Рис. 3. Четыре составные части сна 3 страница

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПРАВИЛО

СТАЛКЕРА

ПРАВИЛО СТАЛКЕРА

1. ВОИН САМ ВЫБИРАЕТ СВОЮ БИТВУ И ПОТОМУ ВСЕГДА С ОГРОМНОЙ ТЩАТЕЛЬНОСТЬЮ ОЦЕНИВАЕТ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА И УСЛОВИЯ ПРЕДСТОЯЩЕГО СРАЖЕНИЯ.

2. В СВОЕМ СТРЕМЛЕНИИ К ПРОСТОТЕ ВОИН ОТБРАСЫВАЕТ ЛЮ­БЫЕ ЛИШНИЕ ДЕЙСТВИЯ.

3. ВОИН ВСЕГДА ГОТОВ СРАЗИТЬСЯ НАСМЕРТЬ ПРЯМО ЗДЕСЬ И ПРЯМО СЕЙЧАС.

4. ВСТУПИВ В БИТВУ. ВОИН ПОЛНОСТЬЮ ОТДАЕТСЯ СВОИМ ДЕЙС­ТВИЯМ. ПОЗВОЛЯЯ СВОЕМУ ДУХУ ТЕЧЬ ЛЕГКО И СВОБОДНО ТОЛЬ­КО ПРИ ЭТОМ СИЛЫ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЯ НАПРАВЛЯЮТ ВОИНА ПРОКЛАДЫВАЯ ПЕРЕД НИМ ПУТЬ.

5. СТАЛКИВАЯСЬ С НЕРАВНЫМ ПРОТИВНИКОМ ВОИН ОТКРЫВАЕТСЯ ОКРУЖАЮЩЕМУ МИРУ И ПОЗВОЛЯЕТ СВОЕМУ РАЗУМУ ЗАНЯТЬСЯ МЕЛОЧАМИ ЖИЗНИ.

6. ВОИН ВСЕГДА СЖИМАЕТ ВРЕМЯ ЛЮБАЯ БИТВА КРУПНАЯ ИЛИ МАЛАЯ, ЯВЛЯЕТСЯ СРАЖЕНИЕМ НЕ НА ЖИЗНЬ А НА СМЕРТЬ И В ТОМ СРАЖЕНИИ. ГДЕ СТАВКОЙ СТАНОВИТСЯ ЖИЗНЬ МГНОВЕНИЕ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ВЕЧНОСТЬ — В ВЕЧНОСТЬ ОПРЕДЕЛЯЮЩУЮ ИСХОД БИТВЫ.

7. СТАЛКЕР НИКОГДА НЕ РАСКРЫВАЕТ СВОЮ СУЩНОСТЬ — ДАЖЕ САМОМУ СЕБЕ.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПРОБУЖДЕНИЕ ВО СНЕ

НЕЛЬЗЯ ДОБИТЬСЯ ВЛАСТИ НАД СНОМ, НЕ ПРОС­НУВШИСЬ. ПРОСНУТЬСЯ ОЗНАЧАЕТ ЗНАТЬ, ЧЕМ НА САМОМ ДЕЛЕ ЯВЛЯЕТСЯ КАЖДАЯ ГРАНЬ ЖИЗ­НИ ЧТОБЫ ДОСТИЧЬ ТАКОГО УРОВНЯ ТРЕЗВОС­ТИ, СЛЕДУЕТ ПРОВЕСТИ ПЕРЕПРОСМОТР ВСЕЙ СВОЕЙ ЖИЗНИ — ОТ ТЕКУЩЕГО МГНОВЕНИЯ ВСПЯТЬ, ВПЛОТЬ ДО САМОГО МИГА РОЖДЕНИЯ БЕЗ ПОДОБНОЙ ТРЕЗВОСТИ ЧЕЛОВЕК ВСЕГДА БУ­ДЕТ ВЕСТИ СЕБЯ КАК КЛОУН, ПОСТОЯННО ПОВ­ТОРЯЯ СОБСТВЕННУЮ ГЛУПОСТЬ.

