Глава 6. Как мы втроем вершили Историю

В начале 1989 года в Москве и за рубежом был разработан проект создания в экономике СССР "открытого сектора". Проект принципиально отличался от ранее известных "открытых экономических зон". "Сектор", в отличие от "зоны", не был территориально ограничен. Просто предполагалось выделить в экономике СССР сегмент и дать возможность любой инофирме получать статус участника "открытого сектора" и тем самым — налоговые освобождения и возможность бесконтрольного и беспошлинного передвижения товаров через госграницу Советского Союза. Банковско-офисной столицей "сектора" должен был стать русский город Новгород (ныне называемый "Великим" для отличия его от Новгорода "Нижнего"). Отсюда — название, которое запутывало несведущих — "Новгородский открытый сектор". Стоит еще раз подчеркнуть: речь шла не о локально-региональном проекте и не о чем-то вроде ставшего известным только сейчас "Сахалина-2". Речь шла именно о принципиально новой модели экономической эксплуатации страны извне, о предоставлении БЕСПРЕЦЕДЕНТНЫХ льгот и преференций иностранным фирмам.

Летом 1989 года проект был подписан председателем Совмина СССР Рыжковым, о чем и было сообщено миру через ТАСС. Вполне возможно, что вечером того дня в Фонде Сороса кто-то не преминул отметить столь выдающийся успех шампанским. Начиналась новая эпоха, и перспективы для стран Запада открывались просто головокружительные…

Однако на следующий же день тот же ТАСС принес новость невероятную: советский премьер отменил свое собственное решение!

Через пару дней "Московское радио" на многих языках мира дало по поводу столь странного поведения советского премьера следующее пояснение: "Прогрессивный радикальный проект интеграции СССР в мировую экономику путем создания открытого сектора сорван в результате активных действий массовых организаций прокоммунистического толка".

Эти "массовые организации" были действительно "прокоммунистического толка" и состояли аж из трех человек! Ни один из троих не работал на должностях хотя бы муниципального уровня. Все трое действовали исключительно по своей личной инициативе и по своему разумению. "Разумение" это сводилось к следующему:

Первое: Советский Союз, социализм, Россия и русский народ — ПОГИБАЮТ.

Второе: Наиболее стремительно смерть наступит в случае практической реализации проекта "открытого сектора".

Третье: Сорвать этот проект может только сам народ, то есть массовое движение так называемых "низов".

Четвертое: Значит, надо попытаться инициировать такое движение.

Один из нас троих — талантливый инженер Виктор Пантелеевич Кукушин, вошедший впоследствии даже в Российскую инженерную энциклопедию.

Он подготовил листовку и принес аж сотню экземпляров — цифра для нас по тогдашним нашим возможностям колоссальная. Лично мне листовка показалась чрезмерно сложной. Она начиналась с длинной цитаты из книги американского автора, а потом в тексте употреблялись слова наподобие "аборигены". Я сомневался, что это будет понятно и не оскорбительно для "масс". Но ничего другого не было. Это было в начале лета 1989 года. Примерно за полтора месяца до того, как состоялось подписание Рыжковым вышеуказанного документа… (Для любителей поискать смысл в рунических дневниках самой госпожи Истории: Виктор Пантелеевич не имеет отношений с клерикалами. Но исходящая от него сила духа в ряде случаев заставляла суеверного обывателя подумать, что Кукушин является священником. Это свойство его "имиджа" особенно любопытно теперь, когда патриархом всей России стал его родственник по материнской линии Гундяев Кирилл. По отцу же фамилия Кукушина происходит от слова "кукуша", которым в Древнем Новгороде называли стражника новгородского кремля. — Примечание от 03.02.2009 г.).

… Газосварщик новгородского предприятия сделал вид, что не замечает двух людей в непонятной чистой одежде, перемахнувших через заводской забор. Он только перевел горелку в такой режим, что пламя заметалось вокруг и угрожало опалить одеяния, а может быть, и кожу пришельцев в случае их слишком близкого приближения. Но пришельцы тем не менее подошли и протянули листок с текстом. Рабочий "унял" горелку, почитал. Потом повернулся к группе рабочих поодаль:

— Эй, АБОРИГЕНЫ! Вали сюда!

