2015-04-06
318
22 апреля 1937 г.
Подводя итог сегодняшнего двухчасового разговора со мной, Бенеш просил как основное передать вам, что Италия предлагала Югославии союзный договор, а Венгрия —соглашение в подтверждение существующих границ. То и другое Югославия отвергла именно потому, что не хочет менять политическую ориентацию на Францию и Малую Антанту. Бенеш убежден, что Югославия удержится на этой позиции и в будущем. Он ничего не знает, но допускает, что Румыния попытается подражать Югославии. Он не питает никаких иллюзий насчет своих союзников, но считает, что Малая Антанта все еще жизнеспособная организация. В поведении Югославии обвиняет Францию н ошибки ее внешней политики. Он считает, что после занятия немцами Рейнской области малые
* См. док. № 110.
Л1 £м- док-№ из-
См. «Собрание законов...», отд. II, № 4, 15 марта 1936 г., стр. 45—68.
государства руководятся в своем поведении страхом перед Германией и неверием в защиту со стороны Франции. Утверждает, что Чехословакия не поддастся таким настроениям. Ее внешняя политика остается на базе безоговорочной поддержки фронта мира путем опоры на Францию и СССР. Значение последнего возрастает для дела мира, и Чехословакии в частности.
|
|
|
Когда я опровергал слухи о предстоящем сближении СССР с Германией*, Бенеш заявил, что он приветствовал бы такое сближение наших стран, которое включало бы гарантию не-нарушимости мира75. В этой связи о Чехословакии он сказал, что ие отвергнет без переговоров германское предложение, если оно будет открывать перспективу улучшения взаимоотношений при непременном условии полного сохранения и укрепления существующих гарантий мира**. Дальше категорически заверил, что и в таком случае система договоров о взаимной помощи с Францией и СССР является для Чехословакии безоговорочным условием.
Александровский
Печат. по арх.
121. Соглашение между Союзом Советских Социалистических Республик и Монгольской Народной Республикой [об урегулировании вопросов в области гражданства]
[24 апреля 1937 г.]
Центральный Исполнительный Комитет Союза Советских Социалистических Республик и Правительство Монгольской Народной Республики,
признав целесообразным, в связи с прекращением действия Соглашения об урегулировании вопросов в области гражданства от 20 мая 1930 года***, вновь урегулировать некоторые вопросы о гражданстве, решили заключить по этому поводу Соглашение и назначили своими уполномоченными:
Центральный Исполнительный Комитет Союза Советских Социалистических Республик — гражданина Таирова В. X., Полномочного Представителя Союза Советских Социалистических Республик;
|
|
|
Правительство Монгольской Народной Республики-гражданина Амора, Премьер-Министра и Министра Иностранных Дел Монгольской Народной Республики.
Означенные Уполномоченные, предъявив взаимно свои полномочия, найденные в должном порядке и надлежащей форме, согласились о следующих постановлениях:
* См. док. № ПО, И8, 119.
** См. также док. № 62, 143. *** См. т. XIII, док. № 181.
Статья 1
Договаривающиеся Стороны согласны не принимать на своей территории в свое гражданство лиц, состоящих в гражданстве другой Стороны, без согласия подлежащих органов последней.
Статья 2
Для получения указанного в статье 1 согласия, Министерство Иностранных Дел (Народный Комиссариат Иностранных Дел) страны, властям которой подано заявление о принятии ее гражданства, будет обращаться к Полномочному Представительству другой Стороны с запросом об отсутствии у страны, представляемой Представительством, препятствий к переходу данного лица в гражданство первой из Сторон. Неполучение ответа на такой запрос в течение трех месяцев будет считаться равносильным согласию.
Статья 3
Договаривающиеся Стороны согласны, что статьи 1 и 2 настоящего Соглашения ии в чем не ограничивают их права принимать в свое- гражданство в порядке, установленном законами данной страны, лиц, заявивших, что они состоят в гражданстве другой Договаривающейся Стороны, ио не представивших в доказательство своего заявления паспорт или документ его заменяющий, подтверждающий состояние в этом гражданстве.
