он исключительный любовник, я уверена – хотя, конечно, мне не с чем сравнивать. Но Кейт еще больше обожала бы секс, если бы он всегда был таким, как наш с Кристианом; ведь она обычно не замалчивает подробности.

Но долго ли всего этого будет ему достаточно? Я не знаю, и эта мысль меня беспокоит.

И вот он сидит, а я стою в надежном кольце его рук. Мы дружески молчим, а «Грейс» подходит все ближе и ближе к Сиэтлу. Я держусь за руль, Кристиан часто дает мне советы.

– В плавании под парусами есть своя поэзия, древняя как мир, – мурлычет он мне на ухо.

– Похоже на цитату. – Я чувствую его усмешку.

– Да, это почти цитата. Из Антуана де Сент-Экзюпери.

– О, я обожаю «Маленького принца»!

– Я тоже.

Уже вечереет, когда Кристиан, по-прежнему накрывая своими руками мои, направляет судно в марину. На лодках уже зажглись огни, они отражаются от потемневшей воды, но пока еще светло. Ясный, мягкий вечер, прелюдия к роскошному закату.

У причала собирается толпа и смотрит, как Кристиан медленно разворачивает катамаран в сравнительно тесном пространстве. Потом легко и плавно движется задним ходом и швартуется на то же место, откуда мы отплыли. Мак спрыгивает на берег и надежно привязывает «Грейс» к швартовой тумбе.

– Вот и вернулись, – говорит Кристиан.

– Спасибо, – робко благодарю я. – День был удивительный.

Кристиан усмехается.

– Я тоже так считаю. Пожалуй, мы запишем тебя в мореходную школу. Тогда можно будет нам с тобой выходить в море вдвоем на несколько дней.

– С удовольствием. Тогда мы сможем часто наведываться в спальню.

Он наклоняется и целует меня в шею под ухом.

– Хм-м-м… Я буду ждать этого, Анастейша, – сообщает он шепотом, от которого встают дыбом все волоски на теле.

Как он это делает?

– Все, в квартире чисто. Можно возвращаться.

– А как же вещи, оставшиеся в отеле?

– Тейлор уже их забрал.

Да ну?! Когда?

– Сегодня днем, после того, как он со своей группой проверил «Грейс», – отвечает Кристиан на мой невысказанный вопрос.

– Бедняга спит когда-нибудь?

– Спит. – Кристиан удивленно поднимает брови. – Он просто делает свою работу, Анастейша, и делает очень хорошо. Джейсон – настоящая находка.

– Джейсон?

– Джейсон Тейлор.

Я-то думала, что Тейлор – его имя. Джейсон. Что ж, имя ему подходит – солидное, надежное. Почему-то я улыбаюсь.

– Ты без ума от Тейлора, – ворчит Кристиан, хмуро глядя на меня.

– Допустим. – Его замечание меня огорчает. – Но он не интересует меня как мужчина, если ты хмуришься из-за этого. Стоп.

Кристиан почти надул губы.

Господи, иногда он такой ребенок…

– По-моему, Тейлор очень хорошо тебе служит. Поэтому он мне симпатичен. Он надежный, добрый и верный. У меня к нему платоническая симпатия.

– Платоническая?

– Да.

– Ну ладно, платоническая. – Кристиан испытывает на вкус это слово и его значение. Я смеюсь.

– Ах, Кристиан, ради бога, пора тебе повзрослеть!

Он раскрывает рот, удивленный моим замечанием, но потом хмурится, словно обдумывает.

– Я стараюсь, – говорит он после паузы.

– Да, стараешься. Очень, – мягко говорю я, но тут же закатываю глаза от досады.

– Анастейша, знаешь, какие воспоминания ты пробуждаешь у меня, когда закатываешь глаза? – Он ухмыляется.

– Что ж, будешь хорошо себя вести, то, может, мы и освежим эти воспоминания.

Его рот складывается в ироничную улыбку.

– Хорошо себя вести? – Он удивленно поднимает брови. – Мисс Стил, почему вы решили, что я хочу их освежить?

– Вероятно, потому, что когда я сказала об этом, ваши глаза зажглись, как рождественская елка.

– Ты уже так хорошо меня знаешь, – сухо бурчит он.

– Мне хотелось бы знать тебя еще лучше.

