Девятнадцатое июня. Бонавентура

Я бежал, преследуемый кем‑то. Карабкался через заборы и ускользал по пустым улицам и задним дворам. Адреналин гнал меня вперед. Нельзя было останавливаться.

Потом я увидел Харлей, несущийся прямо на меня, его огни становились все ближе и ближе. Они были зелеными, а не желтыми, и вспыхивали у меня перед глазами так ярко, что мне пришлось закрыть лицо руками… Я проснулся. Я не видел ничего, кроме мигающего зеленого света.

Я не сразу понял, где нахожусь, пока не разглядел Светоч, мигающий зеленым, словно фейерверк на День независимости. Он лежал на матрасе, куда, должно быть, вывалился из моего кармана. Только с матрасом было что‑то не так, и зеленый свет мигал беспорядочно.

Я начал медленно вспоминать: звезды, Туннели, чердак, комната для гостей. Тут я понял, почему матрас выглядел иначе. Лив исчезла.

***

Было нетрудно догадаться, куда делась Лив.

‑ Ты вообще когда‑нибудь спишь?

‑ Вероятно, немногим меньше твоего.

Как обычно, Лив не отрывалась от своего телескопа, хотя этот был из алюминия и гораздо меньше, чем тот, который был установлен на крыльце дома Мэриан. Я сел в шаге от нее за ее спиной. Двор был полон спокойствия – прямо как моя тетя – тихое пятно зелени под раскидистой магнолией.

‑ Почему не спишь?

‑ Будильник сработал, – я старался, чтобы в моем голосе не прозвучала ощущаемая мною неловкость. Я показал на окна гостевой комнаты на втором этаже – пульсирующий зеленый свет было видно даже отсюда.

‑ Странно. Похоже, у меня тоже сработал такой же. Вот, взгляни в селестрон.

Она протянула мне миниатюрный телескоп. Он выглядел как фонарик, за исключением больших объективов, установленных с одной стороны. Наши руки соприкоснулись, когда я взял его, – электрического разряда не последовало.

‑ Этот ты тоже сама сделала?

Она улыбнулась.

– Профессор Эшкрофт дала его мне. Теперь молчи и смотри. Туда, – она указала на что‑то прямо над магнолией, что на мой взгляд обычного смертного выглядело как темный кусок беззвездного неба. Я поднес телескоп к глазам, и по небу над деревом простерлась полоса света – размытый след, тянущийся к земле неподалеку от нас.

‑ Что это, падающая звезда? Падающие звезды оставляют такие следы?

‑ Возможно. Если бы, конечно, это была падающая звезда.

‑ Откуда ты знаешь, что это не она?

Она забрала телескоп.

‑ Может быть, и падающая, но это Магическая звезда, падающая с Магического неба, помнишь? В противном случае мы бы увидели ее и без телескопа.

‑ Это тебе твои чудо‑часики сообщили?

Она подняла их со ступеньки рядом.

– Я не уверена в том, что они сообщили. Я думала, что они вообще сломаны, пока не увидела небо.

Светоч все еще мигал в окне равномерно вспыхивающим зеленым светом.

Я вспомнил кое‑что из моего сна. Как будто тот Харлей нацеливался именно на меня.

‑ Мы не можем здесь оставаться. Что‑то происходит.

И оно происходит здесь, в Саванне.

Лив вновь надела селенометр на запястье.

– Что бы это ни было, оно происходит вон там, – она сунула телескоп в свой рюкзак и указала в сторону. Пора было идти. Я предложил ей руку, но она уже сама поднялась на ноги. – Ты буди Линка. Я заберу свои вещи.

***

‑ Я все равно не понимаю, почему это не может подождать до утра, – ворчал Линк, взъерошивая и без того торчащие во все стороны волосы.

‑ По‑твоему, эта штука выглядит так, что может ждать до утра? – Светоч сейчас горел настолько ярко, что освещал всю улицу перед нами.

‑ А можно его как‑нибудь переключить на экономный режим? Вырубите дальний свет, в конце концов, – Линк заслонил глаза.