При этом, однако, условлено, что Дипломатические или Консульские Представители подлежащей страны имеют право просить Правительство другой Стороны отложить оформление приема данного лица в свое гражданство впредь до выяснения данным Дипломатическим или Консульским Представительствами вопроса о том, не является ли лицо, о котором идет речь, гражданином страны Дипломатического или Консульского Представительства. Выяснение этих обстоятельств не должно во всяком случае превышать четырех месяцев. Если в результате такого выяснения окажется, что данное лицо является гражданином страны Дипломатического или Консульского Представительства, то имеют применения постановления ст. 2 настоящего Соглашения.
Статья 4
Обе Стороны соглашаются, что в отношении вопросов гражданства, могущих возникнуть за период времени между окончанием срока действия Соглашения от 20 мая 1930 года,.то есть между 28 февраля 1934 года и днем подписания настоящего Соглашения, то есть 24 апреля 1937 г., гражданство
лиц, принадлежащих к гражданству каждой из Договаривающихся Сторон и принятых в течение указанного выше промежутка времени в гражданство другой Договаривающейся Стороны, будет оставлено без изменения.
Каждая из Договаривающихся Сторон сообщит Дипломатическому Представителю другой Договаривающейся Стороны список тех лиц, которые данной Договаривающейся Стороной были приняты в ее гражданство за указанный выше промежуток времени.
При этом условлено, что при наличии у одной из обеих Договаривающихся Сторон каких-либо сомнений в отношении того или иного из лиц, значащихся в сообщенном этой Стороне списке, данная Договаривающаяся Сторона будет иметь право в течение трех месяцев со дня получения списка, совместно с другой Договаривающейся Стороной, рассмотреть принятое в отношении каждого данного лица решение в целях, если это будет признано необходимым, его пересмотра. При подобном рассмотрении будет применяться порядок, изложенный в статье 2 настоящего Соглашения.
Статья 5
Настоящее Соглашение подлежит ратификации.
Обмен ратификационными грамотами будет иметь место в Улан-Батор-Хото.
Оно вступит в силу со дия обмена ратификационными грамотами и заключается на неопределенный срок.
|
|
|
Действие его может быть прекращено по истечении шести месяцев со дня заявления об отказе от него, сделанного той или другой из Договаривающихся Сторон.
Настоящее Соглашение составлено на русском и монгольском языках в двух подлинных экземплярах. При толковании его оба текста считаются одинаковыми.
В удостоверение чего Уполномоченные Договаривающихся Сторон подписали настоящее Соглашение и приложили к нему печати.
Совершено в г. Улан-Баторе 24 апреля 1937 г.
Полпред Союза ССР Премьер-Министр и Министр
в Монгольской Иностранных Дел Монгольской
Народной Республике Народной Республики
Таиров Амор
Печат по арх. Опубл.
в «Сборнике действующих договоров...»,
вып. X, М., 1955, стр. 20—22.
Соглашение ратифицировано: ЦИК СССР — 22 июля 1937 г., Президиумом Малого хурала МНР — 5 ноября 1937 г. Обмен ратификационными грамотами состоялся в Улан-Баторе 6 ноября 1937 г.
122. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Турции Л. М. Карахана в Народный Комиссариат Иностранных дел СССР
25 апреля 1937 г.
