Об Архимедовых зеркалах 6 страница

– Спустились снова? – удивленно спросил Кирилл.

– Понятия не имею. Мы их еще не видели.

Небольшой самолет с красными звездами на голубом корпусе взлетел из‑за расположенных невдалеке полусферических построек лагеря. Сделав круг над шахтой, он прощально качнул крыльями и взял курс на восток.

Кирилл помахал рукой ему вслед.

– Нашим тоже следует поторопиться, – заметил Фред, – на пути сюда мы пересекли зону урагана. Она явно расширялась.

– Думаете, дойдет и к нам? – встревоженно спросил Сергей.

– Нет, но может накрыть нашу станцию. Ветер дул к юго‑западу.

– Мы здесь под защитой плато, – Кирилл указал на север. – Сильные ураганы, вероятно, обходят стороной это место. Не случайно тут совсем немного песка и щебня. Лед залегает близко от поверхности.

Все взглянули на противоположный край воронкообразного устья шахты, где под трехметровым слоем кирпично‑красного щебня лед голубел И искрился в неярких лучах утреннего солнца.

– Наш геофизический прогноз оказался точным, – усмехнулся Фред Лесли. – Три метра наносов, затем лед… Пока все о’кэй!

– Надо было все‑таки пробурить контрольную скважину, – пробормотал Сергей, – потом начинать шахту.

– Все будет о’кэй, коллега, – снова усмехнулся Лесли, похлопав Сергея по голубому наплечнику скафандра. – Вот увидите – двести двадцать – двести тридцать метров льда, под ним скальное основание – древний рельеф Марса. Шахта – это сразу масса информации. По древнему рельефу от нее можно повести боковые рассечки. Можем встретить малоизмененные породы.

– Ему нужно не просто скальное основание, – Сергей повернул голову в прозрачном шлеме и взглянул на Кирилла.

– Я знаю, да, я знаю, – сказал Лесли, – коллега Кирилл хотел бы сразу найти свою працивилизацию. Этого не могу обещать, – он рассмеялся. – Боюсь, одной шахты окажется мало.

– Безусловно, мало, – согласился Кирилл, – но одной мы не ограничимся. Кроме того, здесь мы можем встретить дно моря – древний марсианский шельф.

– Тоже весьма интересно, – кивнул Лесли, – значит, прибрежные морские россыпи – золото, алмазы, платина, что‑нибудь еще… Древний берег был недалеко, если судить по тому уступу на севере.

– Уступ – рельеф молодой. Недавнее поднятие. Тут подо льдом могут оказаться такие же породы, как в обрыве уступа. Наш геолог проверял – в слоях уступа нет ни алмазов, ни золота. Только кремнезем, окислы железа, глины.

– А следы працивилизации, коллега Кирилл? – прищурился Лесли.

– Но ведь то – молодой рельеф.

– Ах да, простите, запамятовал. Вам требуется рельеф в возрасте восьмидесяти миллионов лет и старше. Не так ли?

– Во всяком случае не моложе… нескольких миллионов. Доледниковый…

– Ну разумеется. С инопланетянами было бы проще. Они могли прилететь когда угодно – и восемьдесят миллионов лет назад и в прошлом году. Искать следы их прилета можно повсюду: и на поверхности, и в ледяных шахтах. А‑а, вот уже вылезают наши.

Придерживаясь за один из канатов, уходящих на глубину, снизу медленно поднимались две фигуры в звездно‑полосатых скафандрах.

– Эти пешие прогулки – сомнительное удовольствие, – заявил Мор‑стон, выбираясь на поверхность, – даже при здешней силе тяжести. То ли будет, когда шахта углубится. Надо что‑то придумать, Фред! Займитесь‑ка в свободное от вахты время. Я рад, что на этот раз все кончилось. – Он обернулся к своему напарнику, шлем которого вынырнул из шахты.

Кирилл протянул руку, чтобы помочь американцу выйти на поверхность, и узнал Джерри Гиббсона.

– Вы? – воскликнул Кирилл. – Здесь? Поправились?

