Глава XIV

Остролистая стремительно обернулась. Прямо за ней, в проеме входа, вырисовывался крупный кошачий си­луэт. Даже в темноте были отчетливо видны бе­лые пятна его шерсти.

— Сол! — с изумлением и страхом воскликнула Орешница.

«Она искренне верит, что Уголька убил Сол!»

Орешница покачала головой, глядя на своих распушившихся соплеменников. Но стоило ей за­глянуть в сияющие янтарные глаза Сола, как все ее страхи исчезли. Как она могла забыть о том, какой он мудрый, какой спокойный и уверенный? Его ничто не тревожит, ведь он знает будущее и готов ко всему, что оно несет.

— Здравствуй, Сол, — вышел вперед Ежеви­ка. — Да, мы ищем тебя. Ты должен пойти с нами в Грозовое племя.

Сол по очереди посмотрел в глаза каждому из патрульных.

— У вас что-то случилось.

Остролистой показалось, будто ее кто-то с раз­маху ударил в живот, да так, что даже дыхание пе­рехватило.

«Что ему известно об Угольке?»

— Нам очень нужно, чтобы ты пошел с нами, — повторил Ежевика. — Огнезвезд хочет с тобой поговорить.

Сол сощурил глаза.

— У вас что-то случилось, и вы думаете, будто и имею к этому отношение.... Что-то плохое. Вряд ли вы пришли бы сюда только для того, чтобы сказать мне спасибо. — Он задумчиво помолчал, сверля глазами Ежевику. — Какой-то кот умер...

Остролистая услышала, как стоявший за ее спи­ной Березовик громко охнул.

— Нет, — покачал головой Сол. — Не умер — убит! Да-да, произошло убийство, и вы думаете, будто его совершил я. — Он сохранял полное спо­койствие, и лишь слегка изогнувшийся кончик хвоста выдавал его чувства.

«Я бы до смерти перепугалась, если бы меня обвинили в убийстве!» — Остролистая заскребла когтями по холодному камню. Сол невозмутимо смотрел на патрульных, ожидая их ответа.

— Он точно виноват! — прошептала Орешница на ухо Остролистой. — Смотри, он даже не спро­сил, кто погиб!

— Сол? Это ты? — раздался в темноте скрипучий голос, и на пороге показался Пурди, с усилием волочивший за собой тощего кролика. Остролистая отметила про себя, что старик еще сильнее похудел со времени их последней встречи, а шерсть его превратилась в сплошные колтуны.

— Смотри, кого я поймал! — Пурди с пыхте­нием швырнул кролика на пол и поднял голову. Узнав воителей, он разинул пасть и заморгал от изумления. — Ох, да это же Ежевика! — радостно воскликнул он. — И Львинолап тут, и Остролапка! Ишь, как вымахали-то! Надеюсь, вы хорошо себя вели, озорники?

— Мы старались, — проурчал Львиносвет, под­ходя к старику и дотрагиваясь носом до его носа. — Мы уже стали воителями. Я теперь Львиносвет, а она — Остролистая.

— Ишь ты! Кто бы мог подумать? — покачал го­ловой Пурди. Глаза его радостно сверкали. — Мо­лодцы, котятки!

На миг Остролистая вновь почувствовала себя ученицей. Наверное, ей следовало бы оскор­биться на то, что Пурди до сих пор считает их малыми котятами, которые постоянно попада­ют в неприятности, но она неожиданно расчув­ствовалась. Как ей хотелось бы вернуться в то чудесное время, когда все казалось легко и про­сто, и ее главной заботой было стремление стать настоящей преданной воительницей Грозового племени!

— Как ваш братец поживает? — осведомился Пурди.

— Он уже целитель, — ответила Остролистая. — Его теперь зовут Воробей.

Пурди снова покачал головой и повторил:

— Кто бы мог подумать? Ишь, как время-то ле­тит.

Ежевика вышел вперед и поклонился старому одиночке.

— Привет, Пурди. Рад снова тебя видеть. Позна­комься с моими соплеменниками. Это Березовик, а это Бурый и Орешница.

— Очень приятно, — пробурчал Пурди, явно смущенный при виде стольких незнакомых котов.

— Извини, Пурди, — громко сказал Сол, подходя к старому коту. — Мне придется уйти.

Пурди растерянно заморгал.

— А? Что? Но почему? — Когда Сол ничего не ответил, старик жалобно забормотал: — Я знал, что ты тут ненадолго, но мне казалось, мы с тобой так славно ладили... Когда ты здесь, это старое гнездо не кажется мне таким пустым и печальным. Ты посмотри, посмотри-ка... — Он суетливо махнул хвостом на валявшегося на полу кролика. — Я даже дичь раздобыл. Оно, конечно, кролик староват, да и жесткий, наверное, но я думал, мы с тобой сей­час попируем... — Пурди замолчал и горестно по­нурил плечи.

- Тебе придется съесть этого замечательного кролика самому, — вздохнул Сол, и янтарные глаза его заблестели. — Мне показалось, что Грозовые коты хотят немедленно отправиться в путь.

