2017-11-30
198
— Неужели ты припас для меня еще одно стихотворение?
Он отрицательно покачал головой, хотя вопрос заставил его задуматься. Правильно ли он поступает, сочиняя для Маргарет стихотворения? Может быть, впечатление они производят как раз обратное?
— Просто мне с тобой так хорошо, так уютно. Гамильтон Бойл — тоже приятный человек, но… не знаю, у меня… мне показалось, что он не очень нам доверяет. И мне — в частности.
— Ведь он — полицейский, — сказала Маргарет и тут же, пока Сэнди не успел вставить реплику, добавила: — Я — тоже. Но Гамильтон всю жизнь проработал полицейским. Недоверие у него в крови, как инстинкт.
— Он бы применил ко мне «третью степень»?
— Третью степень? Пытки? Что ты, нет! Или… — добавила она с неохотой, — или только в случае, если бы не было другого выхода. А почему ты такие вопросы задаешь?
Сэнди пожал плечами.
— Вы от нас что–то скрываете?
Сэнди обдумал ее вопрос.
— Нет, не Думаю. У нас нет секретов. То есть я, когда меня спрашивают, рассказываю все, что знаю.
Маргарет чихнула, потом внимательно посмотрела на него.
|
|
|
— А если мы еще недостаточно знаем, чтобы задать нужный вопрос? И потому, до сих пор, нам неизвестны какие–нибудь важные вещи?
— Полагаю, что нет. — Потом он пристально посмотрел на Маргарет. — Ты думаешь иначе?
— Честно говоря, одна вещь меня насторожила, — медленно произнесла Маргарет.
— Какая именно? Ты только спроси, и я расскажу все, что знаю.
Она посмотрела на Сэнди, помолчала и вдруг задала неожиданный вопрос:
— Сколько тебе лет?
Вопрос застал его врасплох, но Сэнди ответил без промедления.
— В земных годах — двадцать два.
— Да, ты уже говорил. И, по твоим словам, тебя спасли хакхлийцы еще не рожденного, нашли на борту земной ракеты?
— Верно, — сказал он, не понимая, к чему ведет Маргарет.
— Сразу после войны, то есть пятьдесят лет назад.
— Да. — Сэнди улыбнулся, довольный собой. Как приятно объяснить что–нибудь столь простое — с другими вопросами ему приходилось попотеть. — Дело в том, — начал он тоном лектора, — что корабль летел с околосветовой скоростью, понимаешь? Возникает эффект замедления времени, что предсказывал ваш Альберт… Альберт Эйнштейн в своей теории относительности. Поэтому для меня время шло медленнее.
— Понятно, — кивнула Маргарет. — На самом деле, по земному времени, прошло полвека с твоего рождения. На путь к альфе Центавра — двадцать пять лет, обратная дорога — еще двадцать пять, верно? Но на борту корабля из–за релятивистского эффекта прошло всего по десять лет, так?
— Именно, — с сияющим видом подтвердил Сэнди, довольный, что Маргарет быстро уловила суть.
Она спросила очень серьезным голосом:
|
|
|
— А как там было — возле альфы?
Он поморгал.
— Прости, что ты сказала?
Маргарет повторила вопрос:
— Как это было — посещение альфы Центавра? Я хочу сказать, прошло всего десять лет для тебя лично, правильно? Поэтому, когда корабль вошел в систему альфы, тебе было лет десять — субъективного времени.
— Не понимаю, о чем ты спрашиваешь, — нахмурился Сэнди.
— Сэнди, — грустно сказала Маргарет, — когда мне было десять лет, я была еще совсем дитя, но не младенец. Я уже многое понимала. И такое яркое событие осталось бы в памяти. Что–нибудь да запомнилось бы, хотя бы даже поведение взрослых — как они волновались, радовались и так далее. А ты что–нибудь помнишь?
Сэнди наморщил лоб.
— Я видел снимки альфы Центавра…
— Да, — согласилась она. — И мы тоже их видели. Хакхлийцы показали нам запись из архивов. Но меня, меня не было там, возле альфы. А ты там был?
