Образование

30-е гг. — период распространения на селе образования, опла­чиваемого крестьянами посредством особого культурного налога и местного «самообложения». Всеобщее начальное образование (с 1 по 4 класс) стало в Советском Союзе обязательным как в городе, так и в сельской местности с 1930/31 учебного года. В сельских школах обязательный для всех учащихся 5-й класс был введен с 1937/38 учебного года, б-й класс — со следующего года, 7-й — с 1939/40 года. Таким образом, в принципе все крестьянские дети в конце 30-х гг. получали по меньшей мере семилетнее обра­зование, а не четырехлетнее, как в начале десятилетия⁷³.

На практике ситуация была сложнее, но, несомненно, число де­ревенских детей, обучающихся в начальной и средней школе, в 30-е гг. значительно выросло. Количество учеников сельской на­чальной школы между 1928/29 и 1932/33 гг. увеличилось с 8 до 14 млн чел. и до самой войны оставалось в пределах 14 — 16 млн чел. Количество учеников сельской средней школы (с 5 по 7 класс) за период с 1932/33 по 1940/41 г. более чем утроилось, достигнув почти 7 млн чел. Соотношение числа учеников начальной и средней школы, которое в 1932/33 г. было 5:1, к 1940/41 г. стало меньше чем 2:1. Помимо того, в 1940/41 г. в деревне был почти миллион учеников 8—10 классов, что означало десятикратный прирост за

десятилетие⁷⁴.

Разумеется, картина доступа к образованию в российской де­ревне по-прежнему, как и в 20-е гг., искажалась в результате пре­обладания в начальных классах учеников-переростков. Практичес­ки крестьянские дети и поступали в школу, и заканчивали ее поздно. Например, возрастная группа 12 — 14 лет должна была обучаться в 5 —7 классах. Но на деле в сельских школах 1937 г. 53% 12 —14-летних все еще учились в начальных классах⁷⁵.

Впечатляющее распространение начального и среднего образо­вания в деревне за период 30-х гг., по-видимому, означает, что крестьяне все больше убеждались в преимуществах образования. Это, безусловно, было связано с осознанием ими того факта, что образование дает молодому поколению возможность покинуть колхоз.

Тем не менее, многие крестьяне поначалу неприязненно отне­слись к законам, вводившим обязательное начальное, а затем среднее образование. В годы наивысшего сопротивления, 1930 и 1931, обязательное начальное образование воспринималось как элемент той же системы государственного принуждения, результа­том которой стала коллективизация. Одни и те же слухи ходили о школе и о колхозе: ученики будут заклеймены печатью Анти­христа, девочек, весящих 64 кг, пошлют в Китай, косы у них от­режут и сдадут в утиль⁷⁶.

Со временем возмущение крестьян по поводу обязательного образования сосредоточилось главным образом на его стоимости. Распространение образования на селе в значительной степени фи­нансировалось за счет нового налога — культурного (культжил-сбор), введенного в 1931 г. и легшего на крестьянство тяжким бременем (он составлял от 15 до 80 руб. с двора, причем средний крестьянский двор платил в счет культурного налога почти столь­ко же, сколько в счет сельхозналога). Сверх того, крестьянам приходилось оплачивать ремонт школы и прочие связанные с ее содержанием расходы путем «самообложения»: эта форма местно­го.налогообложения крестьянства в 30-е гг. не сохранила даже ви­димости добровольности, присущей ей в 20-е, и была крайне не­популярна. Колхозные дворы в 1934 г. платили по самообложе­нию от 5 до 20 руб. Наконец, крестьяне оплачивали из своего кармана учебники и письменные принадлежности для своих детей и должны были обеспечивать их одеждой и обувью, чтобы они могли ходить в школу⁷⁷.

Грамотность среди взрослого сельского населения в 30-е гг. тоже повысилась, хотя вовсе не так разительно, как заявляли со­ветские пропагандисты. Согласно данным переписей, грамотность сельского населения в возрастной группе от 9 до 49 лет выросла с 51% в 1926 г. до 84% в 1939 г. Для деревенских мужчин в дан­ной возрастной группе это означало рост числа грамотных с 67% в 1926 г. до 92% в 1939 г.; для женщин - с 35% до 77%. Теперь, когда вышли на свет замалчивавшиеся цифры по 1937 году, дан­ные 1939 г. выглядят несколько завышенными, и, вероятно, от

них следует отнять 7 — 8%. Даже в этом случае всеобщий рост гра­мотности впечатляет — или впечатлял бы, если бы власти не объ­являли о 90%-ной грамотности среди взрослого населения Совет­ского Союза с 1932 г.⁷⁸.