2015-05-18
597
Маленький темный дом был наполнен странными шорохами и заунывным поскрипыванием приоткрытой входной двери, которая слегка покачивалась от мягкого дуновения ночного ветерка. Казалось, что непритязательное жилище, в котором его владелица прожила более пятидесяти лет, скорбело о смерти своей хозяйки. Свежий прохладный воздух свободно проникал в дом, тесня запах капусты и кошек. Путь в спальню хозяйки, словно вешки, отмечали несколько обездвиженных тушек книззлов. В комнате, освещенной только лунным светом и небольшим шариком огня волшебной палочки, стояли трое мужчин. На неширокой деревянной кровати лежало худое, как будто бы истаявшее старушечье тело. Открытый рот со струйкой уже высохшей пены, синюшные губы (из-за недостатка освещения кажущиеся черными), восковая бледность лица, особенно бросающаяся в глаза в свете луны — все это производило крайне неприятное впечатление на невольных зрителей.
— Не ожидал от тебя такой глупости, Люц! — разгневанно прошипел один из мужчин. — Я ведь говорил тебе, чтобы ты заменил Imperio зельем подвластия! Непростительное заклятие разрушает даже молодой организм, а в ее возрасте — это верная смерть. Удивительно, как она протянула шесть лет и не скончалась от инфаркта еще года три назад!
|
|
|
— Да, знаю я, Сев, — раздосадовано ответил Малфой. — Но в то время как раз стоял вопрос о том, кто возглавит отдел — Сириус или Боунс. Ты же помнишь, мы тогда почти не выходили из министерства. А потом я совершенно забыл об этой старухе, — растерянно и смущенно закончил он.
— И что теперь? — вмешался Сириус. Палочка, с помощью которой он освещал комнату, дрогнула, выдавая его волнение. — Может быть, отправлять письма вместо Арабеллы? Чтобы Дамблдор не догадался?
— Я думал об этом, но как мы потом объясним исчезновение Фигг? — Малфой нервно отдернул на себе мантию. — А если еще выяснится, что она была мертва, когда кто-то отправлял письма, Грюм с Дамблдором начнут рыть землю, чтобы все выяснить.
— Вы не о том думаете, кретины! — уже не сдерживаясь, в полный голос рявкнул Снейп. — Следы применения Imperio из трупа не удалить! И теперь весь аврорский отдел будет искать того, кто наложил на старуху-сквиба Непростительное! И это не считая Дамблдора и членов Ордена Феникса!
— Тогда нужно избавиться от трупа, — деловито предложил Блэк. — Может быть, пожар?
Сириуса самого удивило, с каким спокойствием он отнесся к смерти Арабеллы, с которой был неплохо знаком в пору своего членства в Ордене Феникса. Но, с другой стороны, за это время Блэк сменил свои приоритеты, и Фигг уже была для него не «своей», а всего лишь пешкой директора, бездумно и безвольно исполнявшей его приказы. Смирившаяся с издевательствами над ребенком. Даже не пытавшаяся как-то помочь несчастному мальчику.
|
|
|
— Пожар? — презрительно фыркнул Снейп. — Соседи немедленно вызовут пожарных, и труп не успеет сгореть до нужного нам состояния. Тут кремация нужна или Fiendfyre.
— Адское пламя мы, безусловно, использовать не будем, — задумчиво произнес Блэк, — а вот о кремации стоит подумать. Тех же магглов, Дурслей, если не ошибаюсь, кремировали?
— Дурсли были заключенными, умершими от непонятного для маггловских медиков заболевания, — начал объяснять Люциус уныло. — Конечно, врачи подстраховались, не желая выпускать непонятную заразу в свой мир. С заклинанием Viscera Solvuntur** они не сталкивались.
— А что они делают с такими вот трупами? — заинтересовался Снейп. — Насколько мне известно, родственников у Фигг не было?
— Могу узнать, — оживился Малфой и, вытащив из кармана зеркальце, вызвал Кларка.