На устроенном сегодня у Иненю завтраке последний жаловался на существующее у нас к Турции недоверие, которое, несмотря на все старания, турки не могут устранить. Я подтвердил, что недоверие существует, но что турки ничего не делают, чтобы его рассеять. Простое заявление, что дружба с СССР неизменна и что в позиции Турции не произошло никаких изменений *, неубедительно и как раз подтверждает сомнение, ибо, я заявил ему, произошло изменение, которое нельзя отрицать и в котором турки не хотят признаться. Иненю в ответ на мои обвинения признал, что кое-что изменилось. Раньше они хотели быть нашими союзниками и добивались этого, а теперь они боятся этого, не желая быть автоматически втянутыми во всякую войну, в которой мы окажемся участниками. Они не хотят воевать,' если их прямые интересы не затронуты. Рассказывая о путешествии в Югославию, он с гордостью сообщил, что главное, что он констатировал, прощаясь со Стоядиновичем в Югославии, во-первых, что ни Югославия, ни Турция не сочувствуют и не окажут никакой поддержки оси Рим — Берлин, и, во-вторых, что ни Югославия, ии Турция не примут никогда никакого участия в комбинациях, направленных против СССР. Что касается Италии, то турки ее не отталкивают, но отношение недоверия к Италии у них не изменилось, но они считают полезными дружественные маневры, имеющие сейчас место. Он всячески убеждал меня, что дружба с СССР так глубока и прочна, что никакие неизбежные маневры не могут ее поколебать, но они признают, что находятся в каком-то тупике: Турция заверяет в неизменности дружбы, а Москва не верит. Он надеется при встрече с Литвиновым в Лондоне откровенно с ним объясниться**. Он возлагает также большую надежду на поездку Араса в Москву***, который даст непосредственное объяснение руководителям нашей политики.
|
|
|
Он зондировал возможность поездки с Арасом министра внутренних дел и генсекретаря партии Шюкрю Кая, что я горячо поддержал. С Шюкрю Кая будет интереснее разговаривать, он прямее и откровеннее Араса. Иненю интересовался, застанут ли Шюкрю Кая н Арас в Москве Сталина.
* См. док. № 35, 103. " См. док. № 155. См. док. N° 244
После всяческих излияний по поводу моего отъезда Иненю сказал, что турки не могут не видеть в моем отъезде политического значения и что в нынешних условиях это особенно неприятно.
Полпред
Печат. по арх.
123. Письмо Полномочного Представителя СССР в Великобритании Народному Комиссару Иностранных Дел СССР M. M. Литвинову
25 апреля 1937 г.
Дорогой Максим Максимович,
В письме от 4 марта текущего года * № 86/Л Вы просили меня произвести осторожный зондаж у Идена или Ванситтар-та об отношении британского правительства к экономическому проникновению Германии на Ближний Восток. Я сделал это 16 апреля, когда Ванситтарт с женой были у нас иа интимном завтраке. Мы говорили с Ванситтартом о разных вопросах международной политики (Германия, Италия, Испания и т. д.), и в ходе беседы я коснулся также положения на Ближнем Востоке, использовав для иллюстрации германского проникновения как материалы Вашего письма, так и некоторые сведения, почерпнутые мной из докладов и дневников наших полпредов в Афганистане, Иране и Турции. Ванситтарт обнаружил живой интерес к данной теме, полностью соглашался с опасностью проникновения немцев на Ближний Восток, подчеркивая, что здесь мы имеем возобновление старой политики Германии «Drang nach Osten». Ванситтарт с удовлетворением констатировал в этой связи тот факт, что крупный заказ на постройку железоделательного завода в Турции, несмотря на жестокую конкуренцию Германии, все-таки попал в руки английской фирмы. Я навел разговор на авиалинию, которую немцы собираются протянуть через Тегеран на Кабул. Ванситтарт сообщил мне, что ему известно об этих намерениях Германии и что он приветствовал бы их неудачу. Немцы, по словам Ванситтарта, уже давно подбираются к данному делу. Они производят известный нажим в Греции, в Египте, в Ираке в целях получения разрешения устроить в этих странах опорные пункты своей авиалинии. Однако пока все дело находится еще в довольно зачаточной стадии развития, и никакими определенными успехами немцы похвастаться не могут. В частности, в ответ на мой вопрос Ванситтарт с убеждением сказал, что за Египет он спокоен. Он не думает также, чтобы иракское правительство согласилось на предоставление Германии права провести свою линию через его территорию. По некоторым замечаниям Ванситтарта, однако, можно было понять, что британское правительство предпочитает пока воздерживаться
* См. док. № 58, а также док. № 35, 84.
от слишком активного противодействия германским планам, поскольку оно считает, что реализация их еще не вступила в достаточно зрелый период. Ванситтарт также намекнул, что лучшим способом предупредить создание германской авиалинии на Кабул была бы срочная организация такой же линии британской национальности. В этой связи он несколько жаловался на медлительность и неповоротливость британского общества «Imperial Airways».
