Литературная теория и критика в Византии

В эпоху перехода от античности к средневековью происходит распад единой эллинистическо-римской зоны на два региона: восточный и запад­ный. Каждый регион развивается своим путем, несмотря на объединяющий фактор традиций Римской империи и христианской религии. Литература западного региона поначалу однородна в языковом отношении: это единая латинская литература. На Востоке появляются несколько литератур, среди которых ближе к традициям античности литература Византии на греческом языке.

Развитие литературной теории и критики на разных этапах византий­ской культуры — малоисследованный вопрос. В ранневизантийский период (III—VI вв. н.э.) формально понятые заветы и каноны античности существо­вали рядом с христианскими догмами без всякой связи. Крупнейший ритор этого времени император Флавий Клавдий Юлиан, прозванный христианами «Отступником» (332—363), был противником христианства и в своем литературном творчестве отстаивал важность и значимость на­следия греческой литературы. В стремлении создать языческую церковь он приписывал текстам Гомера, Платона и других античных авторов «бо говдохновенный» характер Библии. Поэт и теоретик стихосложения Нонна из египетского города Панополиса (V в.) осуществил реформу античного гекзаметра применительно к живому греческому языку. Он исключил приемы, затруднявшие восприятие размера, и стал учитывать тони­ческие ударения, приблизив гекзаметр к ямбам.

В византийской литературе VII—IX вв. классические традиции антично­сти теряют силу, возрастает значение церковных жанров. Лишь в период IX-XII вв., после трехвекового перерыва, возобновляется интерес к клас­сической древности.

Христианское учение противопоставило разуму и естественнонаучному познанию мира религиозные «богооткровенные истины» в духе неоплато­низма. Это с особой наглядностью выразилось в теории символа и художе­ственного образа, воплощенной в так называемых «Ареопагигиках» Псевдо-Дионисия (конец V — начало VI в.). Весь мир материально­го и духовного бытия, по мнению автора, является системой символов и образов, в каждом из которых «просвечивает» божество. Псевдо-Дионисий разделяет символы на динамические и статические. К первым относятся различные процессы, действия, события в чувственном мире и богослуже­нии. К статическим символам принадлежат материальные предметы, произ­ведения искусства, образы Библии. Символ, по Псевдо-Дионисию, — особая форма хранения истины. Красота, скрытая внутри символа, приводит к постижению сверхсущностного. Символ обозначает по этой теории духов­ные сущности, возводит к ним человека, «реально являет» мир сверхбытия на уровне бытия. Псевдо-Дионисий противопоставил античному пониманию мимесиса свою идею образного отображения действительности. Если древ­ние греки стремились к ее непосредственному познанию, считая видимое «тенями» истины, то византийские мыслители акцентировали метод опо­средствованного познания. Развернутая теория символа автора «Ареопагитик» положила начало средневековому символизму.

В IX в. константинопольский патриарх, филолог и богослов Ф о т и й (810—891?) сделал попытку систематизировать сумму знаний, сохранив­шихся от античности, составил «Библиотеку» — свод аннотаций древних и ранневизантийских сочинений с обширными выписками. В своих рассуж­дениях о художественном творчестве он отдает содержанию безусловное первенство перед формой.

В своем труде «Амфилохии» Фотий подчеркивает дидактическую функцию риторического слова: «Не думай, будто я говорю, что искусство и сила, и мощь красноречия состоят в чрезмерности и напыщенности... И не в том оно заключается, чтобы принять мрачный вид и забыть об улыбке, чураться всего полезного... Нет, оно состоит в том, чтобы провозглашать целомудрие, быть общим учителем и первым воспитателем, убеждать и, с помощью родственных понятий, ясно раскрывать природу вещей».

Влияние античных традиций на культуру Византии до XI в. оставалось формальным, внешним. Лишь позднее византийские филологи начинают воспринимать античное наследие как цельную систему, способную действо­вать и в их эпоху. Это нашло выражение в сочинениях профессора филосо­фии Константинопольской высшей школы Михаила Пселла (1018— 1079), который воспринял главное достижение античной мысли — уваже­ние к разуму, к исследованию факта, причинности событий. Он боролся с суевериями, поклонением демонам, сочетая, однако, веру с разумом.