Собрались в будке. Прочитали вслух листовку. Коротко обсудили. Спросили:

— Где подписываться? Ручка есть?

Мы вообще-то не планировали никакого "сбора подписей", так как считали бессмысленным их куда-то направлять. Но как психологический прием подписи и впрямь были хороши. Тут же нашли ручку, на обороте листовки рабочие сами, по придуманной ими самими форме, подписались под тут же и сочиненными фразами против "Новгородского открытого сектора"…

Несколько таких походов показали: "массы" понимают нас с полуслова. Но нам нужен был центр, чтобы не только мы "ходили в народ", но и народ ходил бы к нам. Мы пошли в Новгородский аэроклуб и не то что попросили помещение, а просто заявили, что мы будем вот тут собираться в определенные часы. Времена были такие, что наша наглость возымела действие. В аэроклубе подумали, что раз мы такие уверенные, то за нами кто-то стоит. Спустя время разобрались, и по команде парторганов нашей родной и любимой КПСС попытались нас выгнать. Но было уже поздно — теперь "за нами" и впрямь стоял не кто-то, а сам народ.

Эффект от наших вылазок на предприятия оказался просто поразительным. Сегодня это покажется невероятным. Но сто листовок действительно всколыхнули крупный город! Люди на работе, в автобусах, на лавочках возле домов разговаривали между собой только об одном — о наглости властей, решивших все "продать". Были и сторонники "сектора", в основном из числа "кооператоров" и …членов КПСС. Эти последние любым доводам и мнениям противопоставляли один тезис: "Работать надо, а не митинговать!" Когда это говорилось в нашем присутствии, то мы отвечали этим нашим однопартийцам примерно так: "Вот иди и работай! А то ишь митингуешь тут!" И еще один наш однопартиец уползал в щель под смех и улюлюканье окружающих.

Власти забеспокоились и решили начать кампанию за "открытый сектор". Ответственному работнику облисполкома (обкомовцев КПСС в те времена просто не стали бы слушать) поручили провести встречи с коллективами самых крупных новгородских предприятий, чтобы "разъяснить" привлекательность "открытого сектора". Но когда ответработник приходил на завод, то неизменно встречал там кого-нибудь из нас троих, причем сидящим в опасной близости от трибуны. К тому времени у нас уже были активисты на всех крупных заводах. И ВСЕ дискуссии на предприятиях заканчивались в нашу пользу.

Отдельно стоит сказать о дискуссии в Новгородском политехническом институте. Здесь перед нами была так называемая "интеллигенция" с так называемым "новым мышлением". По части аргументации мы были подготовлены к дискуссии на любом уровне. В нашем распоряжении был добытый нами экземпляр "концепции открытого сектора" и полученная нами магнитозапись секретного совещания властей по поводу сей "концепции". Но "интеллигенция" избрала тактику не дискуссии, а просто забалтывания. С трибуны ораторы один за другим говорили о чем угодно кроме "открытого сектора". И так бы все и шло. Но когда выступал некий Эсемонт, мы просто вытеснили его с трибуны, причем он при этом обронил на пол очки. Реакция зала на это оказалась … положительной! Дискуссия началась. После нее тогдашний начальник одного из ведущих СМИ в Новгороде БУКВАЛЬНО дрожал от ярости. В гневе он накинулся на меня:

— Откуда у вас такие чекистские методы: концепция, запись?!!!

— А Вы, уважаемый, почему слово "чекистские" так непочтительно произносите, а?!

— А, ну… Извините, ну тогда цереушные?

— Цереушные, уважаемый, у Вас! А у меня — чекистские!

На помощь властям из Москвы была срочно направлена группа "экономистов" с "новым мышлением" во главе с профессором Яковцом. Кульминацией новгородских волнений стало самое настоящее …новгородское вече. Это было массовое собрание горожан в доме политпросвещения и …вокруг него (зал и балкон и все холлы не вместили всех желающих). Как и положено на вече, все решала масса людей. И решала она против "открытого сектора"!