После непродолжительного разговора со своим подчиненным он, сияя самодовольной улыбкой, повернулся к друзьям, моментально возвратив себе утерянную было уверенность в собственной непогрешимости:
— Магглы кремируют невостребованные трупы через три дня после заключения медика о причинах смерти.
— На этот раз тебе повезло, счастливый идиот, — не преминул сердито проворчать зельевар. — Но это не значит, что в будущем ты можешь допускать подобные проколы. Теперь нужно решить, кто сообщит магглам о смерти старухи, и что будем делать, когда Дамблдор узнает об исчезновении Анри.
Прячась в таком же темном проулке, что и шесть лет назад, Малфой ощущал стойкое чувство déjà vu, наблюдая, как из дома выносят упакованное в черный мешок тело Фигг. Позвонить в маггловскую полицию, сообщив о том, что одинокая соседка уже несколько дней не выходит из дома, а ее кошки ведут себя очень странно, их надоумил Кларк. Убедившись, что магглы среагировали как нужно, и договорившись о дальнейших действиях, Снейп аппарировал в Хогсмит, а Сириус и Люциус — в Малфой-мэнор.
* * *
С трудом проснувшись к завтраку, Люциус привел себя в порядок и спустился в столовую. Совместные завтраки и ужины стали традиционными, как только мальчикам исполнилось по семь лет. После еды, как правило, взрослые общались с детьми, обсуждая и решая все возникающие у них вопросы и проблемы. Мальчики, Нарцисса и Сириус уже сидели за столом и завтракали. Гарри задумчиво размазывал ложкой по тарелке почти нетронутую овсянку, словно пытаясь превратить ее в какую-то сюрреалистическую композицию. Переглянувшись с женой и Сириусом, также заметивших странное поведение мальчика, Люциус приступил к еде.
Выпив чашку кофе и окончательно стряхнув с себя сонную одурь, Малфой-старший почувствовал себя в силах разбираться с проблемой, тревожащей Гарри. Спокойно отодвинув тарелку, Люциус внимательно посмотрел на мальчика и поинтересовался:
— Ты хочешь о чем-то рассказать нам, Анри?
— Да, — нервно приглаживая челку и выдавая тем самым свое волнение, признался Гарри. — Я встретил в аэропорту Дадли, — заметив, что отец нахмурил брови, вероятно, пытаясь вспомнить, где же он слышал это забавное имя, торопливо пояснил: — Это мой ку… сын тех магглов, с которыми я жил. Он узнал меня, и я рассказал ему, что живу не в приюте, а у родственника отца.
— Вот как? — Люциус со странной усмешкой заглянул Гарри в глаза. — И что же заставило тебя сделать это, сын? Почему ты не уверил маггла, что тот обознался?
— Я… — на щеках мальчика появился румянец, но он, упрямо насупившись, продолжил: — Он был такой противный, сказал, что моя одежда и цацки не похожи на приютские. И он презирал меня! — уже в отчаянии выкрикнул мальчик, видя, что его аргументы отца совсем не убеждают.
|
|
|
— Я думал, что ты уже достаточно обучен, чтобы не попадаться на подобные провокации, сын, — осуждающе покачав головой, заметил Люциус. — Тебя так легко вывести из себя? И что значит «презирал»? Что произошло с твоим эмпатическим щитом?
— Я… я устал… а он… врезался в меня… — у Гарри уже покраснели не только щеки, но и уши. — Я рассердился… и щит… ты же знаешь, что его сложнее держать, чем окклюментный. Но я почти сразу же восстановил его! — оправдываясь, воскликнул мальчик.
— Это не извиняет тебя, — Люциус встал и заходил по малому обеденному залу — мы не однократно повторяли, что как только другие волшебники узнают о тебе, то уже никогда не оставят тебя в покое: они будут восхищаться тобой, завидовать тебе, ненавидеть и бояться тебя. Ты помнишь, почему так важно держать свои чувства в узде?
— Да, папа, — чуть слышно прошептал Гарри.