— Разумеется! Где же еще я мог быть? — резонно предположил Сэнди, но глубокомысленные складки на лбу у него еще не разгладились.
Она вздохнула.
— Сомневаюсь, что ты там был, — сказала она. — По–моему, хакхлийцы тебе солгали.
Он уставился на Маргарет как громом пораженный. Кроме того, он немного обиделся.
— Зачем им лгать? — резко спросил он. В конце концов, она говорила о его старых друзьях.
— Вот это я и хотела бы выяснить, — с очень серьезным видом объяснила Маргарет.
— Если они солгали, то у них были на то причины. Какие причины? Например, представь, что они взяли в плен твоих родителей…
— Они их с п а с л и, — отрезал Сэнди.
— Они взяли их на борт корабля, хорошо. Допустим, твой отец был еще жив. Допустим, твоя мать даже не была беременна. Допустим, ты родился позже, уже на пути обратно от альфы Центавра, и что–то с твоими родителями стряслось, и хакхлийцы тебя вырастили…
— С родителями в самом деле кое–что стряслось. И меня действительно вырастили хакхлийцы.
— Но ты совершенно не помнишь посещения системы альфы Центавра! Значит, все произошло не так, как тебе рассказывали, Сэнди, — сделала вывод Маргарет.
Сэнди вопросы Маргарет определенно раздражали.
— К чему ты ведешь? — резко спросил он.
— К тому, что хакхлийцы тебя обманывали, Сэнди.
— Но ведь глупо же! Зачем им меня обманывать? Какая им от этого выгода?
А Маргарет вздохнула и сказала:
— Если бы я знала.
Глава 14
Вокруг хорошего морского порта вырастает хороший город, как правило. Но хороший морской порт страдает одним неизбежным изъяном: так или иначе, располагается он почти на уровне моря. Когда уровень Мирового океана пополз вверх, словно вздувшееся тесто, Нью—Йорк—Сити изрядно промок. Из пяти районов менее всего досталось Бронксу, холмы вокруг Инвуда и Ривердейла все еще гордо высятся над волнами. Бруклин, Куинз и Стейтен Айленд — все они ушли под воду, превратились в мелководье, исключая несколько местных холмов, свидетелей далекой эпохи оледенения. Остров Манхэттен занял промежуточное положение: там, где на острове есть возвышенности, даже небольшие, вроде Мюррей–хилла, где
по–прежнему суша. Но район Уолл–стрит — теперь это новая Венеция. Между небоскребами синеет вода. Громадины мостов из воды поднимаются и в воду уходят. По другую сторону реки Гудзон, — это раньше она была рекой, а теперь — всего–навсего полупресноводное продолжение залива Лоуэр–бей, — над морем продолжает возвышаться Палисейдс, там–то и вырос Гудзон–сити. Благодаря двум своим качествам Гудзон–сити превратился в крупнейший центр, в метрополь.
Во–первых, в затопленных районах, в центре старого Нью—Йорка, еще осталось довольно сокровищ, и Гудзон–сити стал центром по их обнаружению и спасению. Во–вторых, бывшие ньюйоркцы просто не в состоянии вообразить мир, где не было бы Нью—Йорка, пусть даже находится он теперь в Нью—Джерси.
|
|
|
Дирижабль совершил посадку в Гудзон–сити, пока Сэнди спал. Поэтому он пропустил возможность бросить взгляд с высоты птичьего полета на город, когда–то считавшийся (или считавший себя) центром человеческой цивилизации. Даже когда они ехали через город в гостиницу, глаза у Сэнди то и дело слипались. Но, несмотря на сонное свое состояние, Сэнди не мог не заметить, что Гудзон–сити — город на порядок или два более шумный, деловой и обширный, чем Доусон. Впрочем, голова Сэнди была занята (кроме того, что ему хотелось спать) совсем другими мыслями, и любопытству места не осталось.
Гостиничные номера на этот раз были другими. Вместо двух отдельных номеров им выделили «номер люкс» из двух спален и обширной общей комнаты–гостиной посередине. Как только они остались одни, Сэнди направился в спальню Полли, выложил ей все, что узнал в последней беседе с Маргарет.