- Зачем же торопиться-то? — пролепетал Пурди, оборачиваясь к Ежевике. — Почему бы вам всем не погостить у меня немного? Вы же знаете, я всем рад. А то все один да один, и словом перекинуться не с кем...

«Давайте оставим Сола здесь! — чуть не крикнула Остролистая. — Зачем вести его в наш лагерь? Пурди он нужен гораздо больше, чем нам!»

— Мы с удовольствием переночуем под твоей крышей, Пурди, — решил Ежевика. — Но завтра с рассветом нам придется уйти.

- Вот и хорошо! — просиял старик. — Давайте- ка, я угощу вас кроликом, — с гордостью объявил он.

— Спасибо, — ласково улыбнулся глашатай, — но мы сами наполним твою кучу дичи. Кстати, мы пришли к тебе не с пустыми лапами.

— Я принесла тебе мышку, — вышла вперед Остролистая и положила свою дичь возле лап Пурди.

— Вот спасибо! — растроганно заморгал старый кот. Растянувшись на холодном полу, он немед­ленно взялся за угощение.

Грозовые коты устремились к выходу из гнезда. На пороге Бурый обернулся на Сола, стоявшего посреди палатки.

— Не беспокойтесь, — спокойно ответил Сол. — Когда вы вернетесь, я буду тут.

Бурый недоверчиво посмотрел на него, но ни­чего не сказал. Когда воители вышли наружу, Еже­вика приблизился к нему и еле слышно шепнул на ухо:

— Останься здесь и посторожи. Только поста­райся, чтобы он тебя не видел.

С облегчением закивав, Бурый шмыгнул под ветки росшего неподалеку куста и замер, устремив немигающий взгляд на темное гнездо Двуногих.

Пока коты были внутри, наступила тьма.

Резкий оранжевый свет, зажженный Двуногими, озарял небо, скрывая звезды. Остролистая зябко поежилась при взгляде на это чужое, беззвездное небо. Сейчас ей, как никогда, хотелось бы знать, что предки-воители по-прежнему присматрива­ют за своими подопечными, далеко ушедшими от родного дома.

Встряхнувшись, она устремилась к кусту, где поймала первых двух мышек. Орешница бесшум­но последовала за ней.

— Я так рада, что мы нашли Сола! — прошепта­ла она. — Теперь мы можем вернуться домой.

— А мне не хочется уводить Сола от Пурди, — призналась Остролистая, вспомнив жалобный взгляд старика.

- Но ведь Сол убийца! — резко остановившись, воскликнула Орешница. — Что если он и Пурди убьет?

— Не убьет, — буркнула Остролистая.

— Откуда ты знаешь? — спросила Орешница. — Нужно как можно скорее привести его в наш лагерь, пока он еще чего-нибудь не натворил. А уж там Огнезвезд решит, что с ним делать.

Остролистая беспомощно покачала головой. Она не могла развеять опасения Орешницы. Кроме того, если они не отведут Сола в свой лагерь, то по­иски убийцы Уголька возобновятся вновь и еще неизвестно, чем они закончатся. Что если Огнезвезд надумает обратить взор ближе к дому? У Остролистой даже в животе похолодело при мысли об обви­нении, нависшем над ее родным племенем.

Она углубилась в заросли, но на этот раз дичь не торопилась бежать ей в лапы. В конце концов, ей все-таки удалось поймать тощую землеройку, и Остролистая с некоторым смущением побрела к дому. Как оказалось, ее товарищи тоже не особо преуспели, и их улов оказался более чем скромным.

- Дичи тут мало, это точно, — признался Пурди, когда они вернулись в гнездо и принялись за еду. — Но все-таки ее хватает, чтобы мы с Солом не померли с голоду в пору Голых Деревьев.

«Бедный старый Пурди! — подумала про себя Остролистая. — Как ему, должно быть, одиноко, сели он счастлив поделиться последним куском с незнакомцем!»

Поев, коты стали устраиваться на ночлег. Ка­менный пол был сырым и холодным, пронзитель­ный ветер задувал сквозь щели в стенах.

Тесно прижавшись к Львиносвету, Остролистая закрыла глаза и с тоской подумала о своем местеч­ке в воинской палатке, о толстой подстилке из мха и папоротника и опутанных ежевикой ветках ку­ста, не пропускающих внутрь холодное дыхание Голых Деревьев.

Этой ночью она спала беспокойно и просну­лась, когда холодный свет занимающегося утра осветил каменный пол гнезда. Ежевика и Бурый были уже на лапах, Березовик и Орешница сонно потягивались, а старый Пурди косматой кучей со­пел в углу.

Сол свернулся клубочком в неглубокой нише, образовавшейся во внутренней стене гнезда на месте нескольких выпавших камней. Ежевика подошел к нему и потеребил лапой, чтобы разбу­дить.

— Пора идти, — коротко бросил он.

Сол поднял голову, поморгал янтарными глаза­ми и неторопливо встал со своего места.

— Как скажешь.

— У меня от него мороз по шкуре! — раздался свистящий шепот над самым ухом Остролистой.

