2015-05-12
288
Все изложенное и может быть резюмировано следующим образом. Мы обладаем одинаково способностями количественных и качественных восприятий, причем эмпирически последняя вовсе не соподчинена первой, а проявляется в некоторой ей параллельности. И количество, и качество возникают как общие идеи из сравнения различных эмпирических единичных количеств и качеств. Количество связано с принципом последовательного счета и имеет приложение лишь к обособленным элементам равного иерархического достоинства или однородным. Качество связано с началом причинности и имеет приложение лишь к соподчиненным иерархически элементам различного иерархического достоинства. Количественное протяжение и количественное пространство в действительности суть только частные случаи качественных протяжения и пространства. И количественное протяжение, и качественная причинность обнаруживаются в чередовании соответствующих явлений и состояний, но это есть лишь следствие подчиненности конкретно-эмпирического мира синтетической категории последовательности. Глубинным источником всякого протяжения вообще служит закон иерархического строения и перспектива его качественных протяжений. Отсюда самый эмпирический факт возможности восприятия причинных качественных протяжений с непоколебимой несомненностью устанавливает, что трансцендентальная категория пространства есть в действительности высшее начало, чем категория пространства количественного, что она первоначальнее ее обладает высшим иерархическим достоинством, а последняя находится в причинной от нее зависимости и относится к ней как видовое к родовому. Так как источником системы трансцендентальных категорий является гносеологический субъект, то его природа и деятельность раскрываются лишь в идее качественного причинного иерархического пространства. Из этого вытекает ошибочность разделения Кантом внешнего и внутреннего по отношению к сознанию человека миров по признаку исключительной пространственности первого. Внутренний мир человека также обладает пространством, живет и действует в нем, но это пространство количественно только во времени, между тем как внешний мир количествен также и в геометрических протяжениях. Но как тот, так и другой мир одинаково обладают качественным причинным пространством, одинаково же трансцендентально в них предустановленным. Эмпирический субъект и его сознание постигают причинную иерархическую пространственность и своего внутреннего мира, и мира внешнего лишь в известной степени и приближенности, возрастающих по мере эволюции. Актуальное достояние эмпирического субъекта и его сознания отличается от императивно заданного не только количественно, но и качественно, а потому достижение полного обладания и сознания заложенной во внешнем и внутреннем причинности может быть представляемо только как конечная энтелехия развития. Отсюда явствует, что гносеологический субъект есть трансфинитум возрастающего ряда состояний качественной эволюции эмпирического субъекта и что достижение им первого возможно лишь в пределе качественно же возрастающих transcensus'ов.
Наряду с этим Кант совершил еще другую ошибку величайшей важности и значения. Он совершенно произвольно и противно истине принял постулатом абсолютное тождество разума, природы и деятельности сознания у всех людей. Эта его идея нормального, или чистого разума, в связи с отрицанием исконной индивидуальности у людей, и привела к неисчислимым бедствиям при приложении ее к области политико-социальной. Между тем он не мог не установить этого постулата, ибо в противном случае это ниспровергло бы весь его трансцендентальный идеализм. Только принимая абсолютное тождество разума и природы сознания у всех людей, Кант мог объяснить при своем понимании гносеологического субъекта такую же одинаковость у всех системы трансцендентальных категорий. Система трансцендентальных категорий действительно для всех людей одинакова, но объяснение этого требует тождества эмпирических субъектов лишь при произвольном и неправильном качественном сближении или отождествлении эмпирического субъекта с субъектом гносеологическим. Гносеологический субъект для всех людей тождествен — это есть бесспорная истина, которую эзотеризм принимает вместе с Кантом, но различие индивидуальностей и природы эмпирических субъектов нисколько этому не противоречит и даже необходимо вытекает а priori при ведении доктрины о качественном иерархическом пространстве. Гносеологический субъект потому тождествен для всех людей, что он имеет качественно высшую природу, чем всякий субъект эмпирический и всякое их множество и сочетание; гносеологический субъект есть единство не генерическое, но генетическое и синтетическое для всякой множественности и всех иерархий микрокосмов. Поэтому гносеологический субъект должен быть также определен как синтетическое средоточие всех трансфинитумов — энтелехий возможного эволютивного качественного возрастания эмпирического субъекта каждого человека. Каждый человек, как микрокосм, наделен