Полли прореагировала воинственно, что легко можно было предсказать.
— Лгать? Тебе? — воскликнула она. — Что за идея? Разумеется, Главные Вышестоящие никогда тебе не лгали. Может быть, мозг твой плохо функционирует? У тебя психическое расстройство, вызванное надеждой на амфилакс с землянкой?
Сэнди сжал пальцы в кулак и врезал кулаком по ближайшей стене. Стена содрогнулась, и Полли встревоженно хихикнула.
— Довольно! — рявкнул он. — При чем здесь я и землянка? Отвечай на мой вопрос! Маргарет права. Я действительно не припоминаю, чтобы корабль посещал другую звездную систему! А как насчет тебя?
Полли нерешительно помолчала.
— Что–то припоминаю, но смутно, — призналась она. — И что ты хочешь этим доказать? Земляне понятия не имеют о замедлении времени, так? Вернувшись на корабль, попроси разъяснений у Главных Вышестоящих, вот и все.
Он свирепо посмотрел на нее.
— Кто сказал, что я собираюсь возвращаться на корабль?
— Ладно–ладно, — уступила Полли, — я не знаю, может, ты и не возвратишься. Я не знаю еще, решен ли вопрос о твоем возвращении.
— Так вот, я определенно не собираюсь возвращаться, — сказал Сэнди. — К тому же где ты видела, чтобы Главным Вышестоящим задавали вопросы? — проворчал он, переходя на английский.
|
|
|
— Хорошо, тогда спроси по радио у Чин Текки–то. Сегодня утром я буду его вызывать, и когда закончу разговор (не раньше), сможешь с ним сам поговорить. И разговаривай со мной по–хакхлийски, не разговаривай на земном языке, — закончила Полли.
Сэнди удивленно заморгал.
— С какой целью? — поинтересовался он, но подчинился.
Полли кипела праведным гневом.
— Лизандр, твой разум спит и вовсе не бодрствует. Земляне постоянно за нами наблюдают. Осмотри свою спальню. Взгляни сюда. — Полли указала на люстру в центре потолка. — Видишь маленькую линзу? Это телекамера. Во всех комнатах камеры. Я их давно замечаю, и не в первый раз.
Сэнди рассматривал крошечный, едва заметный стеклянный кружок.
— Не смотри в нее! — приказала Полли. — Не выдавай наше открытие. Пусть думают, что мы не подозреваем об их секретах!
Он посмотрел на нее.
— Во всех комнатах?
— Определенно во всех, а не только в этой одной, — с гневом сказала Полли. — Тебе самому следовало заметить. Земляне ведут наблюдение за нами, даже когда мы спим. Теперь уходи и не возвращайся в течение одной двенадцатой дня…
— Полли сверилась с часами и поправила себя: — В течение примерно восьмидесяти пяти земных минут. Я должна поговорить с Чин Текки–то сама, и никто не должен меня слышать.
— Почему сама? Почему я обязан уходить? — потребовал ответа Сэнди.
— Потому, что я тебе приказываю, и этой причины довольно, — твердо сказала Полли. — Теперь ступай. Не заставляй землянку ждать.
Сэнди спустился в вестибюль и сразу же увидел Маргарет Дарп, очень симпатичную и очень привлекательную.
Одного вида ее было достаточно, чтобы Сэндино настроение мгновенно поднялось, но, когда он сообщил, что Полли осталась в номере, ведет разговор по радио, на лицо Маргарет набежала тень беспокойства.
— Ведь Бойл намечал отвезти вас на встречу с учеными, специалистами по космосу. Нужно решить организационные вопросы до начала конференции, — сказала она.
Сэнди пожал плечами.
— Ну, хорошо, — решила Маргарет, — с этим подождем. Все равно сейчас они только о Перте и думают. Хочешь, я покажу тебе город?
— Мне столько всего показывали, что сил просто не хватает, — сердито сказал Сэнди.
Маргарет посмотрела на него, слегка приподняв брови.