Вздрогнув, она обернулась и увидела Березо­вика.

— Никогда не подкрадывайся ко мне сзади! — раздраженно прошипела Остролистая, взбешен­ная тем, что Березовик высказал вслух ее мысли. Сол пугал ее до глубины души, и она ничего не могла с этим поделать! — Кот как кот, подумаешь!

Тем временем Сол спрыгнул со своего места и подошел к Грозовым котам.

— Помнишь, я обещал тебе, что вернусь? — еле слышно прошептал он, проходя мимо Остро­листой.

Стараясь подавить странное чувство расте­рянности, Остролистая растолкала Львиносвета. Громкие голоса котов разбудили Пурди, который всгал и сонно поплелся к остаткам вчерашнего кролика.

- Поешьте перед уходом, — предложил он.

— Тебе еда нужна больше, чем нам, — покачал головой Бурый.

— Как будто я еще не смогу поймать! — воинственно ощетинился старый кот. — А вы идете в дальний путь, вам нужно как следует подкре­питься.

Грозовые коты неуверенно переглянулись. Они не хотели обижать Пурди, поэтому покорно уселись вокруг кролика и заставили себя проглотить несколько жилистых кусочков. Пурди с доволь­ным видом смотрел на них, а Сол терпеливо ждал у выхода, устремив загадочный взгляд в небо.

— Вы к чудищам-то близко не подходите, — напутствовал котов старик. — Вы и мяукнуть не успеете, как они вас расплющат, и поминай, как звали. И еще от собак подальше держитесь. Ко мне-то они не лезут, но вот молодым котам нужно дeржать ухо востро...

— По дороге сюда мы столкнулись с собака­ми, — с жаром воскликнула Орешница. — Ох, Пурди, ну и натерпелись же мы страху! Они нас чуть не порвали. Ты прав, с ними нам лучше не встречаться.

Старый кот лизнул себя в грудку, явно доволь­ный тем, что сумел дать гостям ценный совет. Остролистой кусок не лез в горло. Ей было до слез жаль старика, но она не знала, что они могут для него сделать.

Когда с едой было покончено, Остролистая подошла проститься с Пурди. Старый кот старался держаться молодцом, но в его потухших глазах она увидела страх и одиночество.

— Да хранит тебя Звездное племя, Пурди, — прошептала Остролистая, дотронувшись носом до носа старика. — Надеюсь, мы еще увидимся.

— Кто знает, кто знает, — пробормотал Пурди, и по голосу его было ясно, что он нисколько в это не верит. — Берегите себя, слышите?

Ежевика первым двинулся к выходу из гнезда. Сол пошел следом, а за ним и все патрульные высы­пали из сырых стен в сад. День выдался солнечный, на бледном небе не было видно ни облачка, и легкий холодный ветерок весело шуршал в листве кустов.

На полпути к забору Ежевика вдруг остановил­ся и обернулся к Пурди, который сидел на пороге и тоскливо смотрел вслед уходящим котам.

— Пойдем с нами, Пурди, — горячо попросил он. — Для тебя всегда найдется место в палатке старейшин. Огнезвезд с радостью примет тебя, и ты никогда больше не будешь один!

Пурди разинул пасть и заморгал.

— Это... Уж и не знаю, что и ответить-то...

У Остролистой сердце разрывалось от жалости к старику, однако слова Ежевики заставили ее про­тестующее ощетиниться.

«Какое он имеет право предлагать такое? Это неправильно! Пурди чужак, он не воитель. Ему не место в нашем племени! И что скажут осталь­ные?»

Внезапно она поежилась и опустила голову.

«Возможно, я тоже никакая не воительница. Неужели это значит, что мне тоже не место в пле­мени, и я должна жить одна, без друзей?»

Сол равнодушно смотрел перед собой. Каза­лось, ему не было никакого дела до Пурди.

— Решай, Пурди, — попросил Ежевика.

— Спасибо, конечно, но нет... Я уж тут останусь. — Пурди встряхнул клокастой шерстью и покачал головой. — И нечего меня жалеть! Это не первая пора Голых Деревьев в моей жизни, и наде­юсь, не последняя. Проскриплю как-нибудь.

— Ты бы помог нам пройти через территорию Двуногих, — сказал Бурый, подходя к старику. — Честно говоря, без тебя нам придется непросто. Ведь ты знаешь гут все ходы и выходы!

— А когда мы вернемся в лагерь, ты мог бы по­могать нам обучать оруженосцев, — подхватил Ежевика. — Надеюсь, Остролистая и Львиносвет не забыли, как ты спас их от собак!

Львиносвет горячо закивал, а Остролистая по­ежилась, вспомнив, как во время путешествия в горы собаки загнали их в старый амбар. Если бы не Пурди, от них с братом и Ветерком остались бы только воспоминания!

— В нашем племени старейшины пользуются большим уважением, к их советам всегда прислу­шиваются, — продолжал Ежевика. — Мы будем счастливы, если к нам присоединится такой муд­рый и опытный кот, как ты. Ты знаешь все о Дву­ногих — то есть, о Прямоходах — и о жизни среди Гремящих троп.

