Вассел Дж.— служащий военно-морского министерства Великобритании. За сотрудничество с советской разведкой приговорен к 8 годам тюремного заключения.— Прим. пер

сумел достать для польской разведки, действовавшей под советским руководством, несколько секретных отчётов нашего посла о политическом положении в Восточной Европе, адресованных госдепартаменту.

Все эти люди к моменту вербовки уже работали в должностях, делавших их полезными для коммунистов. Позднее некоторые из них заняли более высокие посты, которые значительно увеличили их ценность в глазах Советов. В ряде случаев такой переход, возможно, был осуществлён по секретному указанию Советского Союза. Хаутон и Вассел впервые были завербованы, когда служи­ли в английских посольствах стран за «железным зана­весом». После того как они вернулись на родину и посту­пили на работу в морское министерство, естественно, получили более широкий доступ к важным документам. Аналогичным образом Скарбек, не будь он схвачен в ре­зультате тщательно проведённой работы контрразведки ещё в Варшаве, также, вероятно, смог бы в течение мно­гих лет оказывать Советам наиболее ценные услуги поскольку его назначали в Соединенных Штатах на раз­личные дипломатические посты.

Советский Союз поднял громкую шумиху вокруг дела одного своего «инсайдера», сотрудничавшего с западной разведкой и имевшего, по признанию самих русских доступ к информации огромной важности. Я имею в виду случай с полковником Олегом Пеньковским⁴, осужденного и казнь которого сейчас уже дело прошлого. Судебный процесс над ним и над англичанином Гревиллом Винном⁵, проходивший в начале мая 1963 года, длился ровно неделю. Непонятно одно — почему Советы сочли нужным организовать в этом случае показательный процесс, вместо того чтобы сохранить всё происшедшее в строжайшей тайне.

Доказательства, которые с разрешения Советов фигурировали на суде, довольно убедительно говорят о том,что некоторым разведывательным службам Запада

⁴ Пеньковский О. В. (1919—1963) — сотрудник советской воен.разведки, в течение ряда лет работал на американскую и английскую разведки. В 1963 году за измену родине приговорен к смертной казни.— Прим. пер.

⁵ Винн Г.— английский бизнесмен. По заданию американской английской разведок поддерживал связь с Пеньковским. Осуж, советским судом в 1963 году к 8 годам тюремного заключения. В 1964 ду обменен на советского разведчика К. Т. Молодого (Г. Лонсдейла).— Прим. пер.

удалось за несколько лет до того заручиться услугами советского полковника, занимавшего ответственное поло­жение в военной и технической иерархии Советской армии. Советы в достаточной мере ему доверяли и разрешали поездки на различные международные сове­щания в Западной Европе. Эти поездки обеспечили западным разведкам условия для установления контакта и связи с Пеньковским.

Советы утверждают, что приманкой для него послу­жили материальные соблазны жизни на Западе — вино, женщины и т. п. Это обычный способ дискредитации субъекта, чьи действия и мотивы фактически могли быть значительно более достойными, чем Советский Союз го­тов был признать. Но Пеньковский был опытным офице­ром в высоком чине, награжденным многими советскими орденами, а не молодым авантюристом, человеком, которого можно было бы заподозрить в том, что он способен соблазниться только материальными благами.

Но каковы бы ни были мотивы Пеньковского, его случай типичен для современных методов шпионажа. Пеньковский имел естественный доступ к важной инфор­мации. Все его преимущества вытекали из его положения. Никакая рекогносцировка, никакой турист, никакой «внедрённый» агент не могли бы сделать того, что сделал он. Он уже был «на месте». Его надо было разыскать, установить с ним контакт, убедить в том, что он может оказать большую помощь делу, в которое он верил.

