2015-04-06
274
28 января 1925 г.
В дополнение к беседе, имевшей место 19 января, о передаче Правительству Союза Советских Социалистических Республик судов, уведенных из портов Черного моря***. Посольство СССР имеет честь сообщить Министерству Иностранных Дел, что ввиду предложения об отсрочке этого акта оно вынуждено заявить, что Правительство СССР не может принять на свой счет расходы по охране и поддержанию судов и их имущества. Вследствие этой отсрочки Посольство вынуждено отложить также принятие на свой счет расходов по поддержанию в порядке и охране флота, о котором идет речь, и оно может согласиться на них лишь с момента действительной передачи судов в свое распоряжение-.
Более того, Посольство считает необходимым обратить внимание Министерства Иностранных Дел на невозможность для СССР ввиду отсрочки передачи флота принимать необходимые меры для предупреждения возрастающего повреждения механизмов судов,
Нечат. по архщ
ЧИ!"«-"---------------------------------------1—il---------------1-1------------------■
* См. док. № 50.
** См. док. №29, 57.
*** См. док. № 28.
47. Сообщение Полномочного Представителя СССР в Польше о беседе с Министром Иностранных Дел Польши Скшннь-скнм *
30 января 1925 г.
Разговор начался вопросом о новом доме п предложением Скшнпьского внопь внести этот вопрос п совет министров. Затем Скшиньский перешел к вопросу о пограничном конфликте и Ям поле**. Оп согласен на наше предложение [о создании] смешанной комиссии по расследованию этого инцидента, но оп предпочел бы внести предложение об общем соглашении по вопросу об урегулировании пограничных инцидентов. Он не знает точно, почему как-то оставили переговоры о соглашении по вопросу о ликвидации пограничных конфликтов, текст которого уже реально существовал, Я отвечал, что лично не знаком с этими переговорами о ликвидации пограничных инцидентов, но передам это предложение своему правительству, Скшиньский мне напомнил, что переговоры эти велись Дароиеким в Москве, и заявил, что он сочтет своим долгом прислать мне соответствующее лицо из министерства иностранных дел в целях ознакомить меня с текстом проекта соглашения31, каким он остался от предыдущих переговоров. Затем Скшиньский вновь перешел к тому, что не возражает и нротиз образования смешанной комиссии и по данному частному пограничному инциденту. Только он считает необходимым заранее точно установить пределы компетенции, район работ комиссии, продолжительность ее занятий и пр. Спросил, ие имею ли я инструкций по данному вопросу, Я ответил, что не имею, Тогда оп вновь подчеркнул, что лично предпочитал бы общее соглашение по ликвидации пограничных вопросов.
Зятем Скшиньский перешел к вопросу торгового договора, Здесь оп сказал, что целиком находится в нашем распоряжении и что если мы предложим начать переговоры, то правительство, [по словам] Скшиньского, безусловно согласится на это. Инициативу следует проявить нам, так как именно мы прервали последние имевшие место переговоры, Я слегка удивился и сказал, что никак не могу припомнить такого обстоятельства, несмотря на то что сам был председателем советской делегации по торговому договору, Скшиньский сказал, что таковы мнения в заинтересованном министерстве п что он только их передает, ио что он не так уж настаивает на вопросе об инициативе и согласен был бы начать переговоры, считая, что инициативу проявят обе стороны одновременно. Ma сие я не ответствовал.
* Из письма в Народный комиссариат иностранных дел СССР от 30 яппаря 192S г. Беседа состоялась 28 января 1925 г, ** См. док. № i3,
После этого Скшиньский перешел к последнему вопросу о заключении соглашения на основе ненападения. Он переспросил меня, так ли он понимает мое предложение. Я ответил, что прошлый раз я говорил о принципе в таком смысле35. Скшиньский продолжал, что он хотел бы сделать следующее предложение: ие найдет ли мое правительство возможным говорить о соглашении о ненападении не с одной Польшей» а с несколькими странами одновременно, в том составе, в каком были участвующие стороны, когда года два тому назад вели такой разговор в Москве. Не полагаю ли я, что за самое последнее время мог в Москве измениться взгляд на возможность вести переговоры только с одним, а [не] с несколькими государствами сразу, Скшиньский делает предложение возобновить имевшие место переговоры в том же составе, в каком эти переговоры велись, т. е. балтийские страны и Румыния, Не имею ли я каких-либо полномочий правительства вести переговоры в такой плоскости. Я ответил, что не имею. Скшиньский прибавил, что он выставляет такое предложение не как условие ведения переговоров, но как одну из являющихся ему желательной возможностей н проснт довести об этом до сведения моего правительства. Я не отказался от этого последнего и указал на то, что два года тому назад я был только председателем делегации по реэвакуации, в силу чего более вел войну с Ольшевским по реэвакуации, чем интересовался мирным соглашением по другим вопросам. В силу этого я себе не представляю, каким мыслит Скшиньский состав государств, могущих бы продолжить те разговоры, которые имели место так давно,
Скшиньский ответил, что он сам тогда также ие был еще министром. Это было во времена Нарутовича и во время приезда Радзивилла в Москву*, Но состав был таков» каким ои его называет.