– Почти, – вымученно усмехнулся Джерри, – во всяком случае мне много лучше. Благодарю вас.

– Рад за вас, – Кирилл перевел недоумевающий взгляд с бледного лица Гиббсона на Морстона и Фреда Лесли.

Лесли потупился, а Морстон процедил сквозь зубы:

– Да, у нас уже нет больных. С фантомной лихорадкой покончено.

– А что там внизу? – спросил Сергей. – Есть что‑нибудь новое?

Морстон раздраженно дернул головой:

– Нет… Лед, как и вчера, и неделю назад. Такой же, как тут наверху.

– Почти без минеральных включений, – добавил Джерри Гиббсон. – Я сейчас взял пробы в забое. Они тут, – он похлопал по наружному футляру на своем скафандре. – Мы захватим с собой все пробы нашей вахты, – он прикрыл глаза и с трудом перевел дыхание, – послезавтра сообщу по радио результаты анализов. В вахтенном журнале все записано…

– Агрегаты в рабочем состоянии? – поинтересовался Сергей.

– Вчера вечером на них работали ваши, – Морстон сделал ударение на последнем слове. – Мы спускались за пробами.

– Вы только что снизу, поэтому спрашиваю, – бросил Сергей, с трудом сдерживая нарастающее раздражение.

– Оба агрегата в полной готовности, коллега, – тихо сказал Джерри Гиббсон. – Можно начинать любым. Однако взял бы на себя смелость посоветовать работать вашим. На достигнутой глубине наш уже не создает нужного давления. Шахта не успевает проветриваться от перегретого пара. Ледяные стены кое‑где начали плавиться, образуются большие каверны, ледяные сталактиты. Все это осложнило подъемы и спуски…

– Нам надо торопиться, Джером, – резко прервал Морстон. – Фред видел зону урагана. Мы можем не успеть…

– Конечно отправляйтесь, – махнул рукой Лесли. – Сами разберемся. Мы все тут не первый раз.

“Кроме меня”, – подумал Кирилл.

 

* * *

 

Перед пуском агрегатов Кирилл и Фред Лесли спустились в забой шахты. Пока Лесли проверял аппаратуру, Кирилл внимательно осмотрел нижний участок ствола, пройденный за последнюю смену. Зеркально блестели ледяные стены, отражая свет фонарей, укрепленных на шлемах скафандров.

Внизу у забоя ствол был идеальным, словно его прорезал острый нож в мягком податливом материале. Выше в ледяных стенах темнели каверны и углубления. Больше их было в кровле над головой, но и поверхность, по которой пришлось спускаться к забою, изобиловала неровностями и впадинами. Лесли, закончив проверку, подошел к Кириллу.

– Джером, конечно, прав, – сказал он, – проходку придется вести вашим агрегатом. А этот, – он толкнул ногой второй аппарат, – поднимем наверх и будем думать, что с ним сделать.

– Перемонтировать на плазменный режим, как у нашего? – Кирилл вопросительно взглянул на Лесли.

– Едва ли получится. Во всяком случае, тут, в вахтовом лагере, это исключено.

– Надо посоветоваться с Сергеем. Он у нас главный энергетик.

– Однако не волшебник, – усмехнулся Лесли. – Поехали наверх?

– Подождите, Фред… Я хотел спросить… Фантомы в ваших краях… больше не появлялись?

– Нет… А у вас?

– В окрестностях главной Базы тоже нет.

– Ну, а подальше?

– Не знаю… Однажды наблюдали странные ночные вспышки, – Кирилл кратко рассказал о событиях последней ночи во время экспедиции на север.

– Я слышал о подобных явлениях на Марсе, – задумчиво сказал Лесли, – да, они отмечались предыдущими сменами. Кажется, в нашу никто ничего такого не видел. Профессор Джикс считает их разновидностью полярных сияний. Правда, наблюдались они в средних широтах…

– Может быть, мы говорим о разных вещах, Фред?

– Ну, не думаю. Речь шла о фиолетовом сиянии и ярких лучах к зениту. Иногда лучей было несколько.

