Пожалуй, наиболее четко взгляды основоположника глоссематики нашли отражение в следующих словах Ельислева: «Лингвистика должна попытаться охватить язык не как конгломерат внеязыковых (т. е. физических, физиологических, психологических, логических, социологических явлений), но как самодовлеющее целое, структуру sui generis». Отсюда вытекала и основная задача нового подхода к языку (который, по мнению Ельмслева, не смогли по-настоящему осуществить ни высоко ценимый им Ф. де Соссюр, ни представители пражского структурализма) – создать универсальную лингвистическую теорию, независимую от конкретного языка и в принципе не связанную с материальной стороной: «Остов соотношений и должен быть главным предметом языковедения, в то время как конкретное проявление и манифестация остова соотношений будут безразличны для определения языка в строгом смысле слова».
Основой построения такой теории, согласно Ельмслеву, должен стать так называемый «эмпирический принцип», согласно которому описание должно быть непротиворечивым, исчерпывающим и «предельно простым», т. е., оставаясь последовательным и полным, состоять из возможно меньшего числа единиц, представляющих собой конечный результат исследования. Подобный метод строится на чисто дедуктивном подходе, а результатом его применения станет создание теории, которая «должна быть полезна для описания и предсказания текста на любом языке». При этом подчеркивается: «Теория в нашем смысле сама по себе независима от опыта. Сама по себе она ничего не говорит ни о возможности ее применения, ни об отношении к опытным данным. Она не включает постулата о существовании. Она представляет собой то, что было названо чисто дедуктивной системой… Лингвистическая теория единовластно определяет свой объект при помощи произвольного и пригодного набора предпосылок. Теория представляет собой исчисление, состоящее из наименьшего числа наиболее общих предпосылок… Исчисление позволяет предсказывать возможности, но ничего не говорит об их реализации».
|
|
Суммируя основные положения глоссематики, их обычно формулируют следующим образом:
– в языке следует различать план выражения (внешнюю сторону языка) и план содержания (мысли, находящие выражение в языке). Методы анализа обоих планов, согласно Ельмневу, параллельны, что позволяет говорить об их изоморфизме;
– в обоих планах следует различать субстанцию и форму. К первой относятся материальные элементы (звуки, графика, жесты и т. п.), ко второй – способ их использования в данном языке. Аналогично субстанцией содержания являются предметы мысли, а формой содержания – характерный для данного языка способ их упорядочения и комбинации;
|
|
– именно форма, а не субстанция является подлинным предметом языкознания. «Субстанция обоих планов может рассматриваться частично как физическое явление (звуки в плане выражения, предметы в плане содержания) и частично как отражение этих явлений в сознании говорящего… На долю лингвистики приходится анализ языковой формы… Такая наука была бы алгеброй языка, оперирующей безыменными сущностями, т. е. произвольно названными сущностями без естественного обозначения»:
– дисциплину, изучающую форму содержания, в отличие от традиционной семантики, целесообразно назвать плерематикой, а соответствующие единицы плеремами (от греч. pleres — полный); раздел о форме выражения (опять-таки для отличия от традиционной фонетики) можно именовать кенематикой, а используемые последней единицы – кенемами (от греч. kenes — пустой);
– план выражения и план содержания взаимно связаны в результате коммутации, в силу которой изменения в одном плане вызывают изменения и в другом (так, например, замена «а» на «о» в «дам» влечет за собой изменение последнего в «дом»), в тех случаях, когда такого изменения не происходит, имеет место явление субституции (замена «г» взрывного на «г» фрикативное в русском «город» не влечет за собой изменения в плане содержания);
– при коммутации элементы плана выражения и плана содержания рассматриваются как самостоятельные и называются инвариантами; при субституции взаимозаменяемые элементы представляют собой варианты одного инварианта;
– непосредственным объектом анализа глоссематики является текст, из которого извлекается система; этот переход знаменуется переходом от знаков к незнакам;
– в ходе анализа устанавливается характер зависимости (функции) между выделяемыми частями, независимо от того, являются ли они единицами текста или элементами системы. Различаются три общих типа функций: 1) интердепеденция (двусторонняя зависимость), имеющая место между элементами, не существующими один без другого (например, отношение между гласными и согласными в системе или подлежащим и сказуемым в тексте); 2) детерминация (односторонняя зависимость), когда один элемент предполагает другой, но не наоборот (например, отношение между дательным и именительным падежом в системе таково: если в ней есть дательный, то обязательно должен быть именительный, хотя обратное неверно; или отношение между предлогом у и родительным падежом – предлог предполагает падеж, но обратной зависимости нет – в тексте); 3) констелляция (свободная зависимость), когда каждый элемент может существовать без другого (например, отношение между категорией лица и рода русского глагола в системе – в настоящем времени выражается лицо и не выражается род, а в прошедшем наоборот; отношение между предлогом в и винительным падежом в тексте – в управляет и другими падежами, а винительный падеж управляется и другими предлогами);
– извлечение системы из текста требует сведения встречающихся в тексте бесконечных инвентарей единиц к составляющему язык конечному их инвентарю. Средством такого сведения является разложение знаков (т. е. двусторонних единиц) на фигуры – односторонние единицы. Если число первых бесконечно или очень велико, то число вторых весьма ограничено. «Таким образом, язык организован так, что с помощью горстки фигур и благодаря их все новым и новым расположениям может быть построен легион знаков. Если бы язык не был таковым, он был бы орудием, негодным для своей задачи»;
– в то время как разложение знака на фигуры выражения имеет достаточно давнюю традицию (от создания алфавитов до процедуры выделения фонем), в предшествующей лингвистике «не было сделано даже попытки предпринять такое разложение знакового содержания». Для осуществления указанной процедуры предполагается использование минимальных семантических противоположностей: например, в паре «девочка – мальчик» выделяются фигуры «мужской – женский» (пол); в паре «девочка-женщина» фигура «юный – зрелый» (возраст); в паре «девочка – телка» фигура «человеческий – животный» (вид) и т. п.
|
|