Я недоумевал, считает ли Скшиньский, что понятие балтийских государств в данном случае объемлет н Финляндию. Разве Финляндия также мыслима в составе тех стран, какие должны возобновить старые разговоры? На сие Скшиньский молчал. Я продолжал думать вслух после-паузы, балтийские страны, но там только две страны, так как третья в последнее время не числится балтийской, Скшиньский быстро ответил, что с Литвой онн всегда хотели бы иметь все сношения, но она не хочет, Румыния, продолжал я мыслить, но ведь эта страна представляет для нас приблизительно то же, что Литва для Польши, она также с нами в тех же отношениях, как Литва с Польшей, И каким же образом Румыния могла бы быть представленной два года назад в Москве? Скшиньский отвечал, что Румыния была по некоторым
* См, т, VI, прим. 7.
вопросам представлена Польшей, Я переспросил, был ли там вопрос о ненападении, и получил ответ, что был именно этот вопрос, так же как вопрос о разоружении и пр. Я спросил, как можно мыслить себе обязательство невступления ни в какие враждебные комби и а ни и, если договаривается целая комбинация вообще, так как в своем разговоре я выставлял принцип ненападения и [принцип] невхождения во враждебные комбинации, Скшиньский не ответил совсем, возвратясь к тому, что он выставляет все вышеизложенное не как условие переговоров, но как свое предложение.
П. Войков
Псчат. по арх.
48, Нота Народного Комиссариата Иностранных Дел СССР Миссии Польши в СССР
31 января 1925 г. № 59/4
Ссылаясь на устный протест Народного Комиссара по Иностранном Делам г, Чичерина, заявленный им 8 января* с. г. исполняющему обязанности Поверенного в Делах Польской Республики в Союзе Советских Социалистических Республик г. Зелезинскому, а также на разговор члена Ко-л-легии Народного Комиссариата по Иностранным Делам г. Коппа с Полномочным Министром и Чрезвычайным Посланником Польской Республики г. Кентжинским, имевший место 20 января Ï925 г., по вопросу о нападении отряда одетых в польскую военную форму н вооруженных оружием польского образца
лиц на союзную пограничную комендатуру в Сивках, близ Ямполя, Волынской губернии. Народный Комиссариат по Иностранным Делам не может не выразить своего крайнего изумления по поводу того, что на эти заявления со стороны Польского Правительства не последовало до сих пор никакого ответа и что, в частности, Польское Правительство уклонилось от ответа па предложение Советского Правительства поручить расследование, инцидента паритетной смешанной комиссии.
Не получая ответа па свое предложение, Правительство Союза Советских Социалистических Республик отправило на место происшествия особую комиссию, которая, ознакомившись с обстоятельствами дела и выслушав показания свидетелей и участников отражения нападения, установила следующие приведенные в прилагаемом меморандуме факты.
На основании установленной комиссией картины инцидента Советское Правительство считает доказанным с непререкаемой очевидностью, что нападение на комендатуру № 2
* В тексте опетшгкя —5 января; см. док, № 13.
было подготовлено и планомерно организовано на польской стороне. Оно носило характер не случайного, непредвиденного нарушения границы, а характер военной операции, имевшей ясно выраженную цель.
Советское Правительство констатирует далее, что обильный фактический материал говорит не только о военном характере операции, но и о военном составе самого отряда. Предметы военного снаряжения и обмундирования вряд ли могли бы попасть в руки столь значительного числа частных лиц, да и к тому же в пограничной полосе. Наконец, Советское Правительство считает участие польских пограничных властей в организации этого налета доказанным с достаточной очевидностью. Ни скопление 30—35 человек, вооруженных с ног до головы, ни переход ими границы в одну и другую сторону не могли бы совершиться без предварительного согласия польских пограничных властей и без их явного попустительства.