– Ваши их не фотографировали?

– Не слышал о таких фотографиях. Вернусь, спрошу у Джикса и, если хотите, сообщу.

– Благодарю. Меня это интересует… По‑моему, то, что мы видели, не похоже на полярное сияние.

– Здесь они очень разнообразны. Полгода назад – полмарсианского года, конечно, – мне довелось быть в районе южного полюса. Я видел там поразительные сияния. На Земле таких не бывает. Но то были именно полярные сияния; ни у кого не возникало сомнений. А что, по‑вашему, наблюдали вы?

– Не знаю… Я ведь еще не видел здешних полярных сияний…

Фред Лесли решил сменить тему.

– Проблема подъема отсюда – пустяк. Я уже придумал. Подвижный канат от барабана наверху. Мы к нему подцепляемся специальными карабинами. Подцепились – едем. Отцепились – стоим на месте. Я родился в Сан‑Франциско. У нас до сих пор существуют “канатные трамваи” для туристов. Остались от начала прошлого века. Только там канат под рельсами, а тут мы его протянем вдоль стены шахты.

– Он сгорит при работе агрегатов.

– Почему? Энергетические разряды очень кратковременны, нацелены только на забой. Тотчас охлаждение и продувка. В шахте ничего не горит, хотя при работе вашего агрегата она извергает пламя. Все дело в продолжительности рабочего цикла, коллега. Это тысячные доли секунды. Даже ледяные стены не тают. Если бы не динамика плазменной струи, в шахте можно было бы находиться людям, в специальных скафандрах, конечно.

– Я еще не видел их в работе, – Кирилл указал на агрегаты.

– Сегодня увидите, – Лесли усмехнулся. – Красиво, если смотреть издали. Кстати, канаты и кабели, ведущие к этим агрегатам, тоже не горят.

– Хотел вас еще спросить, – Кирилл сделал долгую паузу, – Джером Гиббсон – он действительно совсем поправился?

– Ну, не знаю… Вероятно… – Лесли нахмурился. – Видите ли, коллега, у нас, насколько понимаю, все это иначе, чем у вас… Да… У нас здешние вахты несут добровольцы. Но… оплата десятикратная, по сравнению с тем, что каждый имеет на базе. Такая вахта – кругленькая сумма. Морстон, например, тут четвертый раз. Я – третий. А Джером – впервые. Вас это удивляет, коллега? Мы везде остаемся людьми бизнеса.

– Вероятно, Джерому не следовало рисковать. Едва ли он полностью оправился после болезни. Выглядит он плохо.

– Устал… Здесь не легко. Вы убедитесь сами. Эти три дня… – Лесли не кончил и отвернулся.

– Рискуешь тут везде, – продолжал Лесли после короткого молчания, – но в таких местах, как это, особенно… Вот вы спросили о фантомах. Да разве в них дело! Разве в них главная опасность? Даже если они действительно возникают, а не придуманы нами же… На этой планете печать проклятия… Почему тут не возникла жизнь? А если возникла, почему погибла? Тут был кислород, была вода, масса воды… Побольше, чем на Земле. Днем в экваториальной зоне температуры и сейчас плюсовые. Здесь и на Земле светит одно солнце. Так в чем дело, я вас спрашиваю? В чем?..

Лесли говорил все громче, в конце перешел на крик.

– Жизнь на планете – явление временное, – медленно начал Кирилл, недоумевая, что могло спровоцировать этот эмоциональный взрыв. – Временное, как сами планеты. Марс старше Земли. Следовательно…

– Следовательно, мы тут получаем возможность заглянуть в наше будущее, – резко прервал Лесли.

– Может быть… Хотя и не обязательно так. Возможны отличия. Но конец рано или поздно неизбежен.

– Такой, как здесь?

– Конец, Фред! Тут мы видим старость. Конец – уничтожение планеты.

– Взрыв?

– Или падение обратно на Солнце.

– Вы считаете, что планеты извергнуты Солнцем?