особой индивидуальностью и потому обладает особым индивидуальным же типом возрастания. Преодоление этого типа возрастания принципиально невозможно, и все возможности, лежащие за его пределами, не могут не оставаться навсегда закрытыми. По этим основаниям гносеологический субъект открывается каждому эмпирическому индивиду только как трансфинитум соответствующего ему типа возрастания. Гносеологический субъект в себе не микрокосмичен, но макрокосмичен: он трансцендентален всякому эмпирическому субъекту и иерархически выше всякого трансфинитума возрастания всякого эмпирического субъекта, а потому трансцендентен ему. Кант сравнивал свою заслугу с Коперниковой. Между тем в действительности он поставил в центре мироздания человека, а Бога сделал производным. Поэтому его дело есть, в сущности, воскрешение системы Птоломея после того, как система Коперника была уже известной. Его можно сравнить только с Тихо Браге, ибо кантовский гносеологический субъект вполне подобен вымышленным и беспредметным точкам — центрам циклического вращения планет по Тихо Браге. Вывод эзотерической философии — Бог есть вселенский гносеологический субъект — восстанавливает истинное мировоззрение, подобное коперниковскому, ибо здесь Первичное есть центр, а вторичное и производное тяготеет к Нему и движется по Его законам. Основная идея Канта — о подчиненности деятельности нашего сознания искони заданной системе трансцендентальных категорий — остается в полной силе, но ее смысл и значение в корне изменяются. Неведомый и непонятный законодатель нашего разумного сознания в кантовской философии при свете эзотеризма обретается в Бытии Первоначальном, а потому действительном и равно обязательном для всех. Общение с высшим миром и его познание есть действительно приобретение новых ценностей, ибо это есть эволютивное усвоение единичным эмпирическим субъектом достояния Абсолютного Гносеологического Субъекта.
Заслуга Канта остается в полной силе в деле ниспровержения ложной метафизики. Оставаясь в границах обычного конкретно-эмпирического сознания, человек действительно не может иметь правильного суждения и действительного познания конечных причин. Если он все-таки пытается делать это, то в результате такого софистического умствования может возникнуть лишь лжеименное знание, дурная метафизика. Субъект познания и его объект соотносительны, и чтобы быть в праве иметь суждение о высшем, необходимо обладать даром повышения качества своей субъектности, иерархического достоинства ее природы и деятельности. Ограниченность познавательных возможностей конкретно-эмпирическим справедлива для всякого сознания, усвояющего только простейшую и низшую модификацию категории пространства — категорию пространства количественного. Напротив, как только человек начинает подниматься до идеи самодовлеющей качественности, он получает возможность реализовать природу высших ступеней трансцендентальной категории пространства, т. е. осуществлять опыт, трансцендентный природе синтетической категории последовательности. Всякое бытие в себе синархично, но обнаруживается актуально по закону иерархического строения. Это значит, что всякое бытие раскрывается в трансцендентальной категории пространства и, обратно, трансцендентальная категория пространства возглавляется бытием в себе как трансфинитумом возрастающего ряда. Чем выше качественное достоинство единичного бытия, тем ему соответствует более высшая ступень в макро-космической иерархии трансцендентальной категории качественного причинного иерархического пространства. Именно в этой категории и обнаруживается внутренняя глубинность бытия, перспектива его единичных качествований и состояний. Для эмпирического сознания, подчиненного синтетической категории последовательности, опыт в трансцендентном невозможен именно потому, что, как показал Кант, к нему не может быть приложима трансцендентальная категория пространства, становящаяся здесь пустой и лишенной всякого положительного содержания. Напротив, при показанном должном расширении идеи трансцендентальной категории пространства она различными ступенями своей качественной иерархии гармонирует со всеми возможными видами и порядками бытия, а потому и всякий трансцендентный опыт оказывается не выходящим за ее пределы в пустоту, т. е. делается возможным и действительным. Таким образом, эмпирический факт возможности восприятия причинной зависимости, приводя к идее качественного протяжения и иерархического пространства, устанавливает беспрерывно возрастающую иерархичность трансцендентальной категории пространства и макрокосмическую всеобщност. е. высшей ступени, т. е. трансцендентность всякому единичному эмпирическому субъекту и миру синтетической категории последовательности. Такая природа трансцендентальной категории пространства и утверждает возможность трансцендентного опыта, обусловливая ее только соответствующим повышением качественного достоинства, т. е. иерархического уровня эмпирического актуального сознания познающего.