Он прекрасно помнил тот разговор, состоявшийся несколько месяцев назад, сразу же после его дня рождения. Тогда Люциус подробно рассказал о происхождении Гарри, о том, как он жил у Дурслей, и о той роли, что сыграл Дамблдор во всех тех событиях. И когда Гарри возмутился и рассердился, узнав о манипуляциях директора Хогвартса, Малфой-старший внимательно поглядел на своих детей (Драко тоже присутствовал) и со вздохом начал объяснять:
— Как вы думаете, почему мы требовали от вас постоянно сохранять невозмутимый вид, когда вы находитесь среди посторонних людей? Почему никто не должен знать, что на самом деле вы чувствуете? Любовь и ненависть, страх, азарт, жадность и щедрость, сострадание — все эти чувства позволяют манипулировать человеком. И чем сильнее эмоции, которые вы испытываете, тем легче управлять вами тому, кто о них знает. Пройдет немного времени и от вас, особенно от тебя, Анри, будут зависеть жизни многих. Не только волшебников, но и магглов, и магических существ. В отличие от большинства магов, не задумывающихся обо всем этом, вы должны четко осознавать, что все манипулируют всеми. С помощью любви ребенок манипулирует родителями, а родители ребенком. С помощью ненависти или страха можно вывести врага из себя и заставить его совершить ошибку… Вы должны четко видеть и разбираться во всех, даже самых темных устремлениях душ тех, кто вас окружает. Потому что если ошибка родителей в отношении своего ребенка может привести только к тому, что семья потеряет наследника и один род исчезнет с лица земли, то ошибка правителя будет оплачена кровью многих жертв.
|
|
|
— Я не хочу быть правителем! — пылко воскликнул Гарри. — Почему я? Пусть тот, кто желает, им становится… Вот, Фадж, например.
— Самый удачный пример того, о чем я говорил, — кивнул головой Люциус. — Руководитель, который обуян жаждой власти, жадностью и трусостью. И нам так просто управлять им. Его ошибки могут привести к тому, что магический мир захлебнется собственной кровью.
— Тогда ты, — продолжал настаивать Гарри.
— Я могу, разумеется, стать министром. Но никто не сможет избавить тебя от выполнения твоего долга, который был возложен на тебя по праву рождения, — торжественно и немного пафосно провозгласил Малфой-старший. — Ты — не обычный руководитель, ты — связующее звено между всеми слоями магического общества. Ты — наш господин, а мы все — твои вассалы. И ты уже знаешь о долге лорда перед его вассалами, — Люциус немного помолчал, давая Гарри время осознать услышанное, и продолжил: — Скажи, для чего существуют чистокровные? Олливандер изготавливает волшебные палочки, мадам Малкин шьет мантии, гоблины преумножают богатства, а что делают чистокровные роды?
— Сохраняют традиции? — неуверенным тоном предположил Гарри.
— И это тоже, — согласился Люциус. — Это одна из наших обязанностей, но отнюдь не основная. У всех нас есть люди, за которых мы отвечаем: наши работники, наши вассалы. И им всем мы должны подавать пример. Мы — лидеры. Те, что должны вести за собой остальных. И если в погоне за наживой, привилегиями, роскошным образом жизни мы забудем о своем долге, то исчезнем так же, как исчезла маггловская аристократия. И это — не самое печальное, что может произойти с нами. Когда народ разочаровывается в своих вождях, люди не только сбрасывают с пьедестала своих кумиров. Извращается сама идея власти. Люди начинают думать, что руководить ими может любой, даже самый бессовестный негодяй. Вы недавно изучали маггловскую христианскую религию, — аристократ внезапно поменял тему разговора. — Что случается, когда служители церкви начинают нарушать те заповеди, которые дал им их бог? Когда священник прелюбодействует со своей прихожанкой? Или присваивает себе пожертвования? Или растлевает мальчика из церковного хора? Драко? — аристократ взглянул на сына.
— М-м-м… такого священника посадят в тюрьму? — допустил Драко.
— Да, но что произойдет с теми, кто ходил в его церковь или прочитал об этом в газетах? Анри? — Люциус повернулся ко второму мальчику.
