Мое большое путешествие

Всю свою недолгую, но содержательную и осмысленную жизнь лучшим отдыхом от превратностей судьбы я считала сладкий сон на любимом диване да наблюдение за тем, что творится за окном. И вот как-то раз моя сумасшедшая мать, не мыслящая себе выходной без хотя бы небольшого путешествия, буквально схватила меня в охапку и потащила на вокзал.

А дотуда надо было еще добраться. Как же я ненавижу метро! Грохот, духота, к тому же я, конечно, красавица, но уж больно бесцеремонно все начинают меня разглядывать.

Вот наконец электричка. Рядом со мной на скамейке сидела такая же, как я, барышня, которой все эти романтические путешествия были по душе не больше, чем мне. На нее тоже нагло пялились окружающие, но я с гордостью отметила, что большая часть взглядов обращена на меня, ведь мои глаза выразительнее, а волосы роскошнее.

Потом был еще автобус, где меня укачивало, и только к середине дня мы добрались до дачного поселка, в котором нам предстояло жить. Против ожидания мне там понравилось. Ласково светило солнце, цвели диковинные цветы, пели птички, в траве копошились разноцветные жуки. И кстати, мягкий диван стоял на веранде, но я быстро поняла, что гораздо приятнее возлежать на мягкой лужайке среди кустов жасмина.

Мать обычно уходила на целый день, бегала по лесам, путешествовала по окрестным деревням, возвращалась поздно вечером, и я забиралась к ней в постель и пыталась убедить ее, что для хорошего отдыха вовсе не обязательно покидать маленький, залитый солнцем садик.

Как-то мать потащила меня в лес, думая, что мне понравится искать грибы. Но, во-первых, меня там напугали деревенские собаки, а во-вторых, комары начали кусать мое изысканное тело. С тех пор из всех лесных развлечений я соглашалась разве что сфотографироваться с корзиной грибов.

Все меня здесь любили и баловали. Хозяйка дачи следила, чтобы в обед лучшие куски доставались мне.

А потом ко мне пришла любовь. Это был красавец брюнет аристократической внешности. "Я не могу жить без тебя, - говорил он. - Давай поженимся и родим как минимум четверых детей". Я была тверда; пылкий влюбленный слагал гимны моей красоте, пел серенады под покровом ночи и старался украдкой получить поцелуй.

Мать не одобряла нашей любви. Она, должно быть, хотела, чтобы я умерла девственницей. Приятелю моему было велено убираться с наших участков, иначе мать грозилась спустить собак и подать в суд на всю его семью.

Еще мне понравился деревенский дождь. Не тот, который в Москве размазывает грязь по окну, а настоящий, прохладный, под шум которого так сладко было дремать в мансарде.

Но идиллия скоро кончилась. Мать, не спросив моего мнения и не слушая моих протестов, за шкирку втащила меня в автобус, и мы поехали обратно.

Снова духота электрички, грохот метро нагло рассматривающие меня люди, и вот мы дома. Ничто здесь не изменилось в мое отсутствие. Я обошла все любимые места в своей квартире, минуту посмотрела в окно, взобралась на диван, свернулась клубком, удобно подложив хвост под голову, сладко замурлыкала и забыла свое путешествие.

Мария-Анутанетта Вельская

Дачу Туся и впрямь любила, хотя и побывала там раз в жизни, и то несколько дней. На даче это было образцовое кошачье существо. Дома Тусечка обыкновенно справляла нужду там, где ее нужда застанет (причем она прекрасно понимала, что совершает преступление, и, обгадив диван, тут же, прижав уши, бежала прятаться), а вот на даче, где полно песочка и мягкой земли, неукоснительно пользовалась лотком. Сверх того, Туся, кажется, забыла, что у нее когти есть, а ведь дома она самозабвенно драла мебель, предпочитая самую новую на тот момент.

Когда нам пришло время уезжать, я посадила Тусю в рюкзак, но едва мы вышли за калитку, как она оттуда выскочила, опрометью бросилась назад и заняла свое любимое место на крыльце. Так повторилось несколько раз, прежде чем, зажав молнию рюкзака, мне удалось отбежать достаточно далеко от дома.

До станции было километра два ходу; Туся, убедившись, что дороги на свои блаженные острова теперь не найдет, высунула из рюкзака голову и наслаждалась своим путешествием. Мимо нас проехала машина. Маленький мальчик вдруг прилип к заднему стеклу и что-то закричал. Машина остановилась, сдала задним ходом в нашу сторону, и дверь открылась. «Мишенька хочет, чтобы киса с нами прокатилась». Всю дорогу ребенок с удовольствием гладил Тусю, прокомментировав, что она «состоит из одной шерсти».

«Руссо туристо», впрочем, мало кто читал (а жаль, неплохой журнал был, только просуществовал недолго); а вот однажды удалось Тусе опубликоваться и в гораздо более читаемой нашей районной газете. Когда там объявили конкурс на вредные советы в стиле Остера, Туся, обладающая большой вредностью, тоже сказала свое веское слово:

Если мама вас не гладит,

На руки вас не берет,

За ушами вас не чешет,

А проводит за работой

Всю неделю день и ночь,

Вы тайком на стол залезьте

И порвите ей работу,

Чтоб уволили ее.

И тогда у вашей мамы

Дел других не будет вовсе,

Как любимца дорогого

На руках весь день носить.