Предварительное резюме. Напомню еще раз, что коммунитаризм — совсем молодая концепция

Напомню еще раз, что коммунитаризм — совсем молодая концепция. Она возникла немногим более десяти лет назад и вместе с экологизмом и феминизмом образует попытку выйти за пределы классических идеологий. Поэтому высказывать окончательные оценки преждевременно. Особенно если учесть, что коммунитаризм практически неизвестен научному и политическому сообществу России. Требуется обсуждение всех поставленных в коммунитаризме проблем. В этих целях можно сформулировать предварительные замечания о его особенностях.

С содержательной стороны коммунитаризм связан с вычленением сферы манипулятивных отношений как главного предмета теоретического и политико-философского анализа современности. Такая задача не ставится ни в одной идеологии. Поэтому представляют значительный интерес конкретные выводы коммунитаризма. Они могут использоваться как методологические принципы анализа манипулятивных отношений в современном обществе.

Научные и властно-политические критерии стали неразличимыми во всей структуре академических дискуссий и политических дебатов. В социальной и политической жизни господствует произвол, а не рациональность. Ролевая концепция общества не может использоваться для анализа социальной и профессиональной структуры. Эта концепция полагает манипуляцию правилом социальной жизни. Социальные фигуры — главные агенты манипулятивных отношений. Они связывают социальную и политическую сферу. Стремятся ликвидировать различие между манипулятивными и неманипулятивными отношениями. Отбрасывают дискуссии об основаниях и легитимности собственного социального статуса. Заменяют ценность истины ценностью успеха.

В работах марксистских теоретиков Франкфуртской школы разработана концепция авторитарной личности. В противовес ей коммунитаризм формулирует главные выводы о демократической личности: она готова служить любым властно-управленческим структурам, если они не нарушают потребительское и терапевтическое отношение к действительности. Либеральная идеологема индивидуального и социального выбора маскирует тотальный произвол. В обществе постоянно сужается сфера рационального поведения индивидов. Они не в состоянии быть последовательными в поведении и мышлении. Поэтому маргинальность стала универсальной характеристикой общества, а не отдельных социальных групп.

Базовые понятия демократии — это комплекс юридических и политических фикций. К ним принадлежат понятия гражданского общества, государства, рынка, бюрократии, прав человека, оппозиции, пользы, успеха, рациональности, кон-

сенсуса и т.д. Все эти понятия не отражают социальную действительность. Следовательно, академические дискуссии и политические дебаты, в которых данные понятия используются в качестве регулятивных, давно стали бессмысленными.

Государственные аппараты государств (даже демократических) являются не ценностно-нейтральными, а предельно ангажированными. Они давно не выражают общих интересов населения. Для выражения таких интересов требуется отбрасывание манипулятивных отношений. Однако в обществе пока не существует большинства, способного реализовать эту задачу. Главные характеристики государственных аппаратов — неспособность предвидеть течение социальных процессов, дилетантизм, метод проб и ошибок, произвол и нелегитимносгь. То же самое относится к учебным структурам по подготовке государственных служащих и специалистов по бизнесу и менеджменту в корпорациях. Эти характеристики усиливаются, если для обоснования властно- управленческих решений привлекаются ученые в качестве советников и экспертов.

Для преодоления такой ситуации вся система социальных наук должна ориентироваться на разрыв преемственности с традицией Просвещения и противостояния государственным аппаратам, а не на сращивание с ними, как было до сих пор. История социальных наук должна быть переписана под углом зрения неудач и поражений, а не успехов. Однако в этой истории до сих пор господствуют просвещенческие и прогрессистские концепции. Тем самым социальные науки обеспечивают воспроизводство идеологий, ни одна из которых полностью не подтвердилась. Трансляция лжи и манипуляции продолжается. Значит, к современным институционализованным социальным наукам можно применить те же характеристики, которые относятся к обществу, демократической личности и государственным аппаратам.

Критическая часть коммунитаристской концепции направлена на отбрасывание большинства общепринятых категорий, классификаций и стереотипов мышления. Прежде всего это относится к классическому и современному либерализму — от Локка и Канта до Д.С.Милля, Хайека и Поппера.

Взгляды последнего — квинтэссенция «нищеты либерализма». В частности, «открытое общество», пропагандируемое Поппером и его последователями, на деле является блокированным обществом с тотальной манипуляцией. Либерализм выполняет прежде всего идеологические, а не теоретические функции. Сторонники либерализма уже двести лет пытаются выйти за рамки традиций, освободить разум от этноцентризма и партикуляризма. На самом деле они уже давно стали захолустной хуторской общиной с неписаными правилами поведения, далекими от универсальности.