Остролистая впилась когтями в землю. Зачем Ежевика и Бурый лгут старику? Будто они не зна­ют, что привести еще одного одиночку в племя будет совсем не просто! И потом, зачем котам-воителям знания о Гремящих тропах и Двуногих? На берегах озера Двуногие появляются редко, а на территории Грозового племени их и вообще не бы­вает!

«Почему не оставить Пурди в покое? Он ведь ясно сказал, что ему и тут хорошо! Почему Грозо­вые коты вечно хотят всех опекать?»

— Ну... Так и быть, — решился Пурди, поспеш­но выпрыгивая из дыры в стене и бросаясь к пат­рульным. — Прогуляюсь с вами до края террито­рии Двуногих, а уж там видно будет. Вдруг вам и впрямь помощь понадобится, тут я и пригожусь. — Он повернулся к Солу и добавил: — Кстати, я ведь так и не закончил рассказывать тебе ту историю про лису! Тогда слушай...

Ежевика повел котов к дыре в заборе, через ко­торую они забрались в сад накануне. Здесь он оста­новился и, задрав голову, как следует принюхался. Остальные патрульные терпеливо ждали.

Закрыв глаза, Остролистая изо всех сил сосре­доточилась, и вскоре легкое покалывание в лапах подсказало ей, в какой стороне лежит озеро.

— Ты знаешь, куда нам идти? — нетерпеливо спросила глашатая Орешница. Как видно, она не доверяла собственному чутью.

— Кажется, да, — кивнул Ежевика. — Я пытаюсь вспомнить, что мы видели с крыши того высокого гнезда.

— Я на эту крышу больше не полезу! — испуган­но взвыл Березовик.

— И не нужно, — успокоил его глашатай. — По­том кто-нибудь из нас залезет на дерево, чтобы убедиться, правильно ли мы идем.

Протиснувшись сквозь отверстие в изгороди, Остролистая побежала следом за Ежевикой. Вско­ре коты вышли на полоску травы перед Гремящей тропой, которую они переходили накануне. Но если вчера тропа казалась заброшенной, то теперь по ней с ревом сновали чудища. Их яркие блестя­щие бока слепили котам глаза, от рева закладывало уши, а в воздухе стоял невыносимый едкий смрад.

— Ненавижу все это, — прошипела Остролистая на ухо брату. — Никогда не привыкну к этим Гремящим тропам! Каждый раз боюсь, что кто-нибудь из нас попадет под лапы чудищам.

Ежевика сделал несколько шагов вперед, и остановился так близко от края Гремящей тропы, что ветер, поднятый пробегающими чудищами, трепал его густую полосатую шерсть.

— По моей команде дружно бросайтесь бежать, так быстро, будто за вами гонится собачья стая!

— Это будет нетрудно представить, — пробормотал Львиносвет.

Остролистая отметила, что Бурый встал рядом с Пурди, на случай, если старику понадобится по­мощь во время перехода.

Сол стоял с другой стороны от одиночки и не сводил глаз с противоположной стороны дороги.

Огромное чудище с ревом пробежало мимо, и не успело его рычание растаять вдали, как Еже­вика быстро посмотрел в обе стороны Гремящей тропы и крикнул:

— Бежим!

Остролистая сорвалась с места. Твердая по­верхность Гремящей тропы больно царапала подушечки ее лап, но она вихрем пронеслась по ней и, задыхаясь, кубарем скатилась в траву на другой стороне.

Обернувшись, она увидела, что через дорогу пе­ребрались все, кроме Пурди и Бурого. Старый кот, еде переставляя лапы, топтался на середине Гре­мящей тропы, а несчастный Бурый метался рядом с ним, уговаривая старика поторопиться.

— Не суетись, юнец, — ворчал Пурди. — Ника­ких чудищ поблизости нет, а значит, совершенно не о чем волноваться.

— Но... — в отчаянии начал Бурый.

Рев приближающегося чудища заглушил его слова. Когда чудище выскочило из-за поворота, Бурый изо всех сил пихнул старика сзади. Взвизг­нув от неожиданности, Пурди пролетел несколь­ко шагов и плюхнулся в траву на другой стороне дороги. В следующий миг Бурый приземлился ря­дом с ним, а ревущее чудище промчалось в каком- нибудь мышином хвостике от обоих котов.

— Пурди, никогда больше не пугай нас так! — возмущенно взревел Ежевика.

Старый кот тяжело поднялся с земли и расте­рянно захлопал глазами.

— Ась? Да никакой опасности и в помине не было! И вообще, нечего было меня толкать! — до­бавил он, обиженно глядя на Бурого.

— Прости, — вздохнул тот.

— Ох уж этот молодняк! — проворчал Пурди, со­крушенно тряся головой. — Вечно суетятся, вечно паникуют попусту!

Остролистая закатила глаза.

— Мне кажется, обратное путешествие обеща­ет быть еще интереснее! — прошипела она на ухо Львиносвету.

