Воспоминания двух Лен

Воспоминание первое

Через некоторое время после поступления на станцию наблюдения искусственных спутников земли мы сдавали старшему нашей смены Кириллову Диме, зачет по созвездиям.

Мы, четыре подружки, однокурсницы, завзятые театралки и книголюбы: Журенко, Измайлова, Кропанева, Новокшонова сидели вместе, запоминали созвездия, проверяли друг друга.

Первой пошла отвечать Журенко (самая смелая). Ответами Дима остался не очень доволен.

- Ну ладно, Журенко, последний вопрос. Назови созвездия осенне-летнего треугольника.

- Лебедь, Рак, Орел.

- Иди, учи, бестолочь!

Второй отвечала Новокшонова. Порадовала Диму своими ответами.

- Ну ладно, Новокшонова, последний вопрос. Назови созвездия осенне-летнего треугольника.

- Лебедь, Рак, Орел.

- Иди, учи, салага!

Следующей зачет сдавала Кропанева.

- Ну ладно, Кропанева, последний вопрос. Назови созвездия осенне-летнего треугольника.

- Лебедь, Рак, Орел.

- О, господи, вот дуры-то, иди, учи!

- Последней сдавала Измайлова (будущая Кириллова).

- Ну ладно, Измайлова, последний вопрос. Назови созвездия осенне-летнего треугольника.

- Лебедь, Рак, Орел.

Брови Кириллова поползли вверх, щеки покраснели, он засмущался и сказал:

- Подожди, сейчас проверю.

Бросился к атласу звездного неба и с испугу стал искать созвездия осенне-летнего треугольника.

Воспоминание второе

Из ЦУПа на вахту института приходили зашифрованные телеграммы с координатами спутников, которые мы должны были наблюдать. Старший смены получал телеграмму на вахте, расшифровывал и заносил в журнал.

В 1977 году, на кануне первого апреля, старший нашей смены Кириллов Дима взял на вахте телеграмму. Расшифровав ее, он пришел в ужас:

- Нам придется выходить на площадку 13 раз, вот повезло! - Это значит, что каждые полчаса придется стоять на «точке», а обычно в смену мы наблюдали 3-4 спутника, бывало, но реже 5-6 спутников.

Мы «вышли» на первый спутник. Стоим, ждем, проходит время, а спутника нет. Кириллов начинает нервничать, перепроверять координаты. Нет, все правильно, а спутника все равно нет.

«Выходим» на второй спутник. Есть! Отработали, занесли данные в журнал и решили попить чай. Только заварили, команда Кириллова:

- Бегом на площадку, осталось мало времени.

С тоской, глядя на ароматно пахнущий чай, проклиная свою судьбу, потащились наверх.

Спутника опять нет. Кириллов взбешен. Плетемся обратно, чай, конечно, уже остыл. Дима непрерывно курит и ходит взад-вперед, что очень действует всем на нервы. Следующие два спутника прошли нормально, Кириллов очень доволен, а нам уже все равно.

И так прошла вся ночь, к утру мы были совершенно вымотаны, наступила полная апатия и только команды старшего смены заставляли нас немного шевелиться.

Утром охрипший Кириллов, с красными глазами, выступившей щетиной, весь обсыпанный сигаретным пеплом, взбешенный до невозможности, жалуется Слобожанинову:

- Ты представляешь, какая была ночь, половины спутников не было! А Сашка, хлопнув Димку по плечу:

- С 1 апреля!

И захохотал «тупым раздражающим смехом». О дальнейшем мы умолчим.

Отрывочные воспоминания

•     Началась смена. Неба «не было». Уставшие и голодные, мы решили перекусить. Дима Кириллов предложил свое любимое блюдо - блины. Пожелание старшего смены для нас - закон. Из того, что было, навели тесто, начали печь блины на станционной сковородке. Это была старая алюминиевая и вся какая-то скрюченная сковорода. Блины на ней не пеклись, и не только первый блин был комом, но и все последующие. Решили инициатора послать в магазин за яйцами.