Предшественником философов Возрождения, занимавшихся вос-■ отоплением испорченных античных текстов, был крупнейший византий-.1ИИ филолог Евстафий Солунский (1115—1195).Его называют первым филологом-эллинистом средневековья. Евстафий был знатоком Гомера, автором комментариев к «Илиаде»и «Одиссее», ко многим другим ппичиым памятникам. Комментарии Солунского к сочинениям Гомера, Пиндара, Аристофана стали принципиально новым этапом в истории визан­тийской филологии, предварив текстологическую работу гуманистов Воз­рождения.

Во время крестовых походов XIII в., когда виднейшие представители константинопольской культурной жизни нашли убежище в Никейском государстве, на греческой земле стали появляться литераторы, причастные одновременно к византийской и «латинской» культуре. Такова деятель­ность архиепископа-католика Гийома де Мэрбеке, переводивше­го на латынь Аристотеля, Архимеда, Птоломея и других эллинских авторов. Когда после изгнания из Константинополя крестоносцев в 1261 г. наступает последний двухвековой период византийской цивилизации, пе­риод Палеологов, то в Византии происходит расцвет мирской культуры, ориентированной на античный идеал. Для этого периода характерна лите­ратурная деятельность Феодора Метохита (ок. 1261—1332).авто­ра сборника из 120 эссе на темы этики, политики, классической античной литературы. Оценивая сочинения Плутарха, Метохит восхищается разносто­ронностью знаний автора «Сравнительных жизнеописаний»: «Плутарх... охотно исследует и великие, и малые вопросы образованности, не разделяя их на значительные и незначительные; более того, он ко всему относится с любовью, и нет такого предмета, которого он не счел бы нужным коснуть­ся по своей ненасытной жажде знаний».

7. Литературно-критическая мысль западноевропейского средневековья

Литературный процесс в период раннего средневековья на Западе (III—X вв.) связан с распадом старой эллинистическо-римской культуры. Происходит умирание древнеримской государственности. В обстановке демографических потрясений возникал феодальный уклад. Рядом со зре­лой латинской литературой, стремящейся сохранить опыт античности, существует устная словесность молодых народностей, еще не освободив­шихся от варварства. Культурные центры не имеют прочных контактов. Латинская литература раннего средневековья в этих условиях оказывается цементирующим и цивилизующим началом. В период зрелого средневе­ковья (XI—XIII вв.) она уже утрачивает свое ведущее положение, меняет свой характер, появляются письменные памятники на национальных язы­ках.

К ранним литературно-теоретическим суждениям средневековья можно отнести некоторые положения из сочинений христианского мыслителя Аврелия Августина (345-430). В его автобиографическом трак­тате «Исповедь» (ок. 400) обнаруживаются психологический подход к про­изведениям литературы и искусства, глубоко личные мотивы их оценок, внутренний конфликт «языческой» и христианской идеологий. Августина интересуют причины сильного воздействия художественных образов, аллегорий на сознание. Одну из них он усматривает в том, что эмоции души от воздействия на них реальных земных предметов возбуждаются медленно, но при сопоставлении телесного с духовным эмоции одушевляются, «подобно тому как пламя разгорается от движения воздуха».

Главным новаторством Августина было то, что он впервые поставил две проблемы. Одна из них — это эволюция человеческой личности с ее кризисами и переломами; другая — динамика общечеловеческой истории.

Первая решалась Августином в «Исповеди», в которой была впервые поставлена проблема подсознания и личные мотивы оценок явлений искус­ства сочетались с его божественной предопределенностью. Мистическое осмысление истории давалось Августином в трактате «О граде божием».