В общем беседа с Ванситтартом оставила у меня впечатление, что британское правительство сильно обеспокоено проникновением Германии на Ближний Восток и сознает известный параллелизм интересов в этой области между Англией и СССР.
С товарищеским приветом
Полномочный Представитель СССР
в Великобритании
И. Майский
Печат. по арх.
124. Письмо Полномочного Представителя СССР в Польше Народному Комиссару Иностранных Дел СССР M. M. Литвинову
26 апреля 1937 г.
Дорогой Максим Максимович,
1. Поездка Бека в Бухарест. Собственно говоря, поскольку мы знаем хорошо Бека и ту политику сколачивания антисоветского фронта, которую он проводит во всех столицах Европы, нет особой надобности в каких-либо специальных разъяснениях о тех целях, которые преследовала его поездка в Бухарест*. Весьма правильно эта поездка прокомментирована в передовице «Известий» от 24 апреля.
Если взять польскую официозную прессу и телеграфные агентства, очень много места уделявшие этой поездке, то первый вывод, который напрашивается от их комментариев, это тот, что Польша, захлебываясь своей ролью «великой державы», с радостью констатирует возвращение Румынии, после ухода Титулеску, в лоно польской политики. Красной нитью во всех этих комментариях проходит, конечно, антисоветская нотка. Особенно четко выразила эту тенденцию «Газета поль-ска» в передовице от 22 апреля, отметив, что «союз с Польшей является для Румынии страховкой в отношении ее наиболее крупного соседа — Советского Союза, который до настоящего времени не признает формально факта возврата Бессарабии», н что «союз с Румынией оценивается Польшей как один из основных факторов равновесия и мира на территории от Бал- тики до Ч ерного моря». В ряде комментариев других прави-
* См. док. № 129, 131, 133.
тельственных органов совершенно ясно высказывается желание о создании блока всех балтийских государств и Румынии, конечно, под руководством «великой Польши» и, надо полагать, в тесном сотрудничестве с Германией и эвентуально с Италией. Таким образом, антисоветское острие визита Бека не представляет никакого сомнения, и никто это уже не считает нужным скрывать. Можно быть вполне уверенным (что для нас было ясно и априори), что Бек не жалел красок в своих разговорах с королем и румынскими министрами, чтобы всячески очернить Советский Союз.
Но мне кажется, что ближайшей практической задачей Бека, задачей, являющейся практически реализуемой теперь же, было добиться дальнейшего развала Малой Антанты и изоляции Чехословакии от ее партнеров. После белградского итало-югославского соглашения *, заигрываний Югославии с Венгрией узы, связывающие Югославию с Малой Антантой, весьма ослабели, чтобы не сказать больше. Теперь усиленно обрабатывается и Румыния—Германией, Италией и, конечно, Польшей. Сейчас же после ухода Титулеску польская дипломатия удвоила свои усилия — и небезуспешно —в этом направлении. Уже декларации Антонеску при посещении Варшавы носили весьма двусмысленный характер34. Уход близкого к Титулеску варшавского посланника Вышояну и назначение более бесцветного и более угодного полякам Замфи-реску явились практическим выражением того сдвига, который произошел в румынской политике вообще и в польско-румынских отношениях в частности. Польская пресса за это время, настроенная прежде антирумынски, резко изменила тон и не жалеет комплиментов в адрес нынешнего румынского правительства. Польша с азартом включилась в общую германо-итальянскую обработку Румынии, активно исполняя свои обязанности союзника Германии, в надежде на свою долю добычи при перекройке карты Дунайского бассейна, в первую очередь, конечно, Чехословакии. Можно без преувеличения сказать, что [за] последний год польская внешняя политика еще больше сомкнулась с линией германской политики и стала более откровенно антисоветской. Внешним выражением этого стала и польская пресса, которая, правда, и раньше не скупилась на антисоветские выпады. Но теперь эта антисоветская кампания польской прессы в вопросах внешней политики стала более откровенной и более активной. Официозная пресса теперь уже не считает нужным скрывать польских планов в сколачивании антисоветского блока и борьбы с Советским Союзом.