Добавляя по одному яйцу в тесто, пробуя, как получится, мы добились прекрасных результатов, правда, потратив чуть ли не весь десяток яиц.

И как же вкусно и уютно было пить черный ароматный станционный чай со станционными блинами!

• «Отработав», последний спутник, заполнив все необходимые бумаги, мы укладываемся спать. Один спит сидя в кресле, другой на раскладушке (счастливчик!), третий - на составленных вместе стульях, а Лены - на большем станционном столе, покрытом зеленым сукном.

• Смена закончилась. Мы проснулись и рано утром идем умываться в туалет на втором этаже. Кругом тишина, чистота. Надолго в памяти остался звук наших шагов, гулко раздающийся по пустым коридорам института.

• Смена прошла. Начались занятия. Лекция. Отдежуривших «исэзэшников» можно узнать по позе «Мыслителя» скульптуры Родена.

Журенко Елена?

Кузьмина (Новокшонова) Елена?

 

 

Станция – наш дом

Каждый раз, приезжая в институт, мы первым делом вспоминаем Станцию наблюдений ИСЗ. Здесь был наш второй дом, наши друзья, наши единомышленники. Здесь в увлечённой работе прошли лучшие годы нашей молодости.

Каждый вечер, проведённый здесь, навсегда остался в нашей памяти как вечер общения с друзьями.

Станцию называют научным кружком, но для нас это всегда была работа, работа нужная, важная и, как мы говорили, «работа за идею». И, может быть именно поэтому, на станции всегда царил дух взаимопомощи, братства, дружбы и взаимопонимания.

Сейчас мы работаем учителями физики и астрономии. То, что дала нам станция наблюдений ИСЗ – огромное подспорье в работе. Астрономия по учебнику – скучная наука для современных десятиклассников. Но когда отойдёшь от текста, лица учеников преображаются. В глазах появляется живой огонёк интереса. А ученик, хотя бы раз испытавший живой интерес на уроке – ваш союзник на все годы обучения. Это как код, как ключ, с помощью которого он поймёт любые ваши мысли.

Учите созвездия, не поленитесь лишний раз взглянуть в БМТ и на уроке вы сможете рассказать своим ученикам про небесного охотника Ориона, о страшном Алголе, о Сириусе и знаменитой туманности Андромеды. А учебник школьники прочитают сами, желая ещё раз увидеть то, о чём вы рассказывали. Но, увы, нет там ничего того, что может рассказать им настоящий ИСЗянин.

Чистого всем неба! С наилучшими пожеланиями супруги

Кирилловы Дмитрий Павлович

Лариса Геннадьевна

Про наше везение

Какой же ИСЗянин не любит свою смену? Спроси любого и каждый с жаром начнет тебе рассказывать, что вот его смена была самая-самая, и народ там был самый-самый, и результаты выдавали самые-самые, и спутники у них ходили самые-самые, а еще в их смену было такое…, или вот еще… И конечно все это будет правдой, понятия станционник и заурядная личность абсолютно несовместимы.

Я тоже хочу рассказать о своей смене, о той в которой мне довелось работать в сезоне 1980-1981 г. Я тогда училась на 4-м курсе. Второй сезон начинала старшей смены, и смена у меня в тот год подобралась самая-самая: три физика со второго курса, и две первокурсницы с матфака. Как у нас на факультете относились к математикам, думаю, рассказывать не стоит. Девчонки же, быстро разобравшись в причине не очень теплого приема, заявили, что всю жизнь мечтали поступить на физфак, но вот конкурс… (в то время проходной балл на матфаке и в самом деле был минимальный), чем мигом растопили сердца сильной половины нашей смены. Стоит заметить, что одной первокурснице это удалось сделать так хорошо, что через три года мы поздравили их с законным браком (Это Домнин Костя и Света Лапшина).