Если человек стремится к разумному сотрудничеству со своим сновидящим, ему необходимо осознать, что тот сон, который ему так долго снится, является не реальностью, а иллюзией, под­держиваемой социальной обусловленностью. Однако именно в этот момент большая часть людей, ранее выражавших желание стать воинами, внезапно разворачивается и уходит от возникше­го испытания. Обычно человеку чрезвычайно трудно смириться с тем, что все, во что он верил, ради чего трудился и на что наде­ялся, представляет собой иллюзию; нелегко даже принять это в качестве допустимой гипотезы. Но и среди тех немногих, кому хватило смелости открыто столкнуться с этим испытанием, оста­ется лишь горстка людей, имеющих то, что требуется для овла­дения Путем Воина. Причина такого положения вещей довольно проста: люди не хотят меняться. И действительно, неужели каж­дый должен меняться лишь потому, что некто объявляет себя Нагвалем и твердит, что перемены необходимы?

ПУТЕМ ВОИНА МОЖНО ОВЛАДЕТЬ ТОЛЬКО В ТОМ СЛУЧАЕ ЕСЛИ ЭТО СТАНОВИТСЯ ВОПРОСОМ ЖИЗНИ И СМЕРТИ.

Легко понять, что, пока люди вполне обоснованно довольны тем, как развивается их жизнь, у них не может возникнуть веских поводов что-либо менять. Вместо этого большая часть людей предпочитает просто знакомиться с новыми способами сделать свою жизнь богаче. Существует огромное число людей, которые совсем не против обрести силу и способности воина, но только как некие дополнительные преимущества, обогащающие их те­кущую жизнь. Однако нельзя добиться силы воина, не став вои­ном, а для того, чтобы стать воином, необходимо полное преоб­разование острова тоналя.

Подвергнуть себя полному преобразованию готовы только те, кто честно признаются самим себе, что им уже нечего терять. Однако человеку всегда есть что терять, и потому ученики соп­ротивляются переменам, но такое сопротивление означает, что они неосознанно цепляются за прежний образ жизни.

Именно по этим причинам нагвали никогда не торопятся брать в ученики первого встречного, тем более что обычный срок ученичества составляет от пятнадцати до двадцати лет. Та­ким образом, прежде чем вложить в ученика время и энергию, Нагваль должен убедиться — во всяком случае, настолько, нас­колько это возможно, — в том, что у этого ученика есть все не­обходимое для успешного обучения.

Эти вопросы очень тесно связаны с рассматриваемыми в данный момент фрагментами учений и с нашей эпохой в целом. В прошлом, когда основная задача каждого Нагваля заключалась в сбережении учений, обеспечение продолжения своей линии пе­редачи было для него жизненно важной задачей. Невозмож­ность найти подходящую смену для его собственной группы оз­начала, что сберегаемые группой знания будут просто потеряны. В связи с этим часто задают вопрос о том, почему Толтеки никог­да не записывали свои учения. Однако я надеюсь, что к настоя­щему времени у читателя уже возникли пусть даже туманные представления о том, почему этот вариант никогда не считался приемлемым.

Прежде всего, следует осознать, что мы просто не в состо­янии должным образом выразить большую частью учений на словах; во-вторых, Путь Воина является путем практики — если бы учения были просто записаны в книгах, со временем они ока­зались бы застывшими и устарелыми. Единственный способ сох­ранить жизненность и практичность учений, а также их согласо­ванность с эволюцией — это обеспечить такие условия, в кото­рых каждое новое поколение развивало бы свои знания, живя как воины, и, в свою очередь, проводило бы обучение очередно­го поколения. Если бы учения передавались в письменном виде, они, без сомнения, оказались бы потерянными и забытыми уже тысячелетия назад — не осталось бы ни одного воина-толтека, а человечество так никогда и не узнало бы, что когда-то у него было наследие.