— Похоже, ты встал не с той ноги, — предположила она.
— Фигура речи мне понятна, — сказал Сэнди. — Ты хочешь сказать, что у меня настроение неважное. Наверное, да. И причина, возможно, так называемый «культурный шок». По крайней мере, для него есть все необходимые основания.
Она взяла его за руку.
— Конечно, Сэнди. Хорошо, чем бы ты хотел заняться? С тобой хотели встретиться люди, немного поговорить, познакомиться, но встречу можно немного отложить. — Она задумалась на секунду.
— Хочешь прогуляться?
— Куда?
— Куда угодно. Куда захочешь. Просто по городу. Твоя шляпа и солнечные очки у меня в машине.
Сэнди капризно поджал губы.
— И мне не будут задавать вопросов те самые люди, о которых ты говорила? — выдвинул он условие, а Маргарет засмеялась.
— Сэнди, солнышко, нас будет двое — только ты и только я. Не буду обещать, что обойдусь без вопросов, до вот отвечать на них или нет, это уж тебе решать.
— Правда? — изумился Сэнди. — Ладно, давай попробуем. — И только после этого вспомнил, что совсем забыл одну вещь.
— Маргарет, а что такое Перт?
…Перт, как напомнила ему Маргарет, пока они не спеша прогуливались по улицам Гудзон–сити, представлял собой город в Австралии, судьба его занимала в данный момент мысли людей по той причине, что чудовищный 150–тонный кусок космического мусора вот–вот должен сойти с орбиты. К сожалению, орбита проходила непосредственно над городом Пертом, Австралия, так как момент столкновения нельзя было предсказать с полнейшей точностью, австралийцы нервничали. И все остальные — тоже.
— Пожалуй, я тоже «нервничаю», — сказал Сэнди, когда они остановились в маленьком парке с видом на разлившуюся реку и вышедший из берегов залив.
Маргарет попыталась успокоить его.
— Это само пройдет. Хорошо, что мы вышли прогуляться. Смотри, сколько здесь пространства, сколько воды, обычно это успокаивает нервы.
— Правда? — Поразмыслив, Сэнди пришел к выводу, что Маргарет права. Он, в самом деле немного расслабился, сбросил напряжение. Он показал на линию горизонта над кромкой воды.
— Это Нью—Йорк?
— Его останки, — сказала она. — Видишь, часть города затоплена. Когда уровень моря начал подниматься, попробовали возводить вокруг города дамбы, но средство оказалось временным. Во время штормов волны просто перекатывались через верхушки дамб. Если хочешь, можно туда съездить.
— Прямо сейчас? — удивленно спросил Сэнди.
— Когда захочешь, — пообещала она.
Он вспомнил о переговорах Полли с Чин Текки–то.
— Нет, не сейчас, — сказал он, глядя на часы.
К счастью, они покинули гостиницу всего полчаса назад. Сэнди облокотился о парапет и стал смотреть вниз. Вверх и вниз по течению беззвучно плыли кораблики, далеко внизу желтела песчаная полоска. У воды сидели и лежали люди почти без одежды, некоторые даже плескались в воде.
— А что они там делают внизу, эти люди?
Маргарет посмотрела через поручень ограждения вниз.
— Просто купаются, — сказала она. — Хочешь поплавать?
— Я? — Он с сомнением посмотрел на нее, потом снова вниз, на отдыхающих. — Наверное, я не смогу, — признался он. — Никогда не плавал.
— Плавать — проще простого, — заверила Маргарет. — Купального костюма у тебя нет, но я тебе что–нибудь без труда подберу.
— Нет, лучше как–нибудь потом, — сказал Сэнди, чтобы оттянуть время. Он поглядел на пляж внизу, на обширную панораму старого города по другую сторону реки.
— Может, после обеда, — решил он. — Давай пойдем обратно. У меня в гостинице есть одно дело.
— Хорошо, — согласилась Маргарет.
Но едва они успели повернуться, как девушка в солнечных очках, летней шляпе с полями и шортах подошла к ним, протягивая блокнот и ручку.
