Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Японии К. К- Юреиева в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

Немедленно 22 декабря 1936 г.

На телеграмму от 20 декабря ²⁴°. Применяемые к нашим судам ограничения и притеснения сводятся к следующему: 1. По приходе советского судна в японский порт являются, кроме

* См. газ. «Известия», 3—5 января 1937 г.

обычных портовых властей, не менее 5 и до 30 полицейских, которые устраивают тщательный обыск и детальный допрос команде, иногда фотографируют весь состав. 2. Опечатываются радиостанция, библиотека, все показавшиеся подозрительными вещи (фотоаппараты, фильмы, письма, документы) уносятся в полицейский участок, как правило, без актирования. 3. Капитана обязывают выдать подписку, носящую название «присяги», в том, что все требования японских властей будут им и командой беспрекословно выполняться, в том числе все специальные ограничения, установленные для наших людей. В случаях, когда капитаны отказывались выдавать эту подписку, запрещалось начинать работу и судно лишалось средств связи с берегом и портового обслуживания. 4. На борту на все время стоянки остаются два полицейских в форме, производящих допрос каждого приезжающего н уезжающего и веду^: щих надзор. Зачастую они ведут себя вызывающе, были случаи, когда ложились спать на столах в кают-компании, игнорируя протесты капитанов. 5. Ограничение связи судна с берегом выражается в виде случаев неподачи моторных лодок, задержки закупленных и необходимых судну материалов и продовольствия, особенно когда капитаны протестовали против дискриминации. 6. Спуск на берег разрешается на ограниченные часы — четыре — шесть часов (обязательно группами в ограниченном числе, в безотлучном сопровождении полицейских в форме и в штатском, бесцеремонно усаживающихся вместе с капитаном и моряками в такси). Прогулки допускаются только в установленных полицией районах и улицах. 7. При спуске иа берег и возвращении все, включая капитана, обязаны получать и сдавать пропуска в полицейский участок, где снова даются обязательства подчиняться всем правилам. 8. Кроме того, введено особое ограничение для команд, приезжающих для приемки судов. Независимо от наличия служебных паспортов приезжающие подвергаются тщательному допросу и попадают в положение полуарестованных рядом ограничений прав передвижения, выхода из вагона, из гостиниц; передвижение возможно лишь при условии неотлучного сопровождения полицейских. Имели место случаи, когда при пересадках и на конечных станциях полиция буквально выстраивала наших моряков в шеренгу, проверяя их наличие в присутствии толпы японцев. 9. Примерно такой же безобразный режим установлен и для наших транзитных пассажиров (в качестве примера сообщенный вам случай с Евдокимовым²⁴¹). Î0- Мы случайно узнали, что японский консул во Владивостоке при выезде нашей команды и даже отдельных работников, едущих со служебными паспортами, отбирает у них подписку об обязательном подчинении всем порядкам, которые будут для них установлены в Японии.

В отношении режима, установленного для проверки советских граждан, описание соответствует действительности. Вы не упоминаете о системе дежурств у ворот полпредства трех — четырех полицейских автомобилей, стоящих несколько в стороне от входа, а по вечерам и в плохую погоду — у самых ворот. Эти автомобили сопровождают меня, мою жену, советника, секретаря, воздушного и морского атташе при выездах и выходах из полпредства. Полицейские агенты заходят вместе с товарищами в кино, магазин, делая это в вызывающей форме, а при случайной встрече наших работников с их знакомыми японцами часто останавливают этих японцев и допрашивают их. По-прежнему продолжается практика задержки газет и журналов, поступающих в адрес полпредства, торгпредства и сотрудников, в особенности номеров, содержащих статьи о Японии или посвященных особым датам (1 мая, 7 ноября, 1 августа). Как раз теперь все газеты, содержащие речь Литвинова на съезде Советов*, задержаны. Все описанное выше мы предлагаем наряду с намеченным вами обратить к японцам.

Полпред

Печат. по арх.