Показав на пути только что приведенного краткого конспективного изложения критики с эзотерической точки зрения второго постулата кантовского трансцендентального идеализма его ошибочность, т. е. возможность трансцендентного опыта вообще, обратимся к анализу первого постулата. Принимая, что эмпирический человек и его сознание есть только обособленная единичная субъектная самость и ее раскрытие в соответствующем ей множестве единичных элементов, мы неправомерно ограничиваем природу человека и познаваемого им окружающего одной только основоположной категорией монадности. В этом случае первенствующее и основное значение приобретает закон иерархического строения, а проблема гносеологии сводится: во-первых, к закономерной возможности утверждения этого иерархического закона как действительной, объективной, всеобщей и эмпирической истины, а во-вторых, к возможности осуществления иерархических transcensus'ов эмпирическим сознанием, т. е. возможности познания бытия высшего порядка, чем обычно феноменально ему свойственное, и положительного реального опыта в этих высших трансцендентных планах космоса. Отсюда явствует, что второй постулат трансцендентального идеализма непосредственно связан с первым и гетерономен ему, ибо только в одностороннем утверждении монадности и человеческого существа как обособленной самости возникает проблема возможности преодоления субъектной эмпирической ограниченности, т. е. трансцендентного опыта.
Эзотерическая философия и разрешает положительно эту проблему, утверждая и показывая действительную возможность трансцендентного опыта, равно как и единственный путь к реализации этой возможности, превращения ее из закрытой в свободную, эволютивным возрастанием качественного достоинства и иерархического положения эмпирического субъекта и его сознания. Но наряду с этим эзотерическая философия через доктрину о двух основоположных модификациях Реальности расширяет предмет гносеологии и ставит проблему преодоления субъектной эмпирической относительности в более широком значении и глубоком смысле. Целостное человеческое существо есть не только эгоцентрическая обособленная субъектная самость, но и пластический поток определенных вибраций и устремлений. Актуальное эмпирическое сознание также есть одновременно и раскрытие триединства пневматологических категорий в системе их кинетических агентов, и обнаружение становлений пластического потока в его предстоянии. Всякое бытие в себе обладает совместно обеими модификациями Реальности, а потому и его актуальное обнаружение также должно быть одновременно и монадно, и пластично. Так как эволюция актуального бытия заключается в его количественном и качественном возрастании, то она должна одновременно и сопряженно протекать в монадной и пластической стихиях. Поэтому и обратно — с точки зрения актуального эмпирического сознания цель и источник его деятельности, предмет и природа его творчески-познавательных процессов необходимо должны обнаруживаться и в монадности, и в пластичности. Отсюда, параллельно с проблемой возможности познания и иерархических transcensus'ов в монадной категории, возникает аналогичная проблема возможности усвоения становлений пластического потока и постепенного углубления имманентного с ним сосуществования и сопереживания его вибраций и устремлений. Это значит, что параллельно и сопряженно с монадной гносеологией необходимо должна существовать также и гносеология пластическая. Обратимся же к краткому изложению ее наиболее существенных эзотерических доктрин.