Поскольку сегодня человечество достигло совершеннолетия и готово вступить в права владения своим наследием, вся ситуа­ция коренным образом изменилась. Тот факт, что ныне учения начинают передаваться в письменной форме, стал возможным благодаря достаточному числу людей, которые способны взять на себя заботу об учениях и непременно сделают это. Соответс­твенно, нагвалям уже совсем не обязательно поддерживать жизнь своих линий передачи, так как основополагающая цель существования таких линий уже достигнута. Толтеки без иска­жений донесли до человечества доверенные им сокровенные ис­тины, и в настоящий момент времени исполняют свой послед­ний долг перед людьми, передавая человеку то, что принадлежит ему от рождения. Роль хранителей человеческого наследия, кото­рую Толтеки так долго исполняли, уже закончена, и потому но­вых линий передачи уже не будет.

Эти разительные перемены имеют множество следствий, но они станут понятными в ходе дальнейшей передачи учений. Единственным следствием, которое непосредственно связано с рассматриваемым в данный момент разделом учений, является тот факт, что сейчас Толтеки во многих отношениях вновь воз­вращаются к своей исходной роли в жизни человечества с тем лишь исключением, что теперь они не будут думать за людей, но станут только их наставниками и советниками. Человечество приблизилось к часу силы, и если человек хочет заявить свои пра­ва на силу, ему придется с полной ответственностью отнестись к факту своего совершеннолетия и к тому, что теперь ему предсто­ит думать и действовать самостоятельно. Толтеки продолжат иг­рать свою роль проводников на пути, но бремя ответственности за поиски этого руководства опустится на самого человека. Ми­новали те дни, когда Толтекам приходилось сохранять наследие человека в неприкосновенности. Если теперь люди растратят свое наследие, то есть не воплотят на практике и позабудут то, что им вручается, или не станут искать руководства в отношении лучших способов использовать это наследие и тем самым им зло­употребят, в этом будут виноваты они сами и только они.

Хотя прежде для того, чтобы обеспечить сохранность уче­ний на протяжении всей линии передачи, Нагвалю всегда приходилось убеждаться в том, что его ученики обладают всеми необ­ходимыми для превращения в воинов качествами, сейчас ситуа­ция изменилась. Современные нагвали уже не обязаны поддер­живать свои линии передачи, то есть им уже нет нужды подыс­кивать пригодных преемников. Иными словами, хотя Нагваль по-прежнему обязан направлять людей к свободе, ничто не зас­тавляет его ни иметь личных учеников, ни беспокоиться о том, обладают ли те, кто явился за его наставлениями, необходимыми для успеха качествами. В свою очередь, это означает, что теперь Нагваль может позволить себе стать еще более придирчивым в выборе учеников, так как даже полное их отсутствие уже не будет иметь никакого значения.

Что касается моих книг, то следует подчеркнуть очень важ­ный факт: я ни в коей мере не несу ответственности за то, как поступит читатель с переданными ему учениями. Сейчас появи­лась возможность, какой не возникало прежде: учения записы­ваются в письменной форме и ими может воспользоваться лю­бой, кто только пожелает. Однако условия превращения в воина ничуть не изменились, за исключением того, что теперь этого можно добиться с помощью письменных наставлений, а не толь­ко благодаря устным указаниям нагвалей.

То, что теперь учения доступны каждому без каких-либо различий, просто прекрасно, но я был бы несправедлив к читате­лю, если бы не предупредил его о скрытой западне этой новой ситуации. Опасность кроется в вере человека в то, что он имеет право изменять правила так, чтобы они согласовывались с его целями. Потворствовать подобному убеждению означает попус­ту тратить время и силы. Позвольте мне еще раз сказать о том, что, не став воином, нет никакой возможности обрести умения, способности и силу воина. Считать, что можно дополнить черта­ми воина прежний образ жизни, — все равно что надеяться стать чемпионом мира по теннису, не посвятив этой игре всю свою жизнь, свою карьеру и самого себя.