— Простите, — сказала она, — ведь вы — тот самый человек из космоса, правда? Можно взять у вас автограф?
Когда Сэнди вернулся в номер, разговаривать с Чин—Текки–то было безнадежно поздно. Радио в комнате Полли безмолвствовало, стол усеяли остатки обеда. Сама Полли мирно посапывала, погрузившись в послеобеденный транс.
— Вот дерьмо! — громко сказал Сэнди. Потом задумчиво пригляделся к недоеденным Полли остаткам обеда. Запах был такой знакомый и соблазнительный — уже несколько дней Сэнди питался почти исключительно экзотической земной пищей. Он выбрал несколько кусочков, сложил на серебристый поднос, на котором до этого стояла ваза с цветами, и вместе с подносом удалился в свою комнату.
Покончив с едой, Сэнди посидел немного, глядя в окно. Потом, вздохнув, начал набрасывать черновик нового стихотворения.
На этот раз, решил он, стихотворение будет обычное, _ земное. Без рифм, конечно; Сэнди слишком еще был в себе не уверен, чтобы рискнуть на рифмованное стихотворение, но в остальном вполне человеческое, то есть он не станет придавать ему форму, напоминающую что–нибудь или кого–нибудь. И когда в комнату, отчаянно зевая, притопала Полли, чтобы упрекнуть его за опоздание на сеанс связи, Сэнди сидел и радостно улыбался.
Полли было не до улыбок.
— Ты опоздал, совсем не вовремя пришел, — обвиняющим тоном произнесла она по–хакхлийски.
Сэнди, не испытывавший раскаяния, ответил упреком на упрек:
— А ты узнала у него, почему так получилось, что мы не помним посещения альфы Центавра?
— Почему я должна спрашивать? Ты мог бы сам прийти и спросить.
— Но ты задала вопрос или нет?
— Конечно, я спросила, — ответила Полли, торжествуя. — И он ответил мне! Он сказал: «Обсуждать подобные вещи мы будем только после того, как Главные Вышестоящие дадут соответствующее указание, только после этого и не раньше».
Люди, которые хотели познакомиться с Сэнди и «поговорить с ним», собрались в бальном зале гостиницы. Сэнди спустился туда, вызванный звонком Маргарет.
— Ох, сколько же их… — недовольно протянул он, потому что в зале собралась едва ли не сотня человек. В ожидании Сэнди они беседовали между собой или просто сидели.
— У нас это называется «пресс–конференция», — сказала Маргарет. — Они просто хотели бы поговорить с тобой, побольше о тебе узнать, и все. В конце концов, ты же знаменитость.
— Я — знаменитость? — Сэнди был польщен.
— Конечно. Разве ты не заметил? Зачем еще люди просили бы у тебя автограф?
Поэтому Сэнди безропотно позволил ввести себя в зал. Он остановился у лекторской кафедры, поставленной на возвышение. Ярко вспыхнул свет. Телекамеры замигали маленькими рубиновыми глазками. Маргарет сказала несколько слов для вступления, а потом репортеры начали задавать вопросы. Как понравился Сэнди Гудзон–сити? Хорошо ли он провел время на «пляже»? Что расскажет Ипполита земным астрономам? Собираются ли хакхлийцы посылать второй посадочный модуль? И когда? И сколько точно будет в нем хакхлийцев?
На большинство вопросов Сэнди приходилось отвечать: «Я не знаю», но он старался как мог, потому что позади него тихонько сидела Маргарет, и Сэнди ни на секунду не забывал, что она здесь. Правда, некоторые вопросы заставили его попотеть. Например:
— Где бы вы хотели жить?
Сэнди обернулся к Маргарет, надеясь на подсказку, но Маргарет промолчала.
— Я имею в виду, — настаивал репортер, — вы останетесь в Гудзон–сити? И планируете ли вы остаться на Земле вообще или вернетесь на корабль вместе с хакхлийцами?