– И мне тебя, Анастейша, – отвечает он с нежной улыбкой.

– Спасибо, Мак. – Кристиан жмет руку Мак-Коннелу и ступает на причал.

– Всегда рад помочь, мистер Грей. До свидания. Ана, рад был познакомиться.

Я робко пожимаю ему руку. Он наверняка знает, чем мы с Кристианом занимались на катамаране, когда он сходил на берег.

– Всего хорошего, Мак. Спасибо.

Он усмехается и подмигивает, чем вгоняет меня в краску. Кристиан берет меня за руку, и мы направляемся к променаду.

– Откуда Мак родом? – интересуюсь я, вспомнив его акцент.

– Из Ирландии… Северной Ирландии, – поправляется Кристиан.

– Он твой друг?

– Мак? Он работает на меня. Помогал строить «Грейс».

– У тебя много друзей?

Он хмурит брови.

– Да нет. При моих занятиях… Я не культивирую дружбу. Разве что… – Он осекается и хмурится еще сильнее. Я понимаю, что он хотел упомянуть миссис Робинсон.

– Проголодалась? – спрашивает он, желая сменить тему.

Я киваю. Вообще-то, я умираю с голода.

– Ладно, поедим там, где я оставил машину.

Возле порта есть маленькое итальянское кафе «Би'с». Оно напоминает мне одно заведение в Портленде – несколько столиков и кабин, лаконичный современный декор, на стене – большая черно-белая фотография фиесты начала прошлого столетия.

Мы с Кристианом сели в кабине, изучая меню и потягивая восхитительное легкое фраскати. Я поднимаю голову, сделав свой выбор, и вижу, что Кристиан задумчиво глядит на меня.

– Что? – спрашиваю я.

– Ты отлично выглядишь, Анастейша. Свежий воздух тебе на пользу.

Я краснею.

– Честно говоря, у меня немного обветрилось лицо. Но день прошел чудесно. Спасибо тебе.

Его глаза теплеют. Он улыбается.

– Всегда пожалуйста, – бормочет он.

– Можно я задам тебе вопрос? – Я решаю провести небольшое расследование.

– Сколько угодно, Анастейша. Ты сама знаешь. – Как он восхитительно выглядит!

– Кажется, у тебя мало друзей. Почему?

Он пожимает плечами и хмурится.

– Я ведь сказал тебе, что у меня нет времени. У меня есть деловые партнеры – хотя эти отношения очень далеки от дружбы. У меня есть семья. Вот и все. Не считая Элены.

Упоминание этой сучки я игнорирую.

– У тебя совсем нет друзей твоего возраста, чтобы ты мог встречаться с ними и выпускать пар?

– Анастейша, ты сама знаешь, как я люблю выпускать пар. – Кристиан кривит губы. – Еще я работаю, строю свой бизнес. – Он все-таки озадачен. – Вот и все, что я делаю, – за исключением парусного спорта и редких полетов.

– Даже в колледже их не было?

– В общем, нет.

– Значит, только Элена?

Он осторожно кивает.

– Вероятно, тебе одиноко.

Его губы складываются в грустную улыбку.

– Что ты будешь есть? – спрашивает он, меняя тему.

– Мне хочется ризотто.

– Хороший выбор. – Кристиан подзывает официанта, заканчивая этот разговор.

Ужин заказан. Я ерзаю на стуле и гляжу на свои пальцы. Мне надо воспользоваться тем, что Кристиан расположен к беседе.

Надо выспросить у него, чего он ожидает, чего ему… хм… хочется.

– Анастейша, в чем дело? Скажи мне.

Я гляжу в его озабоченное лицо.

– Говори. – Он уже не спрашивает, а приказывает; его озабоченность перерастает во что-то другое. В страх? В гнев?

Я набираю полную грудь воздуха.

– Я просто беспокоюсь, что тебе этого недостаточно. Ну, понимаешь… чтобы выпускать пар.

Его челюсть напрягается, взгляд жесткий.

– Разве я давал тебе повод думать, что этого недостаточно?

– Нет.

– Тогда с чего ты взяла?

– Я знаю, какой ты. Что тебе… э-э… требуется, – запинаясь, лепечу я.

Он закрывает глаза и трет лоб своими длинными пальцами.

– И что мне теперь делать? – Его голос звучит зловеще мягко, словно он рассержен. От страха я холодею.