Первый встречающийся здесь вопрос касается возможности познания пластической стихии вообще, параллельный в некотором смысле начальному кантовскому вопросу о возможности синтетических суждений a priori. Так как пластическая стихия, подобно монадной, прорезывает всю иерархическую перспективу космоса, то подобно ей же отношение к пластичности конкретного актуального сознания и его познавательные возможности необходимо должны быть различными в зависимости от достоинства последнего и природы непосредственно предстоящего объекта. Иначе говоря, гносеологическая проблема в пластической категории, аналогично тому, как это имеет место в монадной категории, необходимо должна расчленяться на подразделения, соответственно основным видам природы опыта. Но наряду с этим между монадностью и пластичностью имеется существенное различие в том, что раскрытие бытия в первой осуществляется по закону иерархического строения, между тем как природа второй определяется вечной актуальностью и всеединством. Если сопряжение с монадностью и познание ее происходит в постепенности в ряде последовательно качественно возрастающих transcensus'ов, то слияние с пластической стихией в себе есть простой и неделимый акт, принципиально чуждый всякой постепенности и последовательности. Тем не менее всякое конкретное эмпирическое есть одновременно и реализация некоторых частных модусов монадного бытия, и обнаружение становлений пластического потока в предстоянии, т. е. оно одинаково причастно обеим основоположным категориям. Это указывает, что и в обнаружении пластичности есть некоторая иерархичность и постепенность, а потому надлежит прежде всего выяснить — в чем именно она заключается и что именно отличает ее от таковых же качеств раскрытия монадного бытия. В монадности иерархический закон составляет самую сущность бытия, и каждое звено иерархии, независимо от его порядка, в свойственных ему тональностях имманентно раскрывает соответствующую составляющую целого бытия. Иначе говоря, иерархическое достоинство конкретного эмпирического не есть только его собственная принадлежность, но и достояние самого Всеобщего в соответствующем модусе, т. е. это достоинство есть не только эмпирическая данность, но и реальность спекулятивная, становящаяся конкретной. Равным образом и постепенная последовательность эмпирического прохождения ступеней иерархического достоинства периферически аналогирует переживанию реальностью перспективы своей глубинности. В противоположность этому пластической стихии в себе иерархический закон совершенно чужд, и качественное аппрегендирование лишь известной части его вибраций в предстоянии всецело обусловливается природой и состоянием воспринимающего их конкретного эмпирического. Иерархический распорядок и качественно возрастающая последовательность в восприятии вводятся в предстояние пластичности исключительно конкретным эмпирическим и существуют только по отношению к нему же в эволютивной соотносительности. Таким образом, если в монадности эволюция есть действительное и реальное восхождение по ступеням иерархии, то в пластичности эволюция заключается лишь в углублении способности восприятия и усвоения того же самого вечно актуального и всеединого предстоящего потока.
Природа Реальности в себе раскрывается бинером целостного монадно-го иерархического закона и ее пластическим потоком в себе; всякое конкретно-эмпирическое есть также сопряжение некоторого иерархического звена с соответствующими вибрациями предстоящего потока. В силу этого гносеологическая проблема в пластической категории естественно разделяется на два членения: возможности познания пластической природы всякого конкретно-эмпирического и возможности познания пластической стихии в себе. Эти членения соответствуют аналогичным гносеологическим проблемам в монадности: возможности познания конкретного эмпирического и возможности трансцендентного опыта. Но наряду с указанной аналогичностью гносеологических проблем между ними имеется и весьма существенное отличие, обусловливаемое основным различием природ этих двух видов познания: в монадности познается часть целого, в пластичности же всегда подлежит познанию целое в части. Действительно, всякое иерархическое звено есть реально аппрегендированная часть целого, между тем как тональности предстояния пластического потока всецело обусловливаются по отношению к нему извне — видом монадного бытия или качественным состоянием воспринимающего актуального эмпирического сознания. Отсюда вытекает, что в монадных понятиях и терминах всякий пластический опыт трансцендентен по самому своему существу и что в его эволюции повышается только порядок этой трансцендентности. В самом деле, трансцендентность опыта определяется двумя сопряженными признаками: во-первых, преодолением замкнутости в эмпирическом положении на данных ступенях иерархической системы, и во-вторых — непосредственным сопряжением со Всеобщим. Как это уже было ранее показано, всякий иерархический transcensus осуществляется через Всеобщее, хотя бы только мгновенным с ним сопряжением в определенных относительных тональностях. Это сопряжение со Всеобщим становится действительным, постоянным и устойчивым только по достижении высшего звена иерархии, а до этого является только вспышкой мгновенного озарения и служит средством к повышению иерархического уровня сознания в последовательной постепенности, не составляя еще самой цели. В пластичности всякое познание есть также преодоление замкнутости в эмпирическом положении на данных ступенях иерархической системы, но это есть не повышение иерархического уровня сознания в непрерывной или в прерывной постепенности, но выход в стихию, чуждую всякой иерархичности вообще. Это есть непосредственная слиянность с исконной природой Всеобщего, хотя и воспринимаемая только через призму своей актуальной качественности. Следовательно, в пластическом опыте всегда имеются налицо оба признака, определяющих природу трансцендентного опыта.