Визит Бека, судя по торжественной встрече в Бухаресте и по весьма дружественным комментариям румынской прес-
* См. газ. «Известия», 27 марта 1937 г.
сы (если верить подборкам ПАТ), дал свои результаты и, видимо, должен удовлетворить Польшу.
Мне интересно, в каких выражениях Бек будет мне комментировать свою поездку. Он как раз завтра (т. е. иа другой день по своем возвращении) обедает у меня и, вероятно, должен будет коснуться этого вопроса 76.
В почте Вы найдете подробный обзор польской прессы об этом визите.
2. Антисоветская и антикоммунистическая кампания польской прессы. Я уже имел случай сообщить Вам по телеграфу, что польская официозная печать начала развернутое наступление на коммунизм, причем в эту кампанию включился и ПАТ в виде весьма тенденциозных сообщений своего корреспондента из Москвы. Эта кампания, конечно, вызвана отчасти приближением 1 Мая и ростом рабочего и стачечного движения. В этом разрезе она преследует внутриполитические цели. Изо дня в день во всех правительственных органах печатаются массивные статьи о наступлении Коминтерна на Польшу, о новых тенденциях в политике Коминтерна в сторону развязывания мировой революции и большевизации Польши и т. д. Вся эта кампания ди-рижируется «Газетой польской», и уже не в виде бездарных статей Отмара*, а в редакционных передовых самого Мед-зииского ** со всякими «цитатами» из постановлений Коминтерна, ВКП(б) и т. д. Конечно, Коминтерн отождествляется с Советским правительством, даже Наркоминделом, и весьма усиленно упоминается имя т. Сталина. Все это в том разрезе, что Советский Союз под прикрытием Коминтерна начал активную подрывную работу в Польше, стремясь к большевизации ее. И чтобы отпугнуть массы, все более революционизирующиеся, от этого призрака, печатаются изо дия в день всякие измышления о Советском Союзе, даются тенденциозные подборки из наших газет, стремящиеся доказать, что все у нас идет плохо. Нервозность, проявляемая в этом направлении официозной прессой, лишний раз показывает то огромное беспокойство, которым охвачены правительственные круги перед ростом всеобщего недовольства. Об этом беспокойстве мы знаем из ряда источников.
Я полагаю, что нашей прессе следует дать отпор этой кампании и фактами разоблачать все те измышления, которые фабрикуются здесь.
3. Рост стачечного движения. Даже из тех скудных сведений, которые проникают в печать, видно, что забастовочное движение принимает все большие размеры, охватывая все новые районы и новые отрасли промышленности,
* Псевдоним польского журналиста Берсона Я. С Редактор «Газеты польской».
причем отличительной особенностью этого движения теперь является то, что рабочим удается добиваться значительного удовлетворения своих требований.
Непосредственной экономической причиной этих стачек является непрекращающийся, несмотря иа все бюрократические мероприятия, рост цен и рост дороговизны жизии. Это повышение цен, борьба с которым иосит чисто канцелярский характер и ие затрагивает, по существу, аппетитов могущественных капиталистических картелей, вызывает сильное беспокойство у правительства, ибо ставит под удар равновесие госбюджета и эвентуально польскую валюту. Неизбежный рост зарплаты под давлением трудящихся может создать серьезные опасности для всего хозяйства и вызвать инфляцию, которую удалось пока предотвратить, в сущности, лишь благодаря французскому займу. Я уже не говорю о том, что стачечное движение в достаточно накаленной польской атмосфере грозит и серьезными политическими опасностями для правительства. В ряде мест уже были эксцессы на почве движения безработных, и 1 Мая можно ожидать новых осложнений. Прошлогодние львовские и краковские события* еще иа памяти у всех, и повторение их, притом в большем масштабе, отнюдь не исключается.
4. Декларация Коца. Созданный полковником Ко-цем «Лагерь национального объединения» (в просторечии ОЗН), взамен ликвидированного Беспартийного блока, оказался, конечно, мертворожденной и бюрократическо-полицей-ской организацией. Никто уже ие сомневается в том, что затея Коца провалилась. Все оппозиционные партии отнеслись отрицательно к ней и сотрудничать с ней ие собираются, хотя эндеки** и не скрывают того, что декларация Коца очень близко подходит к их политическим установкам.