‑ Не думаю, что получится, – я встряхнул Светоч, но мигающий зеленый свет и не думал гаснуть.

‑ Чувак, ты сломал свой Магический шар‑решалку.

‑ Я его не ломал. Я… – я сдался, запихивая его в карман. – Да, он определенно сломан.

Свет упорно пробивался сквозь мои джинсы.

‑ Возможно, какой‑то выброс магической силы инициировал его и сместил нормальный баланс функционирования Светоча, – Лив была заинтригована.

А Линк – нет.

– Как сигнал тревоги? Это не к добру.

‑ Мы не знаем этого наверняка.

‑ Ты что, шутишь? Это всегда плохо, когда комиссар Гордон включает сигнал Бэтмена, и когда Фантастическая Четверка видит в небе цифру «четыре».

‑ Все‑все, я поняла.

‑ Неужели? Может, тогда ты заодно поймешь, как нам добраться туда, куда мы пытаемся добраться, раз уж Итан расколошматил свой шар‑решалку?

Лив сверилась с селенометром и двинулась вперед.

– Я могу нас привести примерно к тому месту, где упала звезда, – она посмотрела на меня. – Если, конечно, это была звезда. Но, возможно, Линк прав. Я не могу сказать, куда именно мы идем, и что обнаружим там в итоге.

‑ И это практически заставляет мечтать о своей собственной паре садовых ножниц, – сказал я, следуя за Лив по улице.

‑ К слову о паранормальном, глядите, кто тут, – Линк указал на обочину перед домом с красными ставнями. На краю тротуара сидела Люсиль с таким видом, словно дожидалась нас там целую вечность. – Я тебе говорил, что она вернется.

Люсиль в ожидании вылизывала свои коричневые лапы.

‑ Не можешь жить без меня, да, девочка? Именно такой эффект я оказываю на женщин, – ухмыльнулся Линк, почесывая ей голову. Она отпихнула его пальцы. – Ладно, пошли. Ты идешь? – Люсиль не пошевелилась.

‑ Ага. Именно такой эффект он оказывает на женщин, – сказал я Лив, глядя, как Люсиль растянулась перед домом.

‑ Она еще передумает, – сказал Линк. – Они всегда так.

И тут Люсиль сорвалась с места и умчалась в сторону, противоположную той, в которую мы направлялись.

Когда мы поняли, что держим путь за город, уже была середина ночи, и на улице царила кромешная тьма. Казалось, что мы шли уже несколько часов. Главная дорога весь день была запружена машинами. Теперь она была пуста, что было логично, учитывая, куда мы направлялись.

‑ Ты уверена?

‑ Вовсе нет. Это всего лишь предположение, основанное на имеющихся данных, – Лив сверялась со своим маленьким телескопом каждые пять кварталов. Имеющиеся данные сомнению не подвергались.

‑ Обожаю, когда она так заумно говорит, – Линк потянул ее за косу, Лив оттолкнула его.

Я разглядывал высокие каменные колонны по бокам входа на знаменитое кладбище «Бонавентура» в Саванне, располагавшееся на окраине города. Это было одно из самых знаменитых кладбищ на Юге, и одно из самых хорошо охраняемых, что уже было проблемой, так как оно закрывалось на закате.

‑ Чувак, это шутка, да? Ребята, вы уверены, что это именно то место, которое нам нужно? – Линка явно не радовала мысль, что придется бродить ночью по кладбищу, особенно с охранником на входе и патрульной машиной, регулярно проезжавшей мимо входа.

Лив бросила взгляд на статую женщины, прильнувшей к кресту.

– Давайте покончим с этим.

Линк вытащил садовые ножницы.

‑ Не думаю, что эти крошки смогут нам помочь.

‑ Не через ворота, – я указал на стену за группой деревьев. – А по ним.

Лив умудрилась оттоптать мне все лицо, пнуть меня в шею и вонзить свою кроссовку мне глубоко под лопатку, пока я заталкивал все ее невеликие килограммы на ворота. Наверху она потеряла равновесие и приземлилась с глухим стуком.

‑ Я в порядке. Не беспокойтесь, – отозвалась она по ту сторону стены.