Наше сознание может познавать в конкретном эмпирическом параллельно монадной составляющей также и пластическую потому, что, будучи системой органически сопряженных кинетических агентов пневматологических категорий, оно также обладает и системой соотносительных с предстоящим потоком категорий: естества, предстояния и устремления. Эти категории эмпирически представляются самобытными и развертываются в особой стихии пластического опыта. Совершенно аналогично монадной стихии эти категории также предустановлены здесь для всякого возможного эмпирического опыта вообще, т. е. для всякой познавательной деятельности актуального конкретного сознания. Посему надлежит прежде всего отчетливо выяснить природу этой заложенности для всякого эмпирического сознания категорий: естества, предстояния и устремления. Выше, в §19, было показано, что в монадности категории пневматологические относятся непосредственно к Сущему, в то время как трансфинитумы категорий: пространства, времени, причинности и модальности суть категории раскрытия Сущего. Отсюда и вытекает, что пневматологическое триединство онтологически первичнее и выше по достоинству всех иных возможных систем категорий. С другой стороны, на пути только что приведенной критики кантовского трансцендентального идеализма было выяснено, что трансцендентальные гносеологический субъект и соответствующая ему система категорий всякого эмпирического опыта в действительности трансцендентны конкретно-эмпирическому миру и эмпирическому субъекту. Истинный Гносеологический Субъект определяется как синтетическое средоточие трансфинитумов типов возрастания всей макрокосмической семьи индивидов, а потому Его природа не микрокосмична, но макрокосмична. В силу этого идея гносеологического субъекта возрастает до достоинства и всеобщности предиката Бога. Однако онтологически этот предикат вторичен, ибо он не относится к внутренней природе Реальности и не является раскрытием основоположной категории бытия, но по самому существу своему определяет лишь отношение всякого индивидуального модуса бытия к вселенской синархии. Будучи в себе трансцендентной всякому конкретному эмпирическому, идея гносеологического субъекта вместе с тем неразрывно связана и соотносительна с идеей этого конкретного эмпирического в его всеобщем смысле и значении и с идеей конкретного в нем опыта. Для того, чтобы отличить систему категорий пространства, времени, причинности и модальности По основному их признаку сопряженности с конкретным эмпирическим и опытом в нем микрокосмического сознания от пневмато-логической системы, мы и будем их называть монадными трансцендентальными категориями, ибо предикат трансцендентности одинаково присущ обеим этим системам. Обращаясь теперь к пластической стихии, мы видим, что, в силу постоянства ее всеединства и актуальности, в ней не может быть аналогического соответствия пневматологическому триединству. Эта стихия в своей неделимой целокупности есть также категория Сущего и аналогирует только монадной категории в ее синархическом целом. Категории: естества, предстояния и устремления возникают только в акте сопряжения осуществляющего конкретный эмпирический опыт единичного микрокосмического сознания с предстоящим ему пластическим потоком. Отсюда и вытекают следующие положения:
1. Категории предстоящего потока хотя и соответствуют категориям пневматологическим, но не могут быть им аналогированы как вторичные и производные.
2. Категории предстоящего потока по самому существу своему неразрывно сопряжены с идеями: конкретно-эмпирического, единичного конкретного актуального сознания и осуществляемым им опытом.
3. Как монадные трансцендентальные категории относятся к раскрытию Сущего в Его ипостасной природе в синархии, так категории: естества, предстояния и устремления относятся также к раскрытию Сущего в Его пластической природе в синархии.
4. Обе эти системы категорий актуализируются и исполняются конкретным содержанием только в процессе эмпирического опыта каждого единичного микрокосмического сознания, но являются равно обязательными и предустановленными для каждого из них, будучи в себе первичнее индивидуальных особенностей индивидов.
Все это и обнаруживает с очевидностью полную аналогичность категории предстоящего потока монадным трансцендентальным категориям. Итак — естество, предстояние и устремление суть пластические трансцендентальные категории.