— Они разочаруются в своем боге? — с внезапным пониманием в глазах медленно проговорил Гарри. — Они подумают, что бог, позволяющий своим служителям нарушать заповеди, либо не существует, либо все эти правила придумали сами священники.
— Верно, — подтвердил аристократ. — Когда люди разочаровываются в своих идеалах, их моральные запреты разрушаются. Беспринципное, безнравственное общество — это самое страшное, что может случиться. Такие люди напоминают крыс в железной бочке, где сильные пожирают слабых до тех пор, пока последние оставшиеся в живых не умирают от голода или ран, полученных в бесконечных драках. Это общество без будущего, общество, которое идет к бесславному концу. Тебя ждет тяжелая ноша и трудная судьба, Анри, — Люциус сочувственно улыбнулся Гарри. — Мы — все, кто тебя любит, сделаем все возможное, чтобы облегчить тебе жизнь, но выполнить за тебя твой долг мы не в силах. Ты обязан принять свою судьбу, иначе все закончится слишком печально и для тебя, и для всего колдовского мира. Ты никогда не будешь свободен в своих делах и поступках. У тебя никогда не будет частной личной жизни. Ты всегда будешь у всех на виду. Ты постоянно будешь сталкиваться с человеческой неблагодарностью, завистью и подлостью. Но если большинство твоих вассалов при этом будут живы, здоровы и материально обеспечены, то, значит, своей цели ты достиг.
Воспоминания Гарри прервал взволнованный голос матери:
— Ты должен немедленно отправиться к этим магглам, дорогой, и стереть им память!
— Мы не можем, — Люциус с сожалением покачал головой. — Через неделю Дамблдор не получит письмо от Фигг и начнет расследование. Стирать память магглам имеют право только работники отдела магических инцидентов и катастроф. Альбус с удовольствием ухватится за шанс привлечь нас к ответственности за противозаконные действия. Чтобы последствия применения Obliviate невозможно было определить, должно пройти не меньше месяца. Теперь ты видишь, к чему привела твоя вспыльчивость, Анри?
Гарри низко опустил голову и, прикусив губу, с трудом сдерживал слезы.
— Я… я-а-а… я не хотел…
— Да ладно тебе, Люц, — немедленно бросился на защиту крестника Блэк. — Что такого узнает Дамблдор из воспоминаний этих магглов? То, что Анри живет в семье родственников своего отца? Да половина чистокровных Англии — родственники Поттеров.
— О-о-он… он видел Дарка, — Гарри проглотил подступающие к горлу рыдания и виновато взглянул на отца. — Я сказал ему, что он мой телохранитель.
Люциус досадливо выругался про себя: Дамблдор прекрасно знал вампира в лицо.
— Он не вспомнит меня, лорд Малфой, — в дверях столовой, небрежно привалившись плечом к косяку и скрестив руки на груди, стоял Дарк. — Я затуманил ему разум. Да и разговор с милордом и он, и его тетя будут плохо помнить. Легилименцией мое вмешательство не определить.
— Что-то случилось, Дарк? — Люциуса удивило появление вампира: тот всегда отказывался принимать участие в совместных трапезах.
— Нет, лорд Малфой, — вежливо откликнулся вампир. — Я просто решил узнать, почему милорд и ваш сын не прибыли вовремя на занятия.
— Ой! — воскликнул Гарри и, промокнув салфеткой рот, торопливо направился к дверям. — Мы совсем забыли…
Драко последовал за ним. У самых дверей их остановил голос отца:
— И, Анри, напиши мне к завтрашнему дню эссе на два фута с анализом всех проблем, которые могут возникнуть из-за твоих необдуманных действий.
— Хорошо, папа, — кивнул Гарри и выскочил из столовой.
* * *
Дамблдор хмуро смотрел на камин — письмо от Фигг запаздывало уже на три дня.
«Что могло произойти? — недоуменно хмурился он. То, что он до сих пор не получил вестей от Арабеллы, директор вспомнил только сегодня. На вызовы через камин Фигг не отвечала. — Придется немедленно навестить ее», — решил он, поднимаясь из-за стола.