Линк и я посмотрели друг на друга, и он наклонился.

– Ты вперед. Я выбираю трудный путь.

Я наступил ему на спину, цепляясь за стену. Он начал выпрямляться, пока не встал в полный рост.

‑ Отлично. И как теперь ты заберешься?

‑ Найду дерево поближе к стене. Должно же здесь быть хоть одно. Не волнуйтесь. Я вас найду, – я уже был наверху, цепляясь за стену обеими руками. – Прогуливая школу, я не терял времени даром.

Я улыбнулся и упал вниз.

Пятью минутами и семью деревьями позже, Светоч привел нас вглубь кладбища, мимо рушащихся надгробий солдатов Конфедерации и статуй, охраняющих прибежища тех, кто уже давно был забыт. Там было плотное скопление замшелых дубов с переплетенными ветвями, образовавшими на нашем пути арку, едва достаточную для того, чтобы протиснуться сквозь нее. Светоч пульсировал вспышками.

‑ Мы на месте. Это здесь, верно? – я посмотрел через плечо Лив на ее селенометр.

Линк огляделся.

– Где? Я ничего не вижу.

Я указал на просвет между деревьями.

‑ Серьезно?

Лив тоже нервничала, она не испытывала желания пробираться сквозь колючие заросли испанского лишайника на погруженном в темноту кладбище.

‑ Я не могу сейчас ничего считать с него. Он сходит с ума.

‑ Не важно. Это здесь, я уверен.

‑ Ты думаешь, Лена, Ридли и Джон там? – судя по Линку, он планировал смыться отсюда подальше и дожидаться нас в какой‑нибудь забегаловке.

‑ Я не знаю, – я отодвинул лишайник в сторону и шагнул сквозь него.

По ту сторону, деревья выглядели еще более зловещими, свешиваясь над нашими головами и создавая свое собственное небо. Перед нами был просвет с огромной статуей молящегося ангела посреди могил. Могилы были огорожены камнями, ограничивавшими ширину каждого участка. Практически можно было видеть гробы, закопанные в земле под ними.

‑ Итан, смотри, – Лив указала куда‑то за статую. В обрамлении лунного света я увидел силуэты, они двигались.

Итак, у нас была компания.

Линк покачал головой.

‑ Это не к добру.

Я замер. А что если это Лена с Джоном? Что они делают на кладбище ночью, одни? Я пошел в их сторону, огибая разнообразные статуи коленопреклоненных ангелов, воздевающих лица к небу или склонивших головы к земле в рыданиях.

Я не знал, чего ожидать, но когда, наконец, смог разглядеть два силуэта, ими оказались два человека, которых я меньше всего ожидал здесь увидеть.

Амма и Аурелия, мать Мэйкона. Последний раз я видел ее на похоронах Мэйкона. Они сидели между могилами. Я – труп. Я должен был догадаться, что Амма меня найдет.

С ними на земле сидела еще одна женщина. Я ее не узнал. Она была немного старше Аурелии, с такой же золотистой кожей. Ее волосы были сплетены в сотни тоненьких косичек, и на ней были надеты двадцать или тридцать нитей бус: из драгоценных камней, цветных стекляшек, из фигурок мелких птичек и животных. У нее было, по меньшей мере, по десять дырочек в каждом ухе, и каждую дырочку украшала длинная серьга.

Все трое сидели в кругу, скрестив ноги, в окружении надгробий. Их руки были соединены в центре круга. Амма была спиной к нам, но я не сомневался – она знает, что я здесь.

‑ Ты долго. Мы ждем, а ты знаешь, как я ненавижу ждать, – в голосе Аммы не слышалось больше угрозы, чем обычно, что было странно, так как я исчез, даже не оставив записки.

‑ Амма, мне очень жаль…

Она замахала рукой, как будто отгоняла муху:

‑ Потом, потом, – Амма потрясла костью, зажатой в руке, я бы мог поклясться, что кость была из могилы. Я посмотрел на Амму.

– Ты привела нас сюда?