– Да… Хотя вокруг этого еще ведутся споры. Я принадлежу к числу тех, кто считает, что планеты рождены звездами, подобно тому, как звезды – ядрами галактик.

– Довольно далеко от моих интересов, – скривился Лесли. – Я технарь. Мои специальности – кибернетика, электроника, роботы. Это, – он указал на энергетические агрегаты, – мне ближе, чем история планет. Но… как подумаешь, что и на Земле когда‑нибудь будет такое, тут, – он ударил себя в грудь, – все леденеет. Возникают проклятые вопросы: зачем? К чему все это?.. К чему? Он опять переходил на крик.

– Успокойтесь, Фред. Мы коснулись событий очень отдаленных во времени. И в прошлом и в будущем… Земле сейчас никто не угрожает, кроме нас самих…

– Да‑да, – судорога снова искривила его лицо, – простите. Я, кажется, слишком завелся… Вы правы. Не стоит об этом думать… И однако…

– Пора подниматься наверх, – напомнил Кирилл.

– Сейчас… Я вам хочу сказать, вы не удивляйтесь. На Земле я никогда не думал об этом. Только тут и особенно в этой проклятой шахте… Человеку здесь приходят в голову странные вещи… Это не от избытка свободного времени. Словно нашептывает кто‑то… Кто‑то, к кому приближаешься, спускаясь сюда. Печать проклятия источают эти пустыни, этот лед… А вы, вы тут ничего не чувствуете?

– Нет, – Кирилл отрицательно тряхнул головой, испытующе вглядываясь в лицо Лесли. Глаз его за дымчатыми стеклами очков он разглядеть не мог, но судорожные подергивания углов рта свидетельствовали, что американец на пределе нервного напряжения.

– То, что вы говорите, Фред, очень интересно, – возможно спокойнее и мягче сказал Кирилл, – мы обязательно вернемся к этой теме. Но пора подниматься и приступать к работе. – Он указал наверх, где пятно красноватого неба в устье шахты светило единственным выходом из наклонного темного коридора.

– Да‑да, конечно, – кивнул Лесли. – Идите вперед. Я за вами. Поднимаясь, Кирилл слышал в наушниках шлема прерывистое дыхание Лесли. Иногда доносилось бормотание. Похоже было, что американец разговаривает сам с собой. Кирилл различал обрывки некоторых фраз: “Энрике понял первый”… “Машина могла ошибиться”… “Больше не хочу”…

В десятке метров от устья Кирилл вдруг услышал голос Сергея: “Ну где вы там, почему молчите?”

Он приготовился ответить, но его опередил Лесли: “Поднимаемся, уже у выхода”.

Тон его голоса показался Кириллу ненатурально бодрым.

“Почему не отвечали?” – “Не слышали, – сказал Кирилл. – Давно вызываешь?” – “Давно. И не видел света ваших фонарей”. – “У этой шахты свои особенности, – снова включился Лесли, – поглощает и свет и радиоволны и действует людям на нервы. Правда, не всем, – и он добавил тихо, вероятно, чтобы не расслышали на поверхности: – Вы забудьте, Кирилл, что я болтал там внизу. Все сущий вздор… Хотелось посмотреть, как будете реагировать”.

– Ну и как по‑вашему, сдал я экзамен? – спокойно спросил Кирилл.

– Экзамен?.. О, конечно… Но скажу по секрету: не хотел бы я там оказаться один…

Он остановился и оглянулся. Кирилл тоже оглянулся. Позади был густой, казалось осязаемо плотный мрак. Свет фонарей не проникал в него.

– Когда мы спускались, было иначе, – неуверенно заметил Кирилл.

Лесли усмехнулся:

– Так же, коллега. Мы светили себе под ноги… Странное место, правда?

 

* * *

 

Первые два дня вахты прошли без происшествий. Ствол удалось углубить еще на двадцать метров. Работали только одним агрегатом. Второй – американский – еще до первой проходки вытянули наверх с помощью электрической лебедки.

