К гуманистическому мировоззрению

Наряду с изучением хозяйственной деятельности, социального строя и политических институтов, для понимания средневековой эпохи не менее важно обратить внимание на социально-политические «установки» людей того времени, на систему их религиозно-этических и эстетических ценностей. Современная наука отказалась от устаревших представлений о якобы неизменной сущности человека, о том, что во все времена людям были присущи если не одинаковые, то во всяком случае очень похожие воззрения на то, что такое «добро», «красота», «справедливость» и т.п. Поэтому следует, хотя бы в самых общих чертах, охарактеризовать специфику средневекового мировоззрения - тогда яснее станет и принципиальное значение тех изменений в общественном сознании европейцев, которые произошли в XIV-XVI вв.

Несомненно доминантой европейской средневековой культуры была христианская религия, этика и эстетика. Христианская идеология покоилась на принципах откровения и монотеизма. Эти принципы были общими для иудейской, христианской и мусульманской религий, но не были присущи античному религиозно-мифологическому мировоззрению. Религиозная «окраска» средневекового мировоззрения и всей средневековой духовной культуры неизбежно приводила к тому, что все события реальной жизни, все земные ценности той эпохи соотносили с миром иным, с ценностями потустороннего мира. Даже само время и пространство приобретало сакральное значение. Например, земная жизнь казалась ничтожным в этическом отношении промежутком между Сотворением мира и Страшным судом. Но сложность религиозного миросозерцания средневекового европейца состояла еще в том, что христианское учение «накладывалось» часто на традиционные, по существу - языческие, верования и обряды. Некоторые из последних были в ой или иной мере ассимилированы христианством, другие - «незаконно» в течение многих веков уживались с ним, третьи - были решительно отторгнуты официальной церковью. Во всяком случае несомненно, что так называемое «народное христианство» порой значительно отличалось от ортодоксального христианского учения.

Своеобразное удвоение «картины мира» средневекового человека накладывало отпечаток на все его мировосприятие, которое характеризуется дуализмом и символизмом. Добро и Зло, Царство Бога и Царство Сатаны, «свои» и «чужие» - можно привести и другие примеры дуалистических представлений людей средневековья. Не менее любопытно и то, что каждое событие реальной жизни могло быть истолковано символично, а, с другой стороны, по небесным «знамениям», по природным явлениям люди пытались предугадать свою судьбу, и исход какого-либо важного предприятия (например, военного похода, купеческой экспедиции и т.п.). Особенно ярко символизм средневекового миросозерцания проявлялся в памятниках литературы и искусства. В них мы редко встречаем изображение конкретного пейзажа или обстановки дома, вряд ли найдем черты портретного сходства того или иного персонажа и т.д. Конкретное, индивидуальное мало интересовало средневекового художника, ибо казалось ему мало значащим. Оно лишь могло служить символом вечных, непреходящих категорий - Любви и Верности, Зла и Жестокости, Добра и Красоты. Подобная тенденция средневекового искусства (символизм) поразительно «уживались» с порой весьма реалистическим изображением мира природы и самого человека в книжных миниатюрах, скульптурах, мозаиках, фресках.

Важной чертой средневекового мировоззрения и средневековой культуры в целом были традиционализм и ретроспективность. «Чем древнее, тем подлиннее, чем подлиннее, тем истиннее» - такова, по мнению современного исследователя, специфика средневекового сознания. Лишь то имело нравственную силу, что было традиционным, «испокон веков». Напротив, оригинальная идея не заслуживала внимания, а то просто казалась подозрительной и опасной. Наибольшим авторитетом пользовалось Священное Писание, Библия. Затем следовали труды почитаемых христианских мыслителей, так называемых «отцов церкви». Ссылка на авторитет в глазах средневекового человека значила гораздо больше, чем рациональное объяснение какого-либо факта, явления. Это определяло ретроспективный (то есть - обращенный в прошлое) характер средневекового способа философствования и творчества. Мыслители большей частью занимались толкованием авторитетных текстов (поэтому иногда говорят, что вся интеллектуальная культура средних веков филологична). Авторы исторических сочинений нередко заимствовали у своих предшественников значительные разделы их трудов - ведь такое понятие как плагиат не было знакомо людям средневековья.