Доводя о вышеизложенном до сведения Польского Правительства, Советское Правительство считает прежде всего своим долгом указать на всю серьезность положения, создаваемого инцидентами, подобными нападению на комендатуру № 2. Оно полагает, что Польское Правительство отдает себе вполне ясный отчет в том, что такие события могут в корне парализовать все стремления к сохранению и упрочению мира, стремлении, одушевляющие п равной мере оба Правительству. Оно ожидает поэтому со стороны Польского Правительства срочного принятия мер для действительной охраны и неприкосновенности обоюдной границы и к воспрепятствованию ее незаконных переходов.
Вместе с тем Союзное Правительство энергично протестует по поводу случившегося и настаивает на немедленном строжайшем расследовании дела с польской стороны н примерном наказании виновных. Оно оставляет за собою право потребовать от Польского Правительства возмещения убытков за разгром комендатуры и тяжелые увечья г. Дикер-мана.
Одновременно Союзное Правительство обращает внимание Польского Правительства, что проект пограничного соглашения, направленного к устранению в будущем подобных вышеприведенному конфликтов и недоразумений, выработанный и согласованный представителями обоих Правительств, не подписан не по вине Советского Правительства, несмотря па то что последнее неоднократно давало свое согласие на подписание указаннного соглашения34,
Союзное Правительство рассчитывает в самый незамедлительный срок получить ответ Польского Правительства, дающий основания для исчерпания настоящего конфликта и предотвращения подобных конфликтов в будущем.
ПРИЛОЖЕНИЕ МЕМОРАНДУМ
В ночь с 4 на 5 января 1925 г. между 12 н I часом действительно произошел налет отряда лиц, одетых в форму польских войск, в количестве около 30—35 человек на пограничную комендатуру № 2 ц заставу № 5 той же комендатуры, находящихся в с. Сивки, около местечка Ямполь, Волынской губернии.
Активное наступление нападающих началось с запада, от мельницы, расположенной в 7г километра от комендатуры, находящейся в свою очередь на расстоянии около 2 километров от советско-польской границы, насупротив пограничных столбов №№ 1804 и 1805.
Нападение велось цепью и сопровождалось стрельбой беглым огнем и залпами с бросанием ручных гранат. Стрельба продолжалась от 30 до 40 минут.
При обследовании комиссией помещения комендатуры обнаружено;
В нескольких местах нападавшими повреждены степы н колонны подъезда, выбиты стекла в 2-х окнах нижнего этажа около входа в помещение начальника заставы, и в 7 местах прострелены окно и стены телефонной станции, находящейся в мезонине; в разных местах прострелена крыша. Судя по направлению и характеру следов пуль, обстрел производился на близком расстоянии.
Внутренняя закрытая дверь, соединяющая комнлту начальника заставь] г. Дпкерм.-ша с помещением заставы, пробита пулями в 2-х местах, одно отверстие на высоте в 80— 90 сантиметров, другое — приблизительно в 1 — 1,5 метра от пола. От означенных пуль имеются следы на противоположной степе комнаты г. Дикермана на высоте в I—2 метра от пола.
Нападавшими тяжело ранен в нижнюю часть бедра начальник заставы № 5 г. Дикерман.
При опросе помощника начальника заставы г, Дробязко выяснилось, что две пули, которыми прострелена внутренняя дверь комнаты г. Дикермана, были выпущены им, Дробязко, из соседнего помещения заставы в тот момент, когда он услыхал в комнате г. Дикермана польскую речь и шум. После этих выстрелов шум немедленно прекратился, что, по его мнению, было началом отступления нападающих, так как выстрелы в комендатуру прекратились и па отступающих начали наступать цепью красноармейцы заставы № 5 и крестьяне села Сивки, а также красноармейцы, прибывшие на помощь с соседних застав № 4 и 6.
Вошедшие после отбития нападения в комнату г. Дикер-мана нашли в ней на полу против простреленной двери большую лужу крови с кусками мозга и разбросанные в беспорядке белье, постельные принадлежности, книги и польский военный головной убор (пилотку).