Сегодня воином может стать каждый, но только в том слу­чае, если он удовлетворяет требованиям совершеннолетия. Од­нако это ничуть не мешает людям извлекать из учений только то, что они сочтут полезным или обогащающим. Вообще говоря, в этом нет ничего плохого — напротив, это стоит поощрять, доби­ваясь, однако, понимания, что отсутствие готовности к переме­нам и желание взять только то, что нравится, никогда не сделает человека воином. Такого человека можно сравнить с теннисис­том, который учится играть не для того, чтобы стать чемпионом мира, но только ради удовольствия и обогащения своей жизни. Глупо надеяться на то, что средний теннисист сможет состязать­ся на мировом первенстве; не менее глупо считать себя способ­ным на то, что может воин, если при этом человек не является воином. Даже если кто-то окажется настолько нечестным перед самим собой, что сотню раз на день будет называть себя воином, у него нет никакой возможности подделать безупречность духа воина или притвориться, что он обладает силой. Рано или поздно поступки человека покажут, что все это — просто глупый фарс.

Эти рассуждения вплотную подводят нас к правилу сталкера; если читатель намеревается заявить свои права на силу и стать воином, а не просто обогатить свой нынешний образ жизни фрагментами учений, ему предстоит научиться безупречно высле­живать себя. Для этого прежде всего необходимо задать самому себе вопрос: «Действительно ли я хочу стать воином? Готов ли я подвергнуться полной трансформации?»

Если каждая клеточка существа человека кричит, что иного пути нет, он действительно готов предпринять все усилия, чтобы воплотить эти учения на практике независимо от того, сколько неудач постигнет его на этом пути. Следует помнить, что подоб­ные неудачи не имеют значения, так как они учат человека боль­шему, чем случайное везение новичка. Осваивая игру в теннис, человек бессчетное число раз упускает мяч, но каждая пропу­щенная подача позволяет ему учиться на своих ошибках. Так устроена жизнь, и этот принцип справедлив в отношении любо­го обучения. И все же в изучении Пути Воина и, в особенности, умения выслеживать себя не следует поверхностно относиться ни к чему, пусть даже это кажется невероятно логичным.

Научиться играть в теннис — это одно, но понять, что зна­чит быть воином, — совсем другое. Причина очень проста: вои­ном можно стать, только воплощая эти учения на практике, в своей жизни, а не на теннисном корте. Если человек постоянно теряет мяч на теннисном корте, он в худшем случае проиграет партию, но каждая потеря мяча в жизни означает серьезные пос­ледствия — и не только для самого человека, но и для всех окру­жающих. Вследствие этого ни один человек не обладает правом безнаказанно совершать ошибки, поскольку, обучаясь игре жиз­ни, люди не просто упражняются ради того дня, когда им дове­дется принять участие в настоящем теннисном соревновании. В жизни любое упражнение является реальным событием и вызывает реальные последствия; это остается справедливым незави­симо от того, хочет человек стати воином или нет. Однако в слу­чае, если он действительно собирается стать воином — не пото­му, что это неплохая мысль, а потому, что достижение уровня воина является для этого человека вопросом жизни и смерти, — любое упражнение, любое событие представляет собой настоя­щую битву — его последнюю битву на земле. Очевидно, что в битве, ставкой в которой является жизнь, человек просто не мо­жет позволить себе допускать ошибки. И все же он будет их со­вершать, будет на них учиться, но такая учеба очень трудна. Всем нам приходится расплачиваться за каждый урок какой-то части­цей своей жизни.

Одним из первых принципов, который усваивает при вступ­лении на Путь Воина каждый ученик, является первый аспект правила сталкера: воин сам выбирает свою битву и потому всегда с огромной тщательностью оценивает обстоятельства и усло­вия предстоящего сражения. Выражение «сам выбирает свою бит­ву» не следует воспринимать поверхностно. Сейчас мы погово­рим об этом подробнее, но прежде следует сообщить, что те уче­ники, которые упорно не обращают внимания на первый аспект правила сталкера, то есть упрямо цепляются за устаревший об­раз мышления и поведения, обречены на провал, поскольку не желают просыпаться. Такому ученику никогда не стать воином по той простой причине, что он настаивает на глупости своего сна.