– Нет, ты меня не понял. В последние дни ты был замечательный. Но я надеюсь, что не вынуждаю тебя идти против собственной природы, притворяться.

– Я – это я, Анастейша, во всех пятидесяти оттенках моей порочности. Да, мне приходится перебарывать диктаторские замашки… но такова моя натура, так я строю свою жизнь. Да, я рассчитываю, что ты будешь вести себя определенным образом. Когда ты отказываешься, это одновременно тяжело и интересно. Мы все-таки делаем то, что мне нравится. Вчера, после твоей возмутительной выходки на аукционе, ты позволила мне отшлепать тебя. – Он нежно улыбается. – Мне нравится тебя наказывать. Не думаю, что это желание когда-нибудь пройдет… но я стараюсь, работаю над собой, и это не так трудно, как я думал.

Я краснею и ежусь, вспоминая наш тайный визит в его комнату в родительском доме.

– Я не возражала, – шепчу я с робкой улыбкой.

– Знаю. – Его губы растягиваются в неуверенной улыбке. – Я тоже. Но позволь тебя заверить, Анастейша, что все это для меня в новинку и что последние несколько дней стали лучшими в моей жизни. Я не хочу ничего менять.

Ого!

– В моей жизни они тоже были лучшими, это точно, – лепечу я, и он широко улыбается. Моя внутренняя богиня бурно кивает – и подталкивает меня локтем: давай, давай! – Так ты не хочешь водить меня в свою игровую комнату?

Он бледнеет и тяжело вздыхает; все следы веселья исчезли.

– Нет, не хочу.

– Почему? – шепчу я. Не такого ответа я ожидала.

Да-да, вот он – маленький укол разочарования. Моя внутренняя богиня топает ногой и надувает губы, как сердитый малыш.

– Ты ушла от меня как раз оттуда, когда мы там были в последний раз, – спокойно говорит он. – Я боюсь всего, что могло бы побудить тебя снова меня бросить. Когда ты ушла, я был раздавлен, я уже говорил тебе об этом. Я не хочу повторения той ситуации. Ты мне нужна. – В его серых глазах вижу искренность.

– По-моему, это несправедливо. Твоя постоянная забота о том, как я себя чувствую, – ведь это очень утомительно. Ты столько всего переменил ради меня… Я считаю, что тоже должна как-то пойти навстречу тебе. Не знаю, может… попробуем… какие-нибудь ролевые игры.

Я произнесла это, запинаясь, а мое лицо стало одного цвета со стенами игровой комнаты.

Почему мне так трудно говорить об этом? Я уже по-всякому трахалась с этим мужчиной, мы проделывали вещи, о которых я и не слышала еще месяц назад, даже не предполагала, что такое возможно… Но все-таки самое трудное – говорить с ним об этом.

– Ана, ты идешь мне навстречу даже больше, чем ты думаешь. Пожалуйста, прошу тебя, не думай об этом.

Беззаботный Кристиан исчез. Теперь я вижу в его глазах тревогу, и это ранит мне душу.

– Малышка, это были всего лишь одни выходные, – продолжает он. – Подожди немного. Когда ты ушла, я много думал о нас. Нам требуется время. Ты должна доверять мне, а я – тебе. Может, со временем мы сумеем вернуться к прежним штукам, но сейчас ты мне нравишься такая, какая ты есть. Мне приятно видеть тебя счастливой, беззаботной и спокойной, зная, что я причастен к этому. Я никогда еще… – Он замолкает и проводит рукой по волосам. – Прежде чем бегать, нам надо научиться ходить. – Внезапно он усмехается.

– Что тебя так развеселило?

– Флинн. Он постоянно говорит эту фразу. Я не думал, что стану его цитировать.

– Получается, «флиннизм»?

– Верно, – смеется Кристиан.

Появляется официант с закусками и брускеттой, разговор сходит на нет, и Кристиан успокаивается.

Но когда перед нами ставят удивительно большие тарелки, я невольно вспоминаю, каким сегодня был Кристиан – беззаботный, веселый, раскованный. Сейчас он опять смеется, и это хорошо.

Я с облегчением вздыхаю, когда он принимается расспрашивать меня о местах, где я бывала. Разговор получается короткий, ведь я не была нигде, кроме Соединенных Штатов. А вот сам Кристиан уже объехал весь мир. Мы незаметно переходим на легкую болтовню, обсуждая все места, которые он посетил.

