Вопросы мета-модели

Рассуждая о мета-модели, Бакиров начинает с того, что приводит двенадцать категорий вопросов, присваивая им определенные коды, и разбив их на три подгруппы: а) утерянная информация, б) ограничение модели мира, и в) смысловые ошибки. Получается вот такая классификация и вот такие коды:

Видите на этом примере, как Бакиров ведет обратную работу по сравнению с Мильтон-моделью? Здесь задачей коммуниколога становится не введение человека в транс и создание его собственных новых переживаний, а оставление человека в активной позиции (в аптайме) и конкретное уточнение значения. Но внимание, коммуникологи! Я уже неоднократно призывал вас никогда не использовать вопросы в том виде, в котором они появляются на страницах различного рода учебников, поэтому скажу то же самое еще раз. Не задавайте вопросы в том виде, в котором их шаблонно формулирует Анвар Бакиров. Придумывайте вопросы новой формы, менее строгие и прямолинейные, и не забывайте, что главное в таких ваших вопросах – искренность и отсутствие скрытых и двойных транзакций. Только тогда ответы на вопросы вам будут давать серьезно и точно.

Обсудить с вами, что ли, детально эту краткую схему Бакирова? Я хочу тогда, чтобы вы взяли в руки разные учебники по нашей программе и давайте поговорим о каждом из этих паттернов хоть чуть-чуть.

Коммуникологические комментарии по паттернам

Неконкретные существительные. Немало копий сломано в конфликтологии по поводу того, что означают слова «любовь», «надежда», «честь», «совесть» и прочие абстрактные понятия. За ними легко укрыться – человек говорит «я тебя люблю!» и думает, что этим все сказано. Поэтому неконкретные существительные становятся источником двойных и скрытых транзакций в великом их изобилии. Задавая вопрос по поводу того, что конкретно имеется в виду, мы, конечно, тревожим дух Бубера, ибо переводим неизмерное в измеримое, но в случае убеждения нам порой очень важно знать именно это – как и что конкретно думает человек.

Вспомните из опыта, разыграйте и проанализируйте ситуацию общения в которой предметом преткновения становятся именно абстрактные замечания участников, а затем попробуйте провести полный убежденческий анализ этого явления. Кстати, готовьтесь к тому, что точно такие же задания я дам и по остальным категориям – можете сразу разбиться на пары и приступать.

Неконкретные глаголы. «Сердится, любит, ревнует, покинул, явился…» -- глаголы очень часто бывают излишне абстрактными, и поэтому каждый волен заполнять их своим содержанием. Как часто конфликт возникает по поводу того, что люди не могут договориться о том, что означает для каждого из них определенный глагол! «Помоги мне!» -- говорят одни, никоим образом не уточняя, как же это делать. «Ты мне мешаешь!» -- говорят другие, ни минуты не задумываясь над тем, что нужно уточнить – в чем? Всегда ли? Сильно или не очень?

Опять же, попробуйте вспомнить ситуацию, когда неконкретный глагол стал основной причиной конфликта. Разберите конфликт, задав вопросы по мета-модели. Будьте искренни!

Отсутствие указателя. «Вот, тут стояла ваза, теперь ее нет!». «Ты не знаешь, где мой пиджак?» -- эти грустные фразы часто ведут к возникновению конфликта, потому что как бы предполагают обвинение. Мы не только охотно делаем атрибуцию к характеру, но и сами охотно полагаем, что другие делают то же самое. В результате предложений без указателя мы делаем вывод, что речь идет о нас самих, что нас обвиняют… и конфликт начался. Поэтому Бакиров рекомендует уточнять, кого имеет в виду говорящий. Важно, правда, оформить это таким образом, чтобы это не выглядело агрессивно и обидчиво. «Когда ты последний раз ее видела?» -- будет хорошим вариантом для первой фразы выше, и «Давай посмотрим вместе!» -- для второй. Важно только, чтобы вы оставались в зоне комфорта, т.е. чтобы вы могли конгруэнтно выразить доброе расположение и желание помочь. Помните, что любое притворство тут же будет БОЛЬШИМИ буквами написано на вашем лице!

Сравнение с упущением. «Это фильм лучше», «Так-то будет вернее!» и т.п. фразы предполагают, что есть нечто, что лучше другого, причем это нечто не указывается. Бакиров советует уточнять, по сравнению с чем или кем что-то лучше или хуже. Мой совет практически такой же, только необходимо обязательно помнить об искренней заинтересованности. Если убеждающий не будет конгруэнтен, все эти дополнительные вопросы только усугубят конфликт, сами знаете, как это происходит!

Номинализация. Номинализация становится источником большинства конфликтов, это очень частый случай. «Это такое счастье!», «Нам нужно наладить продуктивное общение!». За этими общими словами говорящий либо прячет какое-то свое собственное содержание, либо говорит общие слова, совершенно специально оставляя их абстрактными, потому что ему лень искать варианты. Убеждающий в таком случае должен вывести человека на разговор о том, что именно имеет в виду говорящий под этими общими словами. «Как ты определяешь счастье?», «Что значит «продуктивное общение»?», и т.п. фразы, если они правильно и конгруэнтно произнесены, позволят понять, что человек имеет в виду.