Многое сделал для сохранения наследия Платона, Аристотеля и других греческих авторов Аниций Манлий Северин Боэций (Б о э-т и й) (ок. 480—525). Он был их переводчиком и комментатором, подхо­дил к освоению античности как мыслитель. Современник Боэция историк Кассиодор в послании к нему писал: «Какие бы науки и искусства ни соз­дала силами своих мужей красноречивая Греция, все их от тебя одного Рим принял на родном своем наречии».

Значительную роль в истории последующего культурного развития средневекового Запада имела программа монастырских занятий М а г н а Аврелия Сенатора (ок. 487 — ок. 575), изложенная им в двух книгах «Руководства к божественной и мирской словесности». Автор отстаивал в них необходимость хранить и переписывать не только труды отцов и историков церкви, но и труды, касающиеся семи «благородных наук». Следуя этой программе, италийские переписчики составили тот книжный фонд, на который через двести лет смогло опереться Каролинг­ское возрождение.

Термином «Каролингское возрождение» названо культурное движение времен Карла Великого и его преемников. После «темных веков» (VI— VIII) культурного упадка Центральной Европы франкская держава Каролингов стала очагом, в котором античная и христианская культуры всту­пили во взаимодействие с народной германской и романской культурой. Академия Карла Великого в IX—X вв. возглавила большое культурное дви­жение. Ее главой был англосаксонский ученый и выдающийся литератор Флакк Аббин Алкуин (ок. 735—804), блестящий полемист, зна­ток латыни и педагог. Им бьши написаны учебники грамматики (в виде диалога двух учеников), риторики и диалектики, трактат об орфографии и ряд других книг.

Свои теоретические и критические суждения Алкуин нередко излагал в стихотворной форме и в письмах. Явления литературы воспринимались им сквозь призму библейских и античных ассоциаций. Характерна его «Надпись на книге «Песнь песней»:

В книгу сию Соломон вложил несказанную сладость: Все в ней полно Жениха и Невесты возвышенных песен... Ты ж, юный отрок, прошу, не забудь эти песни усвоить: Много прекрасней они, чем оный Марон лжеязычный. Те нам правдивый урок вещают о будущей жизни, Этот лишь уши тебе прожужжит легкомысленной ложью...

Орлеанский епископ Теодульф (ум. 821), один из ученых спод­вижников Карла Великого, автор множества аллегорических стихов, воспе­вающих мир наук, среди которых у корней древа познания названа грамма­тика, так определил свое отношение к грамматикам и поэтам-латинистам: 26

То я Помпея читал, а то раскрывал я Доната, То был Вергилий у нас, то говорливый Назон. Знаю, в писаньях у них легковесного вздора немало, Но под завесою лжи кроется истины блеск...

В середине XIII столетия в Европе появляются первые переводы антич­ных источников на национальные языки и делаются попытки создания национальных поэтик и риторик.

Итальянский писатель Брунетто Латини (ок. 1220 - ок. 1294), известный как учитель Данте, перевел на итальянский язык трактат Цицеро­на «О нахождении». Во Франции он написал «Книгу сокровищ» — трехтом­ную энциклопедию средневековых знаний на живом французском языке, переведенную его соотечественником Боно Джамбони на итальянский. По оценке Де Санктиса, «Сокровищница» — это «космос» того времени, свод всех наук, преподававшихся в университетах, сумма и компендиум всех знаний».

Неутомимые переводчики и компиляторы Брунетто Латини и Боно Джамбони подготовили своей деятельностью следующий век, оставив ему в наследство богатый запас сведений на народном языке вольгаре. Их пере­воды придавали развивающимся национальным языкам все необходимые качества для передачи точного смысла иноязычной мысли.

Одной из первых средневековых поэтик, посвященных французской поэзии, был трактат поэта Эсташа Дешана (ок. 1346 — ок. 1407) «Искусство слагать и сочинять песни и баллады» (1392). Автор его высту­пил теоретиком так называемой «второй риторики». Этим термином стала обозначаться поэзия, так как «первая риторика» была прозаической. Она превращалась в науку. Старый тип певца уступал место грамотному и книж­ному поэту. Возникали правила и формы нового лиризма. Поэзия сближа­лась с музыкой, излюбленным ее приемом стал аллегоризм. Любимым жанром Дешана стала баллада с «рифмами двусмысленными, идущими вспять, и двусловными». Он оценивает их затейливую форму как образец высокого поэтического мастерства.