Проверив пустые мрачные комнаты и убедившись в отсутствии хозяйки, он открыл входную дверь, разорвав при этом какие-то ленты, которыми была заклеена дверь, и, подойдя к соседнему дому, нажал на кнопку звонка. Дверь открыла полная женщина, одетая в джинсы и футболку. Она вытирала руки об яркий цветастый фартук, повязанный вокруг широкой талии.
— Вы что-то хотели? — вежливо осведомилась она, с подозрением глядя на высокого старика в черной хламиде.
— Не могли бы вы сказать, где ваша соседка миссис Фигг? — добродушно улыбаясь, поинтересовался Дамблдор. — Я пришел навестить ее, но мне никто не открыл дверь.
— А вы священник, наверное? Хотя — нет, я вас ни разу не видела в нашей церкви, да и миссис Фигг туда не ходила. Вы ее родственник?
— Я ее друг, — объяснил Дамблдор, скрывая свое раздражение чересчур любопытной особой.
— Мне очень жаль, но миссис Фигг умерла. Полицейские сказали, что это был инфаркт. Вы можете узнать подробности в полиции.
— Спасибо, миссис, — вежливо поклонился Дамблдор, — я так и сделаю.
Охваченный дурными предчувствиями, директор вместо полицейского участка направился к дому Дурслей. Не решаясь позвонить в дверь, он остановился напротив и только в этот момент обратил внимание на двух маленьких детей, видимо, погодков, игравших на лужайке у дома. Неподалеку, в ярко-желтом пластиковом кресле, удобно расположилась молодая женщина, покачивая коляску с третьим ребенком. Дамблдор окликнул ее, желая немедленно узнать, кто она такая, и куда подевались Дурсли…
Вернувшись в Хогвартс, Дамблдор вызвал Грюма. Перед глазами директора до сих пор стояло разгневанное лицо молодой матери, и то, с каким презрением она буквально выплевывала сведения о Дурслях, об их заключении в тюрьму. С каким удовлетворением она пожелала «этим ненормальным извращенцам и садистам» остаться там навсегда.
«Я даже не предполагал, что Дурсль имеет такие… гм… наклонности, — виновато думал Дамблдор. — Я, конечно, знал, что жить в подобной семье волшебнику будет сложно, но у меня не было выбора. Гарри должен вырасти не избалованным маленьким принцем, а закаленным и готовым к трудностям бойцом. Готовым преодолеть любые препятствия, чтобы остаться в волшебном мире. Так, — директор начал постукивать пальцами по столешнице, прекращая искать себе оправдание. — Нужно продумать четкие инструкции для Аластора. Мальчика необходимо найти как можно скорее».
* * *
Появившийся перед Люциусом и Сириусом домовой эльф, доложил о прибытии гостя в Малфой-мэнор. Услышав имя пришедшего, Малфой удивленно посмотрел на Сириуса:
— Что этому оборотню здесь надо?
— Понятия не имею, — пожал плечами Блэк. — Он не пытался связаться со мной с тех пор, как я достаточно резко ответил на его письмо.
Сириус отвернулся и с нарочитым интересом посмотрел в окно, пытаясь скрыть свою боль от потери друга. Он никогда не злился на Ремуса за то, что тот бросил его в тюрьме. На его месте Блэк, возможно, поступил бы также. Но Люпин был опасен для Гарри. Оборотень мог рассказать директору о мальчике, и Сириусу пришлось оттолкнуть от себя друга, обвинив того в предательстве.
Спустившись вниз, аристократы холодно поздоровались с незваным гостем. Блэк, с тщательно скрываемой жалостью, разглядывал своего изрядно потрепанного жизнью друга. В его каштановых волосах уже поблескивали первые седые волосы. Мантия была старой, с неровными, нашитыми крупными кривыми стежками заплатами.
— Я… гм… пришел сказать вам, — неуверенным тоном начал разговор Ремус, робко глядя на Сириуса своими желтыми, выдающими его природу, глазами, — что Дамблдор скоро догадается, где находится Гарри.
