Синтагма и члены предложения

Относительно членов предложения как единиц его членения, опираясь на метод синтагматического анализа, можно сказать следующее: если слова вошли в предложение в качестве компонентов синтагм, они не могут иметь в нём самостоятельного статуса и выступать в качестве отдельных его членов, так как каждое из них является неотъемлемой частью своей синтагмы. А синтагмы – минимальные исходные речевые компоненты предложения. Существующее в настоящее время в науке расчленение предложенческих структур по членам предложения весьма условно, оно противоречит природе порождения речи ведёт к разрушению синтагм, к разрушению реальной структуры предложения как составной единицы речи. Ср.:

Каждой весной, / во время буйного цветения деревьев, / в нашем старом вишнёвом саду / просто сказочно / от белизны и благоухания цветов.

В предложении пять синтагм, все они имеют наречное значение (времени – времени – места – состояния ситуации – причины, или основания). Обращает на себя внимание то, что первая синтагма представлена словом, которое квалифицируется в качестве наречия (весной), но у которого, как ни странно, есть определение, а третья – словоформой существительного в обстоятельственном (наречном) значении (в саду) и тремя определяющими её компонентами. Нужно быть весьма изобретательным, чтобы объяснить наличие определения у обстоятельства, выраженного наречием весной, или аргументировать статус “членов предложения”, выраженных словоформами каждой, буйного, цветения, деревьев, нашем, старом, вишнёвом, белизны, цветов. Все такие объяснения вызовут естественные сомнения относительно их адекватности и соответствия научной истине.

Очевидно, что данное предложение сформировано вовсе не из членов предложения (т.е. не из отдельных слов), а из синтагм как единых структурно-смысловых компонентов с ситуативным значением. Отдельные слова и словоформы выступают здесь как структурно-смысловые члены своих синтагм. В структуре предложения они не отличаются самостоятельностью. Их грамматический статус и все грамматические признаки должны рассматриваться на уровне синтагм, в которые входит каждое из них.

Данное предложение появилось в результате последовательного наращения пяти синтагм, разделяемых паузами, а его содержание сложилось из их значений:

Как видим, вовсе не отдельные слова и не словосочетания, а именно синтагмы (одномерные по структуре и содержанию лексические блоки) являются минимальными конструктивными компонентами предложения. На наш взгляд, разговор о самостоятельности слова в речи представляется наивным. Слова выступают в качестве членов синтагм. Квалификация их как самостоятельных единиц предложения вызывает обоснованные сомнения относительно её правомерности.

Кроме того, несложно увидеть, что в предложении разный характер синтаксических связей. В пределах одной синтагмы её слова связаны внутрисинтагматической связью как единые её компоненты, в то время как ключевые слова разных синтагм связаны межсинтагматической связью, которая на основе этих слов объединяет синтагмы в единое предложение, порождая при этом опосредованную смысловую связь. Переставлять слова из одной синтагмы в другую недопустимо. Но поменять местами синтагмы в предложении вполне возможно. Главное, чтобы при этом не нарушались ни межсинтагматические связи, ни структура синтагм, ни отношения между ними.

Традиционная теория членов предложения даёт развёрнутое описание главных и второстепенных его компонентов. Господствующая нынче структурно-семантическая теория утверждает, что предложение строится на основе соответствующей абстрактной структурной схемы в результате её распространения с помощью отдельных лексических распространителей, в результате чего слова выступают в качестве закономерных членов предложения.

Такая интерпретация построения предложения вроде бы логично приводит к мысли о том, что именно эти лексические распространители и являются членами предложения. Но вопрос сейчас в том, насколько она соответствует действительности, как она соотноситься с реальными исходными единицами порождения предложения.

Примечательно, что приверженцы этой теории согласны с тем, что содержание речи воспринимается не на уровне слов, а содержание каждого предложения вовсе не определяется естественной суммой значений всех входящих в него слов как самостоятельных номинативных единиц словарной системы языка.

Возникает странная ситуация: с одной стороны, утверждается, что предложения строятся из отдельных лексических распространителей, с другой же – признаётся, что содержание полученной структуры формируется не из значений отдельных слов, да и воспринимается предложение не на уровне отдельных слов.

По-видимому, прежде чем говорить о предложении, о членах предложения или порядке слов в нём, целесообразно выяснить: 1) как порождается речь в целом, 2) когда в ней появляются предложения – в устной ли форме это происходит, или только в письменной, или в обеих формах, 3) каково их назначение в речи и, наконец, 4) как они появляются – строятся в речи или выделяются по мере наращения её исходных единиц с целью разграничения возникающих при этом самостоятельных мыслей.

