Сцена 3

Учительская

Учительская щедро залита электрическим светом. За распахнутыми окнами по-летнему запоздало назревала ночь. Влипались городские запахи остывающего асфальта, бензинового перегара, тополиной свежести, едва уловимой,— жалкий, стертый след минувшей весны. Снизу все еще доносились звуки танцев.

ОО: Ну так что скажете о выступлении Студёнцевой?

ИИ: А, собственно, что случилось? На девочку нашла минута растерянности, вполне, кстати, оправданная, и она высказала это в несколько повышенном тоне.

ЗВ: За наши труды нас очередной раз умыли.

ОО (директору): Значит, вы думаете, что ничего особенного не произошло?

ЗВ: Если считать, что черная неблагодарность — ничего особого! А ведь самое страшное, что мы уже не можем ее наказать! Одернуть!

НС: Одернуть? Наказать?! Не понимаю! Я... Я не встречала таких детей... Таких чутких и отзывчивых, какой была Юлечка Студёнцева. Через нее... Да, главным образом через нее я, молодая, глупая, неумелая, поверила в себя: могу учить, могу добиваться успехов!

ОО: А мне кажется, произошло нечто особенное. Юлия Студёнцева — наша гордость, человек, в котором воплотились все наши замыслы. Наш многолетний труд говорит против нас! Разве это не повод для тревоги?

Сцена 4