Современный либерализм — политическая идеология элит, контролирующих партийные механизмы политических театров и средств массовой информации. В большинстве стран Западной Европы и США данные элиты принадлежат к одной нации (как правило, еврейской) и играют ключевую роль в подготовке политических решений. Они манипулируют электоратом. Требуют от последнего не активной, а пассивной позиции, одновременно эксплуатируя демократическую риторику, которая стала средством манипуляции и не дает возможности понять реальные социополитические процессы.

Обладание капиталом или поддержка со стороны финансовых элит стали условием выхода на политическую сцену. В результате большинство индивидов исключено из участия в принятии политических решений. С другой стороны, в развитых странах еще не сложилось большинства, противостоящего фигурам Потребителя, Социального Реформатора, Менеджера и Терапевта. Современное общество пренебрегает проблемой формирования антипотребительского, антитерапевтического и антименеджерского большинства. Следовательно, существующий в данном обществе способ осуществления власти лишь по недоразумению можно назвать «демократическим».

Наконец, либеральная идеология провозглашает моральный индивидуализм. Он разрушает социальные связи, необходимые для конституирования политической общности — совместного стремления к общему благу, которое не может быть

суммой индивидуальных благ. Однако способ организации современной экономической, социальной и политической жизни не дает возможности сформироваться такой общности. Следовательно, вопреки либеральной риторике человеческие индивиды все более лишаются субъективности и суверенности.

В коммунитаризме содержится также значительный проблемно- аналитический потенциал. Наряду с содержательной и критической частью он может быть использован для анализа ситуации в современной России. Социальные и политические науки России и других стран СНГ пока не в состоянии разработать такую концепцию, которая позволяла бы дистанцироваться от комплекса существующих в данных странах отношений, институтов и идеологических гибридов. В современной России имеет место чисто внешнее соединение различных элементов либерализма, социализма и консерватизма для достижения сиюминутных целей при данной социальной и политической конъюнктуре. До каких пор может продолжаться такая ситуация? Этот вопрос только поставлен, но ответа на него нет (см.: 18).

Тем большую значимость приобретают следующие выводы теоретиков коммунитаризма: классические идеологии (либерализм, консерватизм, марксизм, социализм), их идеологические гибриды и связанные с ними правовые идеологии не позволяют сделать манипулятивные отношения центральной проблемой всего круга социальных наук; властно-управленческие и юридические аппараты — важнейшие элементы манипулятивных отношений; любые концепции справедливости обладают манипулятивным содержанием; чем больше государство выступает верховным собственником земли (принцип государственной территории), тем больше властно-управленческие аппараты легализуют институционализованное воровство; социальные и политические неравенства воспроизводятся через семью, поскольку она не в состоянии отказаться от права передачи и наследования собственности; все политические и юридические споры завершаются произвольными решениями, не имеющими рационального основания; в пра-

вовом и политическом языке воспроизводятся критерии религиозной ортодоксии; социальные науки не препятствуют связи товарно-денежного фетишизма с политико-юридическим, из-за чего критерий научного профессионализма укрепляет манипулятивные отношения; рационализация рынка и бюрократии отражает всепронизывающую деморализацию общества.

Из коммунитаризма вытекает еще один кардинальный вывод: проблема бюрократии является центральной для всего круга социальных наук, причем концепция «рациональной бюрократии» М.Вебера должна быть решительно отброшена10. Дело в том, что после крушения СССР веберовская концепция оказалась крайне популярной в России. Значит, можно согласиться с теоретиками коммунитаризма: веберианство оказалось идеологически более надежным, чем марксизм. Теперь оно выполняет не только легитимизирующую функцию в отношении постсоветских властно-управленческих аппаратов и клик, но и служит для моральной критики российской реальности. В обоих случаях веберианство выполняет манипулятивную роль.

Однако решение данной проблемы не может быть сведено к кампаниям по «борьбе с бюрократизмом» в советское время (особенно в период прихода к власти новой «команды») и обвинениям нынешнего властно-управленческого и юридического аппарата России в повсеместной коррупции. Общественное мнение и сознание членов научного сообщества должно быть освобождено от представлений о «рациональности» и «необходимости» бюрократии. Эта свобода — лишь первый этап на пути осознания важности проблемы для России и других стран СНГ, заимствующих демократические институты в странах Западной Европы или реанимирующих политическую структуру Российской империи.

10 В этой связи мне приятно отметить, что в своих работах по проблеме бюрократии я, независимо от коммунитаристов и не зная их работ, почти в то же самое время (с начала 1980-х гг.) пришел к тем же выводам.

В состоянии ли весь комплекс социальных наук России освободиться от легитимизации потребительских, менеджерских и терапевтических отношений?

— так можно сформулировать центральную теоретическую и политическую проблему. По крайней мере использование коммунитаристской концепции существенно меняет набор вопросов, подлежащих обсуждению при попытках ее решения.