‑ Не могу сказать, что это я. Что‑то еще привело вас, что‑то, куда более сильное, чем я. Я просто знала, что вы придете.

‑ Откуда?

Амма одарила меня одним из своих лучших злобных взглядов.

– Откуда птицы знают, как лететь на юг? Откуда сом знает, как плавать? Не знаю, сколько раз я должна тебе объяснять, Итан Уэйт. Меня бы не окрестили Провидицей просто так.

‑ Я тоже предвидела ваше появление, – Аурелия просто констатировала факт, но Амме это не понравилось, это было видно по ее лицу.

Амма вздернула подбородок:

‑ После того, как я об этом сказала, – Амма привыкла быть единственной Провидицей в Гатлине, и она не любила, когда кто‑то ее превосходил, даже если это был Прорицатель со сверхъестественными способностями. Другая женщина, которую я не знал, повернулась к Амме.

– Нам лучше начать, Амари. Они ждут.

‑ Подойдите и сядьте здесь, – махнула нам Амма. – Твила готова.

Твила. Я узнал это имя.

Аурелия ответила на вопрос прежде, чем я его задал:

– Это моя сестра, Твила. Она проделала долгий путь, чтобы присоединиться к нам здесь сегодня вечером.

Я вспомнил, Лена упоминала ее двоюродную бабушку Твилу, ту, которая никогда не выезжала за пределы Нового Орлеана. До сих пор.

‑ Все верно. А теперь подойди и сядь рядом со мной, дорогой. Не бойся. Это всего лишь Круг Образов, – Твила похлопала по месту рядом с собой. Амма сидела по другую сторону от Твилы, буравя меня Взглядом. Лив отступила назад, она, хоть и готовилась стать Хранителем, была здорово напугана. Линк стоял прямо за ней. Амма всегда производила такое впечатление на людей, и, судя по всему, Аурелия и Твила обладали тем же качеством.

‑ Моя сестра могущественный некромант, – в голосе Аурелии звучала гордость.

Линк скривился и шепнул Лив:

– Она путается с мертвяками? Лучше о таком помалкивать.

Лив закатила глаза:

– Не некрофил, дубина. Некромант – маг, способный вызывать и общаться с мертвыми.

Аурелия кивнула:

‑ Все верно, и мы нуждаемся в помощи кого‑то, кто уже покинул этот мир.

Я сразу понял, о ком она говорит, или, по крайней мере, я надеялся, что понял:

‑ Амма, мы пытаемся вызвать Мэйкона?

Амма погрустнела:

‑ Я хотела бы сказать, что это так, но куда бы Мелхиседек ни ушел, мы не можем туда попасть.

‑ Пора, – Твила вытащила что‑то из кармана и посмотрела на Амму и Аурелию. Их поведение ощутимо изменилось. Теперь все трое были заняты делом, даже если это было дело по пробуждению мертвых. Аурелия прижала открытые ладони к губам и тихо проговорила в них.

– Моя сила – ваша сила, сестры, – она бросила крошечные камушки в центр круга.

‑ Лунные камни, – прошептала Лив.

Амма вытащила мешок с куриными костями. Этот запах я узнал бы везде. Это был запах кухни у меня дома.

‑ Моя сила – ваша сила, сестры.

Амма бросила кости в круг к лунным камням. Твила разжала ладонь, у нее на руке лежала маленькая фигурка птички. Твила заговорила, наделяя птичку силой:

– Один в этот мир, другой в тот мир войдет, откроет двери тому, кто придет.

Она начала петь, громко и быстро, незнакомые слова взмывали в воздух. Ее глаза закатились, но веки оставались открытыми. Аурелия тоже начала петь, потряхивая длинными нитями с кистями бусин. Амма схватила меня за подбородок, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Я знаю, что это будет нелегко, но есть вещи, которые ты должен знать.

Воздух в центре Круга Образов начал кружиться и сгущаться, создавая тонкий белый туман. Твила, Аурелия и Амма продолжали петь, достигая крещендо. Туман, казалось, повиновался им, набирая скорость и плотность, закручиваясь вверх, как зарождающийся торнадо.