После вкусного и сытного ужина Кристиан везет нас назад, в «Эскалу», под задушевное пение Евы Кэссиди. Я получаю возможность спокойно подумать. День был умопомрачительный: доктор Грин; наш совместный душ; признание Кристиана; занятия любовью в отеле и на катамаране; покупка автомобиля. Даже сам Кристиан оказался совсем другой, не такой, как прежде. Он словно открывал для себя что-то новое или избавлялся от чего-то – трудно сказать.

Кто знал, что он может быть таким милым? А сам-то он знал?

Я смотрю на него. Кажется, он тоже погружен в свои мысли. И тут меня поражает, что он, вообще-то, никогда не был подростком – во всяком случае, нормальным. Я качаю головой.

Мои мысли возвращаются к балу и танцу с доктором Флинном. Я вспоминаю, как Кристиан испугался, что Флинн все мне рассказал. Кристиан до сих пор что-то от меня скрывает. Как мы сможем в таких условиях продвигаться дальше?

Он думает, что если я узнаю его до конца, то его брошу. Он думает, что я его брошу, если он предстанет передо мной таким, как он есть. Ох, такой он сложный человек…

Чем ближе мы подъезжаем к дому, тем напряженнее Кристиан становится. Он всматривается в боковые улочки и тротуары, его глаза шарят везде и всюду, и я знаю, что он высматривает Лейлу. Я делаю то же самое. Под подозрением оказывается каждая молодая брюнетка, но Лейлу мы не видим.

Когда он въезжает в гараж, его рот смыкается в угрюмую линию. Удивительно, зачем мы вернулись сюда, если он так беспокоится? В гараже мы видим Сойера. Искалеченная «Ауди» исчезла. Кристиан ставит свою машину рядом с внедорожником, и Сойер подходит, чтобы открыть мне дверцу.

– Здравствуйте, Сойер, – здороваюсь я.

– Здравствуйте, мисс Стил, мистер Грей, – кивает он.

– Ничего? – спрашивает Кристиан.

– Нет, сэр.

Кристиан кивает, берет меня за руку и ведет к лифту. Я вижу, что его мозг лихорадочно работает – он расстроен. В лифте он поворачивается ко мне.

– Ты не должна выходить отсюда одна. Ты поняла? – рычит он.

– Ладно.

Господи, этого еще не хватало! Но его строгость вызывает у меня улыбку. Я мысленно хвалю себя за терпение и понимание. Еще неделю назад я бы ужасно расстроилась, если бы он говорил со мной таким тоном. Но теперь я знаю его гораздо лучше. Таков его механизм совладания, копинг-механизм. Сейчас он испытывает стресс из-за Лейлы. Он любит меня и хочет защитить.

– Что тут забавного? – бормочет он с легким удивлением.

– Не что, а кто. Ты.

– Я? Мисс Стил, что во мне забавного? – Он надувает губы.

Как это сексуально!

– Не надувай губы.

– Почему? – Он удивлен еще больше.

– Потому что на меня это действует так же, как на тебя вот это. – Я прикусываю губу.

Он поднимает брови, удивленный и довольный одновременно.

– Правда? – Он снова выпячивает губы и, наклонившись, целует меня, быстро и невинно.

Я тянусь к нему губами, и, когда наши губы соприкасаются, природа поцелуя меняется за наносекунду – по моим жилам проносится огонь и влечет меня к нему.

Внезапно мои пальцы погружаются в его волосы, а Кристиан хватает меня, прижимает к стене кабины, ладони обхватывают мое лицо, а наши языки сталкиваются друг с другом. Я не знаю, может, узкие пределы лифта делают все более реальным, но я физически чувствую его жажду, его тревогу, его страсть.

Черт побери, я хочу его, хочу здесь, немедленно!

Лифт останавливается, дверцы открылись. Наш поцелуй прерван, но Кристиан все еще прижимает меня бедрами к стенке; я чувствую его эрекцию.

– Уф, – бормочет он, тяжело дыша.

– Уф! – повторяю я, набирая в легкие желанный воздух.

Он смотрит на меня огненным взглядом.

– Что ты со мной делаешь, Ана! – Он проводит большим пальцем по моей нижней губе.