На рассвете третьего дня вниз спустились Сергей и Гибби. Они должны были взять пробы льда из забоя и закрепить внизу блок подвижного каната, с помощью которого Фред собирался осуществлять спуск и подъем людей.

Маленькое красноватое солнце только чуть прорезалось в багровой мгле над восточным горизонтом, когда Кирилл подходил к устью скважины. Фред возился у подъемного механизма, к которому уже был подсоединен барабан подвижного каната.

Заметив Кирилла, Лесли помахал рукавицей.

– Сейчас они там отрегулируют нижний блок, и можно кататься, – сказал Фред. – Вот карабины для сцепления с канатом. Браслет карабина крепится на рукавице скафандра. Хотите попробовать?

– Могу. – Кирилл взял один из карабинов, защелкнул браслет. – Но… как действовать ногами?

– Ноги должны скользить по льду. Положение ступней, как на лыжах. Можно даже приспособить что‑нибудь вроде коротких лыж или саней. Ну, а вообще, эта штука главным образом для подъема. Спускаться можно по‑старому – пешком. Не следует ускорять спуск…

– Почему?

– Ну, например, чтобы вовремя остановиться и успеть вернуться.

– Снова проверяете, как буду реагировать.

– Не сердитесь!

– И не думаю, Фред.

Кирилл подошел к самому устью шахты. Мрак начинался в нескольких метрах от поверхности.

– Почему все‑таки не видно света фонарей внизу? – размышлял вслух Кирилл. – Видно же от забоя небо…

– Ну, это совсем просто, – отозвался Фред, – шахта искривлена в средней части. Небо видно снизу только от северного края забоя.

– Не подумал! – воскликнул Кирилл. – Вы, конечно, правы.

– Еще бы… Но я прав и в другом. Лед в шахте действительно поглощает свет. А вот почему – никто не знает…

Резко дрогнули обе ветви каната, уходящие во мрак шахты.

– Укрепили нижний блок, – заметил Фред, – минут через пять включу двигатель.

Рывок повторился, еще более сильный.

– Это, конечно, Гибби; не может не показать силу, медве…

Лесли прервал на полуслове, потому что по ветвям каната побежали волны все усиливающихся сотрясений.

– Что они там, спятили, – закричал Лесли, – сорвут канат с барабана!

– Вероятно, сигнал тревоги, – быстро сказал Кирилл. – Включайте, Фред.

Дождавшись, когда колебания каната немного утихли, Лесли повернул рукоять включения. Ветви каната медленно потекли в разные стороны: нижняя из шахты, верхняя – вниз, во мрак.

– У них там есть карабины для захвата каната? – спросил Кирилл. Лесли отрицательно качнул головой в прозрачном шлеме.

– Может, пойти им навстречу?

– Нет.

– А ускорить движение каната?

– Не надо..

Прошло несколько томительных минут. Блестящие нити каната продолжали струиться навстречу друг другу Рывков больше не было.

– Что там могло произойти? – не выдержал Кирилл.

Лесли не ответил. Потом, отступив от края шахты, спокойно сказал:

– Возвращаются.

Кирилл напряг зрение. В черном провале чуть искрилась светлая точка Она медленно поднималась Кирилл напряженно вглядывался в темноту.

– Свет только один, Фред, – крикнул он наконец, – другого не вижу.

– Нет… По натяжению каната их двое.

Из тьмы проступал непонятный грибообразный контур. Сдавленный возглас Кирилла заставил Лесли обернуться. Над краем шахты медленно вырастала согбенная фигура в звездно‑полосатом скафандре. Левая рука Гибби сжимала канат, правой он придерживал на плечах неподвижное тело Сергея. Оказавшись на поверхности, Гибби не оторвал руки от каната. Ноги его беспомощно волочились по щебнистой бурой поверхности, он что‑то бормотал, но слов разобрать было нельзя Лесли отключил двигатель. Канат остановился, но Гибби не выпускал его из рук.

– Рука… – прошептал Гибби. – Канат прорезал перчатку скафандра… Рука… примерзла.

Глаза его закрылись, тело бессильно повисло на канате.