Новое разочарование принесла декларация и еврейской буржуазии, до сих пор усердно сотрудничающей с пилсудчи-ками. Желая еще больше приблизить к себе правые реакционные круги, декларация Коца делала большой шаг в сторону антисемитизма. В последнее время в этом направлении сделаны еще более открытые уступки правым. В этом отношении весьма интересны те официальные разъяснения, которые на днях были сделаны заместителем Коца по ОЗН полковником Ковалевским (бывшим военным атташе в Москве и Бухаресте). Ковалевский прямо заявил: «Отношение лагеря (т. е. ОЗН.— Я. Д.) к евреям должно быть такое же, как отношение сионистских организаций к полякам. Приписывание мне слов, что...*** лицо еврейского происхождения и вероисповедания
* См. т. XIX, док. № 135.
* — национал-демократы.
!* Здесь и ниже многоточие в документе.
может принадлежать к лагерю, поскольку это лицо может заявить себя принадлежащим к польской национальности, не отвечает действительности... Принцип христианства, на котором основывается декларация полковника Коца, будет решающим фактором при подборе членов лагеря». Это разъяснение появилось в результате иападок со стороны эндецкой прессы, обвинявшей Кода и Ковалевского в том, что они будут принимать в ОЗН и евреев. Ковалевский в пространном заявлении ясно разъяснил, что этого не будет и, кроме того, что евреи ие являются поляками. Несмотря на такое,категорическое отрицание всяких прав за евреями в польском государстве, орган еврейской буржуазии «Наш пшегленд» весьма робко выступил против Ковалевского, констатируя лишь еще раз, что З1/*-миллионный еврейский народ, по существу, выбрасывается за борт польской государственности. Разница в разрешении еврейского вопроса между политикой эндеков и нынешней позицией пилсудчиков сводится лишь к методам действий. Эндеки просто устраивают погромы, Коц и Медзинский же хотят изгонять евреев из Польши более «культурными» способами. С товарищеским приветом
Я. Давтян
Печат. по арх.
125. Письмо Временного Поверенного в Делах СССР во Франции Заместителю Народного Комиссара Иностранных Дел СССР В. П. Потемкину
26 апреля 1937 г.
Многоуважаемый Владимир Петрович,
Согласно Вашим указаниям* 21 апреля я посетил Блюма н поставил перед ним вопрос об общем судебном режиме, существующем для иас во Франции, и о необходимости его коренного улучшения. Я рассказал ему о наших переговорах о постоянном торговом договоре, до сих пор не давших результатов, подчеркнув, что именно торговый договор соответствующей статьей о ретроактивности договора может устранить повторение подобных весьма неприятных инцидентов, как задержка «Киева». Я просил Блюма дать соответствующие указания МИД и минторгу о скорейшем заключении постоянного торгового договора, имеющего не только политически-правовое, ио н экономическое значение. Напомнив о пребывании в Париже Кулоидра, я указал на желательность привлечения Кулондра к этому делу.
•Блюм ответил, что он даст необходимые указания министерствам. Ои считает весьма желательным включение в договор формулы, которая устранила бы возможность повторе-
* См. док. m из.
ния случаев, подобных инциденту с «Киевом». Однако он ие скрыл своих сомнений насчет возможности нахождения такой формулы, которая была бы применима уже к вынесенному судебному решению. Ои подчеркнул при этом, что этот договор должен быть ратифицирован палатой и сенатом, что может представить известные трудности, ибо, кроме элементов вообще враждебных Правительству, такие лица, как адвокат «Сосифроса» сенатор-радикал, безусловно попытаются устроить обструкцию правительству по этому вопросу.
Я на это указал Блюму, что такая формула уже предусматривалась. Намечались проекты редакции, правда не совсем удачные, ио все же идущие в этом направлении. Тогда Блюм еще раз повторил, что он является сторонником такого разрешения вопроса, устраивающего как нас» так и французское правительство, и подтвердил свое обещание дать соответствующие указания.