Следует полностью осознать факт, значение которого не­возможно переоценить: первоначальный акт пробуждения во сне — не столько техника или обретенная способность, сколько акт выживания. Зачем человеку просыпаться, если сон ему нра­вится? Вы захотите проснуться и избавиться от содержания сво­его сна только в том случае, если сон начинает превращаться в кошмар.

Однако нечто кошмарное для одного человека совсем не обязательно должно пугать другого. Все мы разные, и потому понятие кошмара весьма индивидуально. К примеру, для одного кошмаром может быть нищета, а для кого-то другого — управ­ление финансовой империей. Сходным образом, одной супру­жеской паре ужасной кажется мысль о сыне-преступнике, тогда как другие содрогаются от одной мысли об умственно отсталом ребенке. И все же в любом случае сон становится кошмарным потому, что у человека, которому он снится, возникает ощуще­ние, что его рассудок и, быть может, сама жизнь подвергаются угрозе в самом подлинном смысле этого слова — ведь во сне некуда бежать и негде спрятаться. Тогда — и только тогда — человек начинает борьбу за пробуждение.

Проснуться во сне не так просто, как внезапно вернуться к трезвому бодрствованию посреди ночи. Пробуждение во сне на­чинается после того, как человек принимает важнейшее решение измениться. Накопление подлинной трезвости представляет со­бой длительный процесс борьбы за то, чтобы увидеть содержа­ние сна таким, каким оно является на самом деле. Первоначаль­ное решение становится поистине решительной переменой, но за ним должны последовать необходимые действия, но чтобы любое действие случилось и принесло результаты, нужно время. Попросту невозможно посадить семя сегодня и завтра же уви­деть на этом месте пышное дерево.

По традиции, Нагваль принимает человека в ученики толь­ко в том случае, когда видит, что этот человек уже ведет борьбу за пробуждение. Когда ученик достигает этого уровня, его уже не нужно убеждать в том, что любое событие является борьбой не на жизнь, а на смерть. Он и так понимает это, и теперь ему нужно узнать, что именно следует делать. Единственный выход ученика — двигаться вперед, и он начинает учиться выслеживать свое восприятие или, иными словами, выслеживать свой сон. Однако, поскольку такой ученик всегда является новичком, ему еще не хватает трезвости для того, чтобы понять подлинный смысл правила сталкера, не говоря уже о четырех постулатах сталке­ра. По этой причине давайте обратимся к примеру, как ученик должен выслеживать свой сон. Для этого воспользуемся случаем из жизни моего собственного ученика; разумеется, я изменил его имя.

Шон и его брат Уиллис работают вместе, Поскольку компанию основал Шон, он всегда был ее управля­ющим директором, хотя братья не оговаривали этого прямо. Однако совершенно неожиданно подводные течения, уже некоторое время набиравшие силу в их отношениях, прорываются на поверх­ность, и Уиллис сообщает Шону, что берет на себя управление компанией и с этого момента собирает­ся вести дела по-своему. Более того, Уиллис даёт Шону понять, что, если того это не устраивает, он может уйти, но при этом ничего не получит.

После такого оборота событий Шон сталкивается в самой настоящей дилеммой, так как дело не только в том, что на карту поставлено все то, ради че­го он трудился и на что надеялся; проблема ещёив том, что именно он обеспечивал гарантии всех обязательств компании. Таким образом, если Шон останется в деле, то окажется в неловком поло­жении, так как ему придется во всем отчитывать­ся перед братом — и, прежде всего, за самого себя, ведь компанию основал он! С другой стороны, если Шон позволит брату вести дела по-своему и прос­то уйдет, то по закону нести ответственность, если Уиллис разорится, будет он.