Краешком глаза я вижу, как Тейлор отходит назад, исчезает из моего поля зрения. Я встаю на цыпочки и целую Кристиана в уголок его красиво вылепленного рта.

– Что ты со мной делаешь, Кристиан!

Он делает шаг назад и берет меня за руку. Его глаза потемнели, подернулись туманом.

– Пошли, – командует он.

Тейлор деликатно стоит в стороне, ждет нас.

– Добрый вечер, Тейлор, – сердечно здоровается Кристиан.

– Здравствуйте, мистер Грей, мисс Стил.

– Вчера я была миссис Тейлор. – Я улыбаюсь Тейлору.

– Это приятно, мисс Стил, – преодолев смущение, отвечает он.

– Я тоже так считаю.

Кристиан крепче сжимает мне руку и хмурится.

– Если вы закончили беседовать, я бы хотел обсудить обстановку.

Он сердито смотрит на Тейлора. Тот неловко пожимает плечами, а я досадую на себя. Я преступила черту.

– Извините, – говорю я Тейлору одними губами. Он снова пожимает плечами и мягко улыбается, а я поворачиваюсь и иду за Кристианом.

– Я сейчас вернусь. Мне нужно поговорить с мисс Стил, – говорит Кристиан Тейлору, и я понимаю, что меня ждет нагоняй.

Кристиан ведет меня в свою спальню и закрывает дверь.

– Никакого флирта с обслугой, Анастейша, – строго говорит он.

Я раскрываю рот, чтобы сказать что-то в свою защиту, потом закрываю, потом опять раскрываю.

– Я не флиртовала. Я просто дружески разговаривала – в этом разница.

– Не разговаривай дружески с обслугой и не флиртуй. Я этого не люблю.

Да, прощай, беззаботный Кристиан…

– Извини, – бормочу я и гляжу на свои пальцы. Весь день он не заставлял меня чувствовать себя провинившимся ребенком. А он берет меня за подбородок и приподнимает его, чтобы я посмотрела ему в глаза.

– Ты ведь знаешь, какой я ревнивый, – шепчет он.

– Кристиан, у тебя нет причин ревновать. Я телом и душой принадлежу тебе.

Он моргает, словно ему трудно это понять. Потом наклоняется и быстро целует, но без той страсти, которая охватила нас в лифте.

– Я ненадолго. Устраивайся как дома, – угрюмо говорит он и уходит. А я остаюсь в его спальне, смущенная и обалдевшая.

«С какой стати ему ревновать меня к Тейлору?» Я недоверчиво трясу головой.

Я гляжу на будильник – уже девятый час. Надо приготовить одежду на завтра, ведь мне на работу. Я иду наверх, в свою комнату, и открываю шкаф-купе. Он пуст. Вся одежда исчезла. Не может быть! Кристиан поймал меня на слове и забрал всю одежду. Черт!..

Мое подсознание сердито сверкает глазами. «Что ж, так тебе и надо с твоим длинным языком».

Почему он поймал меня на слове? Мне приходят на ум слова матери: «Мужчины так буквально все понимают, милая». Надувшись, смотрю на пустой шкаф. Там ведь были и симпатичные вещи, например, серебристое платье, которое я надевала на бал.

Я уныло бреду в спальню. Постой-ка, что происходит? Пропал айпад. Где мой «мак»? О нет! Прежде всего в голову приходит неприятная мысль, что их украла Лейла.

Я бегу вниз и возвращаюсь в спальню Кристиана. На столике возле кровати лежат и «мак», и айпад, и мой рюкзак. Все здесь.

Я открываю дверцу шкафа. Моя одежда здесь, вся, вместе с одеждой Кристиана. Когда это случилось? Почему он никогда меня не предупреждает о таких вещах?

Я поворачиваюсь. Он стоит в дверях. Лицо угрюмое.

– А, они все перенесли, – рассеянно бормочет он.

– В чем дело? – спрашиваю я.

– Тейлор считает, что Лейла проникла в апартаменты через аварийный выход. Должно быть, у нее есть ключ. Заменили все замки. Тейлор с помощниками проверили каждую комнату. Ее тут нет. – Он замолкает и проводит рукой по волосам. – Как мне хочется узнать, где она. Ведь ей срочно нужна помощь. А она ускользает от нас.