При осмотре места происшествия комиссии были предъявлены и найдены ею следующие предметы обмундирования и снаряжения, обнаруженные после боя вокруг и внутри помещения заставы и комендатуры, а также и по дороге отступления к границе нападавшего отряда: кожаный подсумок (австрийский! с двумя полными австрийскими обоймами по 5 патронов, находившихся в картонной упаковке с маркой, патронов австрийских винтовочных боевых в 8 обоймах 39 штук, патронов австрийских стреляных 62 штуки, патронов французского образца боевых 2 штуки, пустых обойм австрийского образца 17 штук, предохранителей от ручных гранат системы «Мильса» 8 штук и несколько гранат «Мильса», одна алюминиевая пуговица военного образца с польским государственным гербом, пилотка с польским значком, окровавленный левый рукав от шинели защитного цвета, две неразорвавшиеся бомбы и прочие мелкие предметы. В поле, у мельницы, обнаружены следы крови на сухих стеблях скошенной ржи.
Из опроса местных крестьян и красноармейцев выяснилось, что сильная стрельба началась около 24 часов 4 января с. г. и продолжалась от 30 до 40 минут.
Свидетели видели при лунном свете неизвестных в польской военной форме, в коротких до колен шинелях, шапках-пилотках, вооруженных винтовками с ножевыми штыками. Люди эти цепью подходили к усадьбе и зданию комендатуры, стреляли и бросали гранаты по команде на польском языке.
После отражения нападения нападающие удалились группами по направлению к вышеупомянутой мельнице, причем несколько человек несли что-то тяжелое. Свидетели предполагают, что это мог быть труп или раненый, кровь которого была найдена в комнате г. Дикермана. По пути отступления и по следам утерянных нападавшими вещей, отряд отступил к польской границе, которую и перешел между столбами 1804 и 1805, где видели его также советские часовые Трубицин и Звягин около 2 часов ночи 5 января с. г.
Комиссией установлено, что накануне происшедшего нападений на комендатуру № 2, около 20 или 21 часа 4 января с. г., при осмотре границы начальником заставы г. Днкер-маном в сопровождении красноармейцев Забаштанова и Кучипского, они заметили на польской стороне необычайное
скопление польских пограничников во главе с поручиком Владиславом Охореком, командиром 2-го плютона * из с. Садки (Польша), которые собирались группами иа границе**.
Йота и меморандум печат* по арх.
На ноту и меморандум Народного комиссариата иностранных дел СССР миссией Польши в СССР были направлены следующие ноты:
1. Нота от Î0 февраля 1925 г. № 339/25:
«Подтверждая настоящим получение ноты Народного Комиссариата Иностранных Дел от 31 января с, г- № 59/4 и приложенного к ней меморандума о результатах расследования союзными властями вопроса ямполь-ских событии, Польская Миссия имеет честь сообщить, что содержание вышеупомянутой ноты доведено до сиедсния Польского Правительства, которое приступило к расследованию содержащихся фактов. О результатах расследования Польское 11ражительство уведомит Правительство Союза Советских Социалистических Республик» 3il
2. Нота от 24 июля 1925 г. № 1823/25:
«В ответ на поту Народного Комиссариата Иностранных Дел от 31 января с. г. № 59/4 Польская Миссия имеет честь в дополнение к ноте от 10 февраля с. г. № 339/25 довести до сведения о следующем:
По получении упомянутой ноты Народного Комиссариата Правительство Польши дало указание произвести тщательное расследование с целью выяснения обстоятельств нападения на союзную комендатуру в Сивках под Ямполем и выяснения обвинений против польских властен, содержащихся в вышеупомянутой поте. Тщательное и длительное следствие, которое велось при сомнительном предположении, что, быть может, какая-либо из польских поемных частое, охраняющая границу, Суьз ведома начальников, самовольно еоцершплл эти нападение, не. обнаружило никаких следов, подтверждающих это предположение. Тщательная и детальная проверка пограничных частей по обнаружила iitf потерь в людях, ни недостачу амуниции или пооружеипи.
Вместе с тем установлено, что командование пограничного участка, прилегающего к месту происшествия, встревоженное шумом нападения, усилило охрану, однако вследствие темноты не могло видеть подробностей нападения и разобраться в нем. Никто также в эту ночь не задержан при переходе границы, хотя польские посты видели передвигающихся вдоль границы люден, но в темноте не могли установить, были ли это союзные патрули или же возможные виновники нападения.
То обстоятельство, что нападавшие могли быть одеты в польские военные мундиры, не может служить убедительным доводом, так как неоднократно было установлено, что участники банд, орудовавших на границе, носили военные или полицейские мундиры и вооружение.
Ввиду вышеизложенного Польская Миссия не может признать обвинений, сформулированных в начале вышеозначенной поты Народного Комиссариата, обоснованными и не может признать, что Польское Правительство ответственно за приведенные в ней факты».
— взвода (польск.).
По этому вопросу см. также док. № 49,
НО
