Процесс разгосударствления и приватизации собственности

Будет правильным отметить, что процесс разгосударствления (приватизации) собственности в России, начатый и осуществляемый сверху под контролем органов власти (чиновников, преимущественно самими чиновниками и в интересах социального слоя бюрократии) не следовал тем канонам, которые мы привели выше.

Сегодня можно сказать, что приватизация объектов государственной собственности, не приведя к формированию института частной собственности в общенародном хозяйстве (её объявленная цель), уничтожила в экономическом смысле государственную собственность, превратив её в просто имущество, то есть объект продажи. Отсутствие же закона о частной собственности на землю (основного вида собственности во всём мире) привело к тому, что «настоящей собственностью» стали считаться только деньги.

Вместе с тем представляется, что российское государство не в состоянии в силу существующего комплекса политических и экономических причин просто так избавиться от своей собственности и прекратить осуществлять расходы на её содержание. Надо отметить, что не оправдались надежды и на иностранных инвесторов, которые не хотят вкладывать средства в предприятия, имеющие стремительно стареющие основные фонды, и в стране, характеризующейся высокой политической нестабильностью. В этом убеждаются и отечественные инвесторы в лице банков, которые осознают, что значительная часть их имущественных приобретений в результате приватизации не в состоянии найти платежеспособного спроса среди иностранных инвесторов без собственных масштабных инвестиционных вложений в отечественную экономику и окончания периода политической нестабильности в России. Осознание этого факта неизбежно ставит на повестку дня вопрос о создании правовых гарантий восстановления рентабельности национального производства и окупаемости инвестиций, дисциплины платежей по кредитам и расчётов с акционерами.

Можно с уверенностью сказать, что, в свете вышесказанною, актуализируется проблема организации государственного и муниципального контроля за использованием государственных и муниципальных инвестиций, эффективностью производства и создания правовой базы для регулирования экономики на рыночных основаниях. Представляется, что такой базой, в настоящих условиях, может быть:

1. предоставление кредитов под залог контрольного пакета акций предприятий;
2. государственная и муниципальная поддержка предприятий путём увеличения доли государственных и муниципальных средств в их уставном фонде.

Таким образом, вслед за превращением проблемы увеличения эффективности национального производства в государственную задачу в российском общенародном хозяйстве неизбежной становится стадия огосударствления вновь значительной части хозяйствующих субъектов. В результате появляется проблема создания управляемости государственной собственностью в условиях рыночного хозяйствования, её самоокупаемости и максимальной эффективности. Но для этого следует изменить принципиальный подход органов власти и местного самоуправления к принципам коммерческого использования возможностей государства, муниципалитетов и объектов их собственности.

В настоящее время мы можем с уверенностью сказать, что «рыночные реформы» 1987—2000 голов показали возможность исторически сложившейся в рамках распределительной системы отечественной бюрократии, из всего многообразия форм применения собственности в рыночных условиях, способной психологически воспринять только своё право на куплю-продажу этой собственности. Такой выбор был обусловлен максимальной приближенностью продажи объектов государственной собственности, психологически не воспринимавшейся чиновниками как «своя», к обычной взятке. Это обусловило, в дальнейшем, многие следующие характерные черты российской приватизации:

· заниженность стоимости объектов продажи (акционирования);

· отсутствие экономически обоснованного выбора инвесторов;

· иждивенческое вымогательство финансовых средств из госбюджета, что было обусловлено неосознанным стремлением чиновников обеспечить «товарный» вил объекта продажи для его последующей продажи или покупки.

Таким образом, приватизация в России, став легальной формой коррупции, неизбежно породила:

· негласное признание чиновничеством права всех членов своей корпорации на извлечение собственного коммерческого дохода из возможностей занимаемой должности с помощью коррупции;

· раскол ранее единой корпорации чиновников на противоборствующие группы за право «коммерческого» освоения отдельных видов и категорий государственных ресурсов;

· переход этой конкуренции между группами чиновников в опасные для государства и общества формы, дискредитация и снижение авторитета власти «ниже низшего предела» в глазах населения.

Исходя из вышесказанного, мы можем отметить, что возникшая в настоящее время потребность в восстановлении экономики регионов настоятельно требует от общества рассмотреть вопрос об отказе от дальнейшего раздела объектов государственной собственности и о формировании нового политико-хозяйственного механизма, обеспечивающего получение дивидендов от хозяйственного использования этих объектов для пополнения как государственного (на федеральном и региональном уровнях), так и местных бюджетов.

Но для этого потребуется создать следующие условия:

1. Создание предпосылок государственного и муниципального регулирования экономики в виде наделения политической власти не только административными рычагами, но и экономическими возможностями на государственном уровне. Поэтому на региональном уровне наблюдается устойчивая тенденция создания легитимного органа (пользующегося доверием народа данного субъекта федерации), способного совместить политические и экономические функции. Реализация этой тенденции, в свою очередь, позволит создать недостающий элемент формирующегося механизма управления государственной и муниципальной собственностью и обеспечит легальное, одобряемое народом использование получаемых от этой коммерческой деятельности доходов.