Он хмурится, и вся моя злость исчезает. Я обнимаю его. Он тоже берет меня за плечи и целует в макушку.

– Что ты сделаешь, когда ее найдешь?

– У доктора Флинна есть место.

– А что там с ее мужем?

– Он отказался от нее, – с горечью отвечает Кристиан. – Ее семья живет в Коннектикуте. Кажется, она тут совсем одна.

– Печально.

– Ничего, что все твои вещи перенесены сюда? Я хочу, чтобы мы с тобой жили в одной комнате.

Эге, быстрая смена темы…

– Хорошо.

– Мне хочется, чтобы ты спала со мной. Тогда мне не снятся кошмары.

– У тебя бывают кошмары?

– Да.

Я еще крепче обнимаю его. Мое сердце разрывается от жалости.

– Вот только я приготовлю одежду на завтра. Чтобы утром не опоздать на работу, – говорю я.

– На работу! – восклицает Кристиан, как будто это неприличное слово, и, разжав свои объятья, сердито смотрит на меня.

– Да, на работу, – отвечаю я, смущенная его реакцией.

Он глядит на меня с удивлением и гневом.

– Но Лейла – ведь она в городе. – Некоторое время он молчит. – Я не хочу, чтобы ты ходила на работу.

Что?

– Но это смешно, Кристиан. Я должна работать.

– Нет.

– У меня новая работа, и она мне нравится. Конечно, я должна пойти на работу. – «Что еще он выдумывает?»

– Нет, – сердито повторяет он.

– Ты думаешь, я останусь тут бить баклуши, а ты на своей работе будешь хозяином вселенной?

– Честно говоря, да.

«Ох, Грей, Грей, Грей… дай мне силы!»

– Кристиан, мне надо работать.

– Нет.

– Да. Надо. – Я повторяю медленно и внятно, словно ребенку.

Он хмуро глядит на меня.

– Это небезопасно.

– Кристиан, мне нужно зарабатывать себе на жизнь. Все будет хорошо.

– Нет, тебе не нужно зарабатывать на жизнь – и откуда ты знаешь, что все будет хорошо? – Он почти кричит.

Что он имеет в виду? Он намерен содержать меня? Ну, это даже не смешно. Сколько я его знаю, пять недель?

Он злится, глаза сверкают, но мне плевать.

– Ради бога, Кристиан, пойми: Лейла стояла возле твоей кровати и не причинила мне вреда. И мне надо работать, да, надо. Я не хочу зависеть от тебя. Мне нужно выплачивать ссуду на учебу.

Его губы сжимаются в тонкую линию, а я упираю руки в бока. Я намерена стоять на своем. Что он себе воображает?

– Я не хочу, чтобы ты завтра ходила на работу.

– Это не твое дело, Кристиан. Не тебе решать.

Он проводит рукой по волосам и глядит на меня. Секунды, минуты мы глядим друг на друга.

– Сойер пойдет с тобой.

– Кристиан, это лишнее. Ты ведешь себя неразумно.

– Неразумно? – рычит он. – Либо он идет с тобой, либо я действительно поступлю неразумно и запру тебя здесь.

Он этого не сделает. Или сделает?..

– Как?

– О-о, я найду способ. Не вынуждай меня на крайности.

– Ладно-ладно! – соглашаюсь я и выставляю перед собой ладони, успокаивая его. Черт возьми, Пятьдесят вернулся назад, на всю катушку…

Мы стоим, хмурясь друг на друга.

– О'кей, Сойер может завтра поехать со мной, если тебе так спокойнее, – уступаю я, закатывая глаза.

Кристиан щурится и с грозным видом делает шаг ко мне. Я немедленно отступаю. Он останавливается, вздыхает, закрывает глаза и проводит обеими руками по волосам. Ой-ой, Пятьдесят очень сильно взвинчен.

– Хочешь, я устрою тебе экскурсию?

«Экскурсию? Шутишь?»

– Давай, – с опаской бормочу я. Очередная смена темы – вернулся мистер Ртуть. Кристиан протягивает руку и, когда я берусь за нее, ласково сжимает мои пальцы.

– Я не собирался пугать тебя.

– Ты и не напугал. Я просто была готова убежать.

– Убежать? – Кристиан широко раскрывает глаза.

– Я пошутила! – О господи!