Нелегкий вопрос. Сэнди до сих пор как–то совсем не учитывал такой возможности, а ведь рано или поздно хакхлийцы отправятся дальше, к другой звездной системе. Он задумался, от напряжения наморщив лоб. А потом ему задали вопрос, оказавшийся камнем преткновения, потому что его Сэнди меньше всего ожидал.
— Если вы останетесь на Земле, чем вы будете заниматься?
Сэнди поморгал, щурясь от яркого света.
— Чем я буду заниматься? — неуверенно переспросил он.
— Да. Кем вы думаете работать? — настаивала женщина, задавшая вопрос.
Сэнди напряженно размышлял. Подобные вопросы и в голову ему не приходили. В самом деле, а что он умеет делать? Обладает ли он какими–то знаниями и навыками, подходящими под земное понятие «профессии»?
— Я умею пилотировать хакхлийские посадочные модули, — наобум ответил он.
В зале приглушенно засмеялись.
— Но мы не пользуемся хакхлийскими аппаратами, у нас их нет, — резонно заметила репортерша.
Наконец, на выручку пришла Маргарет.
— Господин Вашингтон обладает набором профессиональных умений и навыков в нескольких различных областях, — сообщила она репортерам, — но пока что он не принял окончательного решения. Кстати, я подозреваю, что мы уже несколько злоупотребляем его любезностью, и что наша пресс–конференция немного затянулась… ведь я обещала повести его на пляж!
…Сидя в маленьком автомобиле Маргарет, Сэнди попытался объяснить ей, почему последний вопрос поставил его в тупик.
— Понимаешь, я не привык принимать решения, Маргарет. Хакхлийцы не выбирают себе профессии, не выбирают работу — за них решают Главные Вышестоящие.
Она ободряюще похлопала его по плечу.
— У нас все по–другому, — сказала она.
Потом повернула руль, автомобиль въехал на стоянку. Припарковав машину, Маргарет не открыла дверцы, но повернулась к Сэнди и посмотрела на него.
— Ты ведь хочешь остаться с нами, правда?
— Гм, да, конечно.
— А как же хакхлийцы? — продолжала спрашивать Маргарет.
— Они полетят дальше? Их экспедиция не окончена?
Сэнди почесал щеку.
— Думаю, что они отправятся дальше.
— Ты уверен?
Сэнди покачал головой.
— Насколько я помню, речи об этом не шло никогда. С другой стороны, что же еще им делать?
— В этом–то и дело, — с серьезным видом кивнула Маргарет. — Ладно, мы идем купаться. — Она привстала, потянулась к сумке на заднем сиденье. — В магазинчике гостиницы я подобрала для тебя купальный костюм. Надеюсь, придется впору.
— Спасибо, — рассеянно сказал Сэнди и начал расстегивать рубашку.
— Нет–нет, в машине не раздеваются, — быстро сказала Маргарет. — Для этого есть специальные кабинки. Я тебя подожду возле.
Еще одна загадка, которую необходимо раскусить, но на этот раз — довольно простая. Сэнди сделал то же самое, что делали остальные мужчины. Он чувствовал на себе их любопытные взгляды, но не обращал на них внимания. Мысли его были заняты вопросами, которые в последнее время то и дело задавала Маргарет.
Вопросов было в изобилии, а вот ответов на них отчаянно не хватало.
В течение двадцати лет жизнь казалась простой и ясной, он вернется на Землю, и возвращение его будет подарком хакхлийцев, знаком их доброй воли. Все. Точка. Что будет потом — Сэнди об этом не задумывался. Подобные «потом» даже в голову ему не приходили. Ни в отношении хакхлийской экспедиции, ни в отношении собственной судьбы.
Когда Сэнди покинул ряд кабинок с надписью «Мужчины», он был соответствующим образом облачен в плавки, которые при могучем своем обхвате он натянул с трудом, но все–таки с задачей справился. А потом все неразрешимые проблемы и вопросы испарились, потому что возле секции с надписью «Женщины» его поджидала Маргарет.
Сэнди почувствовал, что в горле у него пересохло, и сглотнул. Даже в обычном платье Маргарет волновала его чувства. Теперь в пляжном бикини она сразила его наповал. На плечи Маргарет набросила свободную тоненькую накидку, почти прозрачную, но она скрывала не больше, чем скрывал купальник.