 

* * *

 

Сергея с трудом удалось привести в сознание. Видимых травм на его теле не оказалось, кости рук и ног целы, но он был так слаб, что не мог произнести ни слова. Он почти тотчас погрузился в сон. Гибби находился в полубессознательном состоянии. Временами начинал бредить. Отмороженная рука его чудовищно распухла.

О происшествии сообщили по радио на советскую и американскую станции. Советский самолет уже вылетел, американский должен был вылететь с минуты на минуту.

– Наши будут тут часа через полтора, – сказал Кирилл, выключая радиопередатчик.

Фред – он обрабатывал дезинфицирующей жидкостью руку Гибби – хмыкнул неопределенно.

– Больше ничего не говорил? – спросил Кирилл, подходя к койке, на которой лежал Гибби.

– Нет… Повторил только, что очень испугался.

– Но чего испугался? Что там произошло? Лесли молча пожал плечами.

– Мы оба, – послышался тихий голос за спиной Кирилла, – испугались… Как удар по мозгам… Изнутри.

Кирилл и Лесли обернулись к койке Сергея. Глаза его были открыты. Взгляд обежал помещение и остановился на лежащем Гибби.

– Он… вытащил меня?

– Он. – Споткнувшись о сваленные на полу скафандры, Кирилл шагнул к койке Сергея. – Что ты чувствуешь сейчас?

– Слабость, тут болит, – Сергей поднял глаза ко лбу.

– Руки, ноги ощущаешь?

Сергей шевельнул пальцами правой, потом левой руки.

– Ощущаю, но слабость…

– Говорить можешь? Что случилось?

– Я… не понял… Когда спускались, стало вдруг страшно… Не знаю почему… Спускался дальше, думал… сейчас конец… Но шел… Гибби за мной… У забоя смотрю, ему тоже не по себе… Спросил… Говорит – очень страшно… почему, не знает. Мы быстро взяли пробы льда… Укрепили блок. Держались… Стали крепить канат… Гибби вдруг закричал, что не выдержит, что сейчас произойдет ужасное… Стал трясти канат и кричал. Я хотел остановить его, тоже стал кричать… Вдруг, как удар в голову, изнутри… Вспышка и все…

– Больше ничего не помнишь?

– Нет… больше… ничего.

– А когда он тащил тебя наверх?..

– Нет… Ничего… Тот удар… – Сергей медленно поднял руку, коснулся затылка, – и вот минуту назад понял, что лежу тут, увидел вас… Сколько времени прошло?

– Часа два, наверно. Скоро прилетит наш самолет.

– А он? – Сергей перевел глаза на Гибби.

– Руку повредил, когда поднимался. Разгерметизация скафандра. До локтя.

– Это плохо.

– Очень плохо. Скажи еще, Сергей, вы там… Ничего не увидели такого, ну…

– Фантом?

– Да.

– Я не видел. Думаю, он тоже. Скорее какое‑то излучение… Или ультразвук…

– Ультразвук? Откуда?

– Н‑не знаю… Он может вызвать такое состояние, шок, даже смерть…

– Шахта, как резонатор?

– Не исключено… Надо проверить… Просчитать… Или источник подо льдом. Если там пустоты…

– Вы слышите, Фред? – Кирилл повернулся к Лесли.

– Слышу. Я не специалист. Ни в области ультразвука, ни, в медицине. Впрочем, боюсь, руки он лишится. – Лесли указал на руку Гибби.

– А вы, Фред, прошлый раз, – Кирилл попытался уловить взгляд Лесли сквозь дымчатые стекла его очков, – когда мы спускались в шахту, не почувствовали чего‑нибудь подобного?

– Почему вы решили?

– Я ничего не решил, но надо же выяснить, что тут происходит.

Лесли помедлил с ответом:

– Все это, знаете, очень субъективно… Я, например, вообще не люблю спускаться в шахты…

– Но если остановимся перед загадкой, она останется неразгаданной.

– А вы хотели бы сразу все разгадать, коллега? Так не бывает… У нас говорят: торопись потихоньку… Мне не платят больше, если я спешу…

– Так что, по‑вашему, следует делать?

