Глава 26

Мир возвращался на свое место долго, неуверенно и робко, словно не желая опять становиться четким и красочным. Свет казался слишком ярким, а звуки – слишком тихими. В груди отчаянно пульсировала жгучая боль, не позволяя глубоко дышать и даже что-то сказать. В голове гудело так, словно кто-то приложил Габриеля тяжелой деревянной дубиной. С трудом удалось открыть глаза.

Рэл лежал на кровати в каком-то помещении, совершенно не понимая, где сейчас находится и как здесь оказался. Солнце за окном стояло уже высоко, наверное, время давно перешагнуло за полдень. Вокруг витал приятный запах орхидей, которые стояли в вазе рядом, на низеньком круглом столике. Их фиолетовые лепестки контрастно выделялись на фоне бледно-желтых занавесок, привлекая к себе должное внимание. Габриелю всегда нравилось сочетание двух этих цветов. Они напоминали ему пшеничные волосы Дафны, в которых прятались заколки с аметистами.

- Даф? – Габриель не ожидал, что его голос прозвучит так тихо и слабо. Хотя он вообще удивился, что еще жив. Память медленно вернулась к нему, и он уже смутно помнил тот эксперимент, который чародейка ставила над ним.

- Как себя чувствуешь? – ее тихий голос раздался откуда-то из угла комнаты.

- Не знаю. Нормально. Вроде.

Чародейка приблизилась, было слышно, что она перелистнула страницы книги и отложила ее.

- Помнишь, что было вчера?

- Помню, - Рэл мысленно кивнул, потому что сделать это физически у него не получилось. Тело было налито застывшим свинцом и отказывалось подчиняться. – Вчера? Сколько времени прошло?

- Почти сутки. Я уже начала волноваться.

Видя, что Габриелю не доставляет никакой радости мертвецом лежать на кровати, Дафна помогла ему сесть, кажется, в этот момент коснувшись его ладонью и сотворив какое-то заклинание. От этого Габриелю стало значительно лучше.

- Где мы?

- Не узнаешь? – ядовитая улыбка мелькнула на ее очаровательном личике. – Графский замок собственной персоной. У меня ведь много связей, Габриель. Больше, чем ты можешь себе представить.

- А я думал, ты скрываешься.

Она невесело рассмеялась:

- Можно сказать, что скрываюсь. Правда, не от закона.

- От кого же тогда?

- Прошел слушок, что в Анвиле объявились охотники на вампиров. А мне совсем не улыбается перспектива показываться им на глаза.

- Ясно. Так что? Ты… хоть что-нибудь поняла?

- Поняла. Кое-что. Но не думаю, что смогу все это доступно объяснить.

- Объясни хоть как-нибудь.

- Это будет долго.

- Так мы, кажется, никуда и не спешим.

- Хорошо, - чародейка опустилась на стул напротив и расправила складки на дорогом платье. – Я никогда не сталкивалась ранее с подобной практикой, но уверена, что не ошиблась в своих догадках. Тем более вчерашний… опыт многое подтвердил. Тот знахарь, который лечил тебя, действительно прибегал к темной магии, только обращался он к светлым духам, а не к темным. Я не осмелюсь назвать его работу некромантией, он не работал с мертвецами, это скорее… спиритизм. Однако очень мощный, настолько, что позволяет устанавливать с душами умерших довольно длительный контакт. Насколько я понимаю, во время падения ты сломал позвоночник и потерял сознание, так и не успев понять, что с тобой произошло. Я не знаю, как. Может быть, ты просто ударился головой или же не смог справиться с болевым шоком. Но факт остается фактом: ты сам не позволил себе умереть, удержав свою душу в собственном теле.

- Можно отсюда поподробнее?

- Я предупреждала, что это будет не так ясно, как хотелось бы. Собственно, что такое смерть? Смерть, это когда человек сдается и выпускает свою душу из оболочки, соединяясь с Этериусом. Для него важно успеть понять, что его час настал. Если же душа не успевает понять, что ее оболочка уже ни на что не годится по причине какой-либо травмы, то она остается в Нирне. Ты никогда не задумывался, почему мы так часто встречаем в каких-то руинах или гробницах души усопших? Просто их тело умерло, а разум не успел осознать этого. Почему среди нас так много мстительных призраков? Опять же, это возможно в том случае, если смерть наступила… ну, наверное, какая-то неожиданная. Когда разум зацикливается только на том, что нужно отомстить и ни в коем случае не умирать. И если душа вполне способна справиться с этой задачей, то вот тело – нет. В том случае и появляются эти злобные эктоплазматические тела, существующие только ради того, чтобы отправить кого-либо в забвение. Как правило, призраки уже не понимают, кому им нужно мстить. Это и не удивительно, ведь разум, хранящий всю информацию, погиб вместе с телом.