2. Более справедливое разделение государственной собственности на федеральную и региональную. Как известно, основным и главным документом, призванным решить вопрос раздела собственности между субъектом федерации и федеральным Центром, должен быть Федеративный договор. Известно, что федеральная собственность в федеративном государстве, как правило, образуется снизу с целью и в результате понятной всем необходимости создания субъектами федерации основ деятельности федерального Центра для выполнения им общефедеральных функций. Насильственное отчуждение собственности у субъекта федерации в пользу федерального Центра, основываясь на мировой практике формирования федераций, недопустимо.

Вместе с тем, если процесс раздела основных фондов до определённой степени ясен, так как поддаётся учёту и оценке, то контроль за использованием природных ресурсов достаточно затруднён. Во-первых, границы природных ресурсов часто не совпадают с территориальными границами субъектов Российской Федерации; во-вторых, не все регионы обладают сколько-нибудь значительными природными ресурсами (особенно это касается субъектов федерации — городских образований: Москвы и Санкт-Петербурга; хотя сточки зрения обладания интеллектуальными ресурсами они впереди подавляющего большинства остальных субъектов федерации). Поэтому естественна конфликтная позиция ряда субъектов федерации, объявивших природные ресурсы достоянием народа, населяющего их территорию, и субъектов федерации — городских образований (не имеющих таких природных возможностей), требующих «передела на всех» природных ресурсов. Так, в результате такой позиции, в 1995 году доля поступлений в местный бюджет от использования природных ресурсов составила в «несогласных» республиках Татарстан, Башкортостан, Саха (Якутия) практически 100%. В других же субъектах всего 20—60%. Таким образом, можно констатировать, что природные ресурсы в России были и остаются предметом спора и конфликтов между федерацией (её представляет федеральный Центр) и самим субъектом, на территории которого они находятся, то есть «фактором социальной напряжённости».

Отнесение же вопросов пользования природными ресурсами к предмету «совместного ведения» ещё более обострил вопрос, так как этот принцип в российском праве часто носит только декларативный характер. Как отмечает В. Шумейко, до сих пор в России никто не знает какой орган и с помощью каких правовых и экономических механизмов должен реализовывать этот принцип.

Казалось бы очевидное отнесение пользования природными ресурсами к ведению народа, населяющего территорию их добычи, не смогло получить понимания у федерального законодателя, в данном случае отстаивающего интересы федерального Центра. Но, по нашему мнению, этот процесс всё-таки должен носить цивилизованный, договорный характер. В противном случае, если собственник природных ресурсов не будет определён, а ведение ими будет продолжать оставаться совместным и без чёткого определения собственника, в дальнейшем вполне могут возникнуть острые конфликты и споры по этим предметам.

Поэтому логичным представляется следующий подход к решению данного вопроса. За федеральным Центром остаются функции «верховного собственника», действующего от лица и с согласия всей Российской Федерации в соответствии с обоснованной необходимостью реализации вопросов своего ведения, а на региональном уровне сосредоточатся функции фактического владельца государственными промышленными объектами и природными ресурсами, местные же органы управления получат функции владения земельным фондом.

В этом случае может быть восстановлена вертикаль отношений собственности (распоряжение, владение, пользование) в федеральном и региональном масштабах при сохранении возможное"!и сочетания регулирующей роли государства (его федеральных и региональных органов власти) и его права собственности с частной инициативой граждан и юридических лиц.

3. Новый политико-экономический механизм государственного управления, по всей видимости, будет заключать в себе элементы традиционных основ пользования объектами государственной собственности. Напомним, что нынешний порядок функционирования государственной собственности, сложившийся в период господства социалистической распределительной системы хозяйствования, предполагает функционирование пользователя объектом государственной собственности в качестве члена служебной иерархии, государственного чиновника (соответственно для муниципальной собственности — муниципального чиновника).

Следует вспомнить, что историческая уникальность социалистического общества состоит прежде всего в том, что тогда впервые произошло полное порабощение общества государством. Советский Союз был страной, где все граждане существовали на государственное жалование (практически все были госчиновниками), которое было связано с занимаемой должностью, а не с эффективностью труда. Этим же обстоятельством можно объяснить спокойное отношение до последнего времени российского массового сознания к фактам повальной коррупции госаппарата и процессу передела государственной собственности между основными политико-экономическими группами элиты. Так, для членов корпорации чиновников в своём недавнем прошлом, то есть на уровне массового сознания, представляется вполне естественным стремление существующих чиновников извлечь материальную выгоду из занимаемого служебного положения. Разворовывание государственной собственности в последние годы существования социалистического режима было воистину всенародным увлечением, а размеры похищенного, как правило, определялись служебным положением вора.

В этой связи представляются необходимыми следующие изменения в государственной кадровой и экономической политике:

· за критерий эффективности деятельности конкретного чиновника во всех звеньях государственного и муниципального управления, связанных с экономической деятельностью, должна быть принята экономическая и финансовая эффективность контролируемой им государственной (муниципальной) собственности;

· принятие решений в отношении экономической и кадровой деятельности государственных (муниципальных) коммерческих структур должно стать компетенцией соответствующих руководителей этих структур, а не курирующих их государственных (муниципальных) чиновников.

· исходя из того, что государственная (муниципальная) собственность, используемая в экономической деятельности, в настоящее время функционирует как частная собственность иерархии чиновников, формирующийся политико-экономический механизм должен обеспечить такие условия проявления частной инициативы со стороны чиновников, которые были бы адекватны иным вилам частной собственности.