Средневековая культура тяготела к универсализму, а средневековый мыслитель - к энциклопедичности своих знаний. Ценился не столько ум, сколько - эрудиция. Неслучайно венцом творчества в средние века были так называемые «суммы теологии» - трактаты, представлявшие собой синтез знаний о Боге и мире (из них наиболее знаменито сочинение крупнейшего католического богослова XIII в. Фомы Аквинского). Если говорить о художественном творчестве, то синтез искусств полнее всего реализовался в готическом соборе, который образно называют «энциклопедия в камне». Стремление средневекового мыслителя или художника к универсализму объясняется целостностью его мировоззрения (или, по меньшей мере, подобная целостность являлась идеалом средневекового человека).

В средневековом миросозерцании идея красоты была неразрывно связана с идеей блага и истины. Проблема прекрасного по существу решалась вне сферы искусства - поэтому разработанной эстетической теории западное средневековье не знало. Но художники той эпохи обладали тонким художественным чутьем и, что не менее важно, глубоким нравственным чувством. Связь художественного творчества с религиозно-нравственными исканиями - еще одна черта средневековой культуры.

Правда сами эти искания - религиозно-философские, или какие-либо другие - в средневековую эпоху были ограничены существовавшим каноном, то есть, твердо установленными, общепринятыми и традиционными правилами. Например, средневековый иконописец должен был придерживаться нормативных изобразительных приемов, а философ - оставаться в рамках теологически нормированного мировоззрения. Религиозно-эстетические нормы становятся догматическими и прозелетическими (то есть их приверженцы стремятся обратить и других в свою веру), причем государственные и церковные институты обеспечивают неукоснительное соблюдение этих религиозно-этических норм всеми членами общества.

Отсутствие терпимости к весьма немногочисленным «инакомыслящим» в средневековом обществе вовсе не осознавалось подавляющим большинством его членов как некий «порок» этого общества. Ведь типичным для средневекового сознания было стремиться чувствовать себя «такими как все», осознавать себя, условно говоря, «частью целого», принадлежать к какой-либо социальной организации - общине, приходу, ремесленному цеху и т.д. Вне устойчивой социальной группы, вне какой-либо корпорации средневековый человек чувствовал себя неуверенно и, можно сказать, беззащитно. Следовательно, корпоративность сознания людей средневековья была важной особенностью их менталитета.

Но по мере того, как изменялось само средневековое общество, менялись и социально-психологические «установки» членов этого общества. Раньше всего это происходило в среде городского населения, а также у тех, кто побывал в других странах, например, являлся участником военных походов, колонизационных движений и т.п. Как правило, это были люди более энергичные, предприимчивые и любознательные. Будучи большей частью глубоко религиозными, они, однако, стали осознавать, что многое в этой земной жизни зависит от самого человека, от его ума, смекалки, смелости, житейского опыта, нередко - от его хитрости, ловкости и настойчивости. Новые тенденции исподволь, крайне медленно, но неуклонно начинают проявляться в различных областях жизни европейского общества. Например, в XIV-XV вв. не только городские торговцы, но также часть крестьян и представителей феодального сословия (в частности английские рыцари) втягиваются в рыночные связи, а это в свою очередь заставляет их, говоря современным языком, задуматься над рентабельностью и эффективностью собственного хозяйства. Ведь раньше, в эпоху становления и расцвета феодальных порядков, представления о «выгодности», «прибыльности» производства были совершенно чужды европейцам - хозяйственные заботы определялись суровой необходимостью обеспечить жизненные потребности своей семье, своих близких, своих вассалов.