- Допустим. Но как это касается меня?

- Тебе повезло больше, ты каким-то образом успел отвлечься от того, что в данный момент происходило с твоим телом. Ну и, конечно, травма была не настолько невыносимой, чтобы твое тело с ней не справилось, - Дафна вдруг замолчала и внимательно посмотрела на Габриеля. Потом, сочувственно приподняв брови, спросила: - Габриель, ты хоть что-нибудь понял?

- Соображать я еще способен. Конечно, не утверждаю, что смогу потом все это кому-нибудь пересказать.

Она улыбнулась:

- Тем лучше. Итак, вернемся, если ты, конечно, не устал слушать ведь этот теоритический бред. Тебе вовремя оказали помощь. Не знаю, кем был тот босмер, но он появился именно тогда, когда тебе было нужно. Полагаю, если бы прошло времени больше, чем на самом деле, никакая магия тебя бы уже не спасла. Так вот. Думаю, он не владел магией Восстановления в такой степени, чтобы суметь излечить тебя. Но для каких-то целей, может, из самых своих благородных побуждений, он счел необходимым спасти тебе жизнь. Да и что уж тут врать, не каждый маг Восстановления справился бы с такой задачей. На это бы ушли долгие месяцы, да и не уверена я, что цель оправдала бы средства.

- Так что он со мной сделал?

- Габриель, я не берусь утверждать, что все это правда. Но мне кажется, что никак иначе ситуация сложиться не могла.

- Я понимаю. Говори уже.

- Я думаю, тот босмер воззвал к неупокоенным душам, которые, скорее всего, при жизни с тобой были знакомы.

- То есть он обратился к моим друзьям-покойничкам?

- Полагаю, да.

- Допустим, что это так. Но для чего?

- Для того чтобы эта душа согласилась помочь тебе, войдя в твое тело.

- То есть как?

- Как в самый обычный скелет. Вспомни наших Темных Стражей. Они ведь выглядят вполне живыми, пусть и умерли уже сотни лет назад. Все дело в том, что их кости поддерживает какой-то дух, скорее всего, это не человек, а низший даэдра. Ведь ты наверняка задумывался, как вообще такое существо может ходить, не имея мышц? Просто кости связывает между собой эктоплазма какого-то призрака.

- А разве у даэдра есть душа?

- Удивишься, но есть. Пленяют ведь их маги для того, чтобы потом использовать в самых разных целях. Я не некромант, Габриель. Знакома со всем этим только из каких-то книжек. Ну и собственные догадки у меня имеются.

- И я теперь… как Темный Страж?

- Нет, ты теперь вместилище для двух душ.

- Ну и какого обливиона? Как, Дагон бы меня побрал, я могу держать в своем теле еще какого-то типа, умершего скамп знает когда? Что за херня вообще тут происходит?

- Габриель, это добрый дух! – Дафна тоже позволила себе повысить голос. – Он не станет причинять тебе вред, не станет пытаться завладеть твоим телом или разумом! Для него важно лишь помочь тебе, исцелить тебя!

- Ладно, ладно. Я все равно ничего не понимаю.

- Для того чтобы срослись кости, нужно достаточно много времени. Босмер же выставил тебя за дверь уже на второй день, и, кажется, ты был уже здоров. Возникает вопрос: как ему удалось то, что не удается вообще никому? Я осмеливаюсь предположить, повторюсь, что он воззвал у душам умерших, оставшимся в Нирне, и попросил помощи для тебя. Кто-то из тех, с кем ты был знаком и наверняка дружил, откликнулся. Этот дух вселился в тебя, но он не завладел тобой. Он… просто привел в порядок твои кости и до сих пор их удерживает. Я не знаю, как объяснить это, - чуть ли не взмолилась Дафна. – Он собрал твое тело, как пазл, залатав все раны и соединив все кости, и в принципе теперь ты здоров. Но стоит этого духа изгнать – и ты снова… ну… понимаешь.

Рэл не отвечал. Он просто не знал, что ответить, чтобы это прозвучало более или менее культурно. Дафна следила за его реакцией. Они молчали очень долго, просто не зная, о чем вообще им можно говорить. Габриель понимал, что чародейка еще не все рассказала ему, поэтому, когда тишина стала совсем невыносимой, все же спросил:

- Что еще ты знаешь?