Синтагматическая теория речи, отражая реальный процесс речепорождения, утверждает, что речь в целом и предложение как речевая единица в частности составляются вовсе не из отдельных слов или словосочетаний, подвергающихся к тому же различным деформациям, а из синтагм, т.е. единых лексических комплексов как минимальных речевых единств с конкретным, ситуативным содержанием. Метод синтагматического анализа предложения наглядно подтверждает это утверждение. Текст и каждое его предложение имеют индивидуальную синтагматическую структуру, которую определил им автор и на основании которой они воспринимаются читателями.

Читая текст, можно заметить, что в каждом его предложении слова функционируют не в отдельности, не самостоятельно, а в группах, с помощью которых оно и воспринимается. Следовательно, эти группы выступают в качестве предельно минимальных структурных и смысловых компонентов предложения. В связи с этим традиционное учение о членах предложения представляется неубедительным. Очевидно, предложенческие структуры непосредственно составляются вовсе не из членов предложения в традиционном или современном их понимании.

Естественно, из каких минимальных единиц реально формируется предложение, на уровне этих же единиц и должен проводиться анализ составленной структуры. Выделять в исходных компонентах предложения (в синтагмах) какие-то меньшие единицы (отдельные слова), наделяя их статусом членов предложения, некорректно и неправомерно. В предложении уместно выделять и рассматривать синтагмы, а слова и словоформы в его структуре – принадлежность синтагм как его реальных исходных компонентов.

Обычно синтагмы включают в себя несколько “членов предложения”. Они могут быть непредикативными и предикативными. Между ними и традиционно выделяемыми членами предложения, как, впрочем, и новой их квалификацией в духе Л. Теньера, нет ничего общего. Учение о членах предложения вступает в противоречие с реальным процессом порождения речи.

При смешении сфер языка и речи ничего другого и не могло появиться. Несомненно, что предложение основано на материале конкретного языка, как несомненно и то, что непосредственно составлено оно из минимальных речевых единиц.

Ситуация, когда группа слов (синтагма) выступает в качестве единого структурно-смыслового компонента предложения, – обычное явление для распространённого предложения. Но в этих группах начинают вдруг находить и объединять в одно целое слова, связанные не только внутрисинтагматической, но и межсинтагматической связью, не принимая во внимание того, что эта связь вторичная и объединяет она не отдельные слова, а структурно-смысловые группы слов.

Становится очевидным, что вопросы соотношения членов предложения и его синтагматической структуры, а также утверждение, согласно которому предложения строятся путём реализации той или иной структурной схемы в результате распространения её “лексическими распространителями”, нуждаются в дальнейшем исследовании и научной корректировке.

Основа речи – синтагматическая, отождествлять синтагму с “лексическим распространителем” неправомерно. Такое утверждение, пожалуй, могло бы соответствовать какой-то отдельной речевой игре, но сводить речевую деятельность народа и все результаты его творческого мышления, к схемам и их поэтапному словесному распространению вряд ли уместно.

Такие действия воспринимаются как перепланировка реальной структуры предложения изнутри без учёта её происхождения. Поэтому они вызывают естественное сомнение относительно своей правомерности.

С позиций синтагматической теории предложение как реальная речевая единица состоит вовсе не из виртуальных членов, не из актантов, ситуантов или детерминантов, а из синтагм как предельных структурно-смысловых речевых его компонентов с чёткими границами и единым содержанием. Именно синтагмы, а не мифические члены предложения разграничиваются в живой устной речи паузами, в результате чего слушателями осознаётся значение каждой из них и общее содержание речи.

Некоторые представители современной теории членов предложения, чувствуя нестыковки в своей концепции, касающиеся синтаксических связей и отношений между компонентами предложения, стали выделять в качестве членов предложения различные детерминанты, относящиеся к предложению в целом.

Однако каждый такой детерминант в реальности часто является самостоятельной синтагмой, которая грамматически непосредственно связана не со всем предложением, а с одной или двумя синтагмами предложения, в результате чего у неё возникает опосредованная смысловая связь с остальными его синтагмами. Ср.:

Вместе с другом они разработали несколько специальных маршрутов для наиболее безопасного перехода из одного сектора в другой.

Компонент Вместе с другом квалифицируется сторонниками современной концепции членов предложения как детерминант (с характеризующим значением), который непосредственно связан со всем предложением. Дескать, здесь передаётся качественная характеристика основного действия.

Такая квалификация совершенно не убеждает, ибо вполне очевидно, что данное предложение состоит из четырёх синтагм, между которыми существует последовательная грамматическая и смысловая связь:

Вместе с другом / они разработали несколько специальных маршрутов / для наиболее безопасного перехода / из одного сектора в другой.