— О чем это ты, Люпин? — холодно поинтересовался Люциус.
— Я хорошо знаю тебя, Сириус, — не обращая внимания на Малфоя и продолжая обращаться только к Блэку, медленно проговорил Ремус. — Ты никогда бы не прекратил искать Гарри. И когда я узнал, что у Малфоя появился воспитанник: красивый черноволосый мальчик с зелеными глазами, я все понял.
— Ты все понял, а Дамблдор нет? — с насмешкой произнес Люциус.
— Дамблдор не интересуется светскими сплетнями, а фотографии мальчиков в газетах ни разу не появлялись — вы позаботились об этом, — Ремус, наконец, повернул голову и посмотрел на Малфоя. — Мне же приходится часто бывать в министерстве для перерегистрации, а слух у меня хороший, — криво усмехнулся оборотень.
— И когда ты об этом узнал, Ремус? — взволнованно спросил Блэк.
— Почти сразу же. После Хэллоуина дамы в министерстве очень подробно обсуждали традиционный бал в Малфой-мэноре, — пожав плечами, спокойно объяснил Люпин.
— А почему ты не рассказал об этом Дамблдору? — с подозрением спросил Малфой, прищурившись.
— Я подумал, что если Сириус сочтет нужным проинформировать директора, он сам сделает это, — даже отвечая Люциусу, оборотень обращался исключительно к Блэку. — И теперь, узнав, как Гарри жилось у его родственников, я понимаю, что вы были абсолютно правы, скрывая мальчика. Я еще не разобрался, почему Дамблдор так наплевательски отнесся к ребенку, но уверен, что с вами ему гораздо лучше, чем с магглами или любой другой семьей по выбору директора.
— Вот как? — удивился Малфой. Он не ожидал, что оборотень, чья преданность Дамблдору казалось непоколебимой, примет их сторону. Видимо, лояльность к другу и сыну друзей все же оказалась сильнее благодарности директору Хогвартса, позволившему молодому волчонку получить образование. — Расскажи тогда, что происходит сейчас в стане Дамблдора.
— Грюм проследил путь Гарри вплоть до усыновления неизвестными личностями в Эдинбурге. Теперь он пытается выяснить, не усыновлял ли кто-то из волшебников мальчика в то время. Элоиза Мун отказалась предоставлять ему любые сведения. И запретила всем своим сотрудникам делать это. Думаю, она очень благодарна вам, ведь это вы помогли ей стать главой отдела. От нее Грюм ничего не добьется. Мне было поручено навестить Дурслей в тюрьме и найти их сына. Я узнал об их смерти и отыскал сестру Вернона и его сына Дадли. От них никто и ничего не узнает: я стер им память. А Дамблдору сказал, что им ничего неизвестно, и что мне пришлось наложить на них Obliviate, потому что…
Рассказ Люпина прервала взбудораженная, задыхающаяся от быстрой ходьбы, почти бега, Нарцисса.
— Люциус! — воскликнула она, но тут же, заметив оборотня, попыталась взять себя в руки и продолжила: — Мне… необходимо обсудить с тобой кое-что… и это срочно! Я… не знала, что ты занят… Добрый день, мистер Люпин, извините, что прервала вас…
— Все в порядке, Нарси, — успокаивающе улыбнулся жене Малфой. — Ты можешь говорить здесь — мистер Люпин на нашей стороне.
Нарцисса бросила недоверчивый взгляд на оборотня, но все же проговорила:
— Со мной сейчас связалась Элоиза. Грюм потребовал от нее предоставить сведения обо всех усыновленных и взятых под опеку мальчиках. Лиз отказалась это делать без санкции Визенгамота, но она не рассчитывает, что Грюма это остановит, по крайней мере, надолго.
— Ну что ж, значит, пришло время начинать нашу компанию. Вызывай Скиттер, — распорядился Люциус. — Мы же пока введем мистера Люпина в курс дела.