В такой вот обстановке премьер СССР Рыжков самоуверенно подписал решение об открытии "сектора" и в тот же день лично выехал в Новгород. Здесь его ожидали очень нелегкие объяснения всюду, куда бы он ни совался. А на предприятии "Комплекс" возникла реальная угроза, что его просто "возьмут за грудки". В результате всего этого подписант антинационального проекта счел за благо свою подпись под документом отозвать.

Во время всех этих мероприятий нами принимались и меры для превращения нашего регионального движения во всероссийское. Мы "продавили" редакции "Советской России" и "Литературной России", которые опубликовали тогда по одной нашей статье. Мы выступали на собраниях формировавшихся тогда "прокоммунистических" организаций в Москве, Ленинграде, рассылали свои обращения по всей стране. Было немало хороших откликов. Но…

Во всей стране мы нашли только единицы единомышленников, готовых еще и действовать. Движений и организаций, к которым можно было бы просто присоединиться — не существовало! Наиболее близким нам по духу и целям было Движение коммунистической инициативы. Но оно было ориентировано не на работу в массах, а на агитацию внутри КПСС, причем преимущественно среди партаппарата и высших руководителей. Мы пытались изменить ориентацию этого движения. К этому времени приобретенный нами авторитет существенно расширил наши возможности. Мы привозили на съезды Движения коммунистической инициативы целые группы рабочих активистов, в том числе лидеров стачкомов, и тем самым пытались соединить движение коммунистов с рабочим движением. Мы успешно добывали и передавали комдвижению весьма приличные средства для направления целой группы агитаторов в шахтерские регионы. Мы на форумах и собраниях Движения много выступали сами. Надо сказать, что с нами мало кто спорил. Большинство просто НЕ ПОНИМАЛО, чего мы хотим.

Движение коммунистической инициативы привело к сомнительному результату — к учреждению полозковской КПРФ. Однако мог ли результат быть иным? И еще шире: можно ли было предотвратить ту общенациональную катастрофу, которая случилась со страной в 90-ые годы?

С одной стороны, наш опыт вроде бы показывает, что возможность такая была. С другой стороны, отсутствие в стране подобных нам групп и организаций на тот момент — ОБЪЕКТИВНЫЙ факт. А еще с третьей стороны: убежденных и самоотверженных коммунистов в стране было много! В том же Движении коммунистической инициативы начиналась в то время "карьера" целой плеяды самоотверженных и бесстрашных людей вроде Анпилова, Тюлькина и других. Что же помешало тогда этим людям создать движение, направленное не на интриги внутри КПСС и вокруг "вождей", а на работу в массах?

То же самое, что мешает и поныне. — Нелепое представление о том, что история вершится "наверху". Что Солнце ходит по небу, а не Земля вращается. У коммунистов бесстрашных и самоотверженных это привело к тому, что свое бесстрашие и свою самоотверженность они расходовали на НЕ СВОЮ РАЗБОРКУ сначала между Ельциным и Горбачевым, а потом между Ельциным и Хазбулатовым-Руцким. У коммунистов же записных и поныне представление, что историю вершили и вершат ельцины, горбачевы, полозковы, путины. А настоящий коммунист начинается с того, что не ожидает появления руководящих ЛИЧНОСТЕЙ, а дерзко вознамеривается сотворить историю ЛИЧНО.

В случае с "открытым сектором" нам удалось действительно задеть такой нерв, который и впрямь был способен привести массу в движение. В этом вопросе оказались сконцентрированными те национальные и классовые интересы, которые и обеспечивают спасение страны. Следует подчеркнуть: мы выступили в роли камешка, а настоящим камнепадом стало поведение значительной массы новгородцев. Им, славным сынам и дочерям великого русского города, страна и обязана тем, что дальнейшее развитие пошло не по самым радикальным планам фонда Сороса.

Еще раз отмечу: никто из нас троих не занимал должностей в государственных структурах, то есть мы были СВОБОДНЫ в своих действиях. Однако Истории известен и редчайший случай такого свободного и сознательного поведения высшего руководителя, которое переломило ситуацию и привело к масштабному историческому результату. Итак, один недоучившийся семинарист…