Перечитывая гомера

Быть поэтом – непросто: всегда на виду

на дорогах земных, боль и радость не пряча.

Но не всем прошагать ионийцем незрячим

по судьбе – и не сгинуть в словесном бреду.

По былым одиссеям пройду налегке,

слыша речитативы далекого хора,

где великий Гомер

видел внутренним взором,

можжевеловый посох сжимая в руке.

* * *

Видать, в характере снегов

скрывать углы, все грани сгладив.

Но февралю так трудно ладить

с растущей колкостью углов.

Она торчит со всех сторон.

И серый наст уныл и хрупок.

Но сожалеть, пожалуй, глупо

о рыхлом снеге...

Пусть старо

воспоминанье о блинах,

о чаепитье у камина –

мне б снова в детство: вечер длинный,

да вздохи бабки: ох да ах...

* * *

Ветер мчал из тех пределов,

где к полыни льнет шалфей.

Ветер! – дерзостно и смело

грозовым дождем пролей-

ся на вспаханное поле,

напои водой живой.

Ах, по вольному раздолью

вьется ветер вихревой!..

* * *

Промчалась гроза по окраине мая –

ушла без оглядки,

росточки с деревьев небрежно сбивая

на мокрые грядки.

На месте бесцельно погибших и павших

возникли резонно

дремавшие почки, вовсю нахлебавшись

дождя и озона.

* * *

Гроза прогремела,

как старый рыдван на ухабах.

Лавина сирени

сломала намокший плетень.

Умчались ветра,

обезумев от грохота, д а бы

был солнечно начат

веселый сиреневый день.

* * *

Весна отбурлила до срока,

прохлада осталась в помине.

Трещали до полдня сороки

и солнце застыло в притине*.

Неслись облака, чтобы кручей

нависнуть над тихим предместьем.

И пряталась в синие тучи

гроза накануне пролетья*.

* Притин – предел движения, зенит солнца.

* Пролетье – начало лета.

* * *

...Поманит грозою обманное эхо

и смолкнет в рассветной дали.

Заполнится солнцем сквозная прореха,

прольются лучи до земли.

Умоются травы в канун сенокоса,

а ветер – то тих, то игрив...

И вспыхнут лучи на отточенных косах,

как чей-то зовущий порыв.

* * *

Гроза, равновесье нарушив, промчалась,

цепляясь за створки окна;

затихла, чтоб вновь повториться сначала,

да выплеснуть душу – до дна.

Устало вздыхал растревоженный ветер,

подранком скулил у стрехи.

Играя на скрипках заржавленных петель,

вплеталось предзимье в стихи.

* * *

Предгрозья гул еще нечеток,

но ветер бросил новый шквал

и, желудей рассыпав четки,

листву с деревьев оборвал.

И, в лабиринт ворвавшись улиц,

метнул на крыши звонкий град.

А фонари пытались, щурясь,

найти защиту у оград.

* * *

Пестротканые обновы

осень сбросит.

Говорлив

станет дождик, бестолково

в грязь лоскутья уронив.

Полузимник* оголтело

протрубит, роняя марь.

Покачает влажным телом

облупившийся фонарь.

Абрис месяца – полушку –

прячет облако, дрожа.

Теребить тихонько вьюшку

будет ветер, дребезжа.

* Полузимник – северный ветер осенью.

* * *

Ветер взмыл над тротуаром.

Грохотало громко, гулко.

Мчались вдоль домишек старых

ручейки по переулкам.

И гроза, дохнув озоном,

пролетела над предместьем,

по аллеям и газонам

разбросав небрежно пестрядь*.

* Пестрядь – ткань из разноцветных ниток.

* * *

Ворочался ветер, как будто в бреду.

Рассыпались мелко

полночной поземки обрывки в саду,

как след от примерки.

Лоскутья ненужные утром смету,

крылечко расчистив.

Прикроют синицы кустов наготу

подобием листьев.

Еще невдомек, что кормушка пуста,

ни птицам, ни людям.

Зима хладнокровно сыграет с листа

замену прелюду.

* * *

Зиме бы промчаться снегами,

вздымая метельные гривы.

Но ветры поспешно слагали

мотив из дождей торопливых –

от низких регистров печали

до скрипа разболтанных ставней.

Тревогу копили, крепчали.

Порывом, с решимостью давней

разбрызгав оконные стекла

под ноги озябшей сирени, –

погром учинили и смолкли.

И мы от таких потрясений

и печь растопили пожарче,

и двери и окна закрыли.

Казалось, за окнами шаркал

истрепанный ветер бескрылый.

А утро – светло, величаво –

спасительным снегом встречало.

* * *

Отплакали зимние скрипки –

умаялось снежное скерцо...

И в парке, продрогшем до нитки,

неслось соловьиное меццо-

сопрано весеннею трелью.

А лучики заводь лизали.

И в воздухе пахло апрелем,

волненьем концертного зала,

где публика – липы и клены –

застыла в наряде зеленом.

* * *

Дворик. Сад.

Слегка морозно.

На ветру скрипит белье.

Старый ворон

г р а ц и о з н о

тонкий хруст из лужи пьет.