Стали меняться и представления людей о мире. Он оказался гораздо более многоликим и «пестрым», чем виделся раньше из крестьянской усадьбы или даже из-за стен рыцарского замка. Люди стали больше ездить; некоторые европейцы познакомились с образом жизни населения других стран. Суеверия и мистические представления «соседствовали» с естественнонаучными наблюдениями (так, астрология и алхимия способствовали развитию астрономических и химических знаний). Совершенствовалась техника, что влекло за собой перемены в хозяйственной и военной деятельности, во всем образе жизни людей средневековья.

Религиозная жизнь также претерпела изменения. Многих не удовлетворяла теория официального католицизма, согласно которой верующий мог приобщиться к Божественной Благодати лишь при посредничестве церковной организации. Да и сама церковная курия, униженная еще в начале XIV в. французским королем Филиппом IV, погрязла позднее во внутренних разорах (так называемая Великая Схизма католической церкви - 1378-1417 гг.) и запятнала себя продажей индульгенций. В этих обстоятельствах одни верующие становились ревнивыми поклонниками мистических учений, другие - придавали своим религиозным взглядам социальный характер (как это было в Англии в конце XIV в. среди последователей Джона Уиклифа или в Чехии начала XV в. у приверженцев Яна Гуса).

Отмеченные тенденции раньше всего и наиболее отчетливо проявились в Италии - стране, где городская жизнь была особенно оживленной. Начавшаяся в 40-е гг. XIV в. новая эпоха итальянской (а с конца XV в. - и других европейских стран) культуры получила название «Возрождение» (французский термин - «Ренессанс»). Говоря о своем времени как об эпохе Возрождения, люди подразумевали Возрождение античной образованности и в первую очередь - Возрождение классической латыни, языка, на котором писали Цицерон и Цезарь. Но также имелось в виду Возрождение традиций общественной и политической жизни Античности - ведь эта эпоха казалась многим временем идеального государственного устройства.

Собирать древние рукописи и другие памятники античной эпохи, говорить в кругу друзей не на родном итальянском, а на классическом латинском языке, рассуждать о гражданских доблестях и достоинстве человека - все это были черты жизни людей, которых с конца XV в. стали называть гуманистами. Слово это происходит от понятия «studia humanitatis», что в переводе означает «изучение человеческого». Тем самым подчеркивалась переориентация всей системы образования с богословия, с «изучения божественного» («studia divina») на науки о человеке (от латинского слова «homo» - «человек»). Через много столетий, в начале XIX в., термином «гуманизм» станут обозначать и особое мировоззрение, присущее людям эпохи Возрождения. Наконец, в XX в. это понятие приобретет иной, более широкий смысл - станет синонимом «человеколюбия» и того направления общественной мысли, которое проповедует любовь к людям.

Каковы же были характерные черты нового мировоззрения, сформировавшегося в Италии в XIV-XV вв., а затем, с конца XV в., распространившегося и в других европейских странах? Прежде всего - это интерес к человеку (антропоцентризм), к неповторимой человеческой индивидуальности. Человеческая личность провозглашается самоценной, независимо от принадлежности человека к какому-либо сословию, приверженности той или иной религии и т.д. На смену средневековой корпоративности приходит индивидуализм. Но утверждение самоценности человеческой личности, как показало дальнейшее развитие общества, имело отнюдь не только положительные последствия. Доведенная до абсолюта, эта идея порой трансформировалась в пресловутое «все дозволено». И эпоха Возрождения ознаменовалась не только расцветом гения таких «гигантов Возрождения», как Леонардо да Винчи и Микельанжело Буонарроти, но и деятельностью таких «демонов Зла», как Чезаре Борджиа.