– Прежде всего, подумать… Узнать, что он чувствовал или видел, – Лесли наклонился к самому лицу Гибби, прислушиваясь к его бормотанию, – потом уж решать… В сущности, основной вопрос в любой науке: что делать, если не знаешь… А вы как считаете?

– Считаю, что необходимо повторить спуск. Сразу же, как прилетит самолет. Тем более что внизу остались пробы льда.

– И вы пошли бы, коллега?

– Конечно. А вы?

– Я… Нет…

 

* * *

 

Прилетели Бардов, Мак, врач‑хирург пятой смены и еще двое марсовщиков, совсем молодые ребята – Роман и Муса. Мак и хирург занялись пострадавшими Остальным пришлось перебраться в соседнее помещение, служившее складом, кухней и столовой. Выслушав рассказ Кирилла и его предложение, Бардов поинтересовался, что думает Фред Лесли.

– В целом я согласен, – вежливо сказал американец, – о причинах явления судить не берусь, но повторный спуск в сложившейся ситуации считаю опасным.

– Вы, конечно, правы, – согласился Бардов, – прежде чем решать, подождем вашего шефа.

Однако Невилл Джикс не появился. Прилетели Гридли, доктор Мор‑стон и врач американской базы. Врач и Гридли направились в помещение, где лежали Сергей и Гибби. Морстон присоединился к остальной группе марсовщиков и принялся расспрашивать Лесли.

Кирилл, присев рядом с Бардовым, сказал тихо:

– Напрасно теряем время. Надо повторить спуск, пока светло. Сейчас с подъемником это совсем просто. Пойду я и еще кто‑нибудь, кто захочет.

Бардов долго молчал, испытующе поглядывая на него. Потом спросил:

– Очень хочешь пойти, дорогуша? А после, как они, да?..

Он наклонился к Кириллу и добавил совсем тихо:

– Вчера получено сообщение с Земли. Азарий тоже… Не удалось спасти, – он тяжело вздохнул. – Остальные по‑прежнему в карантине. Там пока ничего нового. Вот так… И подтверждение старого приказа – никаких исследований фантомов.

– А их тут не было, – мрачно возразил Кирилл.

– Естественно, – кивнул Шефуня. – Поэтому не надо бояться делать ошибки! Ошибки – главный учитель! Так, что ли?

Появился Гридли. Он был в легком скафандре и рукавицах, снял только шлем. Его широкое лицо казалось бледнее обычного, а длинный нос еще более заострился.

– Плохо, – сказал он, подходя к Бардову и многозначительно поджимая губы, – очень плохо! Наш врач считает, что руку не сохранить. Ваш, правда, на что‑то надеется, но… Не знаю… Тогда раненого надо отправлять к вам. Решайте… Мы могли бы пока взять к себе вашего.

– Зачем же? – загудел Бардов. – У нас места достаточно для всех. И вас можем прихватить. А относительно Гибби, если наш медик думает, можно что‑то сделать, надо пытаться.

Гридли молча кивнул и вышел.

– Что будем делать, доктор Морстон? – спросил Бардов.

– Пусть Гридли решает. Он заместитель Невилла.

– А ваше мнение?

– Мое? – Морстон явно колебался. – Это печальное происшествие… Доктор Фред Лесли считает, что надо прекратить тут проходку… Либо вести без контрольных спусков, пока не выясним причину сегоднящих событий. Я склонен согласиться с ним.

– Если прекратим проходку, шахта может заплыть, – не выдержал Кирилл, – это лед.

– Может, – согласился Морстон. – Тогда попробуем в другом месте. Проектировалось несколько шахт. Тут – первый опыт. По существу, мы отрабатывали технику проходки сквозь лед.

– При любом решении вопроса, предлагаю спуститься в шахту еще раз, – твердо сказал Кирилл. – Там остались пробы, отобранные нашими товарищами. Надо поднять их наверх.