Модальные операторы возможности и необходимости являются очень хитрым инструментом: «Может быть…», «Тебе обязательно нужно!». Убеждающий должен уточнить: от чего зависит условие «может быть» и почему обязательно необходимо сделать что-то. Вы увидите модальные операторы возможности и необходимости в совершенно огромном числе конфликтов. Разговор на тему о том, какое содержание человек вкладывает в эти слова, поможет найти разделенное значение. Хотя, к сожалению, бывает так (и достаточно часто) что все эти модальные операторы ставятся ради красного словца, а когда доходит дело до объяснения «почему», просто говорят, мол, «надо и все». Диалог «почему?», и, если потребуется, достаточно агрессивный и настойчивый, поможет вывести данную системную фиксацию из блока.

Универсальные количественные очень успокаивают. «Все так делают», «У кого не спроси…». Это фальшивое чувство «общности» облегчает нам выбор при неправильной атрибуции. Поэтому, работая с универсальными количественными, мы должны уточнять, «у кого конкретно можно спросить», «кто именно так делает…». Очень важно, чтобы при этом убеждающий оставался в зоне комфорта и выражал конгруэнтность, потому что «вопрос ради вопроса» очень быстро будет развенчан тем, кого мы пытаемся изменить, в особенности если он аудиал.

Ошибочные причины и следствия очень часто присутствуют в конфликтах. Мы проводим для себя параллель между двумя действиями просто потому, что так проще объяснить наше нерациональное поведение. Например, как часто нам доводится слышать: «Это все потому, что ты…». Убеждающий в данном случае должен уточнить, какова именно связь между двумя явлениями.

…Тут я должен сделать паузу и объяснить вот что: это очень трудный момент в убеждении, потому что на самом деле связи между двумя этими событиями просто нет. Тот, чье поведение мы стремимся поменять, создает эту иллюзорную связь просто для того, чтобы объяснить свое поведение. Поэтому ответ на вопрос может последовать совершенно неожиданный: в моем опыте несколько раз происходило так, что в ответ на такой вопрос тут же следовал нервный срыв, крик, обиды. Ну, тогда тут должна прийти на помощь конфликтология. Конечно, кому же понравится, что его планы развенчаны. Прежде чем пытаться развенчать ошибочные причины и следствия, необходимо провести работу по сохранению лица и достоинства стороны в конфликте, как мы говорили об этом в конфликтологии.

Комплексные эквивалентности также связывают два понятия так, как это удобно стороне, инициирующей конфликт. «Ты не ешь мой суп, значит – ты меня не любишь!». Здесь не хватит всего лишь вопроса мета-модели. Необходимо будет еще и постараться подтвердить свои чувства какими-либо конкретными примерами. Отвечая на комплексные эквивалентности, укажите, каким конкретно образом, при помощи какого конкретного факта, можно опровергнуть это утверждение таким образом, чтобы не обидеть человека. Вы же можете, в приведенном выше примере, показать, что на самом деле любите человека, который приготовил вам невкусный суп, если эти чувства на самом деле имеют место быть! Просто нужно придумать, каким образом искренне выразить свои чувства и к какому факту их привязать.

Пресуппозиции означают, что человек как бы подразумевает выполнение определенного действия. Помню, как сейчас, событие, произошедшее уже очень много лет назад, когда новоиспеченный президент Клинтон, выступая перед Сенатом по поводу программы универсального медицинского страхования, сказал: «Этот закон, который вы примете и я подпишу в этом году…», и это вызвало бурю протестов со стороны оппонентов, которые задали вопрос мета-модели «А кто сказал, что мы подпишем этот закон?». Впоследствии многие специалисты по коммуникологии в целом и убеждению в частности долго ругали будущего великого президента за эту ошибку. Развенчивая пресуппозицию, все же постарайтесь соблюсти меру вежливости и тактичности, а также учесть контекст и чувства второго участника ситуации.

Чтение мыслей имеет место тогда, когда мы поступаем согласно первой аксиоме Вацлавика из нашего первого учебника. «Вы обиделись!» -- говорила простодушная настоятельница Бетюнского монастыря, обращаясь к Миледи в нашем бессмертном фильме «Три мушкетера». «Что вы, что вы!» -- с фирменным хохотком отвечала несравненная Маргарита Терехова. Постарайтесь, развенчивая чтение мыслей, тем не менее, сформулировать свое опровержение «чтения мыслей» с уважением к собеседнику и искренней заинтересованностью в получении положительного результата.

Последний паттерн называется суждение и он относится к высказыванию определенного суждения как истины, трюизма. Бакиров приводит трюизм «Кавалеры должны провожать женщину до дома». Трюизмы отражают желаемый, но не всегда осуществимый идеал, и наша задача в данном случае – уточнить условия, при которых данный трюизм будет действителен, а при каких он будет недействителен.