Тех открытых и тайных методов сбора информации, о которых я рассказал, безусловно, недостаточно для удовлетворения всех наших нынешних потребностей в области разведки.Их можно дополнить, что в действи­тельности и делается, другими методами, в частности использованием достижений науки и техники, а также многих сведений, поступающих к нам от «добровольцев», о которых я скажу дальше.

Глава шестая

Сбор информации с помощью технических средств

Разведывательной службе нужен человек, который говорит на языке суахили и французском языке, имеет диплом инженера-химика, неженатый, по возрасту должен быть старше тридцати пяти лет, а ростом ниже пяти футов восьми дюймов. Вы нажимаете на кнопку и не проходит и сорока секунд, как машина, подобная тем, какие обычно используются при работе с кадрами отвечает, имеется такой человек или нет. В случае утвердительного ответа она также сообщает вам всё, что о нём известно. Такие же машины применяются и для сортировки и группировки данных самой разведки.

Это означает, что сегодня в числе людей, занимающихся анализом и оценкой разведывательной информации, имеются лица, обученные «обработке данных и обращению с вычислительными и другими сложными «думающими» машинами.

Мы не строим иллюзий в отношении способности этих машин улучшить качество информации. Последнее всегда зависит от надёжности источника и искусства аналитика. Машина, однако, может быстро и точно извлечь из огромного количества накопленных сведений те данные, которые необходимы для оценки текущей информации. То, для чего аналитику потребовались недели поисков и изучения архивных материалов, машина может выполнить в считанные минуты.

Однако это отнюдь не самая трудная задача из тех, которые способно выполнить сегодня техническое средство в деле сбора информации. Я имею в виду не вычислительные и коммерческие машины, а специальные аппараты, разработанные для наблюдения и записи событий машины, призванные заменить в известном смысле человеческие руки и глаза или взять на себя такую рабо­ту для выполнения которой человеческих способностей недостаточно.

Научно-технический характер многих современных объектов разведки подсказал идею создания аппаратов, могущих вести за ними наблюдение. Если объект издает характерный для него звук, то напрашивается мысль о чувствительном акустическом приборе, который способен уловить и зафиксировать его. Например, если объект порождает ударные волны под землей, то их обнаружит сейсмограф.

Кроме того, необходимость наблюдения за результа­тами наших собственных опытов с ядерным оружием и ракетами ускорила создание оборудования, которое после некоторых изменений может оказаться полезным и для наблюдения за экспериментами, проводимыми в других странах. Радиолокация и точное фотографиро­вание с дальних расстояний — вот основные технические средства сбора информации. Ещё одним методом являет­ся взятие проб воздуха и их анализ для обнаружения радиоактивности. Поскольку ветры переносят радио­активные частицы через государственные границы, для взятия таких проб нет необходимости проникать на территорию противника по воздуху или суше.

В 1948 году наше правительство установило кругло­суточное наблюдение за атмосферой с самолетов в целях обнаружения проводимых испытаний атомного оружия. Первое свидетельство советского атомного взрыва в азиатской части страны было получено таким путем в сентябре 1949 года к изумлению всего мира и многих учёных, которые до того времени считали на основании имевшихся у них данных, что у Советов ещё долгие годы не будет атомной бомбы. Благодаря дальнейшему усовершенствованию аппаратуры мы можем уже фиксировать не только факт атомного взрыва, но также мощность и тип взорванного устройства или оружия.

Эти достижения, как и следовало ожидать, в конеч­ном счёте подтолкнули противника, узнавшего, что его путы детально распознаются, к принятию контрмер эпического характера. Сейчас можно так «укрывать» атомные взрывы и под землей, и на больших высотах, что нелегко определять как мощность, так и тип взрывае­мых устройств. Теперь очередь, конечно, за энергичными специалистами по техническим средствам сбора информации: они должны найти способы разведки, несмотря на контрмеры.