В монадности трансцендентальные категории центрированы на гносеологическом субъекте как осуществляющей конкретный эмпирический опыт самости. Но так как всякое конкретное эмпирическое есть сопряжение монадности с пластичностью, то отсюда мы непосредственно должны заключить об ошибочности ограничения идей гносеологического субъекта одной только монадной категорией. Равным образом и источник жизни и всякой деятельности человеческого существа — его монада — не может осуществлять конкретно-эмпирический опыт, проявляясь только в монадности, а посему и эмпирический субъект необходимо должен обладать в некотором смысле обеими основоположными категориями Реальности. И действительно, мы видим, что и система пластических трансцендентальных категорий так же соотносительна с гносеологическим и эмпирическим субъектами, как и таковая же монадная система. Все это и приводит к необходимости соответствующего расширения идей гносеологического и эмпирического субъектов. Самая идея субъектное существенно монадна, но чтобы быть реальностью, она необходимо должна быть в своем существе соединением монадной и пластической стихий. Монадность субъектности является исключительной только в ее абстрактной идее; поскольку же она есть объективная реальность, монадность составляет лишь tavoc, ее динамического самосознания. Наше сознание и всякая его деятельность преимущественно связаны с монадной стихией двояким образом. Во-первых, основоположением их природы служит их микрокосмичность, т. е. то, что они призываются к бытию обособленным в себе индивидуальным началом, в гармонии с чем и вся деятельность всякого единичного сознания протекает в системе космических иерархий, т. е. в перспективе монадно дифференцировавшейся Реальности. Во-вторых, все результаты эмпирической деятельности сознания утверждаются, собираются и соподчиняются при волевом центрировании на личном бытии. Но, параллельно с этим, и сущность индивидуального бытия, и природа черпаемого опытом конкретно-эмпирического материала, наравне с монадностью, зиждутся и на пластической модификации Реальности. Все это и может быть резюмировано следующим образом. — Наше бытие, сознание и данности эмпирического опыта одновременно монадны и пластичны, но поскольку деятельность нашего сознания есть реализация индивидуально обособленного бытия и эволютивное утверждение актуальной субъектности, постольку все это приобретает преимущественно монадный окрас. Сказанное и раскрывает возможность понять соотношение между системой пластических трансцендентальных категорий и началом субъектности. Истинный гносеологический субъект онтологически в себе одновременно монаден и пластичен, но, предустанавливая трансцендентальные условия всякого эмпирического опыта для микрокосмического сознания, онтологически и эмпирически центрированного на монадной самости, он тем самым необходимо соподчиняет познание и монадной, и пластической стихий началу монадной субъектности. Отсюда и вытекает доктрина. — Обе системы трансцендентальных категорий — монадная и пластическая — одинаково центрированы на идее гносеологического субъекта. Осуществляющий конкретный опыт эмпирический субъект, эво-лютивно выявляя свое самосознание, воспринимает и соподчиняет данности своего опыта в параллельной соподчиненности обеим системам трансцендентальных категорий — монадной и пластической. Так как система пластических трансцендентальных категорий связана с началом субъектности, то эволютивное возрастание эмпирического субъекта раскрывает глубинность и внутреннюю перспективу категорий предстоящей пластичности. В этой эволюции эволюционирует не сам пластический поток, но способность восприятия и усвоения его природы эмпирическим сознанием. Параллельно развитию индивидуального самосознания человек обретает возможность восприятия высших видов бытия, т. е. в категории монадности имеющих высшее иерархическое достоинство, а в пластической — обладающих более тонкими вибрациями своих потоков.