Первая синтагма (Вместе с другом) синтаксически связана не со всем предложением, как это утверждается, а только со второй синтагмой (Вместе с другом + они разработали несколько специальных маршрутов). И это вполне очевидно.

Вторая синтагма связана в свою очередь с третьей (они разработали несколько специальных маршрутов + для наиболее безопасного перехода), не имеющей грамматической связи с первой (с так называемым “детерминантом”), но не связана с четвёртой. На первый взгляд, вторую синтагму можно расчленить на две самостоятельных. Ср.: Вместе с другом / они разработали / несколько специальных маршрутов…

При декодировании и восприятии этой синтагмы пауза в ней, действительно, вроде бы возможна. Однако задача читателя – рассмотреть все варианты синтагматической структуры и остановиться на том, который позволяет понять содержание предложения адекватно авторскому представлению и его интонации. Предполагал ли здесь паузу автор?

Рассмотрим эти варианты:

… они разработали несколько специальных маршрутов … / или

… они разработали / несколько специальных маршрутов…/

Содержание и характер связи третьей синтагмы (для безопасного перехода) даёт основание для выделения предыдущей синтагмы именно в том варианте, который нами представлен: они разработали несколько специальных маршрутов. Вполне очевидно, что синтагма для наиболее безопасного перехода, сочетаясь в индивидуальной речи автора с предыдущей синтагмой, является не присловной (… маршрутов ← для наиболее безопасного перехода), а относится ко всей синтагме: … они разработали несколько специальных маршрутов ← для наиболее безопасного перехода.

В данном случае (при опоре на содержание всего предложения) передаются не определительные отношения между синтагмами, а определительно-целевые, что, на наш взгляд, в большей степени соответствует общему содержанию предложения. Этот грамматический показатель даёт основание для выделения одной синтагмы, а не двух. Именно поэтому мы и остановились на таком варианте второй синтагмы.

Третья синтагма связана не только со второй, но и четвёртой (для наиболее безопасного перехода + из одного сектора в другой). Иными словами, данное предложение представляет собой цепочку синтагм, в которой непосредственная грамматическая и смысловая связь существует только между контактирующими структурами. Дистантных связей у них нет.

Для наглядности отношений между синтагмами данный речевой фрагмент можно отразить следующим образом (стрелками обозначим взаимосвязанные синтагмы):

Между четырьмя выделенными синтагмами предложения существует последовательная цепная межсинтагматическая связь, на основании которой возникает опосредованная смысловая связь между теми синтагмами, которые непосредственно между собой не связаны ни грамматически, ни по смыслу.

Так как первый минимальный компонент предложения (Вместе с другом) относится не ко всему предложению, а только ко второй синтагме, с которой он непосредственно связан межсинтагматической грамматической и смысловой связью, квалификация его как “члена предложения” – “детерминанта” (в соответствии с упоминаемой концепцией) не имеет убедительного обоснования.

Несложно увидеть, что данная квалификация противоречит реальности. Между первой и второй синтагмами установлены грамматические отношения совместности действий (Вместе с другом / они разработали несколько специальных маршрутов). Между второй и третьей – отношения цели, назначения, осложнённые определительным значением (они разработали несколько специальных маршрутов / для наиболее безопасного перехода).

И наконец, между третьей и четвёртой – определительные отношения (для наиболее безопасного перехода / из одного сектора в другой).

Таким образом, можно констатировать: существующие концепции членов предложения – традиционная и современная – разрушают синтагмы в структуре предложения, вырывая из них отдельные слова и словосочетания и наделяя их статусом самостоятельных членов предложения, хотя они не принимали непосредственного участия в его организации и вошли в предложение в составе своих синтагм, как их неотъемлемые компоненты.

Уместно отметить, что, например, академик Л.В. Щерба, осознавая, что в реальности речь составляется из фонетически и синтаксически организованных групп слов, а не отдельных слов, не проявлял особого интереса к традиционному учению о членах предложения.

Внутри синтагмы существуют синтаксические и смысловые связи, с их помощью входящие в неё лексемы группируются вокруг её ключевого слова в структурно-смысловой блок. Благодаря межсинтагматическим связям эти блоки сочетаются в связную речь. Любая лингвистическая теория должна подтверждаться речевой практикой народа или, по крайней мере, не противоречить ей. Весьма странно выглядит теория, которой в реальной речевой жизни не соответствует речевая деятельность ни одного носителя языка, даже из числа сторонников декларируемой теории.