Он выводит меня из шкафа, и я с минуту стою, чтобы успокоиться. В моем теле бушует адреналин – нелегко вступать в конфликт с Греем.

Он ведет меня по квартире, показывает комнаты. Я с удивлением узнаю, что наверху, кроме игровой и трех гостевых комнат, расположены покои, где живут Тейлор и миссис Джонс, – кухня, просторная гостиная и спальни. Миссис Джонс все еще гостит у сестры в Портленде.

Внизу мое внимание привлекает комната напротив его кабинета – с огромным плазменным телевизором и игровыми консолями. Там уютно.

– У тебя тут есть Xbox? – усмехаюсь я.

– Да, но я в нем не силен. Элиот всегда меня обыгрывает. Забавно было, когда ты подумала, что это и есть моя игровая комната. – Он смеется, уже забыв про гнев. Слава богу, к нему вернулось хорошее настроение.

– Я рада, что вы находите меня забавной, мистер Грей, – высокомерно заявляю я.

– Вы такая и есть, мисс Стил, – если, конечно, не ведете себя несносно.

– Обычно я веду себя несносно, когда вы ведете себя неразумно.

– Я? Неразумно?

– Да, мистер Грей. «Неразумно» можно даже добавить, как ваше среднее имя.

– Не вижу причин для этого.

– Напрасно. Вам очень это подходит.

– По-моему, тут возможны разные мнения, мисс Стил.

– Мне интересно было бы узнать профессиональное мнение доктора Флинна.

Кристиан усмехается.

– Я думала, что Тревельян – твое второе имя.

– Нет. Фамилия. Тревельян-Грей.

– Но ты им не пользуешься.

– Так слишком длинно. Пойдем, – командует он.

Из телекомнаты мы проходим через большую комнату в основной коридор. По дороге заглядываем в подсобку и импозантный винный погребок. И вот мы – в большом, прекрасно оборудованном кабинете Тейлора (мы входим, и Тейлор встает). Там стоит стол для совещаний на шесть человек. Над одним из рабочих столов – полка с мониторами. Я и не подозревала, что в квартире есть видеонаблюдение CCTV. Камеры мониторят балкон, лестничный колодец, грузовой лифт и фойе.

– Привет, Тейлор. Я тут устроил экскурсию для Анастейши.

Тейлор кивает, но без улыбки. Наверное, он тоже получил выговор. Почему же он тогда еще работает? Я улыбаюсь ему, он вежливо кивает. Кристиан опять хватает меня за руку и ведет в библиотеку.

– Здесь ты уже была. – Кристиан открывает дверь. Я вижу зеленое сукно бильярдного стола.

– Сыграем? – предлагаю я.

Кристиан удивленно улыбается.

– Давай. Ты уже играла когда-нибудь?

– Несколько раз.

Он наклоняет набок голову и прищуривается.

– Ты безнадежная лгунья, Анастейша. Ты либо не играла никогда, либо…

Я облизываю губы.

– Боишься проиграть?

– Такой маленькой девочке? – Кристиан добродушно фыркает.

– Пари, мистер Грей.

– Вы так уверены в себе, мисс Стил? – Он недоверчиво усмехается. – Какое предлагаете пари?

– Если я выиграю, ты снова отведешь меня в игровую комнату.

Он глядит на меня так, словно не верит своим ушам.

– А если выиграю я? – спрашивает он после затянувшегося молчания.

– Тогда тебе выбирать.

Скривив губы, он обдумывает ответ.

– Ладно. – Он усмехается. – Во что ты хочешь играть: в пул, снукер или карамболь?

– В пул. В другие я не умею.

Из шкафчика, висящего под одной из книжных полок, Кристиан достает большой кожаный футляр. В нем на бархатных гнездах лежат шары. Быстро и ловко он выкладывает шары на сукно. Кажется, я никогда еще не играла в бильярд на таком большой столе. Кристиан вручает мне кий и кусочек мела.

– Разобьешь? – Он – сама галантность. Еще он задается – думает, что выиграет.

– Конечно.

Я натираю мелом кончик кия и сдуваю излишек – глядя из-под ресниц на Кристиана. Его глаза сразу темнеют. Я нацеливаюсь на белый шар и быстрым четким движением бью в средний шар треугольника с такой силой, что полосатый шар крутится и плюхается в правую верхнюю лузу. Остальные шары разбегаются по столу.