Что же делать Шону? Чтобы ответить на этот вопрос, следует прежде всего принять во внимание тот факт, что Шон — ученик Пути Воина, поскольку именно это определяет возмож­ности его выбора. Если бы Шон не был учеником, варианты воз­можного поведения были бы самыми разнообразными —в пер­вую очередь, именно поэтому в начале данной главы я пояснял разницу между тем, кто серьезно намерен стать воином, и тем, кто просто хочет воспользоваться учениями, чтобы сделать свою жизнь богаче. Поскольку в моих книгах учения передаются в их чистом виде, то есть исходя из предположения о том, что чита­тель является настоящим учеником, бремя ответственности за применение этих учений с надлежащей осторожностью и рассу­дительностью ложится на самого читателя. Иными словами, ес­ли читатель окажется в неприятном положении по той причине, что никогда серьезно не намеревался стать воином, он должен понимать, что не имеет никакого права обвинять ни учения, ни меня. Если читателю захочется поплескаться в учениях Толтеков, никто не сможет ему помешать, однако он должен следить за тем, чтобы не обжечь в этом кипятке пальцы или, хуже того, не потерять всю руку!

Вернемся к Шону — ученику на Пути Воина. Легко понять, что он не может избрать ни один из тех вариантов, какие сгоди­лись бы для обычного человека, не являющегося учеником, так как любые такие возможности выбора лишь привели бы Шона к укреплению восприятия иллюзии сна и заставили бы его пос­тоянно повторять собственную глупость. Поскольку Шон хочет стать воином, у него нет иного выбора, кроме попытки прило­жить все силы к тому, чтобы вести себя подобно поистине безуп­речному воину. Это чрезвычайно важно, так как ученики очень часто склонны забывать о том, что единственный путь к тому, чтобы заявить свои права на силу воина, — столкнуться с вызо­вом силы, а именно это и произошло с Шоном.

И все же, когда это случается, ученик обычно прилагает все усилия к тому, чтобы увильнуть от испытания, отчаянно возра­жая против того, что он уже готов справиться с этим испытани­ем как должно воину. Однако мы говорим не о тренировке на теннисном корте — мы имеем дело с подлинным вызовом, бро­шенным силой; это испытание становится для Шона настоящей битвой, исход которой повлияет на всю его последующую жизнь — и не только на его жизнь, но и на жизнь его брата, их родите­лей и всех тех, кто связан с этой ситуацией. Такова природа Пути Воина: если человек хочет стать воином, он должен быть готов вскочить на ноги и сражаться изо всех сил независимо от того, хватает ли у него этих сил для победы.

Если Шон собирается отнестись к этому испытанию подоб­но настоящему воину, то первым делом он должен применить первый аспект правила сталкера, который гласит: воин сам выби­рает свою битву. Это совсем не означает, что воин сам принима­ет решения о том, в каких битвах принять участие, а от каких отказаться. Любое испытание очень важно, так как несет в себе дар силы, и потому воины просто не могут позволить себе отка­заться от какого-либо сражения. В действительности эти слова означают, что человек должен отдавать себе полный отчет в том, что именно является настоящей битвой. В зависимости от уров­ня восприятия, любое испытание можно рассматривать под нес­колькими различными углами зрения, и все эти перспективы позволяют оценивать сражение. Обычно люди не достигают осо­бой ясности в отношении трудностей своей жизни, так как боль­шинство из них склонно сосредоточиваться на «плохих» сторо­нах испытания и в результате вынуждено сражаться в «плохих» битвах.

Итак, если Шон намерен удостовериться в том, чем является его столкновение с братом, он не просто не может выбрать свою точку зрения случайным образом и счесть этот взгляд на битву подходящим; вместо этого он должен с огромной тщатель­ностью оценить обстоятельства и условия сражения. В этом смысле Шону очень важно помнить о том, что мир не таков, каким кажется. Пытаясь делать это, Шон не забывает и о том, что он должен принять свое испытание за чистую монету, так как именно это становится началом битвы, но в то же время он не должен оказаться в ловушке поверхностного отношения к испы­танию как к настоящей битве. Шону необходимо помнить и о том, что он должен постоянно стремиться к использованию щи­та воина — если он потеряет бдительность и не вступит в свое сражение со страхом, уважением и полной уверенностью, это бу­дет равнозначно поражению.