- Знаю, что это точно душа человека. Все те символы в пещере были нужны для того, чтобы увидеть инородную магию, отличную от моей. Я увидела эту душу и, чтобы убедиться, что она когда-то принадлежала именно человеку, попыталась заключить ее в черный камень.

- Любую другую душу в камень заключить нельзя?

- В черные камни можно заключать только черные души. Души людей и дремор. Но я очень сомневаюсь, что это была душа дреморы.

- А потом? Что за заклинание, которым воспользовалась Лейнерил и ты вчера?

- Это была всего лишь попытка взять эту сущность под свой контроль. Я не смогла ее долго удерживать, потому что… не в моих это силах. А вот та некромантка вполне была способна полностью завладеть этой душой. В тот момент, когда маг берет власть над каким-то существом, оно перестает делать то, что делало раньше. И когда твоя “чужая” душа оказалась в моем подчинении, она перестала удерживать твое тело. Поэтому ты снова почувствовал ту боль, которая… тебя никогда не покидает.

- То есть я все-таки ходячий скелет?

- Нет. У тебя есть твоя душа. У тебя есть здоровое тело и неповрежденный разум. Ты человек, такой, каким был всегда.

- Исключая то, что во мне живет какой-то тип, о котором я ничего не знаю.

- Но он безобидный, Габриель! Когда пройдет достаточно времени и твое тело исцелится полностью, этот дух покинет тебя. Он твой друг, понимаешь? Может, ты когда-то помог ему, и теперь он решил помочь тебе. Ты должен радоваться, что все так сложилось.

Как ни странно, никакой радости Габриель не ощущал. Он вообще, кажется, еще никогда не чувствовал себя так мерзко, как сейчас.

- И что мне теперь делать?

- Ничего. Продолжай жить. Ты и впрямь еще слишком молод, чтобы умирать.

- Меня это нисколько не утешает.

- Знаешь, Габриель, - чародейка слегка наклонилась вперед, - я даже представить не могу, что ты сейчас чувствуешь. Но я точно знаю, что ты – это ты. И никакие призраки не могут изменить этого.

Габриель вновь не ответил. Информация, которую он только что получил, была слишком неожиданной.

- Про какое предназначение твердил тот старик?

- Я не знаю. Может быть, это всего лишь была метафора. Наверняка, он тоже подумал, что ты еще очень многого не сделал в этой жизни, чтобы вот так бесславно умирать у него в хижине.

- Ага, и решать, когда мне можно умереть, будет тот мертвый тип, который сейчас сидит внутри меня. А когда он решит, что свое предназначение я выполнил, он преспокойно покинет мое тело. Так ведь?

- Ты слишком пессимистично настроен!

- Да как-то не до оптимизма, знаешь ли.

- Если бы ты только мог понять, как сильно тебе повезло, - вздохнула она и поднялась со стула. – Оставлю тебя. Мне больше сказать нечего. Оставайся здесь.

- Куда, по-твоему, я могу уйти?

- Вот и славно.

***

День прошел как в кошмарном сне. Рэл постоянно думал об этом призраке, о том, зачем он решил помочь и кто вообще это может быть. Последний вопрос интересовал Габриеля больше всех остальных. Он спросил об этом у Дафны, которая несколько раз заглядывала к нему и справлялась о его самочувствии, но она только развела руками и сказала, что не имеет ни малейшего понятия.

Затем Габриель вспомнил об Элис. Ему пришлось признаться самому себе, что он скучает по ней. Ему не хватало ее светлых глаз и вечной легкой улыбки на лице. Но альтмерка правильно сделала, что выгнала его. Между ней и Габриелем не может быть ничего общего. Поэтому Рэл, в который раз прокручивая в голове ту злосчастную ночь, поклялся себе даже на глаза больше не попадаться этой милой эльфийке. Он не хотел ее пугать одним только своим видом. Мало того, что ассасин, так еще и ходячий мертвец, как теперь выяснилось. Что же до Лашанса, то Габриель не собирался спрашивать его, откуда они знакомы с Элис и знакомы ли вообще. Все это было странно и запутано, но искать истину Рэл уже не стремился.

А вечером, когда на небо уже вскарабкались луны, в комнату вошел Матье. Он появился тихо и бесшумно, как и всегда, и Габриель даже не удивился, что ему удалось прокрасться по замку и остаться незамеченным. Уведомитель столкнулся взглядом с Габриелем и скинул с головы капюшон, не спеша произносить какие-либо слова.

Они давно не виделись. Наверное, именно такая долгая разлука способствовала тому, что в сердце Габриеля зародились какие-то сомнения по поводу этого человека. Матье был странным типом, немного безумным и несдержанным, но умным и рассудительным. Габриель всегда ценил в нем последние качества.