Взмахом хвоста Ежевика собрал вокруг себя патрульных и двинулся вдоль Гремящей тропы. Вскоре Остролистая почувствовала впереди запах множества котят Двуногих, а потом в холодном воздухе зазвенели их звонкие голоса.

— Это что такое? — спросила она, приподнимая загривок.

— Ничего особенного, — фыркнул Пурди. — Сейчас сама увидишь.

Но после фокусов, которые старик только что устроил на дороге, Остролистая не спешила ве­рить ему на слово. Свернув за угол, коты увидели огромное гнездо Двуногих с широкой каменной территорией вокруг. Целые стаи Двуногих котят — Остролистая впервые в жизни видела столько Двуногих в одном месте! — с воем и писком носи­те ь по этой территории, перекидывая друг другу какие-то странные штуки.

— Что это такое? — изумленно спросила она.

- Понятия не имею, — пожал плечами Пурди. — Они сюда все время приходят и вот так бегают.

У Остролистой даже шерсть зашевелилась от стpaxa, когда старик спокойно подошел к изго­роди и сунул нос в просвет между блестящими нитями. В тот же миг сразу несколько Двуногих котят бросились к нему, протягивая маленькие лапки.

— Что он делает? — процедил Бурый. — Пурди!

Но старик даже ухом не повел. Двуногие котята протягивали лапы сквозь изгородь и гладили его по косматой шерсти, а Пурди урчал как маленькое чудище.

— Он ведь раньше был домашним, — вздохнул Березовик, с жалостью глядя на старика. — Неуди­вительно, что он порой ведет себя странно.

Ежевика ничего не сказал, но махнул хвостом, приказывая патрульным отойти на безопасное расстояние от ограды. Усевшись между Гремящей тропой и изгородью, они стали терпеливо дожидаться Пурди. Проходя мимо, Остролистая заметила, как один из котят вытащил что-то из своей шкуры и протянул Пурди, а старик принялся с ур­чанием поедать угощение.

«Он что, совсем ненормальный?»

К счастью, вскоре из гнезда Двуногих послы­шался оглушительный дребезжащий звук, и котятa с визгом бросились туда, выстроившись в длин­ный хвост перед входом. Пурди отбежал от забора и потрусил к ожидавшим его патрульным.

— Чего это вы так на меня смотрите? — пропыхтел он.

— Пурди, скажи, разве это разумно? — осто­рожно спросил Ежевика, с трудом сдерживая раз­дражение. — Чем тебя накормил этот котенок?

— А кто его знает? — фыркнул Пурди, облизы­ваясь. — Чем-то вкусным.

— Ладно, идем, — вздохнул Ежевика.

Через какое-то время гнезда Двуногих стали по­падаться реже, а потом и вовсе прекратились, и с обеих сторон от Гремящей тропы потянулся лес. Остролистая чуть не замурлыкала от облегчения, когда Ежевика повернул в сторону от Гремящей тропы и углубился поддеревья. Но не успели коты пройти и двух хвостов, как глашатай вдруг остано­вился.

— Самое время проверить, правильно ли мы идем, — сказал он. — Кто хочет залезть на дерево?

— Я! — тут же вызвался Львиносвет.

— Нет, я! — заспорила Орешница. — Я легче, а значит, могу забраться выше.

— Хорошо, — кивнул Ежевика.

Львиносвет с недовольным ворчанием отошел в сторону, а Орешница легко вскочила на ствол ближайшего дерева, крепко цепляясь когтями за кору. С бьющимся от волнения сердцем Остро­листая следила за тем, как ее подруга карабка­ется с одной голой ветки на другую, поднимаясь все выше и выше, пока не очутилась на самой вершине, раскачивавшейся под порывами вет­ра. Остролистая до сих пор не могла забыть, как Пеплогривка однажды упала с дерева и сломала лапу.

«Что если Орешница тоже рухнет и покалечит­ся? Как же мы тогда донесем ее домой?»

Но через несколько мгновений Орешница на­чала спускаться, и вскоре благополучно спрыгнула на землю к товарищам.

— Там так здорово! — восторженно воскликнула она, отдышавшись. — Я видела всю землю!

— Мы правильно идем? — уточнил Ежевика.

— Да! — закивала Орешница. Шерсть ее стояла дыбом от только что пережитого восторга. — Правда, я не видела нашего озера, но могу точно сказать, где оно — сразу за холмами на территории племени Ветра. Нам нужно идти в ту сторону, — Орешница махнула хвостом на чащу. — Так мы спокойно доберемся до нашей территории. Нам больше не придется переходить Гремящие тропы!

— Отличная новость, — обрадовался Ежевика и одобрительно кивнул молодой воительнице. — Ты молодец, Орешница!

Глаза Орешницы засверкали от гордости, она расправила плечи и заурчала. Вскоре тропа стала шире, и Остролистая заметила, что Бурый и Березовик пошли по обеим сторонам от Сола.

Одиночка внимательно посмотрел на них, и ве­селые искорки заплясали в его янтарных глазах.

— Вообще-то меня можно не охранять, — на­смешливо заметил он. — Я не собираюсь бежать.