– Я выбираю полосатые, – сообщаю я невинным тоном Кристиану. Он удивленно усмехается.

– Пожалуйста, – вежливо соглашается он.

Я ухитряюсь забить в лузу один за другим еще три шара. Внутри меня все ликует. В этот момент я невероятно благодарна Хосе, что он научил меня играть в пул, причем прилично. Кристиан наблюдает за моими действиями с бесстрастным видом, но его удивление явно нарастает. Я на волосок промахиваюсь мимо зеленого полосатого.

– Знаешь, Анастейша, я готов весь день стоять тут и смотреть, как ты наклоняешься над биллиардным столом и ловко обращаешься с кием, – с восторгом говорит он.

Я смущаюсь. Слава богу, я в джинсах. Он усмехается. Негодяй, хочет отвлечь меня от игры! Между тем он стягивает через голову кремовый свитер, бросает его на спинку стула и с усмешкой идет к столу, чтобы вступить в игру.

Он низко наклоняется над столом. У меня пересыхают губы. А, теперь понимаю, что он имел в виду. Кристиан в облегающих джинсах и белой майке, вот так наклонившийся – да, это нечто… Я буквально теряю нить игры. Он быстро забивает четыре чистых, но потом ошибается и посылает в лузу свой шар.

– Досадная ошибка, мистер Грей, – с насмешкой говорю я.

Он усмехается.

– Ах, мисс Стил, я всего лишь простой смертный. Кажется, ваша очередь.

– Надеюсь, вы мне не подыгрываете?

– Ну нет. Я задумал такой приз, что хочу выиграть, Анастейша. – Он небрежно пожимает плечами. – К тому же я всегда хочу выигрывать.

Я смотрю на него, прищурившись. Ладно, тогда берегись! Я так рада, что надела белую блузку с большим вырезом. И теперь я хожу вокруг стола и низко наклоняюсь при любом удобном случае – даю Кристиану возможность налюбоваться моим задом и низким вырезом. Двое влюбленных могут играть в эту игру. Я поднимаю на него глаза.

– Я знаю, что ты делаешь, – шепчет он с потемневшим от страсти взором.

Я кокетливо наклоняю голову, ласкаю кий, медленно вожу по нему ладонью.

– А, я просто выбираю, по какому шару ударить, – бормочу я рассеянно.

Наклонившись, я направляю оранжевый полосатый на более удобную позицию. Потом встаю прямо перед Кристианом и добираю остальное с нижнего положения. Следующий удар я делаю, наклонившись над столом. Я слышу, как Кристиан шумно вдыхает, и, конечно, промахиваюсь. Черт побери!..

Он подходит ко мне, когда я еще не успеваю выпрямиться, и кладет руку на мой зад. Хм-м…

– Мисс Стил, вы нарочно крутите вот этим, чтобы меня подразнить? – И он больно шлепает меня. Я охаю.

– Да, – бормочу я, потому что он угадал.

– Будь осторожнее со своими желаниями, детка.

Я тру место удара, а он идет к другому концу стола, наклоняется и бьет. Он попадает в красный шар, и тот падает в левую боковую лузу. Он целится в желтый, верхний справа, и мажет. Я усмехаюсь.

– Сейчас пойдем в Красную комнату, – дразню я его.

Он лишь поднимает брови и велит мне продолжать.

Я быстро расправляюсь с зеленым полосатым и каким-то чудом ухитряюсь сбить последний оранжевый полосатый.

– Назови свою лузу, – бормочет Кристиан так, словно говорит о чем-то еще, темном и неуправляемом.

– Верхняя левая. – Я целюсь в черный, задеваю его, но мажу. Шар отлетает. Проклятье!

Кристиан с коварной ухмылкой наклоняется над столом и быстро решает судьбу двух оставшихся одноцветных. Затаив дыхание, я смотрю на него, на его гибкое тело. Он выпрямляется и натирает мелом кий. Его глаза буквально прожигают меня.

– Если я выиграю…

Ну?

– Я хочу отшлепать тебя, а потом трахнуть на этом бильярдном столе.

Черт побери!.. У меня заходятся в сладкой судороге все мышцы в животе.

– Верхняя правая, – бормочет он, нацеливается на черный и наклоняется, чтобы сделать удар.