Белламон постарел. Габриель помнил его совсем не таким суровым ассасином с глубокими морщинами на лице. В этом человеке что-то изменилось. А может, опять же, все дело в том, что Матье первый в списке подозреваемых предателей.

- Приятно видеть тебя живым, - голос Уведомителя звучал тихо и осторожно. Матье подошел к окну и устремил свой взор на ночное небо: - Я думал, что ты погиб на Арене в тот день. Удивишься, но это тот редкий случай, когда я рад, что ошибся.

- Рад видеть тебя, Матье, - Габриель дружески кивнул ему. Рад ли он? Рэл и сам не знал.

- И я, Габриель. И я. Мне доводилось видеть пару твоих боев. Они оставили самое приятное впечатление. Ты и впрямь научился танцевать с мечами, - Матье улыбнулся, посмотрев на Рэла. В его стеклянном ореховом взгляде таилось что-то мрачное и загадочное. Взгляд Матье нисколько не изменился.

- Хватит об Арене. Я вспоминаю о ней, как о страшном сне. Расскажи лучше, ты как?

- Я прекрасно, Габриель, просто прекрасно, - Габриель еще в детстве заметил, что Белламон любит повторять слова по два раза. Это придавало его речи какую-то размеренность, не позволяя ее перебивать. – Конечно, исключая недавних событий в Братстве и одной огромной проблемы с именем Люсьен Лашанс. Наверняка ты уже в курсе всего.

- Конечно. Представляю, как тебе сейчас, должно быть, сложно разобраться во всем этом.

- Вся сложность в том, что Черная Рука меня не поддерживает. Приходится полагаться на собственные силы. И, разумеется, на силы Дафны. Если бы она не поддерживала меня все это годы…

Он многозначительно замолчал, оставив свою фразу без продолжения. Впрочем, здесь оно и не требовалось.

- Матье, могу я задать вопрос, который тебе не понравится?

- Вопрос? Конечно, - на грубом лице Уведомителя появилось что-то вроде доброй улыбки.

- Почему ты считаешь, что предатель именно Люсьен?

- Понимаю твое сомнение, Габриель, - Матье всегда сохранял ледяное спокойствие и равнодушие. Рэл, наверное, ни разу не видел на его лице искренних эмоций. – Люсьен кажется тебе хорошим человеком, который посвятил всю свою жизнь служению Ситису, Матери Ночи и Темному Братству. Наверняка он тоже говорит тебе что-то о предательстве и пытается показаться кем угодно, только не самим предателем. Люсьен отличный актер, а уж запутать молодого Душителя для него вообще ничего не стоит.

- Так почему ты все же считаешь его предателем?

- Он использовал Дамира в качестве оружия. Он предал его, убивая его руками наших Братьев. А потом, когда Дамир понял, что натворил, Люсьен убил его. Брат Дафны был и моим братом.

- Почему ты так уверен в этом?

- Габриель, Габриель, - Матье сел рядом на резной стул, - вижу, Люсьен все-таки успел промыть тебе мозги своей версией всего происходящего. Скажи мне, он и тебя вовлек во все это? Он использует тебя так же, как и Дамира?

- Нет. Просто я часто слышал от Братьев о Люсьене. Его считают немного повернутым на этом предательстве. Вот я и решил спросить его самого.

- Что же он тебе ответил?

- А ты сам как думаешь?

- Да, да. Я знаком с его выдуманной историей. Его подставили, а потом Дамир нашел настоящего предателя и погиб на поле боя. Верно?

- Верно…

- А ты не думал, что Дамир и впрямь нашел предателя? И что этот предатель, сам Люсьен?

Люсьен никак не мог быть предателем. В письмах отец писал Дафне о том, что нашел что-то важное, но Люсьену сообщать не будет, пока об этом не узнает она. И думал Габриель как раз о другом. О том, что отец и впрямь нашел предателя, которым оказался Матье, и сказал об этом Дафне, потому что чародейка была влюблена в этого бретонца. Дафна разозлилась, ушла к Матье и все ему рассказала…

Но не мог же Матье убить отца Габриеля в сражении за Бруму.

- Я лично вонжу ему клинок в глотку, если он и впрямь убил моего отца, - Габриель пошел правильным путем. Он сыграл из себя сына, который хочет отомстить. А значит, Матье должен предоставить ему такую возможность.

- Так ты веришь мне?

- Матье… ты и Дафна моя семья. Вы все, что у меня осталось. И ты еще спрашиваешь, верю ли я тебе?

Тень улыбки мелькнула на губах Уведомителя:

- Так ты с нами? Ты поможешь нам?