Вернемся в осень 1980 года к моей смене. Компания подобралась шустрая, заводная, на редкость дружная, и выходные и праздники частенько проводили вместе, то в лес, то в кино, летом на пляж, и всегда всей сменой, любые попытки увильнуть от мероприятия пресекались. Мои однокурсники очень скоро прозвали нас «Стая», так и пошло: «твоя стая прилетела», «опять стаей куда-то полетели»…

Работали тоже дружно, когда в смене много юношей вопросы «Кому бежать в магазин» или «Кто потащит наверх карты» не возникали. Результаты выдавали неплохие, а самое главное – много. Похоже, в тот год кто-то «наверху» замолвил за нас словечко, нашей смене исключительно везло с погодой. В начале осени это выглядело нормально, к примеру, днем идет дождь, к вечеру распогодилось, мы благополучно отработались, а под утро по крыше снова застучал дождик. Мы гордились – вот какие мы хорошие, нас даже «там» (многозначительный жест – палец в небо) ценят. Дальше стало интереснее.

Конец осени, низкие серые тучи, нудный осенний дождик. Идешь на смену и мечтаешь отоспаться, дописать конспект или просто хорошо провести вечер с друзьями. Аппаратуру конечно не включаешь. За окном шуршит дождик, а тебе сухо и тепло. За 20 минут до наблюдения кто-то, шутя, выглядывает в окно «а вдруг небо есть?». Дальше следует вопль: «Не-бо-о-о!». И начинается лихорадочная работа: включить аппаратуру, приготовить карты, списать координаты, одеться, затем быстро наверх – расчехлить, установить…

Вам когда-нибудь доводилось работать под дождем или снегом? Нам в тот сезон доводилось частенько. Тучи на небе разбегались на 10-15 минут, иногда только на небольшом пространстве – там, где шла трасса, давали нам отработаться, и тут же снова начинал накрапывать дождь. Быстренько набегали тучки, надежно укрывая от нас звезды, отождествляться приходилось очень оперативно – погода явно работала против нас. А самое интересное, что никто не верил, что в такую погоду можно работать, что как раз в момент прохождения, как раз по трассе облака разбегались, а потом снова вставали на свое место. Афраим Сайфулович недоверчиво качал головой, глядя в журнал наблюдений, а староста ни за что не соглашалась отпустить с первой пары поспать.

Нам не верили, приходили к нам на дежурство - посмотреть на наше «везение», удивлялись, может, даже немного завидовали. А когда пришла сессия завидовать начали мы. Все другие смены могли спокойно ночью готовиться к зачетам или отсыпаться после экзамена, а мы работали. А в декабре-январе дежурства длинные, устаётся за ночь сильно, а если учесть что всю ночь над тобой погода «измывается», то утром в голове только одна мысль – куда б ее (голову) преклонить. Еще хорошо, что в тот год было шесть смен, и дежурить приходилась не очень часто. Сессию сдавали тяжело, некоторых на зачеты и экзамены приходилось водить буквально за руку. Доведешь до двери, а вместо «ни пуха, ни пера» напутствуешь: «Без зачета не выпущу!». И сидишь, дремлешь под дверью. Девчонки «контролировали» мальчишек, мальчишки «сторожили под дверью» девчонок.

В каникулы было легче – мы вели ночной образ жизни, ночью работали, а потом отсыпались – до самого вечера.

Так продолжалось до конца сезона. С приближением весны смены становились все короче, прохождений все меньше и мы снова начали получать удовольствие от нашего везения. Знаете, как приятно в разговоре небрежно бросить «Сегодня ночью будет ясно, я гарантирую… Просто сегодня моя смена!» В конце сезона я не поленилась, пролистала весь журнал наблюдений с сентября восьмидесятого по май восемьдесят первого, мы не наблюдали только один раз, подвела аппаратура.

Наше везение закончилось в день закрытия сезона – неба не было! В тот день наше везение видимо ушло к другим.

Зубарева Наталья Фёдоровна