Добившись такого уровня ясности в отношении того, с чем он столкнулся, Шон все еще испытывает потребность удостове­риться в том, что именно в этой ситуации является подлинной битвой лично для него. Если Шон не собирается слепо пялиться на поверхностное значение этого испытания, ему настоятельно необходимо сместить фокус с той точки зрения, с какой он при­вык рассматривать испытания такого рода. Это подразумевает, что он должен выслеживать свое восприятие; в противном слу­чае выработанные за всю его жизнь привычки будут удерживать его в рамках обычного восприятия. Чтобы добиться этого, Шон должен стремиться к использованию правила сталкера, однов­ременно не забывая о том, что это можно сделать, только прини­мая во внимание все четыре составные части сна. Следует пони­мать, что эти четыре составные части пребывают в неразрывном взаимодействии, и это взаимодействие будет определять, во-первых, то, как Шон воспринимает свое испытание, во-вторых, его стратегию и, в-третьих, исход битвы. Любое применение пра­вила сталкера неизменно приводит в действие цепную реакцию, исход которой невозможно предсказать заранее из-за непредска­зуемости причуд силы. Иными словами, применение правила сталкера означает прыжок в непознанное, однако любой непро­думанный прыжок в неизвестное представляет собой полную глупость. Любой, кто окажется настолько глуп, что воспользует­ся правилом сталкера таким образом, просто столкнется с еще большими неприятностями, чем ожидал.

Подлинное искусство опытного сталкера заключается в способности импровизировать, но такая импровизация не мо­жет представлять собой всякий вздор, разыгрываемый в зависи­мости от обстоятельств. Необходимо помнить о том, что речь идет о реальной жизни; если человек хочет избежать острых стрел Вселенной, любая импровизация должна быть виртуозной, невероятно точной и, прежде всего, опирающейся на правду. Весь смысл сталкинга заключается в получении преимуществ в целях выживания, но тот, кто потворствует небрежному и недис­циплинированному поведению, основанному на лжи, не сможет прожить долго — особенно в том случае, если этот человек при­меняет правило сталкера.

Искусство импровизации представляет собой мастерство, которого можно достичь только путем следования точно опре­деленному набору указаний. Обратите внимание на то, что я ис­пользую слово «указания», а не «правила». В импровизации не может быть жестких правил, поскольку каждая возникающая ситуация уникальна и, следовательно, становится исключением из правил. Единственной надежной основой рекомендаций в от­ношении сталкинга может быть стратегия — именно эту осно­вополагающую стратегию и называют набором указаний.

В действительности это не указания в обычном смысле этого слова, но скорее — описания природы того, что называют уме­нием чувствовать путь в темноте. По традиции эти указания словесно выражаются следующим изречением, которое, несмот­ря на его предельную точность, довольно трудно постичь раци­ональным умом.

ЛЮБОЙ МАНЕВР СТАЛКИНГА ПО СУТИ СВОЕЙ ЯВЛЯЕТСЯ ИМПРО­ВИЗАЦИЕЙ. ТАКАЯ ИМПРОВИЗАЦИЯ ДОЛЖНА ОПИРАТЬСЯ НА ВЕР­НЫЙ АНАЛИЗ ВОЗМОЖНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МЕЖДУ ЧЕТЫРЬ­МЯ СОСТАВНЫМИ ЧАСТЯМИ СНА. КОТОРЫЕ АВТОМАТИЧЕСКИ ВОЗ­НИКАЮТ ПРИ ЛЮБОМ ДЕЙСТВИИ — ФИЗИЧЕСКОМ, ЭМОЦИОНАЛЬ­НОМ И УМСТВЕННОМ. ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ ПРОВЕСТИ ТАКОЙ АНАЛИЗ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ. ЧТОБЫ ОЦЕНИТЬ ЛИНИИ НАПРЯ­ЖЕНИЯ. ВОЗНИКАЮЩИЕ В ПАУТИНЕ ЖИЗНИ. ЭТИ ЛИНИИ НАПРЯ­ЖЕНИЯ НЕИЗМЕННО СТАНОВЯТСЯ ДОСТУПНЫМИ ВОСПРИЯТИЮ. КОГДА В ИГРУ ВСТУПАЮТ ЧЕТЫРЕ ПОСТУЛАТА СТАЛКИНГА.