— А могу я увидеть Гарри? — осторожно поинтересовался Ремус, умоляюще глядя на Сириуса.
— Конечно, — ободряюще улыбнулся ему Блэк, — кстати, дети вот-вот должны вернуться с занятий. Тебе повезло, что ты застал меня и Люциуса — обычно в это время мы в министерстве, но сегодня…
— Я не хотел разговаривать с вами там, — перебил его Ремус. — В министерстве слишком много посторонних глаз и ушей. Я решил, что подожду здесь, даже если вас не будет.
В это время в холл шумно ввалились Гарри и Драко. Люпин с удивлением уставился на мальчиков. Они были одеты в серо-зеленые штаны и куртки, которые были заляпаны ярко-красными пятнами краски. На голове у них были странные приспособления, похожие на шлемы маггловских мотоциклистов. Мальчики громко ссорились, толкая друг друга.
— Все равно я сделал тебя! — утверждал Гарри. — Я же не виноват, что ты испугался змеи и выскочил из укрытия как ошпаренный! А еще будущий слизеринец!
— Это было не по правилам! — сердито парировал Драко. — Дарк запрещал нам пользоваться магией, а ты пользовался!
— Нет, не пользовался! У нас даже палочек не было, так что не надо выдумывать! — Гарри ухмыльнулся и показал язык Драко.
— Ах, ты! — Драко попытался стукнуть Гарри по голове, но тот ловко увернулся. — Да ты! Это ты подговорил змею напасть на меня!
— Этот безобидный ужик просто проползал мимо! А ты перепугался сам и напугал бедную змею! Она, наверное, скончалась от шока, услышав твой визг!
— Мой визг! Да я просто тихо вскрикнул! От неожиданности! И не ври, что ты не причем! В это время змеи уже впадают в спячку! А ты разбудил эту гадюку и натравил ее на меня! — продолжал возмущаться Драко.
— Тихо вскрикнул? Да корабельный гудок и то тише! И про какую ты спячку говоришь? В такую-то жару! И не гадюка это была, а уж! — упорствовал Гарри.
— Мальчики, мальчики, — увещевающее проговорил Люциус, обращая на себя внимание детей, — перестаньте ругаться и познакомьтесь с мистером Люпином. Сириус рассказывал вам о нем.
Мальчики настороженно смотрели на гостя, вежливо поприветствовав его. Они не знали, как вести себя с ним, поэтому вопросительно взглянули на отца, ожидая, что тот поможет им выбрать правильную линию поведения.
— Мистер Люпин решил поддержать нас, — не разочаровал их надежды Малфой-старший. — Думаю, что теперь он будет частым гостем в мэноре.
— Последний раз я видел тебя совсем маленьким, Гарри, — хриплым от волнения голосом произнес Люпин. — Прости, что не мог ничем помочь тебе.
— Да ничего, — спокойно ответил Гарри, пожимая плечами, — со мной все в порядке.
Вернувшаяся в этот момент Нарцисса сообщила мужу, что Скиттер прибыла и ожидает их в кабинете. Сириус пригласил Люпина составить ему компанию в зимнем саду, пока Люциус и Нарцисса беседуют с корреспонденткой, а детей отправил мыться и переодеваться.
— Эти маггловские игры, конечно, забавны, — проворчал Блэк, — но в таком виде нельзя показываться никому на глаза. Приведите себя в порядок и присоединяйтесь к нам, — велел он детям.
Перед тем как галантно предложить супруге руку, чтобы пройти вместе с ней на встречу со Скиттер, Люциус внимательно проследил, с каким энтузиазмом Сириус, ухватив Люпина за рукав мантии, потащил того наверх. Пытаясь опознать неприятное чувство, поселившееся у него в груди, Люциус задумчиво покачал головой: «Это не может быть ревность, — убеждал он сам себя. — Какая может быть ревность? Право, смешно! И вообще, Малфои не ревнуют!» — немного успокоив себя таким самовнушением, он сосредоточился на предстоящем разговоре.
Viscera Solvuntur(1) — разлагаться, гнить (лат.).
29.04.2011