Шедший сзади Пурди резко остановился и озадаченно посмотрел на Сола.

— Охранять? О чем это ты?

Теперь и Ежевика вынужден был остановиться. Раздраженно пошевелив усами, он обернулся и бросил:

— Это неважно. Идем быстрее.

— Грозовые коты считают, что я совершил нечто нехорошее, — не обращая внимания на Ежевику, ответил старику Сол. — Вот почему они ведут меня с собой.

— Чего? — разинул пасть Пурди. — Да чепуха это мышиная, вот что! — Он резко обернулся к Ежевике и очень серьезно сказал: — Вы ошибае­тесь. Сол порядочный кот, он бы никогда не сде­лал худого.

Но Ежевика не стал тратить время на объясне­ния. Он просто взмахнул хвостом и пошел вперед, но тут из зарослей папоротника-орляка с тревож­ным криком вылетел фазан и взмыл в небо над головами котов. Почти сразу же из-под куста вы­скочила белка, очевидно, потревоженная фаза­ньими криком, и помчалась к дереву. Но Остро­листая не дала ей спастись. Рванувшись вперед, она быстрым ударом лапы прихлопнула дичь к земле.

— Славная охота! — воскликнул Березовик.

Коты расселись в траве, чтобы перекусить, и каждый постарался поскорее забыть о неприятных вопросах Пурди. Но Остролистая знала, что рано или поздно старик спросит их вновь. И что они ему ответят? А главное, кто это сделает?

Поев, они снова двинулись в путь, но вскоре Остролистая заметила, что Пурди выбился из сил. Он то и дело оступался, натыкаясь то на заросли папоротников, то на кусты ежевики. Остролистая пошла рядом с ним, пытаясь хвостом направлять старика, но было очевидно, что силы его на ис­ходе.

Бросившись вперед, она поравнялась с Ежеви­кой.

— Пурди совсем устал, — прошипела она, по­нижая голос. — Что делать?

Ежевика обернулся.

— Мышиный помет! Не можем же мы бросить его тут! — пробормотал он. В этот момент глашатай явно сожалел о том, что пригласил старого кота с собой. — Ладно, скоро сделаем привал. Будь доб­ра, помоги ему, ладно?

— Конечно!

Подождав, пока Пурди поравняется с ней, Остролистая вновь пошла с ним рядом.

— Хочешь опереться о мое плечо? — предложилa она.

Пурди сердито сверкнул глазами.

— Еще чего? Уж не думаешь ли ты, что я сам не справлюсь? Что за молодежь пошла! Вечно суют нос не в свое дело, никакого покоя от них нет! Словно мухи, право слово.

— Извини, я не хотела тебя обидеть, — вздохну­ла Остролистая. Она понимала, что старик злится из-за того, что нуждается в помощи, но гордость нe позволяет ему принять ее. Некоторое время она шла рядом, настороженно поглядывая на старика, а когда Ежевика, наконец, объявил привал, у нее словно гора с плеч свалилась.

— Уже отдыхать? — возмутился Львиносвет. — До темноты еще долго, мы можем пройти еще не­много!

— Я понимаю, — кивнул Ежевика и вырази­тельно посмотрел на Пурди. — Но на территории Двуногих нам пришлось несладко, поэтому давай­те как следует отдохнем, поохотимся и отоспимся. Судя по запаху, тут должно быть полно дичи.

Для привала Ежевика выбрал чудесную по­лянку под дубами. Земля здесь была усыпана густым слоем палой листвы. С одной стороны маленький ручеек журчал по замшелым камням, сбегая в небольшую запруду. Пурди устало до­ковылял до него, напился и растрепанной кучей растянулся на берегу. В следующий миг он уже похрапывал.

Сол молча вышел на освещенную солнцем по­чинку, сел и аккуратно обвил хвостом лапы. В зо- ютистом вечернем свете его большие глаза сияли, как два солнца. Всем своим поведением он ясно давал понять, что не собирается самостоятельно добывать себе пропитание.

Остролистая бросилась в заросли. Сильный за­пах дичи вел ее за собой, и вскоре она поймала мышь и дрозда.

«Может быть, оно и к лучшему, что мы порань­ше остановились? Хоть поедим нормально. Сегод­ня теплее, так что дичи должно быть больше».

Поймав еще одну мышку, она поспешила об­ратно и увидела, что ее товарищи тоже не теряли времени даром: возле ручья уже возвышалась не­большая куча дичи.

Березовик с натужным пыхтением выволок из кустов огромного кролика. Глаза молодого воина сияли, хвост гордо покачивался.

— Там их много, — сообщил он, махнув хво­стом. — Сегодня наедимся досыта!

Бросив в кучу одну мышь и дрозда, Остролистая отнесла вторую мышь Пурди и растолкала ста­рика.

Тот спросонья зафыркал и непонимающе завер­тел головой.

— А? Что? Лисы? Бежим!

— Все в порядке, Пурди, — успокоила Остроли­стая, похлопав старика хвостом по плечу. — Я при­несла тебе мышку.