Длительные переговоры, которые ведутся последние годы с Советским Союзом по вопросу о разоружении и запрещении испытаний ядерного оружия, связаны именно с этими проблемами. В ходе переговоров стадо известно о поразительно сложных исследованиях, до сих пор являвшихся секретными, которые проводятся нами и Советами в области маскировки опытов с ядерными устройствами и обнаружения их даже в тех случаях, когда они тщательно скрываются.

Современная техника пытается таким образом обна­руживать некоторые научные и военные эксперименты других государств и следить за ними, основываясь на «побочных последствиях» этих экспериментов. Успехи в исследовании космоса дают уникальную возможность для осуществления подобного контроля. Космические и летательные аппараты во время полета посылают на Землю сообщения о своей работе и об околоземном пространстве с помощью электронных сигналов, или телеметрии. Эти сигналы, разумеется, предназначаются для баз и станций страны, запустившей аппарат. Но, как и в случае обычных радиосообщений, ничто не может помешать тому, кто имеет соответствующее обору­дование, «слушать» и фиксировать их. Поэтому госу­дарства, соревнующиеся в области освоения космическо­го пространства, безусловно, будут перехватывать друг у друга телеметрические сообщения, чтобы узнать, в чём заключается суть экспериментов противной стороны и насколько эти эксперименты успешны. Главная трудность заключается в том, чтобы правильно расшифро­вать фиксируемые сигналы.

Многие важные военные и технические объекты однако, являются стационарными и не выдают своего местоположения или характера своей деятельности каки­ми бы то ни было сигналами, которые могут быть обнаружены, выслежены, проконтролированы или перехвачены. Строящиеся заводы, верфи, арсеналы и базы ракетного оружия не дают знать о своём существовании какими-либо внешними проявлениями, поддающимися обнаружению с больших расстояний. Чтобы обнаружить существование таких сооружений, надо подойти к ним вплотную или пролететь над ними на очень больших высотах вооружась фотокамерами дальнего действия.

Именно такова была задача самолета У-2, который собирать информацию с большей скоростью, точностью и надёжностью, чем любой агент, находящийся на советской территории. Результаты его полётов можно приравнять только к получению технических документов непосредственно из советских учреждений и лабораторий. У-2 знаменовал собой новый, высший уровень в деле научно-технического сбора разведывательной информа­ции. Томас С. Гэйтс-младший, занимавший во время инцидента с самолетом У-2 (1 мая I960 г.) пост министра обороны Соединенных Штатов, заявил 2 июня I960 г. на заседании сенатской комиссии по иностранным делам:

«В результате этих полётов мы получили информацию об аэродромах, самолетах, ракетах, испытаниях ракет и обучении личного состава ракетных войск, о складах специального оружия, строительстве подводных лодок, атомной промышленности и дислокации военно-воздуш­ных сил, то есть все виды важнейшей информации. Полученные данные были учтены при разработке наших военных программ. Мы, по всей видимости, были основ­ными потребителями этой информации, и больше всего в ней заинтересованы».

Позже именно полёты высотных разведывательных самолетов У-2 дали нам в конце октября 1962 года «достоверную» информацию о размещёнии на Кубе со­ветских ракет среднего радиуса действия. Если бы ракеты не были обнаружены в то время, когда работы на базах ещё продолжались, и их удалось бы замаскировать, базы эти могли бы стать тайной и смертельной угрозой для безопасности США и стран Западного полушария. Здесь мы также наблюдаем интересный случай, когда класси­ческие методы сбора информации в сочетании с техниче­скими средствами дают исключительно ценные результаты. Внедренные агенты и беженцы с Кубы сообщали, что на острове строится нечто похожее на базы ракетного оружия, и точно указывали место строительства. Для проверки этих сообщений мы и прибегли к помощи воздушной разведки.

Красноречивое свидетельство важности научного сбора информации, сотни раз доказавшего свою ценность, приведено Уинстоном Черчиллем в его книге «Вторая мировая война». Черчилль рассказывает о применении англичанами в ходе оборонительных боев за Англию в