Итак, кратко сформулируем важнейшие итоги античного и средневе­кового развития литературной теории и критики.

Осмысление словесного искусства начиналось в античности как с общих суждений эстетического характера, так и с разработок конкретных. вопросов литературной техники и норм словесного мастерства. На первых порах все это выражалось в нерасчлененных формах философских диало­гов, художественных произведений и немногих трактатах о поэтике и ри­торике. Литературная критика делала лишь первые шаги в развитии само­стоятельных жанровых форм (в комментариях, предисловиях). Гуманита­риям европейского средневековья в трудных условиях господства христи­анской идеологии, враждебной язычеству, удалось сохранить значительную часть теоретического и критического наследия античности, продолжить тек­стологическое изучение произведений словесного искусства и внести опре­деленный вклад в развитие риторики.

В условиях более чем двухтысячелетнего господства в словесном искус­стве мифологического мышления, устных и рукописных форм, их ограничен­ной распространенности возникают важнейшие теоретические суждения, связанные с ними литературно-критические оценочные нормы.

На основе философских концепций ранних идеалистических и материа­листических учений (платонизма, неоплатонизма, натурфилософии и дру­гих) выяснялась сущность художественной литературы, определялся ха­рактер ее отношения к действительности, формулировались важнейшие функции словесного искусства — этическая, познавательная, эстетическая (гедонистическая). С возвышением христианства выдвигалась проповед­ническая (идеологическая) функция «божественного» слова.

Возникла классификация литературных произведений, ораторского слова по родам, видам и жанрам, отражавшая тогдашнее состояние литера­туры, определились качественные характеристики эпоса, драмы, лирики, трагедии, комедии, лирических жанров.

Были установлены и охарактеризованы важнейшие структурные эле­менты художественного произведения и ораторской речи: фабула, харак­тер, завязка, содержание и форма, понимание которых определялось зави­симостью литературы от мифологии, строгими нормами поэтики и рито­рики.

Утвердились представления о фигурах и нормах поэтической и ора­торской лексики, синтаксиса, тропах, средствах эмоционально-экспрес­сивной окраски речи с учетом психологии ее восприятия, основательно раз­работана система метрического стихосложения. Связанная со стилистикой словесного искусства терминология в значительной степени сохранилась до наших дней.

Возникло и усовершенствовалось филологическое (текстологическое) изучение художественной словесности, особенно развитое в эпоху эллиниз­ма и на некоторых этапах византийского и западного средневековья, разра­батывались приемы научного комментирования и установления подлин­ности текстов.

В системе словесного творчества было выделено понятие о литератур­ной критике, определено ее значение для литературы (Платон, Аристотель, Гораций). На основе возникающих категорий эстетики, теоретико-литера­турных понятий, законов поэтики и риторики устанавливались критиче­ские оценочные нормативы, возникли ранние критические оценки грече­ской литературной классики, римской поэзии и первые литературно-крити­ческие жанры: комментарии, предисловия, эпистолярии.

Среди достижений теоретической мысли античности и средневековья, не потерявших значение для современности, можно выделить следующие:

а) осознание активной роли словесного искусства, его способности быть не только отражением, но и анализатором жизненных явлений (Пла­тон, Аристотель), пророком материалистических истин (Лукреций Кар);

б) понимание единства формы и содержания художественного произведения, системности приемов поэтики, приоритета содержания над формой (Аристотель, Гораций, Цицерон);

в) разработку теории ораторского искусства в стилистическом и пси­хологическом аспектах (Аристотель, риторы античности, Цицерон);

г) ранние попытки психологического и исторического подходов к ана­лизу произведений (Аристарх Самофракийский, Августин);

д) ранние суждения о «самостоятельной логике» характера и ее вли­янии на построение произведения (Аристарх Самофракийский).