— Вот умница! — растроганно заморгал Пурди и с наслаждением впился в теплое мясо. Внезапно он поднял голову и неуклюже отодвинулся. — Ты это... угощайся тоже.

— Спасибо, — улыбнулась Остролистая, а про себя подумала, что несчастный одиночка, долж­но быть, уже забыл, когда в последний раз ел досыта. — Но это все тебе. Если хочешь, возьми еще кусочек из кучи. Смотри, сколько мы пой­мали!

Когда все поели — Ежевика лично позаботился о том, чтобы Солу выделили долю из общей кучи — настало время для отдыха. Сытые и довольные коты улеглись поддеревьями. Солнце село, сумер­ки сгущались в лесу. Холодный ветерок зашуршал в голых ветвях над головами котов.

Остролистая заметила, что Пурди дрожит с головы до хвоста. Она поманила хвостом Орешницу и прошептала:

— Этот Пурди совсем не умеет заботиться о себе. Давай ляжем по обеим сторонам от него, так ему будет теплее.

— Ладно, — без особой охоты согласилась Орешница. — Надеюсь, он не блохастый.

«Лично я на это не стала бы надеяться! — не­весело вздохнула про себя Остролистая. Они с Орешницей быстро нагребли под корни целую кучу сухой листвы и устроили теплое уютное гнездышко. — Думаю, у Пурди не только блохи, но и клещей полно! Нужно будет как следует обработать его мышиной желчью, прежде чем пускать в палатку к Кисточке!»

Когда Остролистая проснулась, было еще тем­но. Звезды мерцали в черном небе, и очертания петвей деревьев были едва различимы в вышине. Пурди сопел, как барсук, а Орешница тихо спала рядом с ним, накрыв хвостом уши.

Поворочавшись, Остролистая поняла, что не уснет. Стараясь не разбудить котов, она тихо всталa и огляделась, моргая глазами. Ежевика, Бурый и Березовик мирно спали возле ручья. Березовик слегка шевелил хвостом — видимо, ему снился какой-то сон.

«Так... Их тут трое... а должно быть четверо... Сол сбежал!»

Остролистая быстро оглядела поляну, но круп­ного пятнистого кота нигде не было видно. При­нюхавшись, она поймала его запах — свежий, но слабый.

В первый момент Остролистая хотела разбудить Ежевику, но едва уловимый запах Сола властно потянул ее в другую сторону.

Бесшумно ступая, она двинулась в глубь леса, испуганно морщась от каждого хруста сухой ли­ствы под лапами. Вскоре впереди послышался шум бегущей воды. С каждым шагом он стано­вился все громче и громче, и вскоре Остролистая вышла на открытое место, где под крутым берегом весело бежал ручей. Сол сидел на берегу, спиной к Остролистой, и молча смотрел на бледнеющие звезды.

— Ты все еще веришь, что у них есть ответы на все вопросы? — не оборачиваясь, спросил Сол.

У Остролистой зашевелилась шерсть от страха. Она хотела бежать, но внезапно поняла, что Сол просто почуял ее запах и увидел отражение в ру­чье.

— Я... Я не знаю, — пролепетала она. — Я теперь вообще ничего не знаю.

Сол обернулся к ней, и Остролистая увидела со­чувствие в его сияющих глазах.

— Почему?

Она села и тяжело вздохнула.

— Раньше я верила всему, что мне говорят, и жизнь была намного проще. — Выпалив все это, она осеклась и испуганно втянула голову в пле­чи. Неужели она смогла так разоткровенничаться с чужаком? Да ведь она таила эти мысли даже от братьев!

— Ты должна научиться доверять себе, Остроли­стая, — пророкотал Сол своим глубоким, завораживающим голосом, в котором звучала неколеби­мая уверенность в собственной правоте. — Только ты сама знаешь, что правильно — а что непра­вильно.

— Но я чувствую себя такой беспомощной, — пролепетала Остролистая. — И мне совсем не хо­чется все решать самой!

— Трудно только вначале, моя маленькая, — вкрадчиво проурчал Сол. — Потом будет легче, вот увидишь. А сейчас давай-ка вернемся к осталь­ным.

С бьющимся сердцем Остролистая пустилась в обратный путь вместе с ним. Мысли ее путались.

«Он едва не погубил племя Теней! Все уверены, что это он убил Уголька! Но почему тогда я дове­ряю ему, как никому на свете?»

Когда они вышли на поляну, патрульные уже на­чали просыпаться. Ежевика, вылизывавший свою густую полосатую шерсть, изумленно посмотрел на Остролистую и Сола, но вслух сказал лишь:

— А я-то думал, куда вы запропастились!

Он подошел к дереву и растолкал Пурди. Ста­рик с кряхтением поднялся с земли и проворчал:

— Я бодр и полон сил, как белка! Ох уж эта мо­лодежь, вечно она суетится, вечно шум подни­мает...

Позавтракав остатками вчерашней дичи, коты снова тронулись в путь. Миновав место, где Остро­листая повстречала Сола, они вышли на край леса. Вскоре деревья остались у котов за спиной, а впе­реди потянулись поля, испещренные серо-белыми облачками, в которых Остролистая узнала овец.

