Соотношение между типами культуры и типами личности. ни слишком тесной, ни столь же тесной, как соотношение меж­ду доминантной культурой и ментальностью этих индивидов

ни слишком тесной, ни столь же тесной, как соотношение меж­ду доминантной культурой и ментальностью этих индивидов. Как бы ни отличались друг от друга идеациональная и чув­ственная культуры, общества, являющиеся их носителями, обя­зательно должны располагать «общим фондом» сходных пове­денческих актов. Этот фонд состоит в первую очередь из всех тех актов, которые необходимы для удовлетворения элементарных биологических потребностей. Члены и идеационального, и чув­ственного обществ должны есть* пить, иметь жилье, спать, рабо­тать, рожать детей, защищать себя от тех обстоятельств и сил, которые угрожают их существованию, и т. д. Хотя степень удов­летворения биологических потребностей и формы, в каких они удовлетворяются, могут в этих обществах сильно отличаться, существует все же некий общий минимум для любого общества, будь оно чувственное или идеациональное. Наличие такого ми­нимума уменьшает контраст между поведением членов идеацио­нального общества и поведением членов общества чувственного. А смягчение этого контраста указывает на ослабление связи между культурой и ментальностью. Вот главный аргумент в пользу ут­верждения, сформулированного в первой теореме.

Если сделать из этой теоремы все выводы (что не входит в наши планы в рамках данной главы), то станет понятным, поче­му даже в безусловно идеациональных обществах (скажем, в монастырях с аскетическим уставом) деятельность их членов далека от деятельности людей «не от мира сего». Почему в своем поведении они относятся к чувственной реальности гораздо се­рьезнее, чем в своем сознании? Почему они удовлетворяют свои биологические потребности — скажем, в еде и сексе — гораздо в большей степени, чем утверждают на словах? Почем"' они так часто «грешат» и становятся жертвами «плоти»? Почему лице­мерие и циничная адаптация столь часто встречается даже в самых что ни на есть идеациональных обществах? Почему про­тиворечие между словами и поступками — явление весьма рас­пространенное? Почему оправдание и облагораживание — из идеологических соображений или же из соображений «целесо­образности» — жестких, иногда даже зверских поступков издав­на присущи всем обществам? Почему преступления, революции, эгоизм, алчность, похоть и т. д. свойственны в той или иной сте­пени как идеациональным, так и чувственным группам? Да все Потому что, несмотря на сдерживающие силы любой культуры, Давление элементарных биологических потребностей никогда не будет сведено к нулю.