Дверь в комнату неожиданно отворилась. Это вошла Дафна, которая до сих пор где-то пропадала и вернулась в самый подходящий момент. Габриелю было неуютно находиться рядом с Матье, а чародейка хоть как-то могла разрядить повисшее напряжение.

- Конечно, - ответил Рэл, успев поймать на себе вопросительный взгляд чародейки.

- Матье? Я думала, ты придешь позже, - тем не менее Дафна была рада его присутствию. – О чем речь?

- Речь о том, как положить всему творящемуся безобразию конец, - удивительно, но Матье сказал это мягким и добрым голосом. Неужели Дафна и впрямь так влияет на него?

- Габриель, ты…

- Все хорошо, Дафна. Я тоже хочу участвовать во всем этом.

Она незаметно прищурилась, кажется, не поверив в эти слова. В любом случае она точно что-то заподозрила, или ей просто не понравилось такое на удивление теплое общение мужа и племянника.

- Что ж, прекрасно, - она произнесла эти слова наперекор своим мыслям. Габриель отлично понимал чародейку. – И что мы будем делать?

- То, что Люсьен взял себе в Душители именно Габриеля – огромная удача для всех нас, - начал Матье. – Но я до сих пор не понимаю, для чего он сделал это. Сначала я подумал, что он все-таки хочет использовать тебя для того, чтобы обвинить в предательстве кого-то другого. Но если он даже не пытается так сделать… То остается лишь тот вариант, который он уже применял раньше. Наверное, он взял в свое подчинение именно Терребиуса просто забавы ради. Люсьен ведь отдает тебе приказы? Пока что, наверное, это самые обычные контракты. Но потом он наверняка начнет называть тебе имена наших Братьев. Он пойдет тем же путем, как и с Дамиром, потому что этого от него никто не ждет.

Что ты задумал, Белламон? Если ты тот самый предатель, то как ты собираешься все это провернуть? Действовать через Сару и передавать ложные письма? И зачем нужно было подставлять Аркуэн? Тот приказ для Мэри тоже передал ты? Или ты просто хочешь отвлечь от себя внимание других на якобы важные дела, а сам займешься тем, чего так давно хочешь и начнешь убивать Братьев? Или и впрямь думаешь, что за всем этим стоит Люсьен, и просто хочешь найти улики против него?

Какую игру ты ведешь, Матье?

- А если он не назовет имя Брата?

- Постарайся обыскать Фаррагут.

- Что?

- По возможности, Габриель. Ты ведь Душитель Люсьена. Тебе не составит труда узнать, когда он покинет свое убежище. Тогда ты сможешь спокойно пробраться в него и, возможно, найти что-то полезное. Если не хочешь сам лезть туда, можешь просто сказать о том, когда Люсьен будет отсутствовать.

Габриелю не нравилось все то, что говорит Матье. Его действия какие-то запутанные, полные различных «если» и «возможно». Очень странно, чтобы предатель сам путем не знал, на что ему надеяться. Остается только тот вариант, что Матье нé предатель. Он специально решил всех запутать? Даже Дафну, которая верит ему больше всех остальных?

Только вот Габриель никак не мог понять, зачем же Матье все это.

- Хорошо, Матье, - согласился Рэл. – Я сделаю все, что в моих силах.

- Почему ты так охотно помогаешь нам? – Матье недоброжелательно понизил голос.

- Я хочу отомстить за отца, - Габриель, наверное, еще никогда в жизни не врал с такой благородной физиономией. – А ты и Дафна единственные, кому я могу сейчас верить. Я уже говорил об этом.

- Хорошо. Будь осторожен с Люсьеном. Он опасен. Он жесток и очень умен. Поэтому ни в коем случае не верь ему, что бы он ни говорил. Надеюсь, что у тебя все получится.

- Я тоже на это надеюсь.

Матье, удовлетворенно кивнув, направился к двери. Дафна сказала, что Габриель еще не в самом лучшем состоянии после вчерашней ночи, поэтому она останется здесь. Соврала, чтобы не идти вместе с Белламоном. Кажется, Габриеля сейчас ждал разговор поинтереснее предыдущего.

Чародейка, выждав несколько мучительно долгих минут и убедившись, что Матье уже ушел, устало обняла себя за плечи и, отвернувшись к окну, строго спросила:

- Зачем ты врал ему, Габриель?

Комнату наполнял неуловимый аромат орхидей, витавший совсем рядом. В окно светили бледные луны, очерчивая своим светом лицо чародейки. И в этом свете Габриель увидел, как на ее щеке блеснула дрожащая слеза.