– Проб льда из этой шахты отобрано несколько десятков, – возразил Лесли. – Доктор Морстон говорит, они ничего не дали. Следов жизни не обнаружено ни в одной…

Кирилл хотел сказать, что пробы отбирались не только на биологический анализ, но, поймав иронический взгляд Шефуни, решил промолчать. Бардов, видимо, тоже отступился от него.

Заглянул Гридли. Попросил помочь перенести пострадавших в советский самолет. Ребята, прилетевшие с Бардовым, молча поднялись, взяли со стола шлемы и вышли. Спустя несколько минут Гридли возвратился.

Окинув взглядом присутствующих, он подошел к Бардову и выжидательно уставился на него.

– Ну, так что будем делать? – поинтересовался Бардов.

– Ждем вашего решения. – Гридли подчеркнул “вашего”.

– Ежели дело во мне, – спокойно сказал Бардов, – считаю: прежде всего надо побывать в шахте. Потом решать, что делать дальше.

Лесли кашлянул многозначительно.

– А самолеты? – спросил Грили.

– Наш пусть летит с пострадавшими и с медиками. И сразу пусть возвращается.

– Наш тогда пока останется здесь, – решил Гридли. – А кому спускаться?

– Как обычно, двоим – на паритетных началах. – Бардов мельком взглянул на Кирилла. – Может, найдутся добровольцы? А можно и переиграть – в силу исключительности ситуации.

– Лучше из паритетных, – кивнул Гридли. – Тогда кто от вас?

– Вот он хотел. – Бардов снова взглянул на Кирилла. – Не раздумал, дорогуша?

– Нет, конечно, – резко бросил Кирилл.

– О’кэй! – Гридли взглянул на Морстона, потом перевел взгляд на Лесли. – О’кэй, – повторил он сквозь зубы, – значит, иду я.

Морстон и Лесли переглянулись.

– Имейте в виду, Гридли, – хрипло сказал Фред, – я и доктор Морстон против спуска. Бесполезно и опасно…

– Я это понял, – ответил Гридли, явно игнорируя заключительную часть реплики. – Думаю, – продолжал он, обращаясь к Бардову, – надо спускаться без промедления.

– Конечно, – кивнул Бардов и встал.

 

* * *

 

Через несколько минут все собрались возле шахты. Лесли проверил работу подъемника. Бардов велел выставить у самого устья имеющиеся контрольно‑измерительные приборы, сам снял показания.

– Все в норме, – громогласно объявил он, закончив взятие отсчетов, – разумеется, в границах доступных нам параметров…

– А ультразвуковые колебания? – поинтересовался Кирилл.

– Пока не ловятся, но будем следить.

– Ультразвук – вздор, – резко заметил Лесли.

– Но вы утверждали, Фред, что вы не специалист в этой области, – не выдержал Кирилл.

– А это и неспециалисту ясно…

– Мне, например, нет, – возразил Кирилл.

“Вы вот что, – загудел в наушниках голос Бардова, – вы там судьбу не дразните; как почувствуете… дискомфорт или иное постороннее ощущение, сразу сообщайте друг другу и, следовательно, нам. Все ваши переговоры мы услышим и будем записывать”.

– Жаль, что не догадались раньше, – Кирилл потрогал провод, который тянулся от его скафандра к барабану, соединенному с записывающим устройством. Второй провод связывал Гридли с другим барабаном.

“Следите, чтобы не оборвать провода на спуске, – наставлял Бардов, – от них может зависеть успех операции и ваша безопасность… Ну, с богом, как говорили в старину. А мы ему, в случае чего, поможем…”

Держась за неподвижный канат подъемника, Кирилл и Гридли начали спуск. Несколько десятков осторожных шагов, и тьма окружила их. Лишь колеблющиеся пятна света от фонарей на шлемах освещали ледяные ступени, по которым они спускались все ниже и ниже. Кирилл шел впереди. Отсчитывая про себя шаги, он отчетливо слышал в наушниках напряженное дыхание Гридли. Насчитав сто двадцать ступеней, Кирилл задержался и оглянулся. Гридли тоже остановился в трех шагах за ним.