Без предупреждения, Твила резко вдохнула, как будто это был ее последний вздох. Туман, вслед за воздухом, исчез у нее во рту. С минуту я думал, что она сейчас упадет замертво. Она сидела с абсолютно прямой спиной, настолько прямой, что можно было подумать, что она привязана к дыбе, глаза все так же были устремлены внутрь нее, рот – открыт.

Линк отступил на безопасное расстояние, в то время как Лив потянулась вперед, намереваясь помочь Твиле, но Амма перехватила ее руку на полпути.

– Жди.

Твила выдохнула. Белый туман вырвался из ее рта, поднимаясь над кругом. Принимая форму. Туман закручивался вверх, своим движением создавая тело. Босые ноги, выглядывающие из‑под белого платья, туловище, заполняющее платье подобно тому, как воздух наполняет воздушный шарик, придавая ему форму. Это был Морок, проступающий из тумана. На моих глазах из ползущего вверх тумана образовалось тело, потом длинная шея и, наконец, лицо.

Это была…

Моя мама.

Смотревшая на меня светящимся, неземным взглядом, свойственным только Морокам. Но если не обращать внимания на прозрачность, она была очень похожа на мою маму. Веки затрепетали, и она взглянула на меня. Морок не просто выглядел, как моя мама, это и была моя мама.

Она заговорила, и ее голос был мягким и мелодичным, именно таким, как я помнил:

‑ Итан, дорогой, я ждала тебя.

Я смотрел на нее, не в силах что‑либо сказать. Ни в одном моем сне со дня ее смерти, ни на одной фотографии, ни в одном воспоминании она не была так реальна, как сейчас.

‑ Мне так многое надо рассказать тебе, и так о многом придется умолчать. Я пыталась указать тебе путь, послать тебе песни…

Она посылала мне песни. Песни, которые могли слышать только мы с Леной. Я заговорил, но мой голос звучал отдаленно, как если бы это был вообще не мой голос. Семнадцать лун – Предвестница.

‑ Это была ты, все это время.

Она улыбнулась:

‑ Да. Ты нуждался во мне. Но теперь ты нужен ему, и он нужен тебе тоже.

‑ Кто? Ты говоришь о папе? – но я знал, что она говорит не о нем. Она говорила о другом человеке, который так много значил для нас обоих. Мэйкон.

Она не знала, что его больше нет.

‑ Ты говоришь о Мэйконе? – я увидел искру узнавания в ее глазах. Я должен был сказать ей. Если бы что‑то случилось с Леной, я хотел бы, чтобы кто‑то сказал мне об этом. Независимо от того, насколько изменились наши отношения. – Мэйкона больше нет, мама. Он умер несколько месяцев назад. Он не может мне помочь.

Я смотрел, как она мерцает в лунном свете. Она была так же прекрасна, как в последний раз, когда я видел ее, когда она обняла меня на залитом дождем крыльце, прежде чем я ушел в школу.

‑ Послушай меня, Итан. Он всегда будет с тобой. Только ты можешь спасти его, – ее образ начал таять.

Я потянулся, отчаянно пытаясь прикоснуться к ней, но моя рука только скользнула по воздуху.

– Мама?

– Луну Призвания уже вызвали, – она исчезала, растворяясь в ночи. – Если Тьма возьмет верх, Семнадцатая Луна будет последней.

Я уже почти не видел ее. Туман снова медленно закручивался над кругом.

– Торопись, Итан. Времени у тебя немного, но ты можешь сделать это. Я верю, – она улыбнулась, а я старался запомнить выражение ее лица, потому что знал, что она ускользает.

– Что если уже слишком поздно?

Я слышал ее удаляющийся голос:

– Я пыталась обезопасить тебя. Стоило догадаться, что не получится. Ты всегда был особенным, – я смотрел на белый туман, бурлящий, как мой живот. – Мой милый солнечный мальчик, я буду думать о тебе. Я люблю…

Слова растворились в пустоте. Моя мама была здесь. В течение нескольких минут я видел ее улыбку и слышал ее голос. А теперь она ушла. Я снова ее потерял.

– Я тоже люблю тебя, мама.