Давайте внимательно рассмотрим следствия этого изрече­ния, чтобы понять смысл того набора указаний, о которых идет речь. Выражение «оценить линии напряжения, возникающие в паутине жизни» очень трудно пояснить, не прибегая к сложным техническим подробностям, однако в интересах изложения я постараюсь свести описание этой технической теории к миниму­му.

Следует понимать, что, поскольку все живое взаимосвязано, каждое возникающее в жизни человека испытание представляет собой лишь следствие взаимодействия энергий, вызванного на­капливающимися влияниями силы.

Это означает, что в рассматриваемом примере Шон вовсе не является жертвой несправедливого нападения со стороны брата. На самом деле, Шон просто столкнулся с испытанием, которое представляет собой совокупный результат невыразимого числа восприятий как прошлого, так и настоящего. Чтобы правильно понять это, нужно осознать, что эти восприятия принадлежат не только самому Шону и его брату, но и их преподавателям в шко­ле и университете, их друзьям и знакомым, их деловым партне­рам и многим другим. Все эти восприятия взаимодействуют, так как порождаемая каждым из них личная сила в конце концов дает начало всеобщей силе. Нужно помнить, что вторичным им­пульсом акта восприятия являются эмоции, и они тоже взаимо­действуют. Все эти взаимодействия порождают новые восприя­тия, и в итоге можно наблюдать множество восприятий, расхо­дящихся круг за кругом — каждый круг порождает новую силу и, помимо того, заряжается эмоциями.

Такие расходящиеся круги всегда порождают определенные последствия в жизнях всех участников событий, и личная воля выразит эти последствия в понятиях каких-либо действий — ум­ственных, эмоциональных или физических. Подобные действия определяются тем, что называют интенсивностью расходящегося круга, породившего само действие. Интенсивность расходящего­ся круга возникает, когда личная сила и вызванные восприятием эмоции одного человека приходят во взаимодействие с теми же качествами другого человека. Очевидно, что если в события вов­лечено большое число людей, то интенсивность расходящегося круга будет определяться взаимодействием между продуктами восприятия каждого участника.

Качество этой интенсивности люди обычно называют тем или иным настроением; оно находится в прямой зависимости от испытываемой степени восприятия. Например, когда два челове­ка беседуют друг с другом и восприятие обоих затуманено соци­альной обусловленностью, ни один не будет воспринимать дос­таточно хорошо. В результате между ними возникнет серьезное недопонимание, а неверные истолкования того, что говорит со­беседник, приведут к разговору, который породит вполне опре­деленный тип настроения. Это справедливо в отношении не только двух собеседников, но и вообще всех форм восприятия на всех возможных уровнях — даже на уровнях расы, страны и все­го мира в целом. Таким образом, в зависимости от той степени восприятия, которая господствует в данный момент, всеобщее качество восприятия, или настроение, может проявляться как жестокость, меланхолия, миролюбие, возбуждение и так далее.

Подобные качества неизменно порождают определенную форму напряжения, и, поскольку все живое взаимосвязано, эти линии напряжения всегда присутствуют в паутине жизни, а каж­дый человек их ощущает, или чувствует. Опытный сталкер ис­пользует эти линии напряжения в своих импровизациях; вполне понятно, что его искусство импровизации зависит от того, нас­колько легко он читает и оценивает характер этих напряжений. Это означает, что искусный сталкер не только обладает высокой чувствительностью по отношению к самым малым смещениям линий напряжения, но и умеет с невероятной точностью толко­вать все тонкости линий напряжения, а также в доли секунды оценивать их потенциальные возможности.