— Какая ты… красивая, — прошептал Сэнди.
Маргарет громко рассмеялась.
— Знаешь, Сэнди Вашингтон, ты — заправский льстец. — Потом нахмурилась.
— Забыла захватить накидку от солнца для тебя, поэтому под открытым небом лучше не оставайся долго. Пошли! Окунемся!
И они так и сделали, и Сэнди, впервые очутившийся в воде, забыл обо всем остальном.
Сэнди замечал, что люди смотрят на него, но все они приветливо улыбались, некоторые даже щелкали фотокамерами. Он счастливо усмехнулся в ответ. Как здорово! Целиком погрузиться в жидкость, почти поддерживавшую его вес на плаву! Похоже на полет! Правда, когда зашли в воду по грудь (Сэнди держал Маргарет за руку) и он попробовал поджать ноги, оторвать их ото дна, как тут же погрузился с головой.
Нащупав дно, Сэнди вынырнул, фыркая и глотая воздух ртом. Он смеялся.
— Извини, — сказал он, — но я, кажется, не создан быть пловцом. Средняя плотность моего тела выше средней плотности воды.
Маргарет поджала губы.
— Что ж, ты действительно довольно плотненький. Ну, это не проблема, если хочешь, раздобудем для тебя надувной жилет. И я буду рядом, идет?
. — Может быть, в другой раз, — с опаской сказал Сэнди. — Может, сегодня мы просто, как это, «поплещемся»?
— Как пожелаешь.
Сэнди поводил в воде руками, поднимая волну.
— Знаешь, а вода не холодная.
Маргарет засмеялась.
— Это сейчас она не холодная. Побывал бы ты здесь зимой. В прошлую зиму весь залив замерз!
Лизандр удивленно повертел головой.
— То есть покрылся льдом? Водой в твердом агрегатном состоянии? Но почему?
— Потому что была зима, разумеется, — сказала Маргарет, а потом ей пришлось объяснять, что такое «зима». — Старожилы говорят, что раньше таких суровых морозов не случалось, — с определенной гордостью сообщила она.
— Но ты ведь говорила, что климат стал теплее, а не холоднее, — напомнил Лизандр. — Почему же при потеплении воздух стал более холодным?
— Температура воздуха прошлой зимой была обычной для воздушных масс, — объяснила Маргарет. — Просто раньше они сюда не доходили. — Она бросила взгляд на пылавшее в небе солнце. — Пожалуй, с нас довольно загара. Давай посидим в тени, обсохнем.
Вслед за ней Сэнди побрел к парусиновым навесам, защищавшим отдыхающих от ультрафиолетовой радиации.
— Сейчас вернусь, — сказала Маргарет и исчезла в направлении буфетного киоска. Вернувшись, она протянула Сэнди бумажный стаканчик с шипучим напитком. — Нравится? — поинтересовалась она, глядя, как Сэнди для пробы отпил глоточек. — Называется «рут бир»*.
* Root bear — американский газированный напиток из корневищ с мускусным маслом. (Прим. перев.)
— М-м, еще бы! — одобрительно кивнул Сэнди.
Как и все остальные земные напитки и блюда, вкус у
него был совсем не такой, как Сэнди ожидал, но ему нравилось покалывание пузырьков в носу.
— Послушай, Маргарет, — сказал он. — Насчет зимы… Я вспомнил кое–что. Когда я был маленьким, Май Тара рассказывала, что однажды хакхлийцы посетили планету, где всегда была зима.
Маргарет резко повернулась к нему, забыв обо всем остальном.
— В самом деле? — сосредоточенно произнесла она, ожидая продолжения. Но продолжать было в общем–то нечего.
— Я помню немного, — объяснил Сэнди. — Почему–то планета вечной зимы оказалась для хакхлийцев большим огорчением. А о неудачах хакхлийцы рассказывать не любят — наверное, слишком много у них случалось неудач и огорчений. Но планету вечной зимы они действительно встречали. По словам Май Тары, было это давно — несколько веков назад. — Он помолчал, тряхнул головой. — Больше ничего не помню. Если тебе интересно, спрошу у Чин Текки–то в следующий раз. Он наверняка знает. Спросить?