Хотя гуманисты оставались искренне верующими людьми, но в их воззрениях «центр тяжести» был перенесен с раздумий о Боге на размышления о человеке, его месте в обществе, в земной жизни. Светский характер нового мировоззрения проявился, в частности, в том, что главными нравственными критериями стали для гуманистов такие понятия, как «достоинство» и «доблесть», а не строгое соблюдение человеком религиозных правил. Изменился и образ жизни людей: гуманисты теоретически обосновали право каждого человека на земные радости, их этическая концепция как бы уравнивала в правах устремления «духа» и «плоти». Аскетическое поведение, оставшееся идеалом (пусть и трудно достижимым) для людей средневековья, уступало место новому быту и новой морали с их жизнелюбием, оптимизмом, верой в собственные силы.

Наконец, гуманистическому мировоззрению присущ культ знания и разума, а не слепая вера в авторитет. Антидогматизм мышления и рационалистический подход к решению философских, социально-этических и художественных проблем позволил представителям эпохи Возрождения внести поистине неоценимый вклад в философскую науку, литературу и искусство. Кстати, заметим, что именно изобразительное искусство в Италии XV-XVI вв. стало универсальным средством познания мира и человека.

Рационализм проявлялся не только в научном и художественном творчестве, но и в обыденной жизни, принимая порой черты прагматизма. Практическая целесообразность, полезность и «выгодность» той или иной деятельности (например, накопительства) получили у гуманистов этическое оправдание - ведь богатство может приносить пользу всему обществу, а бедность сама по себе еще не является синонимом нравственной жизни.

Гуманистическое движение, охватившее в конце XV - начале XVII в. многие европейские страны, носило одновременно и демократический, и элитарный характер. Демократический - в том смысле, что не требовалось ни богатства ни знатности происхождения для того, чтобы быть причисленным к кругу гуманистов. Требовалось «немногое», но совсем иное: прекрасное знание латинского языка и античной культуры. Нетрудно догадаться, что этими достоинствами обладали действительно немногие - и в этом отношении гуманизм всегда оставался узким, «элитарным» движением.

Споры о гуманизме продолжаются в исторической науке уже много десятилетий. Среди множества вопросов, которые обсуждаются учеными, назовем два. Во-первых, это вопрос о том, как соотносится средневековая культура и культура эпохи Возрождения. В науке конца XIX в. преобладала точка зрения, согласно которой гуманистическое мировоззрение резко противостоит средневековому миросозерцанию. Подобного взгляда придерживался и Ф.Энгельс, назвавший Возрождение «величайшим прогрессивным переворотом». Вслед за Ф.Энгельсом этот тезис восприняли и советские исследователи эпохи Возрождения. Но по мере более глубокого изучения как самой средневековой культуры, так и культуры Ренессанса стало очевидно, что в европейском обществе XIII-XIV (а, может быть, даже XII) вв. постепенно вызревали явления, как бы предвосхищавшие гуманистическое движение (поэзия провансальских трубадуров, городской сатирический эпос и др.). Следовательно, можно говорить об известном «сближении» собственно средневековой и гуманистической культуры в трудах современных исследователей.

Во-вторых, это проблема социальной природы гуманизма. Многие годы отечественные ученые исходили в своей трактовке гуманизма из принципиального положения о том, что гуманистическое мировоззрение - это формирующаяся раннебуржуазная идеология. Этот тезис можно достаточно основательно аргументировать, но вместе с тем налицо множество факторов, не «укладывающихся» в концепцию о том, что гуманизм - это мировоззрение формирующегося буржуазного класса. Ведь развитие новой культуры «стимулировали» не только городские богачи, но и представители феодальной знати, папского двора. Да и сами гуманисты были выходцами из различных слоев общества - среди них мы видим детей ремесленников и богатых банкиров, представителей титулованной знати и римских пап... Вряд ли можно оценивать гуманизм как идеологию какого-то одного класса. Это мировоззрение, сложившееся в переломную для европейского общества эпоху, когда чисто средневековые ценности постепенно уходили в прошлое и формировался иной менталитет, менталитет людей Нового времени.