По этому же поводу говорил 21 апреля с Дельбосом, у которого был с т. Поповым*. Дельбос отнесся к нашему предложению об ускорении заключения торгового договора положительно и также обещал принять необходимые меры. Я и Дельбосу указал иа желательность привлечения Кулоидра к этим переговорам.
С Кулоидром я говорил о необходимости ускорения заключения торгового договора еще до того, как стал известен инцидент с «Киевом», а именно 14 апреля. Кулондр вполне разделяет нашу точку зрения иа желательность скорейшего заключения договора и обещал в этом смысле говорить в МИД, в мииторге и с Блюмом77.
20 апреля Кулондр завтракал в полпредстве и сообщил, что ои беседовал уже иа эту тему как в МИД, так и в минтор-ге**. У него создается впечатление, что вряд ли можно будет в короткий срок заключить полный торговый договор со всеми таможеиио-торговыми статьями. Поэтому, учитывая необходимость создания нормального судебного режима для нас, Кулондр предлагает выделить правовые вопросы, в первую очередь статус торгпредства и хозоргаиов, и заключить конвенцию о поселении, присоединив к ней эвентуально консульскую конвенцию. Кулоидр считает, что это явилось бы наилучшим выходом из положения, ибо значительно упростило бы задачу, поскольку министерство торговли было бы совершенно или в значительной мере устранено от этих переговоров или, во всяком случае, ие играло бы такой роли. Поскольку Кулоидр очень спешил и, с другой стороны, я ие был уверен в Вашем отношении к его предложению, рамки проектируемого Кулоидром соглашения не были точно установлены,
* Торгпред СССР во Франции. ** См. док. № 119.
тем более отдельные его объекты. Вопрос о конкретных компенсациях с нашей стороны Кулондром не поднимался. Возможно, что он имел в виду в эту конвенцию о поселении включить пункт о защите названий, который можно рассматривать как юридический, несмотря на его определенное экономическое значение.
Как Вы помните, главным компенсационным объектом с нашей стороны кроме транзита должно было явиться предоставление защиты названий, однако не только за известные юридические льготы {в том числе ретроактивность), ио и в некоторой части и за импортные таксы (правда, оии связаны с обязательствами чисто торгового характера).
Жду Ваших указаний относительно проекта Кулоидра74, с
тем чтобы предпринять дальнейшие практические шаги.
С приветом
Гиршфельд
Лечат, по арх.
126. Письмо Временного Поверенного в Делах СССР во Франции Заместителю Народного Комиссара Иностранных Дел СССР В. П. Потемкину
26 апреля 1937 г.
Многоуважаемый Владимир Петрович,
21 апреля Селлье* устроил прием в честь вернувшейся комиссии ученых из СССР**. Присутствовало около 20 человек, в том числе вся делегация, Райхман из Лиги наций, проф. Безредка и др.
Мы обменялись речами с Селлье, товарищем министра Дезарно и проф. Фреде.
Селлье выступал прекрасно, указав на сотрудничество двух великих демократий — советской и французской. Намечал пути дальнейшего контакта и обмена опытом между представителями советской и французской медицинской науки. В частности, он указывал на необходимость посылки не только уже зрелых ученых, но и молодежи как иэ СССР во Францию, так и из Франции в СССР. Селлье подчеркнул общеполитическое значение этого контакта, дающего возможность познакомиться с истинным лицом СССР н устраняющего мно--го предрассудков и ложных представлений.
Дезарно и проф. Фреде также выступили весьма тепло, выразили благодарность за хороший прием. Оии охарактеризовали с самой положительной стороны ряд наших медицинских институтов и учреждений. Многие из участников поездки, как, например, Дезарно, выступали с докладами о поездке.
#* Министр здравоохранения Франции. Ut. газ. «Известия», 18 апреля 1937 г.
Селлье сообщил мне о своем предположении поехать в СССР осенью или зимой.
Предполагаю устроить в честь делегации в ближайшее время прием в полпредстве.
С товарищеским приветом
Гиршфельд
Печат, по арх.