— Да, конечно! — сказала Маргарет. — Мне очень интересно.
В кабинке раздевалки, куда Сэнди уединился, чтобы переодеться, он обнаружил в кармане листок, о котором совершенно позабыл. Обрадовавшись находке, он в прекрасном расположении духа забрался в автомобильчик Маргарет и вытащил листок из кармана.
— Это для тебя, — сообщил он, заранее улыбаясь.
Она взглянула на листок.
— Боже, — сказала она, — еще одно стихотворение?
— На этот раз — человеческое, — гордо пояснил Сэнди. Листок он ей не отдал, а развернул и начал читать вслух:
Хрупкое, изысканное создание
Восхитительно бесхвостое,
Лишенное мощных прыгучих ног,
Но с ножками стройными, гладкими, предлинными
и сладкими.
В мечтах, о, возлюбленная, я взбираюсь по твоим ножкам,
Туда, в таинственное место, где сливаемся мы: ты и я,
Ибо ты — моя половинка,
И я стремлюсь стать целым.
Она наградила его долгим взглядом, потом отобрала листок. Сначала она внимательно перечитала стихотворение, потом сказала:
— Как я понимаю, ты решил действовать напрямую, перейти прямо к сути.
— Я пытаюсь вести себя как положено, — извинился он.
— Ну, хорошо, — вздохнула Маргарет. — Возможно, ты ведешь себя как положено, но уж слишком быстро ты действуешь, слишком спешишь. Если ты понимаешь, о чем я говорю.
— Нет, не понимаю, — с грустью признался Сэнди.
Маргарет рассмеялась.
— Ну, как мне тебя научить? Эх, Сэнди! — Она вдруг замолчала и спросила, совершенно неожиданно переменив тему:
— Ты хотел бы посмотреть Нью—Йорк—Сити?
Сэнди удивленно махнул рукой в сторону другого берега, где горизонт зигзагами исчертили верхушки высотных домов.
— Разве я его не вижу?
— Я имела в виду поближе посмотреть. И даже, быть может, понырять с аквалангом, если подыщем для тебя акваплан, чтобы ты не утонул. Представляешь, прогуляемся по подводным улицам!
Сэнди обдумывал предложение Маргарет. Он не видел связи с началом разговора. Что такое «акваланг» он представлял смутно, в основном по старым французским фильмам Жака Кусто. Подводные приключения, когда он наблюдал за ними на экране в жилом отсеке когорты, показались Сэнди весьма пугающими. Но если с ним будет Маргарет и если она наденет, — а она определенно его наденет, — потрясающий купальник–бикини…
Он улыбнулся.
— С огромным удовольствием, — сказал он.
Она посмотрела на него с выражением, пониманию Сэнди абсолютно недоступным.
— Надеюсь, — сказала она. Очевидно, тема была исчерпана.
Глава 15
Через пятьдесят лет после «Звездной войны» на низких земных орбитах насчитывалось около 90 000 объектов. Некоторые из них слишком маленькие, и, войдя в атмосферу, они сгорают, не успев достигнуть поверхности. Поэтому вреда никакого причинить не могут. Размеры их — от осколков с гаечный ключ до обломков с надувной пляжный мяч. Когда они сходят с орбиты, то наверняка сгорают в результате трения об атмосферу. Если они и достигнут поверхности, то лишь как частичка метеоритной пыли, — этот пылевой космический дождь постоянно падает на Землю вот уже полмиллиарда лет. 72 000 зарегистрированных орбитальных объектов входят в вышеописанное число… но остается еще 18 000. Вот о них–то люди, живущие внизу, забывать никак не должны. Некоторые из них величиной с холодильник, некоторые — с железнодорожный локомотив, а есть и побольше. И если какой–то из металлических уродцев теряет орбиту, он наверняка долетит до земли — по крайней мере, его осколки долетят,