VI. Этика; §83.
Этика есть философская дисциплина, имеющая своим предметом исследование цели, пути, средств и возможностей совершенствования человека, из чего гетерономно вытекают нормы и правила его конкретного поведения. Всякая этика существенно динамична, ибо она изучает не замкнутые в себе и находящиеся в равновесии статические системы, но длящееся и постоянно изменяющееся соотношение между живыми и развивающимися единичными тяготениями человеческого существа и всем его целым с так же непрерывно изменяющимися другими людьми и различного рода внешними условиями. Поэтому сущность этики определяется прежде всего идеей пути и восходящего по нему движения. Это восхождение заключается в качественном возрастании существа человека, в повышении его иерархического достоинства. Начальным звеном этой восходящей лестницы является конкретное эмпирическое. Здесь действует закон непосредственной механической зависимости, и все цепи причинности образуются сцеплением факторов исключительно по их периферическим качествам, вне всякой зависимости от их затаенной внутренней природы и при полном отсутствии всякой личной свободы. Где царствует закон механической причинности и где отсутствует всякая личная свобода, там не может быть проблемы выбора, а потому не может существовать и никакой этики. Иерархическая система космоса построена по сопряженным принципам: возрастания качественного достоинства и гармонирующего с этим возрастания свободы единичного. Чем выше порядок единичного существа, тем более глубинна качественная перспектива его природы, тем больше оно включает в себя различных деятелей и систем возможностей, тем к более разнообразным сопричисляется оно законам. Различные ступени иерархической системы сосуществуют между собой так, что хотя каждая высшая и включает в себя всю нисходящую цепь низших, но в то же время не подавляет их особой самостоятельности, не парализует деятельности каждой из них в свойственной ей среде и по соответствующим ей законам. Так как в таком сложном иерархическом существе эмпирическое сознание может занимать различные качественные положения и действовать, соответственно этому, по различным законам, то здесь только и восстает проблема оценки различных состояний, выбора между ними, предпочтения одних в пользу других, в согласии с призванными к действию теми или иными императивами. Итак, этика рождается только в иерархически сложном существе в силу закона относительной автономности единичных ступеней иерархической системы. Конечной целью качественного развития индивида является его энтелехия, а потому по отношению к единичному человеку предметом этики оказывается проблема отношения всех его отдельных качественных эмпирических состояний между собой и по отношению к этой его конечной энтелехии. Наконец, для всего человечества общей синтетической энтелехией служит Высшая Реальность, в силу чего этическая проблема включает в себя качественные соотношения и всех людей между собою, и всех их единичных состояний по отношению к Божеству. Итак, этика в своем всеобщем смысле имеет своим предметом исследование пути качественного восхождения от конкретного эмпирического к Божеству. Из изложенного вытекает, что наука этики заложена онтологически в самом законе иерархического строения космоса, что она есть автономная стихия обнаружений Божества в мире и потому предшествует эмпирической деятельности и познанию человека. С другой стороны, раскрытие этической проблемы в сознании человека находится в прямой зависимости от достигнутого им уровня развития и возрастает параллельно дальнейшему его совершенству. Для примитивного дикаря этика почти не существует вовсе: он не ведает высших императивов, и, будучи лишен всякой свободы выбора, тем самым оказывается не подчиненным этическому канону и свободным от всякой ответственности. Всякое развитие есть вместе с тем возрастающее обнаружение этической проблемы, есть возложение на себя все новых и новых видов ответственности в гармонии с обретенными новыми видами свободы. Это и выражается законом: свобода и ответственность сопряжены между собой и возрастают параллельно. Непосредственным следствием отсюда вытекает ошибочность мысли о постоянстве, тождестве и неизменяемости этического канона для всех людей. В противоположность этому эзотеризм утверждает, что этика, в себе единая и тождественная, проявляется различно по отношению к разным людям и достигнутым ими ступеням совершенства; этический канон должен быть соотносителен каждому человеку и его конкретным состояниям и изменяться параллельно с его эволюцией. С этической точки зрения Высшая Реальность представляется синтетическим средоточием этических ценностей, т. е. определяется как Высшее Благо, Summum Bonum. Так как мир есть творение Божества и восходящая цепь Его обнаружений, то и этический Его Лик, Высшее Благо, различно проявляется и отражается в бытии единичном и в его соотношениях с ему подобными. Так возникает идея о проявлениях добра, единичном благе и иерархиях его видов. Человек своими конкретными состояниями может соответствовать этим единичным видам добра или, напротив, искажать их и даже представлять собой противное. Отсюда возникает учение о добродетелях и пороках. Каждый человек действует и воспринимает себя самого и окружающее согласно своему конкретному состоянию и свойственной ему природе и законам. Он подходит ко всему с относительной точки зрения и воспринимает вещи не такими, каковы они есть в действительности в себе, а такими, как они ему представляются. Отсюда рождается этическая проблема оценки соотносительно с довлеющим ему этическим каноном. Так как в результате оценки возникают этические ценности различного порядка и достоинства, то это непосредственно приводит к проблеме выбора. Эта проблема, в свою очередь, естественно подразделяется на две: на проблему свободы выбора и на проблему права выбора. Таковы основные членения этической дисциплины. Соответственно учению о двух основоположных модификациях Реальности — монадной и пластической — возникают две различных системы этики. Обратимся же к краткому изложению их основных доктрин.