— Не нравится мне все это, — пробурчал Пурди, когда они шли через поле. Он подозрительно по­косился на овцу и прошипел: — Что это за звери такие, а?

— Овцы, — рассеянно ответила шедшая ря­дом Остролистая. — Разве на той ферме, возле которой мы тебя встретили в прошлый раз, их не было?

— Никогда таких тварей не видел, — фыркнул Пурди. Но стоило одной из овец, отойдя от осталь­ных, приблизилась к котам, как старик весь рас­пушился и рванулся с места. — Бежим! Скорее!

— Стой, не убегай! — бросилась за ним Остро­листая. К счастью, овца остановилась в несколь­ких прыжках от котов и принялась щипать тра­ву. — Они нас не замечают!

— Тут... слишком много места, — прохныкал Пурди, плюхаясь на землю. — Деревьев нет. Прямоходов тоже нет... Как вы их называете-то? Дву­ногие, что ли?

— А ты хотел бы, чтобы тут были Двуногие? — мгновенно рассердилась Остролистая. Раздраже­ние брызгало с нее, как дождь с гладкого листа. — Если ты собираешься жить в Грозовом племени, то лучше сразу запомни — там никаких Двуногих нет и не будет!

— Эй, полегче, — одернул ее подошедший Львиносвет, обвивая хвостом костлявые плечи стари­ка. — Пурди не может перестать быть собой. Он не воитель и никогда им не будет.

«Возможно, мы с тобой тоже не воители! — Остролистая едва сдержалась, чтобы не выплю­нуть эти слова прямо в глаза брату. — Когда мы от­кроем этот секрет остальным?»

Огромным усилием воли она заставила себя расслабиться.

— Я знаю. Извини, Пурди.

К полудню она увидела, что Пурди вновь вы­бился из сил, и вскоре Ежевика объявил привал возле зарослей утесника. Не успели коты остановиться, как Пурди, тяжело дыша, обессилено рух­нул на землю. Сол отошел в сторонку и сел, молча глядя на поле.

— Ой, а это что такое? — воскликнула Орешни­ца, обнюхивая комок шерсти, запутавшийся в колючках утесника.

Остролистая подошла поближе и обнюхала непонятную находку. Березовик тоже бросился к ним.

— Пахнет овцами, — решила Остролистая. Оглядевшись по сторонам, она заметила еще не­сколько таких клочьев на ветках окрестных ку­стов. — Наверное, они цепляются боками за колючки и оставляют шерсть повсюду!

— Какая мягкая шерстка! — пропыхтела Ореш­ница, осторожно стягивая зубами клубок шерсти с ветки. — Отнесу в нашу детскую, то-то королевы обрадуются!

Березовик весело замурчал.

— У тебя такой вид, будто ты проглотила чертополох! — захихикал он, уворачиваясь от Ореш­ницы, которая замахнулась на него хвостом. — Ты умница, — поспешно добавил он. — Я тоже соберу немножко, на подстилку моим котятам!

Оставив их собирать шерсть с кустов, Остроли­стая вернулась к Пурди. Старый кот немного при­шел в себя и уже без страха поглядывал на пасу­щихся поблизости овец.

— Мы успеем поохотиться? — спросила Остро­листая у Ежевики.

Глашатай удивленно пошевелил ушами.

— Неужели ты уже проголодалась?

— Нет, — ответила Остролистая и добавила, заговорщически понизив голос: — Мне просто нуж­на мышка, чтобы добыть желчь. Боюсь, нам несдо­бровать, если мы приведем Пурди в лагерь вместе со всеми клещами и блохами. — Задрав лапу, она поскребла бок и вздохнула: — По-моему, я уже на­бралась от него всякой гадости!

— Ну, это другое дело, — пряча улыбку, ответил Ежевика. — Поохоться, только не долго. Мы уже недалеко от озера, я лапами чую! Хотелось бы по­скорее добраться домой!

Сумерки спустились на землю, когда коты, оставив за спиной поля, подошли к узкой Гремя­щей тропе. Принюхавшись, Остролистая почув­ствовала запах лошадей.

— Пастбище! — закричала она. — Мы почти дома!

Ускорив шаг, Ежевика бросился вперед, под­нырнул под сверкающую изгородь и помчался по ровной белой дороге к гнездам Двуногих и их ло­шадей. Выбежав на поле, Остролистая поискала глазами коней, но вокруг было пусто.

— Наверное, они заперты в своих деревянных гнездах, — сказала она, оборачиваясь к Львиносвету.

Дымка и Флосси тоже нигде не было видно, хотя повсюду чувствовался их запах. Лапы у Остроли­стой покалывало от нетерпения, ей хотелось по­скорее очутиться в родном каменном овраге, хотя она знала, что даже там не сможет почувствовать себя в безопасности.

«И смогу ли я вообще когда-нибудь обрести чув­ство безопасности? Чем закончится вся эта ложь, предательство и преступления?»